Экономическая катастрофа Греции, разваливающаяся зона евро, открытые призывы ведущих политиков Франции и Германии ввести “государственный имущественный ценз” в управленческих структурах ЕС, конец благостной сказки о цивилизованной и процветающей Европе, которая якобы “не играла в революции”…
Мог ли подобное представить себе российский обыватель, взращенный в атмосфере холуйского преклонения перед всем западным, скажем, ещё в 2008-м, когда раздались первые раскаты грома? Мог ли он представить себе, что скоро, совсем скоро, весь этот пресловутый “уровень жизни” – завлекательная витрина, главный среди образов соблазнения западнизма - полетит к чёрту столь стремительно и быстро, что он даже не успеет осознать всего масштаба свершающихся перемен?
Что ж, а, между тем, это рано или поздно должно было случиться, ибо любому, кто нарушает фундаментальные социально-экономические законы, приходиться платить по счётам.
Да, зачастую сие происходит не сразу, нередко платёж этот выглядит как отсроченный и запоздалый, но тем ни менее сама расплата неотвратима. Можно обмануть политического деятеля враждебной страны, можно делать хорошую мину при плохой игре на каком-нибудь стотысячном саммите, можно заморочить голову избирателям, обещая им сохранение социальных льгот, но нельзя обмануть жизнь.
То, что твориться сейчас в Европе – это прямое следствие многолетнего и всеобщего попрания самого здравого смысла, самого человеческого естества. Неужели кто-то всерьёз думал, что страны, в которых логическое и рациональное мышление почти целиком вытеснил разрушающий сознание постмодерн, где царит полный развал института семьи, где легализованы наркотики и однополые браки, а нормальные, естественные отношения между мужчиной и женщиной подвергаются уже чуть ли не открытой дискриминации, могут стоять твердокаменной глыбой вечно? Да нет, духовно Запад уже давно не твердь и не глыба, а гнойная слизь, и окончание эпохи его безраздельного царствования на земле, судя по всему, подходит к концу.
Принципиальная неразрешимость нынешнего кризиса в том (одни называют его кризисом госдолгов, другие – просто второй волной финансового кризиса 2008 года), что в рамках существующей экономической и общественно-политической модели ЕС его разрешить принципиально невозможно. Можно либо на деле не бороться с ним, обрекая тем самым себя на историческое крушение, причём, в не самой отдалённой перспективе, либо бороться всерьёз, но уже в рамках качественно другой модели и качественно другими средствами. А пока нынешнее положение Евросоюза чем-то сродни положению гитлеровской Германии, начиная со второй половины 1944 года, когда, по сути, борьба ею велась уже не за победу в войне, а за оттягивание своего неизбежного конца.
Да, можно при удачном стечении обстоятельств успеть надуть ещё какой-нибудь финансово-спекулятивный пузырь и получить небольшую передышку до тех пор, пока не настанет черёд его лопанья. Можно ещё различными способами приостановить череду неизбежных банкротств Италии, Испании, Португалии, Ирландии и других стран второго, а то и третьего евроэшелонов. Но всё это ситуацию в целом уже не переломит, а будет только лишь означать продление агонии. Единой Европы в том виде, в котором она сущестует сейчас, скоро не станет. На мировой шахматной доской появятся новые силы, двигать фигуры предстоит другим игрокам.
Между прочим, складывается впечатление, что многие наши эксперты, журналисты и общественные деятели (про представителей власти уж и не говорю) до сих пор до конца не осознают, что нынешний кризис - не просто экономический, финансовый или долговой. Обычные циклические кризисы капитализма Запад в своей истории преодолевал не раз. Но дело всё в том, что современный кризис имеет несколько иную природу, и причины его коренятся гораздо глубже, чем хотелось бы видеть большинству.
Он, в первую очередь, смысловой, системный. Запад не просто долгое время жил не по средствам – Запад жил все последние десятилетия так, как жить в принципе нельзя. Беда в том, что ненавидящий смыслы постмодернизм сделал очень многое для того, чтобы отучить людей думать логически и последовательно. Множество их всерьёз уверовало, будто бы можно вечно сибаритствовать, беря в долг и делая при этом деньги “из воздуха”. Что изничтожение собственной промышленности и вынос её в страны “третьего мира”, разложение нравственных основ европейских народов доктринами толерантности и мультикультурализма, оголтелая пропаганда алчности, аморальности, паразитизма, разврата – это не преступления против здравого смысла и самой человеческой природы, а лишь приметы новой исторической эпохи. Если так, то эта эпоха разложения и упадка, эпоха заката величественного, гордого и жестокого мира белых титанов, вместо которых повсеместно воцаряются глупцы, корыстолюбцы и пигмеи.
