Информационные агентства сообщили, что: «Инсульт и смерть настигли Василия Ивановича Белова после того, как односельчане разграбили и осквернили церковь в Тимонихе, которую Белов восстановил на свои средства».
Русский писатель Василий Белов - мастер. Он писал удивительную прозу, ясную и чистую, романтичную, тонкую, психологическую. Тут как раз на Прозе. Ру ввели правило выбирать и награждать «народных писателей». «Народный писатель» - звучит анекдотично.
Но можно и поразмыслить над этим странным термином. В СССР были «народные артисты», писателей в этом ранге не было. Хотя вроде были «народные поэты» у разных кочевых народов. Выбирал «народных» не народ, разумеется, а чиновники. Они решали, кто у нас народный, а кто не народный.
Так вот, Василий Белов, выходец из низов, не был «народным писателем», он был просто писатель. Если понимать под «народностью» популярность в массах, то Стругацкие куда более народные, или таким народным был в свое время Юлиан Семенов.
Белов был элитарным писателем. И это была драма пресловутых деревенщиков, к которым относили и Белова. Народ их не особо читал, их читала почвенная русско-советская интеллигенция. Даже с Шукшиным было то же самое. Он служил русскому народу, любил его, боролся за его интересы, но говорят, что даже в его родном селе к нему «народ» относился не очень. Народ не видел себя в его текстах, народ увидел себя только тогда, когда Шукшин снял «Калину красную», мелодраму, когда он «народу» все начал объяснять на понятном для него языке. Не сними он этот фильм, то и не было никакой славы народной у Василия Макарыча.
В любом «народе» есть два народа. Массы, толпа и элита этого народа, в данном случае под элитой я понимаю мыслителей, интеллектуалов, сознательно служащих своему народу. Русский народ холоден к своей элите. Безразличен. Поэтому он до сих пор и не состоялся. Но элита она потому и элита, что ей, может быть, и тоскливо от этого безразличия, но она служит народу не за ордена, а потому что иначе не может существовать.
У Белова не было своей «Калины красной». Хотя его проза по своим художественным достоинствам сравнима с лучшими образцами русской литературы. Белов транслировал крики «sos» уже погибшего русского крестьянства. Все пресловутые «деревенщики» отдавали долги тому великому русскому крестьянскому миру.
Тут надо кое-что напомнить тем, кто все забыл, а многим и заново рассказать, что они помнить и знать не могут. Сейчас ведь стоит написать какие-то критические слова в адрес СССР, как следует мгновенная реакция людей, осатаневших от отсутствия хоть какой-то нравственности в нашей жизни. Стоит написать правду об СССР, как тут же в ответ вой – замолчи, мы не хотим это слушать, наш СССР был хорошим!
Это просто истерика, истерика людей, сбитых с толку.
«Деревенщиков» пробудил к жизни ХХ съезд партии КПСС, на котором осудили культ личности Сталина. Тогдашние думающие молодые люди поняли, что есть нечто… нечто кроме социализма, Ленина, Сталина… Есть нечто, что выше, чем истины, которые внушали тогда молодежи.
Поколение, к которому принадлежал Василий Белов, родилось в 30- годы, никому так коммунисты не промыли мозги, как им. Если предыдущие поколения, либо помнили о дореволюционной России, либо жили еще в исторической России, то эти молодые люди уже не знали ничего, кроме «великого Сталина», партии, коммунизма.
И тут бац по мозгам, человек, которого они считали святым, великий Сталин оказался преступником, мерзавцем. Писатель и русский националист Леонид Бородин в своих воспоминаниях описал, как он пятнадцатилетний ученик училища, у которого портрет Сталина висел над кроватью, после того, как им рассказали что-то о ХХ съезде на уроках, в состоянии неистовства зашел в учительскую и сказал учителям: « Ну кто тут против Сталина?»
Но шок прошел, и молодые люди стали думать, кто они? Зачем они в этом мире? Официальная пропаганда не давала ответы на эти вопросы.
И тогда они отвечали себе – мы русские! И это, прежде всего. Но дальше что? Какие ценности главные?
Василий Иванович Белов – классический представитель русских писателей позднего СССР, он понимал, что Россия и русские – это главная ценность. Но что дальше? Почему у нас такая судьба? Откуда нам на голову свалилось все это – мировая революция, строительство коммунизма, интернациональный долг?
В одном из рассказов Белова старушка, у которой внук погиб в Афганистане, «выполняя интернациональный долг», старушка эта думает в тоске – что за долг такой? Сроду мы никому должны не были?
Вот это и было основное в том настроении русских писателей - мы, русские, никому ничего не должны!
Опять же молодому поколению трудно все это понять. Но в этом славном СССР была постоянная долбежка, промывка мозгов – «вы должны», «есть такое слово – надо!» И мы видим, как эта долбежка возвращается. Под иным соусом, не скажешь же прямо, что: «вы должны делать все, как мы скажем. Потому что мы теперь главные в этой стране». Они теперь за дружбу народов стали опять бороться, и нравственности нас учат.
