Голышом, без ГОСТов, - в ВТО!
Уточненный правовой статус некоммерческих организаций - НКО, финансируемых из-за рубежа, позволяет нынче объективно оценивать роль тех чиновников, депутатов, экспертов и бизнесменов, которые способствуют их деятельности. Очевидно, таких государственных, ученых и рыночных мужей с дамами следует теперь называть пособниками «иностранных агентов». Сказанное в полной мере относится и к НКО в сфере экономической деятельности, если она оплачивается из-за рубежа. Ведь политика, согласно скорректированной формулировке классика, есть концентрированное выражение экономических интересов определенных финансово-промышленных групп и обслуживающих их властных «элит», стремящихся устранить конкурентов и получать больше прибыли.
К сожалению, как это нередко случается, авторы упомянутой правовой новации и законодатель допустили серьезную ошибку, не разграничив проплачиваемую из-за рубежа деятельность НКО на полезную для страны, и наносящую ущерб ее безопасности, по простому говоря, диверсионную. Так как понятие «иностранный агент» у нас издавна ассоциируется с вредительством и шпионажем, то к этой категории следовало бы отнести только те организации, кто за чужие деньги занимается в стране деятельностью, направленной на подрыв ее безопасности.
Наглядным примером экономической диверсии может служить так называемая реформа технического регулирования. Она осуществляется по закону «О техническом регулировании», который приняли в 2002 году. Закон основан на концепции, разработанной некоммерческой организацией «Информационно-аналитический Центр «Тезаурус-маркетинг» за деньги (грант) Агентства США по международному развитию (USAID). Грант составил… 100 млн. долларов! Часть этих денег досталась еще нескольким НКО, учрежденным руководителями того же «Тезаурус-маркетинг». Сегодня эти некоммерческие организации должны были бы зарегистрироваться в качестве иностранных агентов. Пособников у них, действующих вот уже 10 лет, оказалось превеликое множество.
Выбор исполнителя наглядно свидетельствовал о замыслах USAID. Центр «Тезаурус-маркетинг» оказывал услуги по рекламе и связям с общественностью, и по роду своей деятельности не имел абсолютно никакого отношения к разработке нормативно-технической документации. Впрочем, кто платит деньги, тот не только заказывает музыку, но и выбирает тех, кто её исполнит в нужной заказчику тональности. В нашем случае исполнителю была даже передана партитура.
Надо сказать, что USAID реализует различные программы Правительства США более чем в 100 странах мира. Конечно же, делается все как бы из чистого альтруизма. Эта американская правительственная организация в свое время финансировала и проведение в России жульнической приватизации. На ее деньги Росимущество содержало несколько десятков американских консультантов, в числе которых были сотрудники ЦРУ, поэтому USAID смело можно именовать иностранным резидентом, представителем которого являлся тогда Анатолий Чубайс.
Этот же американский резидент лоббировал принятие Закона «О техническом регулировании», который предназначался в качестве инструмента для следующего этапа ликвидации российской экономики - перед вступлением России в ВТО. Закон приняли, невзирая на многочисленные возражения специалистов, то есть в итоге победили пособники иностранных агентов американского резидента в сегодняшнем понимании. Вот что сказал на заседании Правительства РФ 13 апреля 2006 г. при обсуждении исполнения этого закона тогдашний премьер Михаил Фрадков:
«Проведена супероперация в интересах наших глобальных конкурентов, и нам предстоит разобраться, кто вверг нас в эту пучину с такой степенью некомпетентности. К 2010 г., когда будут разработаны какие-то технические регламенты, наши конкуренты со своими стандартами будут на Луне».
