Разумеется, постановка вопросительного знака в заголовке означает, что мое личное отношение к т.н. модернизации образования, мягко говоря, скептическое. Многочисленные критические статьи на темы образования свидетельствуют, что эта точка зрения распространена. Строго говоря, есть объективный способ оценки положения дел: необходимы ежегодные полные статистические и аналитические отчеты Минобрнауки, подвергающиеся независимой экспертизе. Этого не делается.
Тем не менее, есть довольно независимый и очень авторитетный источник – материалы обсуждений на многих заседаниях Госсовета, так или иначе посвященных проблемам образования. Оценки, которые там даются, весьма критичны и тревожны. Показательна, например, тональность высказываний президента Дмитрия Медведева об инженерном образовании. Иногда создается впечатление, что наиболее активные оппоненты собираются на Госсовете.
Будущим историкам образования подготовлен колоссальный материал для работы. В Интернете сохранились многочисленные тексты, созданные начиная с 2001-го года, когда на заседании Госсовета под председательством президента Владимира Путина были впервые провозглашены идеи модернизации образования. Нетрудно убедиться, что слова произносились, в общем-то, правильные, но результаты оказались весьма далеки от декларируемых целей. Реализация всех без исключения инициатив (ЕГЭ, «Стандарты», бакалавриат, подушевое финансирование, реструктуризация сельских школ и т.д.) справедливо вызывала и вызывает резкую критику, и даже отторжение. Последний пример – история со Стандартом для старшей школы.
Итак, есть множество оснований задуматься: почему политика модернизации проваливается?
Непосредственный повод к написанию этой статьи следующий.
Недавно исполнилось 7 лет со дня организации объединенного министерства образования и науки РФ и назначения первым званным на пост министра Андрея Фурсенко. Не будет преувеличением сказать, что в эпоху «экономики знаний», а тем более на фоне неустанных, убедительно аргументированных призывов к модернизации страны, именно от успешной деятельности этого министерства в наибольшей мере зависит историческая судьба России. Даже в большей степени, нежели от министерства обороны и МИДа. Как и во все времена, «Кадры решают все». Каковы кадры, таково и все.
С учетом сказанного, а также в силу сакральности числа 7, можно говорить о крупной юбилейной дате, которая, к сожалению, осталась незамеченной СМИ. Не знаю, как насчет ярких праздничных мероприятий и награждений, но серьезный информационный повод для подведения итогов «семилетки Фурсенко» налицо.
В эпоху декларируемой Диктатуры Закона принято объяснять любые сложности отсутствием необходимых законов. Подход сомнительный. Законы у нас есть. А вот счастья как не было, так и нет. В условиях повсеместного распространения правового нигилизма и массового отсутствия правосознания вместо триумфального вхождения в правовое поле, мы сплошь и рядом проваливаемся в правовое болото.
Тем не менее, один закон совершенно необходим. Это Закон об ответственности госслужащих. За его отсутствием нет ни форм ответственности чиновника за безответственное отношение к своим обязанностям, ни регулярных форм серьезной отчетности. В этих обстоятельствах общественная оценка положения дел совершенно необходима.
Моя точка зрения отражена в названии подзаголовка. Разумеется, оно навеяно библейской историей. – Некто по имени Иосиф достиг признания заслуг перед Отечеством и чрезвычайно высокого положения в иерархии древнеегипетских госслужащих. Он не только верно истолковал долгосрочный климатический прогноз, данный в сновидении о «семи коровах тучных» и «семи коровах тощих», но и зарекомендовал себя в высшей степени эффективным менеджером. Его выверенная стратегия развития страны и тактически грамотные управленческие решения не только предотвратили национальную катастрофу в виде мора и глада. Они способствовали серьезному росту ВВП Древнего Египта, а, главное, консолидации общества, сплочению народа вокруг национального лидера.
Увы! В нашем случае о тучных годах речь не идет: бездарно потеряны 7 лет для развития отечественной науки и образования. Хуже того: ускоряются процессы деградации. Мягко говоря, учащиеся и студенты, выпускники школ и вузов не потрясают своими знаниями. Крайне тревожно положение с кадрами в системе образования, в сфере науки, техники, реальной экономики. На глазах уходят старшие поколения людей, принесшие славу СССР и России. Уходят, не успев передать эстафету молодым поколениям. Продолжающаяся «утечка мозгов» усугубляет и без того драматическую ситуацию.
Вклад Фурсенко в процессы деградации не следует преувеличивать. В конце концов, он не простой, но исполнитель. Исполнитель воли современного Государства Российского, которое не видит перспектив развития страны, кроме сырьевого. (Строго говоря, пора открыто сформулировать главный лозунг: «Наше дело – труба!»). Соответственно, вместо того, чтобы финансировать образование, науку, культуру на потолке возможностей, по отношению к этим сферам приняты остаточный принцип финансирования, остаточное внимание, имитация деятельности.