А тогда русские были должны великому Сталину, что он нас облагодетельствовал своим гением, великому Ленину, великой партии, которая нас ведет, туда, куда считает нужным! Мы были должны мировому пролетариату! Потом пролетариат, когда уж это стало совсем смешно, заменили на «прогрессивное человечество». И мы, русские, должны всем братским народам нашей великой страны.
Что должны? Да все должны! Помогать им, защищать их, создавать им язык, содержать их, вести в светлое будущее.
И это не в укор этим народам говорится, не они это придумали, они тоже жертвы всего этого. Но после этой промывки мозгов у них все равно в головах осталось, что мы им должны.
Как-то еще в начале нулевых общался я с московским бизнесменом, чувашом. Он поддал водки, и начал восхищаться Назарбаевым, какой он молодец! Как он всех пассионарных русских лидеров выдавил из Казахстана, но русское население использует во благо казахского народа. И что вот чувашам надо так же. Заметив мою реакцию, он предупредил мой ироничный вопрос ( не хочет ли он получить пинка под зад и вылететь из русской Москвы в Чувашию) и сказал, что русские на это не имеют права.
- Это почему же? – поинтересовался я.
- А потому что Россия-матушка, она так поступать не может.
И вот такие как Василий Белов стали задавать себе вопросы – а с чего этом мы кому-то что-то должны?
Про Афганистан знать никто не знал, но три мужика – Андропов, Устинов, Громыко – посидели, подумали, и вот уже мы выполняем интернациональный долг в этой стране. Хотя мы выполняли не столько интернациональный долг, сколько доктрину Бжезинского, по которой радикальный ислам следовало направить против СССР. И объективно эти ребята из Политбюро очень сильно помогли американцам.
Русские писатели-деревенщики середины 60-х годов восстали. Это восстание в защиту прав русских было яростным. Не случайно немецкий режиссер-бунтарь Райнер Вернер Фассбиндер включил фильм Шукшина «Калина Красная» в число десяти своих любимых фильмов. Он все понял в этом фильме. Это был бунт!
В этом фильме есть символический эпизод, главный герой, оторвавшийся от своих корней, приходит после скитаний на встречу с матерью, она его не узнает. И он не в силах сказать, что он ее сын. После чего герой рыдает со словами: «Это же мать моя». Мать – это Россия, которую заставили предать, отречься от нее.
Но кто виноват?
Василий Белов отвечал - враги! Это они все сотворили. Он очень не любил масонов и сионистов. Хитроумные идеологи в КПСС и люди в КГБ так объясняли русским патриотам все проблемы страны. Это не хороший русский Ленин виноват, а злой еврей - Троцкий. Это масоны и сионисты плетут заговоры, это от них все беды.
Помню какую-то встречу Белова на ТВ во времена перестройки или даже позднее, он там разоблачал масонов, искренний как ребенок, бесстрашный и наивный.
И какая цель у русских? Восстановить русскую деревню, какая она была, - отвечал Белов.
Сергей Николаевич Семанов нам рассказывал об этом еще на своем спецкурсе, что Белов (они были знакомы) видел рай на земле в русской деревне, такой, какой она была до коллективизации, город для него – это зло.
Когда деревенщики писали свои первые романы, деревня еще была жива, если брать конец 50-х годов и даже начало 60-х, то там проживало больше половины всех жителей России, но она внешне была жива, корни были подрублены коллективизацией.
Василий Шукшин смотрел на мир вроде более здраво, но выражать себя он мог только иносказательно. Последнюю вещь, которую он написал «Степан Разин», иногда называют самой слабой его вещью, но там был назван враг. Кто главный враг всему светлому? Степан Разин, - пишет Шукшин, - слова этого не знал, но понимал – это Государство.
Не про 17 век писал Шукшин, его Разин, это он сам. И он видел враждебность этого государства к русским.
Но по сути, деревенщики не вышли за рамки той психологии и идеологии, которая была у русских крестьян столетия. Не лезьте к нам, в наш мир, мы без вас проживем! Именно эта психология погубила Россию в годы революции и гражданской войны. Крестьяне заняли оборонительную позицию, для них врагом было государство вообще, всякое. Хоть белые, хоть красные – все враги.
Наиболее яркий выразитель идеологии русского крестьянства - Нестор Махно. У крестьян было желание построить свое общество на общинных началах, но кто им это даст? Даже казаки и те не смогли построить и защитить свое государство.
Василий Белов родился 23 октября 1932 года в деревне Тимониха (ныне Харовский район Вологодской области). Выходец из крестьянской среды русского Севера. Его отец Иван Федорович Белов погиб на войне, мать Анфиса Ивановна в одиночку растила детей (в своих воспоминаниях «Невозвратные годы» В. И. Белов подробно описывает всех деревенских родственников). После семи лет обучения в деревенской школе окончил ФЗО, где получил специальность слесаря 5-го разряда, освоил специальности моториста и электромонтера. Армейскую службу в 1952—1955 годах проходил в Ленинграде. В газете Ленинградского военного округа опубликовал первые стихи «На страже Родины», а затем поступил учиться в Литературный институт имени А. М. Горького.