В переводе с дипломатического языка на русский речь шла о масштабной диверсии. Однако кто вверг нас в эту пучину с такой степенью некомпетентности всего за 100 млн. долларов, и кто получил эти деньги, разбираться почему-то не стали, хотя «агенты-диверсанты» и их пособники были хорошо известны. Одним из официальных авторов закона и его активных лоббистов был тогдашний председатель Госстандарта Борис Алешин. За успешное проведение супероперации в интересах наших глобальных конкурентов под кодовым названием «Реформирование технического регулирования»премьер Михаил Касьянов вскоре повысил Алешина до вице-премьера. Дело затем продолжил министр промышленности Виктор Христенко. Супероперация в интересах наших глобальных конкурентов и очковтирательство с техническими регламентами продолжаются по сию пору, в результате чего российский рынок оказался открытым для некачественной и опасной продукции. Псевдореформирование обошлась бюджету уже в несколько миллиардов рублей.
Непригодность закона проявляется даже в ошибочности толкования и применения в нем терминов, причем основные из них - «техническое регулирование» и «техническийрегламент» никакого отношения к правовому регулированию не имеют. Первый означает целенаправленное изменение характеристик процессов и объектов при помощи технических средств, например, при управлении автомобилем, а второй – производственные правила обслуживания техники. Сделано это было авторами закона либо в силу некомпетентности, либо умышленно, безграмотным переводом англоязычного термина «technical regulation», приведённого в Руководстве 2-1991 ИСО МЭК «Общие термины, касающиеся стандартизации и связанной с ней деятельности». Термин использован в Соглашении ВТО по техническим барьерам в торговле и определяется как документ, устанавливающий (регламентирующий) определенные характеристики товара и процессов его производства, соблюдение которых обязательно.
Это общепринятое в мире определение стандарта переводится с английского как «техническая норма» - синоним стандарта, но не «технический регламент» - понятие совсем иное (так следовало бы расширительно именовать документы, регламентирующие правила использования продукции и объектов). Обязательно соблюдаемая техническая норма у нас прежде именовалась государственным стандартом. В упомянутых документах ИСО указан еще и просто «стандарт», применяемый добровольно, у нас это стандарты предприятий. Так что никакой разницы в сущности этих понятий у нас с остальным миром не наблюдалось.
Подмена понятий была использована в качестве обоснования концепции реформы технического регулирования и предлога для подмены государственных стандартов фальсифицированными техническими регламентами, которые возвели в ранг надуманных федеральных законодательных актов. Мол, за рубежом якобы так, и поэтому нам прежние ГОСТы, как обязательные документы и «пережитки социалистического прошлого», тоже не нужны. Таким образом «обосновали» необходимость замены всей отечественной нормативно-технической базы новыми законодательными актами. Замечу, что отчет о концепции реформы технического регулирования, который мне удалось прочесть, сильно смахивал на дословный перевод с английского соответствующего оригинала.
С принятием в 2002 г. Федерального закона «О техническом регулировании» (далее ФЗ) государственные стандарты, как отмечалось, заменили на технические регламенты, изменив традиционное назначение последних. При этом в ФЗ был допущен ряд принципиальных ошибок, которые не позволяют разрабатывать требуемые этим законом нормативно-технические документы, и одновременно нарушался ряд конституционных положений (см. «Закон "О техническом регулировании" развала российской экономики.
Проплаченный стриптиз перед вступлением в ВТО» - «Промышленные ведомости» № 9, сентябрь 2006 г.).
Главная ошибка – в технических регламентах попытались объединить два различных вида правового регулирования: нормирование качества продукции, и регулирование ее безопасного использования на всех этапах жизненного цикла. При этом согласно ФЗ технические регламенты устанавливают минимально необходимые требования к характеристикам продукции, обеспечивающие, с учетом степени риска причинения вреда, только ее безопасность для человека и окружающей среды. Эти требования в одних случаях оказываются явно недостаточными, в других – абсурдными, в третьих - опасными.
Сказанное наглядно видно на примерах технических регламентов, содержащих требования к безопасности продукции в тех случаях, когда она сама по себе опасна, что бессмысленно. Поэтому ФЗ, противоречащий основам теории права, международной практике, общепринятым понятиям и Конституции страны, внёс немалый хаос в законодательную и иную нормативно-правовую деятельность и нанёс существенный ущерб интересам России. В итоге, за десять лет удалось разработать и принять всего около двух десятков технических регламентов, причем большая часть из них не используется.
