Деньги как предмет правового анализа

Альтернатива «рыночная экономика или нерыночная», «демократия или тоталитаризм» осталась в прошлом, сейчас она не актуальная, ложная. Действительная альтернатива – новое, ещё невиданное, пока только угадываемое, справедливое общество равных, использующее рыночные механизмы и народовластие или разрываемый частными интересами капитализм и буржуазный демократизм.

После размещения на сайте АПН двух моих статей (См. Попов Борис «Действительность экономического кризиса. Философия денег. Ч.ч. 1,2.) прошло более двух лет. Ситуация менялась так быстро, что многое, кроме главного, устарело. За это время выяснилось, что я не одинок в понимании денег как права, а не как товара. В частности, доктор политических наук, профессор В. Мартыненко высказывал эту идею на три года раньше меня (См. Владимир Мартыненко. Денежные власти и функции денег.// «Большой бизнес» №3 (29) , 2006, стр. 44-56; Владимир Мартыненко, Социальная философия денег.//«Вопросы философии», №11, 2008, стр.143-154). Таким образом, мы, отчасти, единомышленники. Это радует. Правда, и различия в наших подходах весьма существенны.

В. Мартыненко говорит о деньгах вообще, для всех народов и времён. Он считает, что деньги всегда представляли и представляют собой право, а не товар, что они основаны на кредитной основе, возникли как гарантии прав кредиторов по отношению к другим членам общества (должникам). С последним, как с действительным, нельзя не согласиться. Хотя, полагаю, что к исключительно кредитной функции происхождение денег сводить нельзя, так же как и к другим отдельным функциям (например, к функции быть всеобщим эквивалентом при товарном обмене).

Кроме того, В. Мартыненко, в духе мышления XVII-XVIII веков позволяет себе говорить о кредитных отношениях как составляющих «систему естественных прав и обязанностей членов общества». А я живу в XXI веке и пишу не о «естественных» а только о современных деньгах. На мой взгляд, смысл того, что принято называть деньгами, то есть то, что они значат для людей, как участвуют в бытии общества, со временем меняется, а общественные отношения имеют искусственную, или естественно-искусственную, но никак не естественную природу.

Кроме того, весьма критичный по отношению к современному обществу и денежной политике властей В. Мартыненко 2006 года, стал оптимистом и существенно сдвинулся в сторону апологетики современного состояния общества и либерального понимания российских социальных реалий в публикации 2009 года. Я же не могу написать ничего убаюкивающего, и шокирован сделанным мной необходимым выводом о том, что деньги, как социально-экономическая реальность, сопровождавшая человечество на протяжении всей истории, прекратили своё существование.

Используя термин «деньги», экономисты, обыватели и политики, не имея определения понятия денег, оперируют, как и прежде, более или менее смутным, почерпнутым в быту, представлением о деньгах. Но прежних денег нет. Нынешние деньги существенно другое, чем прежние деньги. Название и даже форма во многом сохранились, а бытие – причины, способы и последствия бытия - существенно изменились.

Во-первых, постоянное изменение форм бытия, путей движения, способов получения доступа, использования и хранения привели к исчезновению традиционных денег и возникновению принципиально новых денег, что выражено в следующем:

а) исчезли или существенно ограничены независимые от государства деньги («частные» деньги, золото, серебро, скот, ракушки и т.п.)

б) форма современных денег – цифра, записанная в двоичном коде на серверах;

в) в качестве платежного средства и, соответственно, средства обращения современные деньги принимаются только, поскольку существует приказ государства. Ни один нормальный человек не обменял бы, не только на безналичные деньги, но и на наличные даже самую пустяшную действительную ценность на деньги-цифру, если бы государство не обязало принимать деньги в качестве расчетного и платёжного средства;

г) произошло в действительности - хотя не завершено юридически и не закреплено в обыденном сознании и идеологии - разделение наличных денег и безналичных – наличные используются только в сфере бытового потребления. (Наличные в бумажных знаках, в монетах или в цифрах на карточке).

Доступ к наличным деньгам в современном обществе чрезмерно облегчён, поскольку предполагает всего лишь уплату установленных государством налогов, но и без этого можно обойтись без особого риска быть наказанным.

Деньги, используемые в сфере потребления, названы в этой статье «талонами на приобретение товаров и услуг», что вполне соответствует их действительному положению в обществе.

Соответственно, остальные - «собственно деньги» - превратились в своеобразную «государственную лицензию на право работать и зарабатывать», их способность превращаться в богатство, использоваться для потребления стало угрожающим нормальному функционированию денег атавизмом. Это нашло отражение в формуле – «деньги в современном обществе преимущественно правовая категория».

