Именно на этой неделе, первой неделе после поражения ГКЧП, о своей независимости или выходе из СССР заявило, наверное, большее число союзных республик. Хотя во многих случаях, эти заявления носили своего рода условный характер, утверждающий независимость или суверенитет, но не утверждающий о безусловном выходе.
Те люди, которые помешали в 1991 году ГКЧП осуществить свою попытку стабилизации положения и проведения антикризисной политики, утверждают сегодня – и обвиняют ГКЧП в том, что именно его создание подтолкнуло Республики СССР к выходу – и погубило СССР – это своего рода контратака в ответ на объяснения о том, что ГКЧП был введен в качестве одной из наиболее значимых задач именно для предотвращения раздела СССР местными элитами и сепаратистскими движениями.
Утверждение о том, что «если бы не ГКЧП, Союз в какой-то форме удалось бы сохранить» - стало у этих людей расхожим – и особенно активно его тиражирует сам Горбачев, апеллируя к намеченному на 20 августа подписанию того, что он называл «Новым Союзным Договором».
Что представлял из себя этот договор – вопрос особый и что во всех деталях там было написано – можно анализировать отдельно.
Но среди многого – достаточно того, что по второму принципу этого договора значилось, что «Государства, образующие Союз, сохраняют за собой право на самостоятельное решение всех вопросов своего развития…», а по пятому: «Государства, образующие Союз, обладают всей полнотой политической власти, самостоятельно определяют свое национально-государственное и административно — территориальное устройство, систему органов власти и управления». Все остальные фразы про союзные органы и функции Союза – практически утрачивали всякий смысл.
То есть, с подписанием 20 августа этого договора Советский Союз, как нечто целостное, прекращал существовать. Плюс к этому, речь шла и о том, что под «государствами», подписывающими этот договор, имеются ввиду и все автономные республики – то есть, если при том, как развивались события, на месте СССР образовалось 19 самостоятельных государств, то будь этот договор подписан, их было бы несколько десятков –как, впрочем, и на месте России. Что под государствами имелись ввиду и государственные образования, существующие внутри каждой из республики, свидетельствовало положение договора:
«Государства, образующие Союз, входят в него непосредственно либо в составе других государств. Это не ущемляет их прав и не освобождает от обязанностей по Договору. Все они обладают равными правами и несут равные обязанности».
И тут есть два отличающихся вопроса. Первый - нужно ли было вообще подписывать этот или иной договор для сохранения СССР, и второй - был ли выход из состава СССР остававшихся в нем республик результатом создания ГКЧП.
Что касается первого. Вопрос о заключении нового Союзного договора был вообще довольно неожиданным – Зачем было нужно создавать именно новый договор – было не понятно. То есть, понятно было, что юридически этого не требуется. За полтора месяца перед этим прошел Всесоюзный Референдум о сохранении Союза, на котором три четверти принявших участие в голосовании высказались за его сохранение. Собственно говоря, при полученном результате те задачи, которые вставали в связи с определенным обновлением Союза (а голосовали за его сохранение в «обновленном виде») – можно и должно было решать в рамках Полномочий Съезда Народных Депутатов СССР, где были представлены все республики. И само по себе это не требовало заключения некого Нового Союзного Договора.
Использование этого термина отсылало к Союзному Договору 1922 года, которым СССР и образовывался через объединение ставших независимыми республик. И первоначально СССР был т.н. «Договорной Федерацией», а сам союзный договор был частью его Конституции. Но с принятием Конституции 1936 года этот Договор 1922 года утратил силу – и принципы взаимоотношения входивших в него республик устанавливались не им и не неким Новым Договором – а Конституцией. СССР стал «Конституционной Федерацией». И то или иное его обновление юридически и политически предполагало не заключения Нового Договора, а уточнения конституционных положений.
Более того, само проведение Референдума о сохранении Союза было, с одной стороны, ненужно, потому что никто вопрос о роспуске Союза не ставил – часть республик ставила вопрос о выходе, а Референдумом в других, остающихся республиках, этот вопрос решить было нельзя; бессмысленно, потому что не желавшие сохраняться в составе Союза Республики по факту имели возможность его не проводить и тогда уж нужно было принуждать их к его проведению всей силой государственной власти; провокационно, потому что людей, никогда не задумывавшихся о прекращения существования Союза, этот Референдум наталкивал на размышление – а не стоит ли его распустить.