Почему я утверждаю, что данный кризис на Западе в рамках существующей общественно-политической системы преодолеть нельзя?
Потому что сама эта система его и предопределила. Западный мир (Западная Европа, в первую очередь, а также отчасти и США) превратился в гигантскую финансовую пирамиду, которая возводилась не за счёт подлинного накопления естественного богатства, не за счёт вдумчивой и ответственной политики национального развития, а благодаря разным хитроумным и чрезвычайно запутанным финансовым спекуляциям и афёрам. Однако деньги сами по себе, не будучи подкреплёнными ни золотым эквивалентом, ни объёмом реального товарного производства, суть пустые бумажки. Они не могут служить прочным базисом долговременного и поступательного развития общества. Грубо говоря, государство может обойтись без консалтинговых фирм, контор по PR-технологиям и стрип-клубов, но не может без заводов по производству собственной сантехники или хотя бы гвоздей.
Когда в 2009 году долги и финансовые обязательства разоряющихся один за другим банков вынужденно начали взваливать на себя государства, то они просто оттянули крах на два года. Но если в
Наиболее дальновидные экономисты, социологи, футурологи как в России, так и на самом Западе ещё лет десять назад открыто предупреждали о том, что в условиях выноса реального производства в “третий мир”, в Китай, Индию, в Малайзию и на Тайвань те социальные модели государств “всеобщего собеса” (не путать с социалистическими государствами!), которые складывались на Западе всю вторую половину XX века (во многом под воздействием примера СССР, из страха перед красной революцией у себя) долго существовать не смогут. Что катастрофическое падение рождаемости европейских народов (они, в отличие от русских, не вымирают открыто ещё только потому, что у них высока продолжительность жизни) и старение населения, в конце концов, приведут к ситуации, когда создавать общественное благо, распределяемое впоследствии между многочисленными категориями пенсионеров и получателей социальных пособий, объективно будет некому. А наплыв на место белых работников азиатов и африканцев засеет Европу замедленными бомбами кровавых межэтнических и межконфессиональных конфликтов столь же густо, как гитлеровский Kriegsmarine в Великую Отечественную своими минами Финский залив.
Зря, очень зря западный мир недооценивал и, по-видимому, продолжает недооценивать Китай, который, в отличие от вырождающейся Европы, судя по всему, готов использовать выпавший ему исторический шанс и бешеными темпами развивает у себя не только современное промышленное производство, но и современные вооружённые силы. Кто это, интересно, придумал попахивающий колониальным расизмом времён Гобино и Киплинга миф о том, будто китайцы сами не способны к инновационному творчеству, что они лишь подражатели и эпигоны?
Китайцы вообще-то - выдающиеся изобретатели и инноваторы в истории. Им принадлежат величайшие изобретения человечества. Порох, компас, книгопечатание (да-да, в Китае книги начали печатать почти на тысячу лет раньше, чем Иоганн Гутенберг в Европе), фарфор, бумага и бумажные деньги – не многовато ли для бесталанных имитаторов, коими пытаются выставить этот, без сомнения, великий народ некоторые недальновидные деятели?
Китайцы умеют терпеть и выжидать, а уж национального высокомерия, спеси и жестокости им не занимать. Для обитателей Поднебесной все некитайцы - варвары. И в разгорающемся кризисе им, по меткому выражению Мао Цзе-дуна, цитировавшего полководца Сунь-цзы, достаточно будет лишь “уподобиться мудрой обезьяне, наблюдающей с вершины горы за схваткой двух тигров в долине”. Чтобы потом просто спуститься с неё и прибрать к рукам историческое наследие белых.
Но пока ещё Европа корчится под ударами кризиса, ещё вертится, точно карась на сковородке, и её политики потихоньку начинают говорить о неизбежных внутренних изменениях, о предстоящем затягивании поясов. То, о чём в 2008-2009 гг. только шушукались в кулуарах, теперь начинают произносить вслух всё громче и увереннее.
Так, по заявлению премьер-министра Франции Франсуа Фийона её бюджет будет в следующем году самым экономным со времён окончания Второй мировой, а Италия, “общий объем находящихся сейчас на рынке государственных облигаций которой достигает 1,9 трлн евро” слишком велика для того, чтобы её возможно было спасти за счёт немногих реальных локомотивов ЕС – Великобритании, Германии и Франции.