Вывод из перечисленных, заметьте не умозрительных, а фактически истинных положений, очень прост: действительная причина того, что получило название «мировой финансовый кризис» в несоответствии и даже противоречии существующей практики финансово-денежных расчетов изменившемуся положению денег в обществе. Говоря языком классической философии, старая форма бытия денег противоречит их новому содержанию.

Поскольку деньги в значительной степени то, что мы о них думаем, можно говорить, что смысл денег существенно изменился.

Современные деньги – и наличные в трёх формах (монеты, бумажные знаки и цифровая запись на пластиковой карточке), и безналичные во всех формах и их производные (векселя, акции, облигации, депозитарные расписки, фьючерсы, опционы и т.д. и т.п.) - символизируют, что их обладатели обладают рядом прав, которые, как всякое право, поддержаны и защищены властной силой государства. Производные от денег социальные инструменты (финансовые механизмы) символизируют ряд специальных прав, они многократно и хорошо описаны и не представляют особого интереса. А о собственно деньгах как о символах обладания правом стоит поразмышлять.

Очевидно, что речь должна идти о двух разных существенных правах.

Во-первых, это право предпринимательства. Обладатель денег может арендовать или построить производственные, складские, торговые и т.п. помещения, закупить и смонтировать технику, приобрести технологии, энергию, семена, скот и т.п., нанять специалистов и рабочих, произвести и продать промышленную, сельскохозяйственную продукцию или услуги.

Во-вторых, это право на владение, пользование, потребление всей полноты имеющихся в распоряжении общества товаров или услуг[1].

В российском менталитете распространено отношение к деньгам как к богатству. Но деньги сами по себе богатством не являются. Они превращаются, будучи потрачены, в богатство предпринимателя средствами производства или в богатство обывателя предметами потребления. Для рабочих или специалистов, работающих по найму, деньги в богатство не превращаются никогда. В случае недоплаты (как в России) они суть средство (право) потребления для обеспечения суженного, а в других случаях простого или расширенного воспроизводства рабочей силы.

Двум видам права (права предпринимательства и права потребления) соответствуют два вида денег – безналичные и наличные. Право потреблять обеспечено правом производить (для предпринимателей) и необходимостью производить (для наемных рабочих). Потребление тех, кто оперирует деньгами и их производными (банков и биржевых игроков) имеет спекулятивно-паразитическое происхождение, поскольку с производством не связано, основано на спекуляции чужими правами. Оно базируется на смешении двух видов прав (права производить и права потреблять) и смешении двух разных символизирующих эти права видов денег (наличных и безналичных). При этом активно используется тот факт, что любые деньги в своем движении проходят стадию, когда их формой становится записанная в двоичном коде цифра, сохраняемая на сервере.

Цифровая форма денег дает практически почти ничем неограниченную возможность давать в кредит одни и те же деньги многократно («эффект мультипликации»). Когда деньги имели вещественную форму, повторное кредитование было существенно затруднено, поскольку заёмщик по преимуществу их просто уносил с собой и деньги для возрастания должны были пройти товарную форму.

Современное общество устроено так, что спекуляция чужими правами в виде многократной продажи одних и тех же денег и многократной перепродажи одних и тех же продуктов, приобретенных на полученные в кредит деньги, позволяет громадной массе людей получать выраженную в денежной форме «прибыль». Иногда это делают используя Интернет даже не выходя из дома. Полученная таким образом «прибыль», будучи предъявлена в виде денег для оплаты товаров и услуг или для приобретения средств производства разгоняет темпы инфляции и делает неустойчивыми национальные и мировую финансовые системы.

Между тем, действительная прибыль, полученная за временной отрезок – это произведенные за это время продукты. Совсем не обязательно потреблять всю прибыль, но нельзя потреблять больше прибыли[2]. Соответственно, наличных денег (а они, как мы показывали в прежних публикациях, суть талоны на потребление) не может быть больше, чем необходимо для ценового покрытия произведённых предметов потребления (с учетом коэффициента оборачиваемости денежных знаков). Если их будет больше, то право потреблять банально превратится в пустую декларацию и станет неизбежной инфляция (обесценивание символа права).

А безналичных денег (символизирующих наличие права производить) должно быть много - так много, чтобы хватило всем желающим рисковать растратой находящейся в их распоряжении доли общественного богатства. Для сдерживания инфляции достаточно одного двуединого фактора: ограничения наличных денег в сфере потребления и ограничения «перекачки» предпринимателем безналичных денег в наличные. Потребление предпринимателя надо лимитировать только определённой обществом долей прибыли. Только эта доля может быть превращена в наличные деньги – в «талоны на потребление», «заставив» его богатеть, то есть инвестировать значительную часть оставшихся у него безналичных денег на развитие производства.