Но раз уж его провели и выиграли, это означало, что вопрос о том, быть Союзу или нет – закрыт. И остается только вопрос о том, в какой степени обновить его форму. Именно форму, потому что вопрос Референдума звучал: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности». То есть, положительный ответ предполагал как невозможность изменения существующего названия, то есть – невозможность ни отказа от формы правления – Советской, ни отказа от социально-экономического строя – Социалистического, ни от Федеративного строения в пользу, скажем. Конфедеративного. В частности он не предполагал изменения типа федерации – с Конституционной на Договорную –иначе в вопросе Реферрендума нужно было бы ставить вопрос не о сохранении существующего Союза – а о заключении нового Союзного Договора. Собственно, заключение нового Союзного Договора не только не требовалось – оно само по себе было аньтиконститцуионно - поскольку старый договор прекратил действие в 1936 году, а для заключения нового требовалось бы признать, что на месте СССР уже есть не единое союзное государство, а новые независимые государства. Еще раз нужно подчеркнуть – сам факт подписания нового договора – означал признание недействующей Конституции СССР, поскольку она подобной формы не предполагала – или нужно было сначала изменить Конституцию, а потом создавать ту или иную структуру, которая была бы уполномочена вести переговоры по заключению нового договорного документа.
То есть – сам факт ведения переговоров между Президентами Союзных республик по подобному вопросу означал, как ни одиозно и громко это звучит – участие в заговоре с целью свержения власти. Хотя бы потому, что делалось это без получения на то полномочий от высшего органа власти страны – Съезда народных депутатов СССР.
Строго говоря, уже это было основанием обвинить Горбачева в узурпации власти и государственной измене, поскольку он пытался присвоить себе полномочия Съезда по изменению Конституционного устройства страны.
В этих условиях, высшие должностные лица СССР не просто имели право, но и обязаны были предпринять меры по недопущению подписания подобного Договора и аресту лиц, готовивших подобное антиконституционное действие.
Боле того, уход Горбачева с Конституционного поля и фактическое создание нового неконституционного органа – Совещания Президентов Республик – создало прецедент и площадку для будущего заключения Беловежского Соглашения. Встреча в Беловежской пуще лишь использовала созданный Горбачевым прецедент. И также, как он собирал аналогичные совещания, намереваясь, по сути, лишить власти и полномочий Съезд Народных Депутатов СССР, так и те, кому он показал пример – решил тем же способом лишить полномочий его самого.
Но самое главное, что нужно понять и признать, это то, что не срыв подписания Договора 22 июля означал распад СССР, - а сама подготовка такого Договора выходила за пределы Конституции СССР и для обновления любого обновления не только не была обязательна – но и прсото не была нужна. Не требовалась.
Договорами регулируются отношения в Договорных Федерациях. Где полноправные субъекты такой федерации – наделяют неким объемом полномочий центральную власть, федеральные (союзные) органы власти. В Конституционной федерации вся власть у последних уже есть. И если шла речь о том, чтобы часть своих полномочий передать республикам (субъектам) то эти полномочия через изменение Конституции и иного законодательства должна была им передавать Союзная власть – то есть – Съезд Народных Депутатов СССР.
А республики, за исключением Прибалтийских и Грузии (те обо всем этом объявили еще раньше) – заявлять о выходе из СССР стали лишь после поражения ГКЧП. Увидев, что Горбачев – все же вернулся. А не после его создания.
Первой приняла подобное решение Украина – 24 августа. Правда, и там еще сохранялись отсылки к нормам, признававшим, что она входит в состав СССР. Последним – Казахстан, стоявший до конца – до 15 декабря 1991 года.
Россия так такого решения и не приняла. Подписав Беловежские соглашения и войдя в СНГ – она так и не только не ратифицировала, но и не вынесла на ратификацию на Съезд Депутатов этот документ. А как документ, затрагивающий нормы, прописанные в ее Конституции – они требовали утверждения квалифицированным большинством Съезда.
Юридически и теоретически – Россия не вышла из состава СССР до сих пор. И является единственной республикой в его составе.
