В Российской истории есть имена людей, которые во времена кровавой Кавказской войны XIX века были одновременно окружены и ореолом героизма и доблести, и мистического ужаса и таинственности. Одной из таких личностей накрепко повязанной с историей замирения Кавказа является генерал-лейтенант Яков Петрович Бакланов. Угрюмый, двухметрового роста, наделенный от природы богатырской силой, он еще при жизни стал героем всевозможных слухов и легенд.
Герой Кавказской войны Бакланов Яков Петрович родился 15 марта 1809 года в станице Гугнинской (Баклановской) Донского Войска в семье хорунжего. Его отец, участник Отечественной войны 1812 года, как и прочих войн того времени, заслужил офицерский чин, дававший право на наследственное дворянство. Отец в силу специфики своей профессии имел мало возможностей для воспитания своего сына, так что рос и воспитывался Яков Петрович на улице родной станицы с детьми простых казаков, что для детей казачьих офицеров-дворян было скорее правилом, чем исключением. Когда Якову исполнилось пять лет, бабушка отдала его «в науку» старухе по имени Кудимовна. Затем он попал в руки приходского пономаря, а потом и станичного дьячка. Обучение грамоте и наукам ограничилось изучением псалтыря и часослова. Мальчику было 6 лет, когда отец вернулся из заграничных походов, пройдя с боями всю Европу. Он был уже есаулом, с Аннинским крестом на эфесе шашки и тремя ранениями, при этом приобретя репутацию одного из храбрейших казацких офицеров. Яков Петрович до конца своих дней помнил эту встречу, о чем и рассказал в написанных уже будучи в отставке «Воспоминаниях». Вся станица вышла тогда приветствовать воротившихся со славой воинов. Старики, ветераны суворовских походов, истово крестились и, припадая к земле, радостно восклицали: «Да сослужили наши казаки Богу, государю и Всевеликому Войску Донскому»!
Вскоре отец забрал сына с собой в полк, рассудив, что и сын у него под присмотром будет, и грамоте Яков у полковых писарей выучится, да и воинскому делу казаку обучаться начинать никогда не рано, в общем, сплошные плюсы. Любимым занятием будущего героя Кавказа в месяцы, проведенные на кордоне, стало сидеть в хате с бывалыми казаками и жадно внимать их рассказам про воинские подвиги: как ходили когда-то станичники войной на «турского салтана», отбивались в «Азовском сидении», как одерживали победы над великой армией Бонапарта. Последние события особенно волновали воображение мальчика. Донцам было чем похвалиться: в Отечественную войну 1812 года казаки истребили до 18500 французов, взяли в плен 10 генералов, 1050 офицеров, 39500 нижних чинов, захватили 15 знамен и 346 орудий. Особенно нравилось будущему генералу слушать про геройские подвиги своего отца, про то, как в 1814 году один немецкий генерал даже назначил его комендантом небольшой французской крепости Сасфогент. И загорелось сердце мальчика, и мечталось ему о таких же великих подвигах, о бранной славе…
Вернувшись вместе с отцом из Бесарабии на Дон, Яков окончательно оставил букварь и стал заниматься хозяйством: пахал вместе с отцом землю, косил сено и пас табуны, где, между прочим, выучился ездить верхом на необъезженных, норовистых степных лошадях.
Этот богатырского телосложения великан (рост его составлял
Имя Якова Петровича приобрело огромную популярность в войсках; неутомимость и предприимчивость его не знали пределов. Не случайно имам Шамиль упрекал своих мюридов: «Если бы вы боялись Аллаха так же, как боитесь Бакланова, давно были бы святыми». Но кроме храбрости и поразительного мужества, казачий вождь обладал и умением быстро ориентироваться в обстановке и принимать верные решения, овладел горскими наречиями и создал такую надежную сеть лазутчиков и информаторов, что намерения противника очень часто становились ему известны.
Итак, с 1825 года начинается для Якова Петровича его воинская служба, он зачисляется урядником в казачий Попова полк. К 1828 году Яков Петрович получил погоны хорунжего, и вскоре отправился со своим полком, которым к тому времени командовал его отец, на русско-турецкую войну. Участвуя в войне против Турции, ходил Бакланов охотником на штурм Браилова, отличился в деле под Бургасом, при переправе через реку Камчик первым бросился в воду под огнем двенадцати турецких орудий. В боях Бакланов был храбрым, дерзким и за излишнюю пылкость отец не раз собственноручно «дубасил по спине нагайкой», как потом признавался Яков Петрович. Эти его качества были замечены не только отцом, но и начальством – за доблесть, проявленную в Турецкой войне Бакланов, был награжден орденами Святой Анны IV и III степеней.
