От Жени и Никиты всем большой привет. Они дошли до Верховного суда, а я их намедни повстречал в автозаке и похоже на то, что в следующий раз увижу уже после революции. Очень горячо, эмоционально попрощались. Грустно и обидно… Столько «пыжиков» нынче, что мы с Женей шутили о том, что скоро помещаться не будут в Дельфинах, да Лебедях. Подгребут под себя Огненный остров что под Вологдой и организуют там Светлую Русь :) Я Женей восхищен, она себя держит так, как будто на прогулку вышла во дворе. Никита сумрачен и грозен. Подарил мне фотку болельщиков «Спартака». Они с флагом, на нем Солнце, Сварожич и лого Спартачей. Вот такие совпадения…
Еще мы обсуждали новый проект Тесака в поддержку узников. Я выразил мысль, что у нас зеков полно, а вот с «патронами», которые бы их курировали вечная нехватка. Никита сразу подтвердил, что с патронами всегда проблемы, да… :)
Три сотни намазов и одна Масленица
Последние два года я меняю соседей так часто, как сто лет назад аристократы меняли свои белые перчатки. Память не хранит их имена, они ей не интересны. Но занимательны уголовные дела и вечерние беседы с главными героями этих дел.
Благодаря их историям я уже давно не переживаю из-за торчащих белых ниток, коими небрежно сшитое мое дело. Ведь у многих нет даже этих ниток, страницы их дел скреплены лишь соплями непорядочных следователей. Государственная измена и шпионаж, контрабанда и пиратство, терроризм и похищение людей, торговля людьми и их запчастями, организация всеразличных НВФ, ОПГ, ОПС, ЭО и прочие чудеса уголовной эквилибристики. Именно через опыт общения с соседями и следователями приходит понимание слов Шаламова: «Это слишком русское счастье – радоваться, что невинному дали 5 лет. Ведь могли дать и 10».
Сухая статистика утверждает – чаще всего соседскую компанию мне составляли мусульмане. Был и буддист с десятком трупов за плечами, и убежденные атеисты, и соблюдающие обряды христиане. Но не меньше половины срока меня сопровождает намаз. Пять раз в день.
Недавно я провел пару месяцев в обществе ваххабита. Сами себя они называют салафитами или проще – истинными последователями Корана. Не мне оценивать эту истинность, да и не принято в тюрьме спорить на религиозные темы. Но так как мне все на свете интересно, все чего боится Система, я вежливо и аккуратно стал изучать мировоззрение последователя Аль-Ваххаба. Процесс познания был обоюдным. Он тоже впервые в жизни увидел настоящего язычника и русского националиста.
Частенько по вечерам мы играли в шахматы. По взаимному согласию я всегда возглавлял белую армию, он – черную. И нам обоим это казалось естественным. Обмениваясь мнениями, задавая острые вопросы и не лукавя в ответах, мы изучали друг друга. Как изучали бы при встрече инопланетянина. И каждый из нас был уверен в себе, как в настоящем землянине – настолько отличались наши взгляды на мир. Но было не мало и общего – пусть и с разных планет, но оба гуманоиды.
Например, мы прекрасно осознавали враждебность Системы нам обоим и нашу обоюдную для нее опасность. И так же одинаково Система ничего не может нам противопоставить. Как идее русского национализма, так и радикальному Исламу, кроме как старой и несостоятельной идеи: «сажать – сажать – сажать». Даже сажает нас один и тот же следственный отдел. Одни и те же фамилии уговаривали, обманывали и запугивали каждого из нас. Только ему обещали соседство с «отмороженными скинхедами», а мне – «теплую компанию черных». Нам обоим клялись честью офицера, но мы по-разному проверяли их гнилую сущность.
