Постыдная колониальная война в Ливии, где международное сообщество (в лице все еще сохраняющейся здравомыслящей части) столкнулось с неприкрытой агрессией против суверенной страны, завершившееся фактической ликвидацией отказавшегося капитулировать национального лидера и разгромом государства и его институтов, требует комплексной политической и правовой оценки. Равно как и требует своей оценки роль лидеров государств, напрямую причастных к организации и осуществлению военной агрессии против Ливии, лицемерно прикрытой не соблюдавшейся с самого начала резолюцией Совбеза ООН № 1973, должна, как представляется, получить свою оценку с позицией все еще действующего международного права. При этом не следует забывать и об идейных вдохновителях агрессии, выступавших под надуманными и очевидно неправовыми мотивами в духе популярного ныне в известных кругах «гуманитарного интервенционизма», которые также должны нести ответственность за идеологическое обоснование войны и военной агрессии. Сам тот факт, что они являются при этом признанными публичными интеллектуалами, не должен гарантировать им неприкосновенности в этом отношении – ведь предстали же перед судьями Нюрнбергского трибунала по весьма сходным по сути обвинениям никак не менее видные интеллектуалы ХХ века, как отец «классической» немецкой геополитики Карл Хаусхофер (покончивший жизнь самоубийством еще до окончания процесса и вынесения приговора) и один из теоретиков «консервативной революции» Карл Шмит (который все же был в конечном итоге оправдан).
На субъективный взгляд автора, не меньшего внимания в связи с войной против Ливии заслуживает видный французский публичный интеллектуал, представитель направления «новых философов» Бернар-Анри Леви, «теневой министр иностранных дел» Франции и «ментор» для действующего президента Николя Саркози – собственно, и вдохновивший последнего на трагическую по своим последствиям «ливийскую авантюру».
Биография данного персонажа является более чем выразительной и показательной.
Как и многие видные французкие интеллектуалы и политики, Леви является уроженцем Алжира. Он родился в алжирском городе Бени-Саф в еврейской семье. Отец Бернара-Анри был владельцем крупной лесопромышленной компании La Becob. В 1954 году семья переехала во Францию в пригород Парижа Нёйи-сюр-Сен, сравнительно скоро избавившись от того, что называется «провинциальными комплексами». В 1968 году Бернар-Анри поступил в «Эколь нормаль» – элитное учебное заведение, в котором пестуется гуманитарная элита Франции. Преобладавшие в это время в «гнездовище» французской интеллектуальной элиты левые настроения не обошли стороной и Леви, постепенно превратившегося в их твердого адепта и одного из «левых интеллектуальных гуру» Франции.
Характерна идеологическая эволюция Бернара Леви, последовательно перемещавшегося в рамках идеологического спектра «слева направо».
Начинал он как левый радикал и пацифист. Журналистскую деятельность начал, работая в газете Combat. В 1971 ездил в Индию, освещая войну за независимость Бангладеш от Пакистана. С 1973 года Леви — редактор издательства Grasset, в котором впоследствии выходили его книги. Написал более 20 книг, в основном на злободневные политические темы. Большинством трудов Леви представляют собой причудливую смесь из публицистики, философских и квазиморалистических сентенций, которую изначально и принципиально нельзя свести в какую-либо систему. Главные черты это стиля – эклектизм и навязчивая публичность. Его наиболее знаменитые приверженцы из числа «новых философов» - Андре Глюксман и Бернар Анри-Леви - это интеллектуалы, превосходно чувствующие себя на площадке СМИ. Бернар Анри-Леви и его друг Глюксман (как он ласково его называет), готовы на все, чтобы их показали по телевизору. Высшим достижением здесь, конечно же, считается получить приглашение на какую-нибудь официальную передачу, занимающуюся «благомыслием», к Тьерри Ардисону на программу «Об этом говорят все» на канале France 2, например. Ну а если не получится, Андре Глюксману хватит и полосы в газете «Liberation», «Le Monde» или любого другого либерально или радикального издания, готового развенчивать очередного врага «прогресса» или «общественности».
