Французские граждане, неизменно чутко прислушивающиеся и привыкшие доверять своим СМИ, в очередной раз получили подтверждение тому, что живут в «обществе спектакля». Причем в его наиболее циничной постмодернистской разновидности, отставляющей мало надежд на преодоление «информационного морока», организованного властью и ангажированными ею масс-медиа.
«Общество спектакля» (фр.
Недавние сообщения французских СМИ о террактах, совершенных в Тулузе и Монтобане, снова погрузили их в «пространство кошмара» и сделали невольными актерами в разворачивающемся спектакле «театра абсурда». Настолько ирреальными и разрушающими здравый смысл (вполне в духе постмодернистской «деструкции смысла») выглядела сама логика известий, приходящих с новостной ленты.
Напомним, что чуть более недели назад неизвестный (позднее успешно идентифицированный как Мохамед Мера) устроил стрельбу рядом с одним из еврейских учебных заведений во французском городе Тулуза. Мужчина подъехал на мотороллере ко входу в колледж перед началом занятий, где учатся около 200 детей, открыл стрельбу и скрылся. В результате погибли четыре человека, трое из них - дети. Стало известно, что убийца использовал оружие того же калибра, что и при убийстве военнослужащих. Ранее 11 и 15 марта он же на мотороллере застрелил военнослужащего в штатском в Тулузе и двоих военных в форме в городе Монтобан.
Убийца из Тулузы оказался молодым человеком 24 лет, гражданином Франции алжирского происхождения, он заявил о себе как о члене Аль-Каиды. Он совершил семь убийств в Тулузе и Монтобане (военнослужащие и еврейская школа). Он несколько раз был в Афганистане и Пакистане. Однако куда более значимыми являлись версии причин произошедшего.
Известный блоггер и афро-французский политический эксперт А. Жюль следующую версию в этом отношении: «Это либо расистские преступления, либо сведение счетов. Расизм может заключаться в том, что белые, под влиянием определенной тошнотворной политической пропаганды, перешли к делу. Но это может быть и сведением счётов, например, местью за убитых талибов или афганцев, потому что не только талибы жгуче ненавидят Запад, но и все афганцы, и недавнее убийство там военнослужащих НАТО это доказывает».
Так или иначе, первой реакцией официальных французских СМИ, «измученных необходимостью» соблюдать известные стандарты политкорректности, стали глубокие прострация и шок. Традиционно, при таких тяжелых обстоятельствах пресса никогда не стесняется раскрыть национальность погибших. Однако на этот раз последовало полное молчание. Все четыре убитых солдата были иностранного происхождения, как это принято говорить во Франции (трое – выходцы из Марокко, четвертый – с Антильских островов). Но, в то же время, убийца на мотороллере сам являлся представителем французов арабского происхождения и мусульманского вероисповедания. Когнитивный диссонанс был в данном случае очевиден. Столкнувшись с серией «резонансных убийств», французская пресса некоторое время отказывалась от содержательных комментариев произошедшего.
Примечательно, что сами убийства, совершенные Мера, сопровождались определенного рода «демонстрационными эффектами», призванными усилить «шоковый эффект» от происходящего. 15 марта в Монтобане после расстрела военных убийца уехал с криком «Аллах Акбар!». Впоследствии обнаружилось, что Мера делал видеозаписи совершаемых им убийств, сопровождая их для усиления эффекта своеобразными «боевыми песнопениями».
Как сообщил позднее прокурор Парижа Франсуа Моленс, «Тулузский стрелок», убитый накануне в результате штурма его квартиры снимал на видео все три совершенных им расстрела военных и детей в Тулузе и Монтобане и выкладывал их в Интернете. По словам Моленса, преступник размещал все снятое на камеру в Сети. Параллельно выяснилось, что Мера закреплял камеру на себе и снимал на нее все убийства, за которые взял на себя ответственность. 11 марта на встрече с продавцом мотоцикла он застрелил его двумя пулями, сказав при этом: «Ты убиваешь моих братьев, я убью тебя».