Мы прошли и через «бывалых блатарей», одинаково обещавших нам отсутствие жизни на зоне, мне как экстремисту, ему – за содействие в терроризме. И мы оба выводили липовых жуликов на чистую воду. Я через логику и словесный разбор, он – миской по голове. Нас обоих терпеливо ждут женщины: меня – жена, его – невеста. Наши продукты лежали в одном холодильнике, но на разных полках. Сало и халяль – как символ единства противоположностей. Подобная диалектика преследовала меня всё время. По утрам и до обеда мы занимались спортом. Он борцуха со всеми вытекающими отсюда телодвижениями. Я же был тогда увлечен фехтованием – «куском пластика для резки продуктов» (в итоге весь инвентарь у меня изъяли). Днем мы просиживали за учебниками иностранных языков. Но мне важен английский, ему необходим был арабский. Я листал его Хадисы, он же от корки до корки изучал мои газеты – «Правый взгляд» и «Русская правда». И мы оба предпочитали телевизор в его выключенном состоянии. Он удивлялся Библии и Корану на моей книжной полке, для меня оказался сюрпризом его антисемитизм.
Бывало за сутки мы едва обменивались несколькими словами, но если мы садились вечером за шахматы – у нас начинались беседы. В неспешном разговоре он мог вдруг отметить наше сходство в отказе от алкоголя и никотина. Я же, со своей стороны шахматной доски, разделял его презрение к силовикам Системы. Но в любой момент спокойная гладь общения могла вскипеть от затронутых тем взрывов в Домодедово или в метро, войны на Северном Кавказе или бунте на Манежке, убийства спратача или гастарбайтера. В дверь стучали вертухаи и мы старались избегать острых дискуссий. В них мы не находили компромиссов. Он соглашался с моим мнением: совместной мирной жизни у нас не получится. Мультикультурие через колено – не для нас. Я же размышлял над его уверенностью в том, что мы можем быть союзниками в борьбе с наркотраффиком, педофилией, коррупцией, сутенерством и всем тем, что одинаково губительно для наших народов. В такие моменты казалось – появись на шахматной доски третий цвет фигур общего врага – мы бы не задумываясь объединили наши усилия и ресурсы. Благодаря людям в погонах, ваххабит узнал правду о русском национализме, а я о целях муджахедов. Без этих людей мы бы оба так до сих пор и пребывали бы в плену мифов СМИ.
Однажды я услышал от него поразившее меня сожаление, из-за которого я и взялся за написание этого рассказа.
- У воинов Аллаха, - говорил он, - нет такой взаимоподдержки, какую я увидел у вас русских.
Подобрав с пола мою отвалившуюся челюсть он уточнил:
- … у русских националистов.
Пока я думал над тем, издевается он или нет, ведь крепость связей кавказцев- мусульман общеизвестна, пусть иногда и преувеличена – он пояснил свое наблюдение. За время проведенное им в Лефортово, он не раз и не два слышал и читал об «узниках совести», о митингах и концертах в поддержку политзаключенных. Он видел открытки и посылки, присылаемые мне неизвестными соратниками. Он знает об организации «Русский вердикт». И не только от меня. Помощь от «Русского вердикта» с адвокатом и продуктовыми передачами навела моего соседа на мысль, что они – муджахеды, оказавшись в тюрьме остаются наедине с самим собой. В отличии от русских националистов. Им же, в лучшем случае, помогают только родственники. И пусть они многочисленнее, но в то же время большая их часть опасается попасть под пристальное внимание Системы, и потому отстраняются от поддержки. Возможно, благосклонность Аллаха самодостаточна, но… Но я запомнил и записал его фразу, брошенную в сердцах: «Вы молодцы, что не забываете друг о друге даже здесь! Нам же этого очень не хватает…».
Он не льстил, я это знаю. Лицемерие для него – грех. Потому это признание показалось мне лучшим доказательством сильной стороны русского национального движения. Вчерашний враг, возможно будущий союзник и просто мой недавний сосед невзначай дал понять, что известные слова: «Русский – помоги русскому!» уже давно подкреплены делом.
Расставаясь, мы крепко пожали друг другу руки.
Антон Мухачев, СИЗО "Лефортово", июль 2011