На философской «ниве» Леви известен как один из основателей школы «Новой Философии», критик современного марксизма (книга «Варварство с Человеческим Лицом», 1977). Данное философское направление изначально имело постмодернистский характер, последовательно разрушая традиционные ценностные иерархии и представления, и характеризуясь приверженностью определенной тотальности и навязчивым фатализмом. В замысловатых философских построениях Леви чувствуется влияние Ф. Ницше, А. Камю, структурализма (главным образом М. Фуко, Ж. Лакана) и Р. Барта. Целью своих философских построений Леви определил создании «новой онтологии власти», где власть и социальная действительность фактически совпадают, а онтология выступает в качестве теории, исследующей политические структуры мира; познание также приобретает черты политической эпистемологии, философия принимает формы и образы политики. Центральный онтологический вопрос: «что есть бытие?» искусно подменяется вопросом: «что есть власть и чем она отличается от всего прочего?». Власть отождествляется с самим обществом, с его организмом, превращаясь в некий нематериальный принцип: власть закладывает основы общества, упорядочивает его, руководит им. При этом власть не может быть локализована, она целиком заполняет весь мир, она «место всех мест», и не может существовать никакой контр-власти, а следовательно, и никакой реальной борьбы с властью. Бытие власти, таким образом, сходно с бытием языка, который в процессе своего развития все больше приближается к властной функции, и тот, кто владеет языком во всех его возможных смыслах и способах существования, является властителем. Структуры власти, запечатлеваемые в языке, требуют полной нивелировки индивидуально-личностного начала и ведут к нескончаемому увеличению отчуждения и зла: люди всегда говорят языком своих властителей. Согласно Леви, только ценности иудейско-христианской традиции способны противостоять всепроникающей «патологии власти». В итоге власть и публичное пространство фактически оказываются «по ту сторону добра и зла», побуждая индивида принимать навязываемые «тотальностью» «правила игры». Свободному интеллектуалу в рамках подобного «неблагоприятного контекста» остается весьма ограниченный выбор – либо продолжать отстаивать те самые иудео-христианские ценности (в самом разном их прочтении), либо, не видя для себя иной альтернативы, начать прагматично обслуживать «тотальную» (читай – «глобальную») власть, делая на этом неплохой гешефт. Последний вариант оказался итоговым выбором многих прежних «левых интеллектуалов», пожелавших стать королями сложившегося на наших глазах глобального «общества спектакля». Однако обо всем по порядку.
Так, достаточно рано Леви заявил о себе как о приверженце «мультикультурализма» и поборнике «толерантности», хотя весьма избирательном и своеобразном. Так, в 1984 году он участвовал в создании общественной организации «SOS racisme» предназначенной для того, чтобы привлекать голоса черных и арабских избирателей для Социалистической партии Франции и её лидера Франсуа Миттерана. В 1986 году ездил в Эфиопию, демонстрируя широту своих взглядов и убеждений.
Но «мировой социализм» пал, левое движение в Европе пошло на спад - и Леви начал тонко улавливать и обслуживать интересы формирующегося «мирового порядка» - что, впрочем, было характерно для многих прежних «леворадикалов». И уже тогда проявилась его «идеологическая ангажированность», готовность участвовать в демонизации тех, против кого была направлены интересы и устремления творцов «дивного нового мира».
В начале 1990-ых «новый философ» освещал конфликт в бывшей Югославии, выступая в защиту боснийских мусульман, и вместе с Глюксманном участвуя в демонизации сербов, подаваемых им ислючительно как представителей «рабовладельческого стиля». После событий 2011 года Леви, как «прогрессивный глобалист», активно поддерживал войну с терроризмом в Афганистане. В то же время обнаружилось, что Анри-Леви все же высказывался против нападения на иракский народ, начавшегося в марте 2003 г., но эту информацию нужно воспринимать осторожно, поскольку все его публичные позиции двусмысленны и крайне изменчивы.
Одновременно с этим Леви заявил о себе как о пламенном борце с мусульманским фундаментализмом. В 2005 он вместе с Салманом Рушди выступил с манифестом «Вместе против нового тоталитаризма» в котором подверг критике карикатурный скандал 2005—2006 годов и попытки распространения мусульманского образа жизни на Европу, непрерывно сравнивая «наступающий исламизм» с «тоталитарным коммунизмом» и параллельно давая широкой общественности уроки «политкорректного антифашизма». В то же время «воинствующий антиисламизм» не помешал Леви поддержать в Ливии активистов ПНС многие из которых были видными исламистами и даже членами «Аль-Каиды».