Аналогичная ситуация сложилась и с принятием единых технических регламентов Таможенного союза, нормы которых для имитации всеобщего согласия сторон принимаются большей частью по подобию документов Казахстана – худших в сравнении с российскими. Тем самым казахская сторона при содействии российских и белорусских чиновников лоббирует интересы своих товаропроизводителей в их желании получать больше прибыли за счет нарушения интересов граждан и государств Таможенного союза (см. «Как в Таможенном союзе готовят аварии и катастрофы» - «Промышленные ведомости» № 8, август 2011 г., а также «Преступная индульгенция изготовителям вредоносных стиральных порошков» - «Промышленные ведомости» № 12, декабрь 2011 г.).
В результате хаоса в нормировании характеристик продукции сегодня в России вместо одного действует множество различных режимов нормативно-технического регулирования, так как требования к безопасности продукции можно задавать как по техническим регламентам стран Таможенного союза и России, так и по стандартам России и зарубежных стран. К каким опасным последствиям это приводит можно видеть на примере пущенных в эксплуатацию на трассе Москва-Петербург скоростных электропоездов «Сапсан», изготовленных немецкой фирмой «Сименс» по ее стандартам. Для них на трассе специально уложили новые рельсы – японские, выполненные по японским стандартам. Но после 40 тысяч км пробега были выявлены недопустимые дефекты колес поездов, что грозило катастрофами. Оказалось, профиль поверхности качения немецких колес существенно отличается от профиля поверхности японских рельсов, с которыми они взаимодействуют, так как изготовлены вне системных требований по стандартам разных стран. Российские же ГОСТы, которыми пренебрегли, регламентировали комплекс системных требований к качеству исполнения колесных пар и рельсового пути как единой системы с учетом их динамического взаимодействия. Тем не менее, сертификат безопасности на «Сапсаны» выдали.
Отсутствие требуемых технических регламентов и ничем не ограничиваемая экспансия зарубежных стандартов под вывеской российских чревато окончательным изгнанием с внутреннего рынка отечественной продукции, невзирая на ее качество. В результате после вступления России в ВТО рынок страны оказался не защищенным от некачественных и опасных видов продукции, что угрожает безопасности граждан и интересам государства.
Нормативно-технические документы по виду регламентируемых ими требований делятся на две различные группы: стандарты, предназначенные для регулирования качества различных видов продукции (объектов) путем нормирования их характеристик, и правила, регулирующие безопасное использование продукции и объектов, потенциально опасных для человека и окружающей среды на всех этапах их жизненного цикла. Ввиду существенных различий между правовым регулированием качества продукции и правовым регулированием безопасного использования продукции (объектов) на всех этапах жизненного цикла необходимо законодательно разделить эти сегменты права, регламентировав соответствующие цели, принципы и критерии выбора предметов регулирования в двух законах: измененном законе «О техническом регулировании» и новом законе - «Об управлении качеством продукции (о стандартизации и сертификации)».
При этом необходимо будет восстановить обязательность применения отечественных государственных стандартов ГОСТ Р, основанных на международной системе стандартизации ИСО. Они должны нормировать значения технических характеристик потенциально опасных видов продукции (объектов), которые обеспечат их требуемые качественные свойства, что позволит защитить внутренний рынок от опасной и некачественной продукции. Стандарты для прочей продукции – стандарты предприятий или отраслевые - будут добровольными для применения. А технические регламенты будут определять правила безопасного поведения и взаимодействия субъектов экономических (хозяйственных) отношений при проектировании, изготовлении, использовании, реализации, ремонтах и продлении ресурса, хранении, консервации и утилизации различных видов продукции и сооружений, а также правила безопасного взаимодействия с этими объектами на всех упомянутых этапах их жизненного цикла.