Еще более ирреальной и иррациональной выглядела полицейская операция по обезвреживанию террориста. Согласно данным французских СМИ, провести операцию изначально было решено в 23 часа. Украденный скутер помог полиции выйти на след Мера, который после всего совершенного им не бежал, но продолжал находиться в своем доме в Тулузе.
Молодой человек открыл огонь по полиции, которая пыталась арестовать его дома. Переговоры еще не закончились. Его мать также находилась рядом, чтобы попытаться склонить его к сдаче, однако уговоры ни к чему не привели.
Мухаммед Мера, согласно официальной версии, был застрелен, когда выпрыгнул из окна квартиры при попытке бегства. Об этом сообщил глава Министерства внутренних дел Франции Клод Геан. В итоге ощущение «инсценированности» всего происходящего осталось у многих французских (и не только французских) телезрителей.
Факты о личности Мера, выяснившиеся позднее, подчеркнули абсурд всего происходящего. Как выяснилось, задолго до совершенного им он являлся «объектом внимания» французских специальных служб и, если верить сообщениям CNN, в течение нескольких лет значился в «красных» списках французской разведки. В 2010 году за свою «специфическую активность» он был задержан в Афганистане и интернирован во Францию.
Однако уже спустя год, в августе 2011-го, Мера снова отправился в район Вазиристана (малодоступная территория между Пакистаном и Афганистаном, известная в числе прочего тем, что там находятся тренировочные лагеря Аль-Каиды). По возвращении домой в ноябре того же года он подвергся допросу в одной из французских служб безопасности о цели его визита на Средний Восток. Удивительно, но Мохамед Мера смог убедить сотрудников, что он ездил за границу в качестве «туриста», и даже показал фотографии из поездки.
Еще более примечательно то, что Мохамед Мера достаточно давно был известен полиции своим неадекватным поведением. Так, два года назад будущий убийца насильно удерживал в своей квартире 15-летнего мальчика и заставлял его смотреть видео, на которых члены группировки «Аль-Каида» обезглавливали людей. Когда мать мальчика попыталась забрать своего сына, Мера ударил ее так сильно, что ей пришлось лечь в больницу. Женщина подала заявление в полицию, но там на него не отреагировали. Любящий публичные эффекты террорист еще не раз проходил мимо дома женщины и мальчика с криками «Я «Аль-Каида»!».
Вместе с тем, нежелание Мера «дружить с законом» за последние годы приобрело откровенно навязчивый характер. За последние годы Мера не раз привлекался за административные правонарушения и даже заработал несколько тюремных сроков. Стало известно, что убийца в течение некоторого времени находился в списке людей, которые не могут пересекать на самолете границы США. Официальные лица объяснили, что Мера стал невъездным, как человек, представляющий потенциальную угрозу авиации.
Вдобавок к этому, Мера и его старший брат Абделькадер были хорошо известны полиции в связи с участием в группе салафитов в Тулузе. А в 2007 году разведка Франции предупредила своих коллег в Испании о том, что Мера собирается туда лететь. В результате обнародования этих данных остается твердое впечатление об «игре с отложенным эффектом», которую в непонятных до конца целях вели структуры, отвечающие за безопасность французского государства и его граждан.
Поэтому, как только стали известны новые детали о личности убийцы, общественность задалась вопросом, можно ли было предотвратить убийство семерых человек в Тулузе и Монтабане, раз за ним давно следила разведка, и почему спецслужбы не обратили внимания на то количество оружия, которое он покупал за последнее время.
При этом объяснения причин произошедшего представителями официальных французских властей выглядели еще более шокирующими и лишь подчеркивали абсурдность всего происходящего.