У него была такая же судьба, как у миллионов других русских ребят, все было так же, кроме одного – таланта. Он хотел быть слесарем, журналистом, но ему был дан талант видеть мир в образах.
Но герои его, кто они? Простые, терпеливые жители русской деревни. Белов получил известность со своей повестью «Привычное дело». Главный герой – Иван Африканович Дрынов, повесть начинается с пьянки, Иван Африканович разговаривает с конем:
– Ты вот стоял? Стоял. Ждал Ивана Африкановича? Ждал, скажи. А Иван Африканович чего делал? А я, Пармеша, маленько выпил, выпил, друг мой, ты уж меня не осуди. Да, не осуди, значит. А что, разве русскому человеку и выпить нельзя? Нет, ты скажи, можно выпить русскому человеку? Особенно ежели он сперва весь до кишков на ветру промерз, после проголодался до самых костей? Ну, мы, значит, и выпили по мерзавчику. Да. А Мишка мне говорит: «Чего уж, Иван Африканович, от одной только в ноздре разъело. Давай, – говорит, – вторительную».
Повесть эта печальная, потому что она о жизни в колхозе, о желании Ивана Африкановича вырваться из этой жизни, он даже уехал, пытался начать жить как-то по-другому, но не получилось. Хороший и добрый человек Иван Африканович, но до чего тосклива и пуста его жизнь.
Произведение это получило популярность, потому что автор писал правду о тогдашней жизни русского в СССР. И такая жизнь была «привычным делом» для большинства.
И какое тогдашнее литературное произведение не возьми, везде русские пьют, хотя бы тот же «Последний поклон», в котором у Валентина Распутина пьянство идет почти беспрерывно.
А что делать? Хотя бы не пить. У Белова есть серия рассказов о том, где его герой борется с алкоголизмом. Русская часть СССР просто спивалась, особенно напрочь спивалась деревня. У Распутина есть очень талантливый рассказ « Не могу-у» об ужасе алкоголизма.
Так что делать? Воскресить русскую деревню нельзя. Бороться с масонами? А как с ними бороться, если их и нет? Остается жаловаться начальникам. Вот отрывок из письма, которое подписали 74 русских писателя в 1990 году, адресованное Верховному Совету СССР, Верховному Совету РСФСР и ЦК КПСС:
«В последние годы под знаменами объявленной „демократизации“, строительства „правового государства“, под лозунгами борьбы с „фашизмом и расизмом“ в нашей стране разнуздались силы общественной дестабилизации, на передний край идеологической перестройки выдвинулись преемники откровенного расизма. Их прибежище — многомиллионные по тиражам периодические издания, теле- и радиоканалы, вещающие на всю страну. Происходит беспримерная во всей истории человечества массированная травля, шельмование и преследование представителей коренного населения страны, по существу объявляемого „вне закона“ с точки зрения того мифического „правового государства“, в котором, похоже, не будет места ни русскому, ни другим коренным народам России».
Но кому они это писали? Они жаловались тем, кто все это и проводил в жизнь.
Когда Василий Иванович Белов с трибуны какого-то съезда стал говорить о том, что «демократы» готовятся к захвату власти, что они даже ксероксы получают с Запада, чтобы распространять свои статьи и листовки, поэт Евгений Евтушенко печально в ответ спросил: « А кто вам запрещает пользоваться ксероксами?»
Позднее Валентин Распутин признал, что они думали, что являются духовными поводырями русского народа, а это оказалось не так.
Ибо поводырь знает, куда идет, а они не знали.
Просто не за что уцепиться русскому человеку, не было идей. Сейчас идея есть – русское национальное государство, демократия, как власть русского большинства. Идея есть, но во всю идет реставрация СССР.
Русско-советские люди, которые у власти, и которые на обочине жизни, они упорно хотят воссоздать СССР, это их идея фикс осуществляется даже не осознанно, а в режиме сомнамбул. Воссоздать то, отчего сатанели десятилетиями, что сами же проклинали и над чем сами же издевались.
И вот уже Василий Белов произносит: «Советская власть была нормальная власть, даже сталинская власть, и народ к ней приспособился».
Но людям останутся книги писателя, он знал какую-то тайну:
«… Пишу только ручкой. А потом жена или сестра перепечатывают. Это не только магия, но еще что-то, что трудно понять. Надо писать своей рукой. Мне необходимо непосредственное общение с бумагой, со словом. Когда каждая буква тобой написана. Та же буква "ё", за которую я всегда борюсь. Раньше не зря же писали перьями, и как писали. Все лучшее в литературе все-таки написано перьями. И нам уже такого никогда не написать. Начиная с Библии и заканчивая нашими великими классиками. Пушкин-то перьями писал».
Василий Иванович Белов все-таки восстановил русскую деревню, правда, только в своих книгах. Там она и живет поныне, светлая, нравственная, чистая… как коммунизм, о котором мечтали молодые люди времен юности писателя.