Принципы разработки стандартов и технических регламентов (правил) и критерии их применения должны быть изложены в новом законе «Об управлении качеством продукции (о стандартизации и сертификации)» и измененном законе «О техническом регулировании» соответственно. Эти же принципы должны быть предложены в качестве основы для разработки соответствующих нормативно-технических документов Таможенного союза (см. «Коль прыгать в омут ВТО, то в госстандартах по ISO» - «Промышленные ведомости» № 4, апрель 2012 г.).
«Аккредитация» Минэкономразвития в качестве рейдера
Новое руководство Минпромторга, официально отвечающее за проводимую в стране политику нормативно-технического регулирования, похоже, осознает необходимость скорейшего возврата к ее общепринятым международным нормам и принципам. По имеющимся сведениям, в министерстве и подведомственном агентстве – Росстандарте рассматривается возможность разработки закона о стандартизации. Но эти намерения не решат целиком проблемы. Стандартизация – регулирование качества продукции, которое должно контролироваться процедурой сертификации. Обе эти процедуры должны выполняться по идентичным показателям, образуя процесс управления качеством продукции, и поэтому должны регламентироваться общим законом - «Об управлении качеством продукции (о стандартизации и сертификации)». Однако чиновники Минэкономразвития без всяких на то оснований всячески препятствуют этому, очевидно добиваясь передачи им всех полномочий федерального органа в области политики технического регулирования и обеспечения единства измерений.
Минэкономразвития вместо решения насущных стратегических проблем развития отечественной экономики, что возможно только на основе управления комплексами балансов ресурсов и научно обоснованного спроса, почему-то давно дублирует многие тактические и административные вопросы, которыми должны заниматься другие министерства и ведомства. А вместо решения стратегических вопросов чиновники Минэкономразвития пишут многочисленные сочинения в виде «долгосрочных» прогнозов, напоминающих гадание на кофейной гуще, которые все время «корректируются», а также сочиняют долгосрочные программы, научно не обоснованные, так как отсутствуют соответствующие балансы ресурсов и спроса. Заваливали в министерстве и различные реформы, например электроэнергетики, которые инициировали неграмотные чиновники.
В прошлом году тогдашний министр Эльвира Набиуллина после длительных, почти двухлетних подковерных маневров добилась передачи в ведение Минэкономразвития аккредитации органов, которым дается право подтверждать соответствие продукции нормативным требованиям. Для этого указом Президента России «О единой национальной системе аккредитации» 1 ноября 2011 г. создали специальную, подведомственную министерству службу – Росаккредитация, постановлением правительства утвердили положение об этой службе, и министерство разработало проект закона «Об аккредитации».
Захват чиновниками чужих государственных функций, освоить которые давно стремится группа определенных лиц в РСПП, позиционирующих себя выразителями общественного мнения в области технического регулирования и аккредитации, в частности, напоминает рейдерский захват. Все это выглядит более чем странно, если не сказать - глупо и опасно. И вот почему.
Во-первых, указанная аккредитация не относится к разряду макроэкономических проблем, а является чисто административной процедурой в рамках нормативно-технического регулирования, что до того выходило за границы компетенции Минэкономразвития. И так как аккредитация не относится также и к разряду важнейших общественных отношений, по которым должны приниматься федеральные законы, то она может быть лишь предметом регулирования правительственных подзаконных актов. Сегодня это так и делается, что регламентировано гл. 5 закона «О техническом регулировании».
Во-вторых, в законе «О техническом регулировании» сказано, что «аккредитация проводится с целью подтверждения компетентности органов по сертификации и испытательных лабораторий (центров), выполняющих работы по подтверждению соответствия». Подтверждение компетентности означает, что у специалистов этих органов имеются соответствующее образование и опыт работы, что удостоверено государственными документами, а сами органы обладают технической базой, необходимой для заявленной деятельности. Поэтому непонятно почему в ФЗ говорится о подтверждении компетентности этих органов, если речь на самом деле идет о наделении их полномочиями выполнять определенные государственные функции по защите конституционных прав граждан и интересов государства.