В 1834 году с казачьим Жирова полком переведен Яков Петрович на Кавказ. Служба на Кавказе считалась для донцов делом хлопотным и опасным: привыкшие биться с врагом в вольной степи, казаки в горах чувствовали себя крайне неуютно, неся большие потери не от воинственных горцев, а от эпидемий и непривычного климата. С горцами в XIX веке воевали около 100 тысяч донцов, из них в боях полегли 1763 человека, а от болезней скончались более 16 тысяч. До середины 1840-х годов считалось, что выходцы с Дона на Кавказской войне почти бесполезны - казаков старались пристроить денщиками, вестовыми, ординарцами, то бишь упрятать подальше от боевых столкновений. Отчаянный Яков Петрович Бакланов сумел развеять миф о непригодности станичников к серьезным делам на Кавказе. На его счастье, в начале 1830-х годов появилась принципиально новая тактика борьбы с засевшим в горах противником. Курляндский барон Григорий Засс, командующий Кубанской линией, был горячим сторонником активных наступательных действий. Не дожидаясь нападения горцев, барон Засс нападал первым, блестяще организовав разведку в тылу врага. Потомок Тевтонских рыцарей барон Засс был чужд сентиментальности и с одинаковым усердием истреблял черкесов, их селения, скот и посевы. В своих донесениях он подробно перечислял отправленных им на тот свет горских вождей, а фразы типа "сопротивляющиеся вместе с аулом преданы огню и мечу" встречались там едва ли не каждый месяц.
Под командованием барона Г. Х. Засса принимал участие Яков Петрович во многих экспедициях и боях. За удаль и бесстрашие был представлен к Ордену Святого Владимира IV степени с бантом. Именно кавказский период службы принес Якову Петровичу наибольшую известность, и помог удалому казаку стать блестящим боевым офицером.
В 1837 году Бакланов был включен в состав казачьего № 41 полка, собранного для торжественной встречи Николая 1, посетившего Дон. Затем с казачьим № 36 полком Яков Петрович нес кордонную службу в Польше, у границы с Пруссией. По возвращении на Дон он получил чин войскового старшины.
В 1845 году войсковой старшина Бакланов назначен в 20-й донской полк в укреплении Куринском на левом фланге Кавказской линии. Его первым боевым делом здесь стало участие в завершении Даргинской экспедиции, которой руководил кавказский наместник М.Воронцов. Русские войска, возвращавшиеся назад после изнурительного похода к аулу Дарго, с трудом пробивали себе дорогу сквозь засады горцев, и рейд Бакланова с боями навстречу Воронцову оказался очень своевременным. За этот рейд Яков Петрович был награжден орденом святой Анны 2-й степени.
Кровавая Даргинская экспедиция 1845 года стоила русской армии 3 809 человек убитыми и ранеными. Для сравнения невосполнимые потери русской армии в двухлетней Персидской войне 1826-1828 годов составляли 1 200 человек. Именно после Даргинской экспедиции император Николая I и высший генералитет Санкт-Петербурга перестали вмешиваться в руководство военной кампанией на Кавказе.
В начале 1846 года князь Воронцов доверил Бакланову возглавить казачий № 20 полк. Необходимо отметить, что полк к этому моменту отличался крайне низкой боеспособностью: донские казаки непривычные к условиям горной войны уступали линейным казакам, часть казаков находилась на подсобных работах. Так же негативно сказывалось отсутствие обучения во владении оружием (особенно плохо владели донцы этого полка стрелковым оружием), а одной лишь храбростью победить горцев невозможно, да и удивить их ей сложно.
Безусловно, Бакланов не мог мириться с такой ситуацией. Поэтому Яков Петрович начал превращать свой полк в грозу для черкесов и чеченцев с того, что вернул всех своих казаков в строй, не считаясь даже с увещеваниями высокопоставленных чинов, которым жалко было терять дармовую прислугу. Установил строжайший контроль за содержанием коней (мог запороть за пропитый овес) и оружия. Так же, ввел обучение казаков саперному и артиллерийскому делу, и разведывательной службе, в полку была организована седьмая сотня, где под присмотром Бакланова обучались младшие командиры и пластунская команда для проведения особенно опасных дел.