Следовательно, придётся уповать на свои силы, придётся сворачивать безумную гонку потребления и возрождать ценности, прямо противоположные современным: честный труд – вместо праздного безделья; чадолюбие и крепкая семья – вместо разнузданности и разврата; скромность и аскетизм – вместо транжирства и мотовства; учёный и инженер – вместо маркетолога и пиарщика; рукастый рабочий - вместо задастой топ-модели.
Как воздух необходимы иные ценности, иные смыслы.
Это, кстати, касается не одной только Италии. Это в равной степени относится и ко всем остальным европейским странам. Бьющие набатом колокола Греции сейчас звонят как раз по ним.
Кстати, составленная недавно при участии ведущих немецких и французских политиков концепция переформатирования еврозоны (и, как следствие, самого политического образования ЕС), предполагающая выделение некоего “федерального ядра” (то есть, европейской элиты) с последующим низведением по умолчанию всех остальных до незавидного статуса европейцев второго сорта выглядит, на самом деле, вполне естественной, проистекающей из ценностных установок западнизма. И предложение ввести новую систему управления, когда в органах власти единой Европы принцип “одна страна – один голос” будет заменён на принципиально иной (количество голосов напрямую зависит от объёма экономической мощи того или иного государства) – это тоже вполне в духе современного финансово-спекулятивного капитализма. Коему формула управления акционерным обществом (сколько у тебя акций – столько у тебя и голосов) соответствует в гораздо большей степени, нежели принципы прямой демократии. Западнизм (и “финкап” как одна из форм его проявлений) в самой своей сути всегда делил и продолжает делить людей на сорта, выстраивая общество сугубо иерархическое. Причём, данное деление происходит отнюдь не по способностям и не по труду (как поёт о том западная пропаганда), а, прежде всего, по социальному и имущественному положению, по национальному происхождению, принадлежности к финансовой элите и т.д. Так что восточноевропейские страны, ринувшиеся в 90-е сломя голову в “цивилизованный мир”, на деле купили билеты для спуска в социальный ад. В этом свете недавнее заявление представителя латышской бизнес-элиты Гиргса Рунгайниса о готовности за 20 миллиардов отказаться от суверенитета выглядит не скандальной клоунадой, а одним из вероятных сценариев спасения из долговой ямы.
Сворачивание в Европе прямой демократии (а предложение ввести “имущественный ценз” при голосовании – это лишь первая ласточка), видимо, неизбежно. Она была возможна в условиях социальных государств второй половины XX века, когда уровень благосостояния европейцев рос. Но не сейчас, когда и непредвзятые исследователи, и просто неплохо знающие Запад изнутри люди в один голос утверждают, что в современной Европе большие массы населения как раз беднеют, а разрыв между ними и всё более обособляющимся слоём богатых и сверхбогатых усиливается.
Я не стану сейчас цитировать классиков и напоминать о том, воцарением какого именно строя усиление подобных социальных процессов угрожает. Просто скажу, что “Великая депрессия” 20-30-х годов прошлого века (масштаб современных экономических потрясений с ней, кстати говоря, вполне уже сопоставим) вызвала к жизни десятки диктаторских режимов по всей Европе. Тогда тоже всё начиналось с кризисов и массовой обнищания, закончилось диктатурами, газовыми камерами и концлагерями.
Особенно нелепо в нашей стране выглядят сейчас люди, которые, несмотря на уже наглядно доказанные принципиальные изъяны пока ещё существующей европейской модели, продолжают бубнить заклинания о безальтернативности “свободной экономики и рынка” и зазывать нас прямиком на идущую ко дну Атлантиду. Будущей Европе, если она, конечно, сохраниться в ближайшие 10-20 лет как совокупность государств именно белых народов, если там не начнётся чреда межнациональных конфликтов и не возникнут независимые анклавы мусульманских иммигрантов, будет обречена возвращаться к практике государственного регулирования, к созданию своей модели плановой экономики.
Изучать в таких условиях, придётся в лучшем случае (про худшие говорить не станем – здесь у европейцев выбор весьма широк), не бредни какого-нибудь Фридмана, не “эффективные” реформы “железной леди” Маргарет Тэтчер, а практический опыт русских коммунистов, опыт сталинского СССР с его индустриализацией и борьбой с бедностью. И даже развязав в мире целый каскад гражданско-сепаратистских войн (а многое указывает на вероятность именно такого сценария), Западу от этого всё равно уже не отвертеться. Поздно.