Почти то же самое, по сути, сказано в п. 1 ст. 3 проекта закона «Об аккредитации»: «Аккредитация - подтверждение национальным органом по аккредитации соответствия юридического лица либо индивидуального предпринимателя установленным критериям аккредитации, служащее официальным свидетельством его компетентности для осуществления деятельности по оценке соответствия, исследованиям (испытаниям) и измерениям и (или) деятельности в области обеспечения единства измерений».
Замечу, требовать аккредитацию на проведение исследований (испытаний) и измерений – плод больного воображения авторов законопроекта. Эти процедуры являются составной частью многих процессов, на которые действие ФЗ «О техническом регулировании» не распространяется. Из последнего определения также следует, что аккредитация дает право осуществлять «деятельность по оценке соответствия,… и (или) деятельность в области обеспечения единства измерений».
Однако согласно Федеральному закону «О лицензировании», «отношения, возникающие между федеральными органами исполнительной власти, органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации, юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями в связи с осуществлением отдельных видов деятельности» уже регулируются этим актом. Причем цели и задачи лицензирования по сути совпадают с целями и задачами законопроекта «Об аккредитации». Удивляться нечему. Ведь согласно п.п. 2 и 1 ст. 3 законопроекта, «аттестат аккредитации - документ, выдаваемый национальным органом по аккредитации и подтверждающий аккредитацию в определенной области», то есть подтверждающий «компетентностьдля осуществления деятельности по оценке соответствия», это синоним «лицензии - специального разрешения на право осуществления юридическим лицом или индивидуальным предпринимателем конкретного вида деятельности», как определено п. 2 ст. 2 закона «О лицензировании».
Согласно толковым словарям русского языка, аккредитовать означает официально назначить кого-то выполнять определенные обязанности. Круг таких обязанностей сравнительно узок. Однако в ФЗ «О техническом регулировании» это понятие, как и понятия «техническое регулирование» и «технический регламент» исказили, придав аккредитации иной смысл – подтверждение компетентности, хотя на самом деле, как отмечалось, речь идет о назначении компетентных лиц сертифицировать продукцию.
Точно такое же искаженное понятие аккредитации приведено и в соответствующем законопроекте, а чтобы его не путали с истинной аккредитацией, в законопроекте перечислены лица истинной аккредитации, на которые закон не будет распространяться. В частности, это представительства и филиалы иностранных юридических лиц, журналисты, общероссийские спортивные и региональные спортивные федерации, образовательные учреждения и другие. Такое разграничение – явное свидетельство умышленного искажения смысла этого понятия.
Если нельзя, но очень хочется, то можно искажать не только семантику русского языка, но и нормы Конституции РФ, согласно ч. 1 ст. 76 которой федеральные законы имеют прямое действие на всей территории Российской Федерации. Это означает, в частности, что ни один федеральный закон не обладает по отношению к другому федеральному закону большей юридической силой, и они не могут противоречить друг другу. Обсуждаемый законопроект написан в развитие гл. 5 об аккредитации закона «О техническом регулировании», согласно которой, как отмечалось, «порядок и критерии аккредитации органов по сертификации и испытательных лабораторий (центров), выполняющих работы по подтверждению соответствия, определяются Правительством Российской Федерации». Однако в п. 2 статьи 2 законопроекта сказано: «Положения федеральных законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации, касающиеся сферы применения настоящего Федерального закона, применяются в части, не противоречащей настоящему Федеральному закону», что нарушает и ФЗ «О техническом регулировании», и ФЗ «О лицензировании», и нормы Конституции страны.
Спрашивается, зачем понадобился специальный закон об аккредитации органов сертификации, если этот вид деятельности можно было просто указать в перечне других, 49 лицензируемых видов деятельности закона «О лицензировании»? Следуя логике авторов законопроекта, для каждого из лицензируемых видов деятельности требовалось бы издать свой законодательный акт об аккредитации.