Да и во многом другом Яков Петрович не отличался излишним педантизмом в соблюдении устава. Так он приказал спрятать уставную форму до лучших времен, а полк перевел на обмундирование и вооружение исключительно трофейным имуществом. Таким образом, через некоторое время 20 полк был одет в черкески, а казаки щеголяли друг перед другом дорогими кинжалами, отличными черкесскими шашками и нарезными английскими штуцерами, которыми заморские доброходы в изобилии снабжали воюющих горцев.
Никто в его полку не смел во время боя покинуть рядов; легко раненные должны были оставаться во фронте; те же, кто лишился лошади, должны были биться до той поры, пока не добывали себе новой.
Обладая удивительной физической силой, железным здоровьем и неутомимой энергией, Яков Петрович, по словам летописца Кавказской войны – Потто, даже самое короткое время не мог оставаться в бездействии. Не спать несколько ночей, рыская с пластунами по непроходимым чащобам, для него ничего не значило. Он лично водил разъезды и приучал своих донцов вести наблюдение и разведку в непривычной для них горной стране. В трудные минуты боевой обстановки Бакланов с шашкой в руках первый бросался на своем коне вперед. Его шашка «разваливала» врага от темени до седла. Он был непримиримо строг и безжалостен к трусам и говорил обычно оплошавшему казаку, показывая огромный кулак: «Еще раз струсишь, видишь этот мой кулак? Так я тебя этим самым кулаком и размозжу!» Зато за храбрость поощрял всячески и по возможности берег своих подчиненных.
За строгий нрав, отвагу, могучее здоровье его называли «Ермаком Тимофеевичем». Для горцев же «Боклю» был «шайтаном», «дьяволом». Считалось, что его можно убить только серебряной пулей, стреляли в него и такими, но и они не брали казака. Его рябое и заросшее волосами лицо, большой нос, громадная папаха усиливали производимый им устрашающий эффект. Как-то раз, пришли к казакам делегация горских старейшин и просили казаков показать им Бакланова. Они хотели убедиться, правда ли, что грозный Боклю, действительно, «даджал», то есть черт. Казак-ординарец доложил об этом Бакланову. – Проси! – сказал Бакланов. Живо засунул руку в печь и сажей вымазал себе лицо. Делегаты горцев вошли, встали в избе и в страхе жались друг к другу. Яков Петрович сидел и дико водил глазами. Потом поднялся и медленно стал приближаться к гостям, щелкая зубами. Испуганные делегаты начали пятиться к дверям и, наконец, шарахнулись из комнаты крича – Даджал! Даджал!
Постепенно баклановские воины втягивались трудную кавказскую службу, приобретали практические навыки, приучались к неусыпной бдительности. Так, баклановский полк не упускал малейшей возможности сразиться с горцами, равно как и нанести им какой-либо урон. Карательные экспедиции, засады, сожженные аулы, вытоптанные посевы, угнанные стада. В общем-то, Бакланов отплачивал горцам их же монетой. В этой ситуации горцы были вынуждены думать не о нападении на казачьи станицы и русские поселения, а о том, как самим не стать жертвами набега баклановцев. Начальство было в восторге от достигнутых результатов и не обращало внимание на его партизанщину. За заслуги Яков Петрович в 1848 году производится в подполковники, в следующем году награждается золотой шашкой с надписью: "За храбрость". За доблестные действия при прорыве сильного заслона горцев у Гойтемировских ворот в 1850 году командир казачьего полка Яков Петрович Бакланов получил полковничий чин.
В апреле 1850 года предстояла смена донским полкам, находившимся на Кавказе. Донской казачий 20-й полк должен был идти домой, а с ним вместе и его командир. Но Бакланов был нужен на Кавказе, и главнокомандующий войсками князь Воронцов пишет военному министру графу А. И. Чернышову: «Доложите Государю, что я умоляю Его оставить нам Бакланова… Этот человек дорог нам за свою выдающуюся храбрость, свой сведущий ум, за военные способности, знание мест и страх, который он внушил неприятелю…» Просьба эта была выполнена, и Бакланов остался на передовой, получив под свое начало донской казачий 17-й полк. С ним остались по доброй воле пять сотенных командиров и адъютант, а также несколько рядовых казаков. Вскоре 17-й донской полк стал образцовым.
В 1851 году Бакланов получил с Дона посылку, в которой ему прислали значок – на черном полотнище череп со скрещенными костями и надпись – «Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь». Этот мрачный символ, получивший название «Баклановского значка», наводил ужас на горцев, и с ним Яков Петрович не расставался до конца жизни.