Во время войны в Южной Осетии в 2008 году вел репортажи из Грузии, брал интервью у президента Михаила Саакашвили. Естественно, что уже тогда присущие «глобальному интервенционисту» широта и избирательность взгляда не позволили заметить преступлений, совершенных грузинскими военными против мирного осетинского населения в Цхинвали.
Не мешает Леви отставивать «прогрессивно-глобалистские убеждения» и его еврейское происхождение. В мае 2010 года подписал петицию группы «JCall» в Европарламент, призывающую, в том числе, оказать давление на Израиль. Петиция вызвала разноречивые отклики в Израиле, и в целом по миру – что, однако, не смутило «политически влиятельного» интеллектуала.
В марте 2011 года участвовал в переговорах с ливийскими «повстанцами» в Бенгази и публично продвигал международное признание недавно созданного Национального переходного совета. Позднее в том же месяце он вместе с Николя Саркози продвигал инициативу по военному вмешательству в Ливии, упирая на односторонне истолкованные «гуманитарные ценности» и «демократические идеалы». Примечательно, что разрыв во времени между замыслом и действием оказался весьма незначительным: 11 марта 2011 года «воспитанников» Леви («новых Масудов») приняли в Елисейском дворце и назвали «легитимными представителями ливийского народа», а уже 19 марта французские бомбардировщики отбомбились по ливийским аэродромам и системам ПВО.
Уже потом, в совсем недавно вышедшей своей новой публицистической книге «Нелюбимая война» Леви признает, что в Бенгази он имел дело с горсткой мятежников, которая без поддержки извне практически не имела шансов на успех. При этом Леви как последовательный «постмодернистский философ» остался весьма доволен организованным им «грандиозным хэппенингом», не взирая на вызванные вторжением в Ливию жертвы среди мирного населения, разрушение страны и победу исламистов как закономерный итог кампании.
При всей кажущейся противоречивости и взаимоисключающего характера поступков Леви все совершенное им на поприще идеологической пропаганды неудивительно. На взгляд автора, на наших глазах произошла практически постмодернистская трансформация бывшего «идейного левого» и нонконформиста в обслуживающего «новый мировой порядок» квазимыслителя и «публичного идеолога», умело использующего эффекты «общества спектакля» и рождающего один за другим «идеологические симулякры», неизменно разушающиеся при столкновении с реальностью (что, впрочем, мало кого волнует после успешного продвижения очередного «идеологического продукта»). Современные засилье подобных «публичных гуру» - свидетельство общей болезни европейской и в частности французской философской и политической мысли, более не способной рождать по-настоящему великих мыслителей, но выносящей «наверх» теоретиков, трансформирующих свои искаженные представления о мире в «катастрофическую политику». Впрочем, подобное «преображение» - тот самый «многих славных путь», по которому следуют целый ряд прежних лидеров «поколения нонконформистов» 60-80-х годов прошлого столетия. Достаточно вспомнить в этой связи сходную по смыслу «идейную эволюцию» бывшего лидера «красного мая» в Париже и «грозу де Голля», а ныне убежденного сторонника «европейской интеграции» и лидера фракции «зеленых» в Европараменте Даниэля Кон-Бендита, теперь уже бывшего главы организации «Врачи без границ» Бернара Кушнера, ставшего в итоге единомышленником «американских неоконов», а равно и бывшего сталиниста и впоследствии также «нового философа» Андре Глюксманна, также ставшего сегодня адептом «новых ценностей». Но никакая «постмодернистская идейная эволюция» не должна освобождать от ответственности за обоснованные и совершенные преступления. Мыслящей и способной действовать части человечества, если оно хочет выжить, необходимо прекратить ведущую на его глазах «игру в бисер» постмодернистских «квазиинтеллектуалов от политики», вернувшись из мира «пропагандистских симулякров» в мир подлинных ценностей, справедливости и права, доступ в который ему пытаются сегодня перекрыть гламурные «идеологические жонглеры». И поистине, следует поторопиться, пока Бернар Анри-Леви и подобные ему не сделали самые мрачные антиутопии ХХ века «навязчивой явью».