Не по Савве шапка…
В указе Президента России от 24 января 2011 г. «О единой национальной системе аккредитации» говорилось о необходимости образовать Федеральную службу по аккредитации, возложив на неё формирование единой национальной системы аккредитации и контроль над деятельностью аккредитованных лиц. Что должна представлять собой такая система – тайна за семью печатями. Надо полагать, авторы проекта указа подсунули его на подпись, полагая, что единая система, в данном случае, - это один единственный в стране орган аккредитации в сфере технического регулирования. Ну, еще и правила оформления будут общими для всех желающих потрудиться на этой ниве.
Однако аккредитация – лишь организационная часть системы подтверждения соответствия продукции регламентированным нормам. Но этой системе до единства, характерным для которого является унификация требований к качеству и методике испытаний одного и того же вида продукции, сегодня ой как далеко! Выше отмечалось, что бездумно допущенное многообразие нормативно-технических документов, регламентирующих характеристики продукции, привело к появлению множества различных систем подтверждения соответствия. Это создало хаос в нормативно-техническом регулировании и, в частности, увеличило вероятность аварий и катастроф.
С созданием 1 ноября 2011 г. новой федеральной службы права на аккредитацию отобрали у Минрегиона, Россельхознадзора, Федерального агентства связи, Росстандарта, Роспотребнадзора и Федерального агентства железнодорожного транспорта, и передали их Росаккредитации. А вот Минобороны, СВР, ФСБ, Федеральная служба по техническому и экспортному контролю и Роскосмос отстояли свои ведомственные системы аккредитации, мотивируя это необходимостью защиты сведений, составляющих гостайну. Межгосударственный авиационный комитет также сохранил самостоятельность, так как включен в международные системы сертификации. В концепции закона об аккредитации в Минэкономразвития намеревались лишить самостоятельности в этом виде деятельности также МЧС, но намерения монополизировать в стране аккредитацию не удались. А вот госкорпорации «Росатом» пока не удалось отстоять свои права, хотя весьма сомнительно, что новая служба справится с аккредитацией и в этой, сверхопасной, области.
Как водится, проекты президентского указа и правительственного постановления, в данном случае - о создании Росаккредитации, готовили заинтересованные лица - чиновники Минэкономразвития. Некоторые из них возглавили новый орган. Руководителем был назначен Савва Шипов, в 2001 году окончивший Московскую государственную юридическую академию по специальности конституционное и муниципальное право. Надо полагать, исключительно в силу собственной незаурядности, а не по каким-то иным причинам, например, потому, что папа был влиятельным мэром областного Калининграда, Савва, будучи еще студентом дневного факультета, начиная с 3-го курса, с 1999-го по 2002 год работал на должностях специалиста I категории, затем - ведущего специалиста государственно-правового департамента Министерства по делам федерации, национальной и миграционной политики. Замечу, в правительственных органах запрещено на подобных должностях работать людям без высшего образования. В те же годы - с 2001-го по 2002-й – он еще и эксперт рабочей группы Комиссии при Президенте Российской Федерации по подготовке предложений о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления. С октября 2008 года Савва Шипов - директор департамента развития федеративных отношений и местного самоуправления Министерства регионального развития, а с января 2010 года – директор департамента государственного регулирования в экономике Министерства экономического развития. Дела с этим регулированием, несмотря на привлечение к ним столь крупного специалиста, обстоят, тем не менее, из рук вон плохо, о чем свидетельствуют, в частности, многочисленные и неоднократные исправления соответствующих законодательных актов.
Один из заместителей Шипова в 2002 году окончил Московскую гуманитарно-социальную академию, квалификация – менеджер, видимо, всего и вся. Другой заместитель в 2006 г. окончил экономический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова по специальности математические методы анализа экономики, но применения в Минэкономразвития своим знаниям почему-то не нашел. А третий окончил в 2003 г. юридический факультет Академии народного хозяйства при Правительстве РФ по специальности юриспруденция, однако законопроект «Об аккредитации» по замыслу и сути критики не выдерживает.