В начале 50-х годов Бакланов под командованием Барятынского принимал участие в экспедициях вглубь Чечни где командовал всей конницей. За свои блестящие действия в экспедиции он получил новую награду - орден святого Владимира 3-й степени. Вернувшись в Куринское укрепление, он продолжил активные наступательные действия в сторону Ауха, по долине реки Мичик, на Гудермес и Джалку. 30 декабря 1852 года Бакланов получил давно заслуженный им орден Святого Георгия IV степени и возведен в генеральский чин. В 1854 году в ответ на набеги мюридов Шамиля, отряды Бакланова разрушили 20 чеченских поселений.
В 1855 году Бакланов участвовал с казаками в разведке подступов к Карсу и в штурме Карса 16 ноября. Однако, отношения у Бакланова с главнокомандующим Н. С. Муравьевым не сложились, и вскоре Яков Петрович отпросился в отпуск на Дон.
В 1857 году Яков Петрович возвращается на Кавказ, где главнокомандующим стал Барятинский. На этот раз Бакланову была поручена должность походного атамана. В основном он занимался административными делами, не участвуя в боевых действиях. В 1859 году Яков Петрович получил орден Святой Анны I-й степени, став полным кавалером этого ордена, в следующем году произведен в генерал-лейтенанты.
В 1861 году Бакланов был назначен окружным генералом 2-го округа Донского казачьего войска, а в 1863 году направлен в Вильно, где генерал от инфантерии М. С. Муравьев (брат Н. С. Муравьева) собирал войска для похода в восставшую Польшу. Вначале Яков Петрович возглавлял казачьи полки армии Муравьева, затем исполнял должность начальника администрации Сувальско-Августовского округа. В Польше Бакланов действовал совершенно иными методами, нежели в Чечне. В противоположность страшной молве о себе, Бакланов выказал себя суровым, но в высшей степени справедливым начальником. Вопреки предписаниям он не конфисковывал без разбора имения повстанцев, но, по возможности, учреждал опеки над малолетними детьми сосланных и сохранял за ними имущество. Вызванный по этому поводу к генерал-губернатору Муравьёву, Бакланов бесстрашно сказал: «Вы можете меня и под суд отдать, и без прошения уволить, но я скажу одно: отделом я управлял от вашего имени, которое всегда чтил и уважал; целью моей было так поступать, чтобы на имя это не легло никакого пятна, и совесть мне говорит, что я добился успеха… Я моему Государю, России и вам, моему прямому начальнику, был и буду верен, но в помыслах моих было ослабить слухи о русской свирепости». Такой ответ вызвал признательность Муравьева. В Польше Бакланов провел до 1867 года. За Польскую кампанию Бакланов получил свою последнюю награду – орден Святого Владимира II степени.
Зачисленный в отставку в 1867 году по Войску Донскому, Бакланов остальное время жизни провел в Петербурге, где написал воспоминания «Моя боевая жизнь». К тому времени здоровье Якова Петровича пошатнулось, долго болел. Умер в бедности 18 января 1873 года. Похороны состоялись на кладбище петербургского Новодевичьего монастыря за счет Донского Войска. Пять лет спустя в 1878 году на его могиле был установлен памятник, созданный на добровольные пожертвования и изображавший скалу, на которую брошены кавказская бурка и папаха, из-под папахи выдвинут черный «Баклановский значок».
3 октября 1911 года прах Якова Петровича Бакланова был торжественно перезахоронен в усыпальнице Вознесенского собора Новочеркасска, рядом с могилами других героев Дона – М. Платова, В. Орлова-Денисова, И. Ефремова. Обелиск с петербургской могилы генерала был доставлен в Новочеркасск и установлен возле собора. В казачьей столице тогда же появился проспект Бакланова, а родная станица генерала – Гугнинская стала впредь именоваться Баклановской.
С приходом к власти на Дону большевиков усыпальница дважды подвергалась разграблению. Досталось от новой власти и памятнику Якову Петровичу Бакланову. Так, с обелиска какими-то вандалами была содрана бурка, папаха, шашка и бронзовый череп со скрещенными костями. Только с возрождением казачества на Дону в 1995 году монумент Бакланову был восстановлен в первоначальном виде и опять, как и прежде на добровольно собранное пожертвование. А за два года до этого 15 мая 1993 года состоялось перезахоронение Донских атаманов вписавших золотыми буквами свои имена в историю России.
Автор - кандидат исторических наук.