Так, за французскую разведку и службу по предотвращению террактов, считающиеся одними из лучших в Европе, сразу же вступился глава МВД Франции Клод Геан. «Разведка следит за многими людьми, вовлеченными в исламистский радикализм. Но выражение радикальных идей и идеологии салафитов недостаточно, чтобы за это привлечь к ответственности», — заявил он.
Коллегу поддержал и глава французского МИДа Ален Жюппе. «Я понимаю, что возникает вопрос, это ошибка спецслужб или нет. Я пока не знаю, было ли это недостатком их работы, но мы должны выяснить это», — сказал министр.
Как выяснилось в итоге, при очевидном обилии «компрометирующих материалов» и реальных поводов у французской полиции не было «оснований» для задержания исламского экстремиста Мохаммеда Мера до того, как он совершил серию убийств в марте 2012 года. Об этом сообщило Agence France-Presse со ссылкой на заявление премьер-министра Франции Франсуа Фийона в эфире одной из местных радиостанций.
Завершил «круг» этих странных высказываний Президент Республики Николя Саркози, который признал, что изначально заданная цель операции в Тулузе не достигнута, поскольку цель была взять террориста Мохамеда Мера живым. Кроме того, он заявил, что между погибшим французским алжирцем с его мотивами и мусульманской общиной Франции нет ничего общего (что выглядит по меньшей мере спорно для большинства французов). Таким образом, были публично подтверждены слабость и недееспособность французского государства в деле борьбы с терроризмом.
Одновременно, усиливая впечатление абсурдности всего происходящего, Саркози решил занять преследованием террористов в Интернете, пригрозив посетителям «экстремистских сайтов» уголовным преследованием. «Любой, кто будет регулярно посещать сайты о терроризме, ненависти или жестокости, окажется за решеткой», — сказал Саркози. Одновременно Саркози уточнил, что речь будет идти об уголовном преследовании. Таким образом, решено лечить не причины тяжелой общественной болезни, но ее некоторые «поверхностные» симптомы.
Затем, следуя этой абсурдной логике, Администрация социальной сети Facebook удовлетворила требование министерства внутренних дел Франции и закрыла одну из страниц на своем ресурсе, которая была посвящена «тулузскому стрелку» и называлась «Почтение Мохаммеду Мера». Страница была создана вскоре после сообщений СМИ о ликвидации террориста полицией.
В спектакле «театра абсурда» пожелал поучаствовать и главный конкурент Саркози на президентских выборах Франсуа Олланд, потребовав вскрыть ошибки в деле «тулузского стрелка», допущенные спецслужбами, что выглядело своеобразным «подыгрышем» Саркози, бравирующему сегодня образом «крутого силовика» и лозунгом о «сильной Франции». «Франция должна быть беспощадной» - заявил по этому поводу Олланд, едва ли не дословно воспроизводя риторику своего главного конкурента.
В связи с произошедшими событиями, а равно и в связи с весьма специфическим их освещением официальными СМИ и еще более «странной» реакцией на них французских властей, возникают весьма «нелицеприятные» вопросы. Кому и зачем нужно формировать этот многомерный когнитивный диссонанс, подчеркивающий слабость французского государства перед лицом «исламского терроризма» и одновременно навязывающей Саркози французам как «единственно возможного спасителя»
Как это не цинично звучит, трагические события оказались непосредственно увязанными с логикой электоральной борьбы во Франции. И прежде всего – с кампанией ныне действующего президента Николя Саркози.
Вследствие неоднозначных результатов инициированных им реформ и изменений в политическом курсе страны, Саркози оказался в глубоком кризисе, столкнувшись с сопротивлением общественного мнения Франции. С тем, что принято сегодня называть «гражданским обществом» и «публичной политикой».
Это сопротивление опустило его рейтинг до критической отметки, и поправить его не удалось не активно начатыми реформами «во имя роста и развития» (программа модернизации «от Саркози» реализовалась в усеченном виде)
Дискуссия о «французской идентичности» и ее новом «содержательном наполнении» оказалась бесплодной. Консолидация с отсылкой к «традициям голлизма» также потерпела неудачу.