Как видим, ни один из руководителей новой службы не получил образования в области управления качеством продукции, стандартизации или метрологии, контролировать которые они подрядились. При том ни Савва Шипов, ни его заместители никогда не работали в какой-либо сфере промышленного производства и вообще экономики, не имели отношения к нормативно-техническому регулированию и, тем более, обеспечению единства измерений.
На Интернет-сайте Службы ничего не сказано о квалификации начальников Управления аккредитации в секторах экономики, в области обеспечения единства измерений и менеджмента качества и Управления контроля за деятельностью аккредитованных лиц и оптимизации государственных услуг. Но в первом из управлений должности заместителя начальника управления и начальника отдела по аккредитации в области обеспечения единства измерений и менеджмента качества вакантные уже свыше полугода - со дня создания Службы, а во втором столь же долго свободны должности начальников отдела правового обеспечения и отдела контроля за деятельностью аккредитованных лиц. Любопытно, как упомянутые подразделения обходятся без начальства?
Судя по содержимому законопроекта об аккредитации, высказываниям в печати руководителя новой службы, учредительным документам, профессиональной квалификации руководителей Службы и результатам ее деятельности, у меня возникли серьезные сомнения в дееспособности этого федерального органа. Остановлюсь лишь на некоторых обстоятельствах.
Первое, что бросается в глаза - дублирование функций Управлениями. Аккредитация основана на результатах контроля аккредитуемого органа, зачем же при столь малой численности Службы – 71 штатный сотрудник (сейчас просят выделить уже свыше 300) - иметь два подразделения для надзора за одними и теми же объектами? Далее смущает такая функция одного из Управлений как оптимизация государственных услуг. Новая служба согласно правительственному постановлению о ее создании, да и самому законопроекту об аккредитации, никаких госуслуг не оказывает. Государственное управление аккредитацией - это не услуга, в противном случае Минэкономразвития и Росаккредитацию пришлось бы признать субъектами рынка. Вместе с тем совершенно абсурдно само словосочетание оптимизация государственных услуг. Когда говорится об оптимизации чего-либо, то необходимо указывать ее критерии. Однако в этом случае, допустим, снижения коррупции или ликвидации мошенничества с сертификатами не происходит.
Выдача аттестата аккредитации предполагает обстоятельный предварительный контроль профессиональных возможностей аккредитуемых организаций. Учитывая множество сертифицируемых видов продукции и их существенные различия, распределение прав аккредитовать организации для сертификации конкретной продукции между соответствующими специализированными органами федеральной исполнительной власти было оправдано ввиду наличия у них нужных специалистов. Однако специалистов было явно недостаточно. Поэтому дефицит квалифицированных чиновников не исключал коррупции при аккредитации и мошенничества при сертификации. С созданием Росаккредитации организация аккредитации и контроль над сертификацией принципиально не изменились. Положение стало даже хуже, так как руководители Росаккредитации не являются специалистами в том, чем захотели управлять. Поэтому и сегодня сертификат на любую продукцию можно получить за один день.
У упомянутого выше «иностранного агента» оказалось очень много последователей и пособников, которые вот уже 10 лет продолжают начатую им «реформу» технического регулирования. Для многих она стала весьма прибыльным делом (см. «Распиливание бюджетных средств по Закону «О техническом регулировании» - Промышленные ведомости» № 6, июнь 2008 г.). Об этом свидетельствует, в частности, и масштабное мошенничество с сертификатами. В интервью Российской газете, опубликованном в декабре прошлого года, руководитель Росаккредитации сказал:
«Нам переданы полномочия Росстандарта, Россельхознадзора, МЧС, Росжелдора, Роспотребнадзора, Россвязи, Министерства регионального развития. И все они похожи, потому что касаются аккредитации организаций в разных сферах экономической деятельности. Конечно, в каждой из них есть и своя специфика. Например, аккредитация организаций, осуществляющих независимую экспертизу проектной документации для строительства, в настоящий момент производится на основании проверки соблюдения формальных требований. В то же время аккредитация в сфере обеспечения единства измерений или в сфере подтверждения соответствия требует участия квалифицированных экспертов, которые являются специалистами в той или иной области. В каких-то сферах таких экспертов много, а в каких-то - по пальцам пересчитать. Работа по формированию высококвалифицированного экспертного сообщества - также одна из наших важнейших задач». – Конец цитаты.