Технически в современном мире это сделать очень просто.

Финансовые кризисы – неизбежный результат развития общества, повлекшего изменение смысла денег. Финансовые кризисы будут повторяться и углубляться, пока не исчезнет какое-либо доверие к современным деньгам и не изменится в существенных основах само общество. Это истина и она шокирует.

В свою очередь, изменение смысла денег само возникло как следствие глобализации и информатизации общества, конвергенции противоборствующих социальных систем, уменьшения количества резервных валют.

Как ликвидировать финансовые кризисы? Их ликвидировать нельзя, поэтому переформулируем вопрос корректно: как стабилизировать денежное обращение? ибо в этом суть стоящей задачи.

Ответ:

1. Вывести из кризисного состояния современные финансовые системы, впавшие в кризис, невозможно. Они скоро рухнут. Финансовые системы государств, относительно независимых от МВФ (КНР, Индия…) функционируют устойчиво. Российский рубль надо из сокращенного обозначения термина «одна тридцатая часть доллара», что соответствует её нынешнему действительному положению, превратить в самостоятельную национальную валюту.

2. Все золотовалютные резервы России надо срочно израсходовать на приобретение новых технологий. Иначе они превратятся в мусор. Сделать это должно государство, поскольку российский частный бизнес этого сделать не может, да и российский ли он?

3. Вступать в ВТО можно только формируя самостоятельную (отделенную от МВФ) внутреннюю финансовую систему, как это практикует КНР, или надо честно признать себя доминионом, или штатом Соединенных штатов Америки и не надувать щёки, воображая себя суверенным государством.

4. Денежные балансы каждой страны надо выстраивать, исходя из изменившегося смысла денег, как символов прав производить и потреблять. Это сложное, увлекательное и необходимое дело – ведь изменилось содержание понятий «доход» и «расход» (теперь мы говорим о доходах и расходах общества, рассматриваемого как совокупность конкретных, обладающих правами людей и созданных ими коммерческих и некоммерческих объединений – организаций. Деньги – не богатство, но прекрасный, возможно необходимый инструмент хозяйствования, которым в этом качестве ещё предстоит овладеть.

5. Банки из средства спекуляции чужими правами необходимо превратить, вернув их немного в прошлое, в инструмент накопления, сбережения, аккумуляции денежных средств, используемый для кредитования реального сектора экономики. Деньги, данные банком в кредит, не должны использоваться банком повторно: они уже не его; необходимо участие заёмщика, а, значит, снижение платы за полученный им кредит.

6. Надо связать фонд потребления предпринимателя и его семьи с получаемой им прибылью, например, 10, 15 20…% от прибыли в зависимости от её размеров.

Пофантазируем, как это может выглядеть технически. Например, вся прибыль предпринимателя, оставшаяся после уплаты налогов, поступает на счёт предпринимателя. Когда он использует, в бумажной или цифровой форме, установленные причитающиеся ему для потребления наличные деньги (допустим, 10% от чистой прибыли) оставшаяся часть (90%) поступает на его же счет развития. Мы его принуждаем не проедать, а накапливать, инвестировать в бизнес, объединяться с другими предпринимателями или аккумулировать денежные средства в банке. Нам выходе мы получим легко администрируемый налог на прибыль, поскольку прибыль – единственный путь предпринимателя к потреблению, и получим эффективного собственника, о котором мечтали в начале того, что называли перестройкой.

Кроме того, на выходе мы получим рыночную - предполагающую активного предпринимателя - социально ориентированную, точнее социалистическую экономику.

Альтернатива «рыночная экономика или нерыночная», «демократия или тоталитаризм» осталась в прошлом, сейчас она не актуальная, ложная. Действительная альтернатива – новое, ещё невиданное, пока только угадываемое, справедливое общество равных, использующее рыночные механизмы и народовластие или разрываемый частными интересами капитализм и буржуазный демократизм.

Кто не сделает предлагаемых преобразований сознательно (а по-видимому, этого не сделает никто, ведь власть для этого должна переродиться и превратиться в подлинное народное самоуправление), будет пробираться через катастрофы и бедствия. Есть слабая надежда, что Западная Европа сумеет нащупать путь в будущее. Ведь именно в начавшемся поиске пути, а не только в протесте против банков, смысл захватившего Европу, начавшегося в США движения «захвати Уолл-Стрит». Хотелось бы, чтобы в первых рядах была и Россия.

Автор – доктор философских наук, профессор.