МОСКВА-БАЙКОНУР-АСТАНА. Незадолго до официального визита министра иностранных дел Казахстана Ерлана Идрисова в Россию, намеченного на 24–25 января, МИД РФ направил официальную ноту казахстанской стороне по ситуации с использованием космодрома Байконур. В тексте ноты, содержится перечень мер, на которые готова пойти Россия в случае, если Казахстан не пересмотрит свое решение об ограничении запусков ракет с космодрома Байконур.
28 декабря прошлого года правительством Казахстана был утвержден план запусков с Байконура на 2013 год, возмутивший российскую сторону. Прежде всего количество согласованных Казахстаном стартов ракеты-носителя «Протон» было снижено до 12, в то время как на 2012 год было согласовано 14 запусков. Это грозит нанести российской стороне ущерб в 500 млн. долларов в связи с невыполнением ею коммерческих контрактов. Кроме того, в тексте постановления казахстанского правительства говорится о том, что «старты космических аппаратов, предусматривающие использование нового района падения отделяющихся частей ракет-носителей типа «Союз», могут осуществляться только после подписания и вступления в силу соответствующего международного договора», при том, что российской стороной предполагалось, что этот вопрос, включая согласование ставок аренды новых районов, с казахами давно улажен.
В качестве ответных мер Россия грозит Казахстану прекращением сотрудничества по всем совместным проектам в области космоса.
«В сложившейся ситуации Россия будет вынуждена пересмотреть свою позицию о целесообразности продолжения двустороннего сотрудничества по совместным проектам, в том числе по программе «Днепр», совместному проекту «Байтерек» с учетом планов по его переводу на ракету-носитель «Зенит» и ряду других», — говорится в тексте ноты.
Редакция АПН рекомендует всем сторонам конфликта, прежде всего, снизить уровень нервозности и поискать какие-то новые подходы к разрешению ситуации. В конце концов, если у Казахстана (вполне резонно) возникают опасения о перспективах снижения ценности космодрома Байконур в связи с запланированным оттуда постепенным уходом России, он мог бы пойти по пути переговоров с российской стороной по перспективах приватизации объекта и создания межгосударственного космодромного ОАО, базирующегося в России. Нам представляется, например, что вполне возможен размен мажоритарной доли в Байконуре, которую Казахстан мог бы передать РФ уже на коммерческих условиях, на миноритарную долю в строящемся космодроме Восточный. Коммерциализация космоса в любом случае неизбежна, и если у казахов возникают сомнения в том, что они смогут самостоятельно извлекать пользу из эксплуатации Байконура, им следовало бы попытаться договариваться с его основным эксплуатантом и инвестором о максимально долговременных отношениях, а не пытаться урвать последний кусок от "уходящего поезда".
Разумеется, мы не можем исключить, что у казахской стороны на этот счёт имеются и соображения противоположного свойства и кто-то в тамошнем руководстве мечатает выжить Россию с Байконура, чтобы потом "зарабатывать на нём самостоятельно". Не берёмся оценивать степень безмозглости этих идей, но относимся к ним чрезвычайно скептически. Конечно, у Казахстана больше возможностей, чем у КНДР, успешно запустившей на орбиту спутник Кванмёнсон-3 (со второй попытки). Но, как нам представляется, он совершенно недостаточен, чтобы сделать из расходной позиции бюджета доходную и всерьёз конкурировать с Россией, если она откажется от использования этого комплекса. Да и выгоды Казахастана от роли миноритария в коммерческих космических проектах совместно с Россией, скорее всего, оказалась бы выше, чем выгоды от самостоятельного хозяйствования.
Мы призываем чиновников с обеих сторон прекратить битву в гигантской песочнице и поискать способы расширения сотрудничества.