«Сильная Франции», сотворение которой началось посредством возвращения в военную структуру НАТО, оказалась на деле фантомом, проект «Средиземноморского союза» – политическим блефом. Наведение порядка «полицейскими мерами» не принесло ожидаемых эффектов, ибо французская «мультикультурная улица» не спешила поддаваться давлению власти.
Военная авантюра в Ливии не принесла ожидаемых дивидендов, но лишь усугубила «миграционную проблему» благодаря новым потокам мигрантов.
Сложилась своего рода «патовая», если не вовсе тупиковая ситуация. Для Саркози в этом случае было необходимо «переформатировать» ситуацию, обратив сложившийся хаос и существующие во французском обществе «расколы» на пользу себе. Это означает – попытаться навязать ложную альтернативу «либо я – либо углубление хаоса», задействуя заезженный стереотип «на переправе коней не меняют». Отсюда проистекают его активная «антииммигрантская риторика», заимствованная из лексикона французских «крайне правых».
Однако для итоговой «нейтрализации» Саркози необходимо шокировать и парализовать общественное мнение, нанеся удар по столь популярной идее «мультикультурализма», вошедшей «в плоть и кровь» французского общества.
Решению этой задачи, как представляется, весьма способствуют совершенные странным человеком атаки на лояльных Франции мусульман в солдатской форме, а также на представителей еврейской общины страны.
Благодаря произошедшим событиям (кто бы не являлся их подлинным «инициатором») и весьма специфической реакции на них французских властей французскому обществу посылается мессидж – «мультикультурализм» закончился, прежний политический консенсус окончательно «треснул», и единственным гарантом относительного порядка в этих условиях может быть только «сильный и решительный президент» - то есть все тот же Саркози (на фоне «вялого и инерционного» Олланда и «малопонятного» «центриста» Байру).
В развитие «сюжета» – внушение общественному мнению мысли о том, что Франции именно сегодня необходим сильный лидер, готовый и обязанный осуществить «чрезвычайные меры», когда традиционные политические и «силовые» механизмы уже не работают должным образом (и будут функционировать «еще хуже»).
Это позволит Саркози в условиях современной «электоральной чересполосицы превратиться в своеобразный «центр притяжения» для самых разных групп французского общества, привлечь к себе голоса «умеренных правых», «центристов» и части «радикальных правых».
Подобное «политическое позиционирование» позволяет Саркози «выдавить» из конкуренции «крайне правых» и «центристов», получив в конкуренты во втором туре выборов безликого и вялого социалиста Олланда. В условиях не самой высокой явки, вызванный «когнитивным диссонансом», Саркози вполне способен победить кандидата от Соцпартии за счет опоры на свой «эклектичный» и в значительной степени «ситуационный» электорат.
Таким образом, смысл «политического спектакля», устроенного сегодня представителями французского истеблишмента – создать в общественном сознании ощущение «чрезвычайной ситуации», которая бы «взламывала» традиционные французские политические ценности и стереотипы, и прежде всего приверженность «мультикультурализму», чтобы сохраниться на волне чрезвычайных настроений у власти (раздувая антиммигрантскую риторику). «Сильная Франция» Саркози – это Франция «продленной чрезвычайки», позволяющей нынешней элите манипулировать обществом в своих интересов. Подобная ситуация позволяет Саркози в случае его успешного переизбрания встать над переживающими кризис институтами «Пятой Республики», и в том числе в интересах продекларированных им «международных обязательств». Сложно прогнозировать в этой связи, насколько глубокими окажутся кризис и возможные «трансформации» французской политической системы. Однако Франция рискует надолго «провалиться» в политическое безвременье, сопровождаемое распадом «традиционного политикума» и превращением «блокированного общества» во «фрагментированное» – продолжив тем самым драматический путь к «потере самой себя».