Эти утверждения - свидетельства весьма поверхностного понимания сути и отличий сертификации различных видов продукции, а также экспертизы органов, аккредитуемых в разных сферах экономической деятельности. Похожесть, согласно воззрениям Саввы Шитова, полномочий по аккредитации организаций в разных сферах экономической деятельности на самом деле ограничивается только перечнем требуемых документов и унификацией аттестата. Но это лишь канцелярская часть процедуры. Основу аккредитации составляет экспертиза, в том числе методов и технологий испытаний, используемых аккредитуемыми органами, что под силу только соответствующим специалистам высокой квалификации. Ведь испытания, допустим, машиностроительной продукции коренным образом отличаются, к примеру, от анализа продуктов питания или моторных топлив.
Однако в представлении главы новой службы уровень компетентности экспертов, участвующих в аккредитации, должен якобы определяться сферой деятельности аккредитуемой ими организации. По его мнению, аккредитация в сфере обеспечения единства измерений или в сфере подтверждения соответствия требует участия квалифицированных экспертов, которые являются специалистами в той или иной области. А вот если аккредитация организаций, осуществляющих независимую экспертизу проектной документации для строительства, производится на основании проверки соблюдения формальных требований, то квалификация экспертов может быть, видимо, не столь высока.
Шипов – не строитель, и перечень чего он и его коллеги еще «не» составит несколько сотен отраслей и подотраслей экономики. Поэтому ему и невдомек, что экспертиза строительной документации проводится не по каким-то формальным признакам, а требует профессионального изучения и анализа документации, что под силу лишь высококвалифицированным специалистам с большим опытом проектирования и строительства гражданских и промышленных объектов.
Невольно задаешься вопросом: как руководители Росаккредитации могут контролировать привлечение нужных экспертов, если они не обладают должными профессиональными знаниями и опытом?
Мыльный пузырь
Отобрав права аккредитации у упомянутых органов власти и сосредоточив их в новой, недееспособной федеральной службе, власти еще больше ухудшили дела в сфере нормативно-технического регулирования. Положение с едиными техническими регламентами Таможенного союза, на соответствие требованиям которых должна проводиться проверка продукции стран Союза и ввозимая на единую таможенную территорию, сложилось катастрофическое. Принято их всего около 20. Но даже при таком мизерном количестве, явно недостаточном для защиты от многообразия опасной и некачественной продукции, Росаккредитация внесла в единый реестр Таможенного союза лишь семь российских аккредитованных органов, хотя по утверждениям руководства Службы их значится в стране порядка 15 тысяч. Сорвав внесение аккредитованных организаций в единый реестр Таможенного союза, руководство Службы, с одной стороны, насаждает в стране монополию в подтверждении соответствия, а с другой – создает дефицит предложений в этой сфере, что вынуждает российских товаропроизводителей со всей России обращаться в соответствующие органы Беларуси и Казахстана. Понятно, что при этом затраты их растут, а конкурентоспособность из-за задержек в получении сертификатов падает.
Объяснить причины происходящего не берусь. Возможно, это просто безответственность и некомпетентность руководства Росаккредитации, а, возможно, результат высочайшей ответственности за порученное дело и стремление очистить аккредитованные органы от жуликов. Ведь для чистки требуется пропустить уже аккредитованные органы