Андрей Фурсенко – проводник идеологии, не ему принадлежащей. Идеология «реформ» в образовании сформулирована в Высшей школе экономики, что вдвойне странно. Во-первых, нет никаких оснований полагать, что лучшие знатоки проблем образования трудятся в этом заведении. А во-вторых, хотя эта экономическая школа возможно и является самой-самой высшей в стране, экономика наша почему-то не является самой-самой передовой.
Тем не менее, министр внес выдающийся личный вклад в развал руководимой им отрасли. Все-таки знаменитый тезис «Школа должна готовить не творцов, а квалифицированных потребителей» принадлежит именно Фурсенко. Тезис, реализующийся с должной последовательностью: система образования системно примитивизируется в результате введения ЕГЭ, многочисленных наспех написанных «Стандартов» для средней и высшей школы, двухуровневой системы и т.д. Тезис Фурсенко обрел и иное звучание: «реформируют» образование и науку не «творцы», а «потребители» и «исполнители» - к тому же не слишком квалифицированные. А способность к бессодержательным выступлениям и постоянному уходу от дискуссий следует отметить особо.
Утешает одно. Уровень недоверия к политике Минобрнауки и лично министра намного превысил предельно допустимые значения. Продолжение существующей политики в образовании и науке невозможно уже потому, что она, эта политика, дискредитирует высшее руководство страны.
Ошибка – в методологии
Из предыдущего текста вытекает вывод о явном несовершенстве сложившейся на сегодня системы управления образованием. Причины, однако, глубже: решающая ошибка – порочность самой методологии «модернизаторов». Доминируют следующие три принципа.
Первый принцип – принцип господства идеи рынка: сфера образования – это лишь отрасль по производству образовательных продуктов и услуг. Соответственно, экономические механизмы из важного вспомогательного средства превращаются в главную цель, а их поиск и становление определяют главный вектор движения. (На деле все сводится к экономии на образовании бюджетных средств).
Эта позиция глубоко ошибочна. В такой сфере, как религия, тоже присутствует производство религиозных продуктов и услуг – есть производство церковной утвари; взимается плата; есть сбор спонсорских взносов. Но никому в голову не приходит официально поставить эту деятельность во главу угла. Возможно, потому, что на этот счет имеется известная евангельская притча о том, как Христос изгонял менял и торговцев из храма.
Церковь призвана пробуждать и укреплять веру. Миссия системы образования – пробуждать лучшие человеческие качества, веру в силу разума, стремление к труду и самосовершенствованию. Образование – это в первую очередь ценность. Таким образом, агрессивное продвижение «реформаторами» рыночных идей противоречит самому смыслу понятия «образование человека»: в процессе образования обретается человеческий образ. Человек обучающийся – это нечто большее, нежели потребитель наскоро приготовленных продуктов и услуг.
Итог – резкое смещение цели. Все новации «модернизаторов» пронизаны идеей внедрения экономических механизмов. Главным действующим лицом становится не Учитель, низведенный до уровня обслуги, а «эффективный менеджер». Резко возрастает платность образования, но падает доступность. Под флагом экономической эффективности закрываются тысячи сельских школ, десятки пединститутов; учителя становятся «лишними людьми». Вопреки провозглашенным лозунгам почему-то быстро растет коррупция в системе образования.
Второй ведущий методологический принцип «реформаторов» образования – принцип примитивного детерминизма: в основе лежит уверенность в том, что существуют некие несложные чудодейственные схемы, которые после их реализации обязательно приведут к крупным позитивным сдвигам. В результате процесс реформирования свелся к разработке гигантского числа формализованных документов, их продвижению в законодательных органах и последующему принудительному внедрению. Однако новации есть, а Счастья как не было, так и нет.
Проблема заключается в том, что границы применимости детерминистских схем в образовании крайне узки. Процессы формирования личности далеко не познаны. В отличие, скажем, от медицины, на глазах вырастающей в очень продвинутую науку, о науках педагогических говорить всерьез пока не приходится. Как ни печально это признать, время великих открытий в педагогике еще не пришло.... Поэтому попытки «модернизаторов» формализовать все (включая, например, «качество образования») вредны по определению. Но более принципиально иное соображение.
Образование человека – процесс не детерминированный, а ярко выраженно вероятностный. На него влияют четыре основных фактора: учителя, содержание образования, образовательная среда (т.е. весь уклад жизни общества), средства обучения. Гарантировать достижение результатов обучения удается редко, лишь в довольно несложных областях. Поэтому лучшее, что можно делать, - это стремиться повысить вероятность успеха. А для этого есть единственный путь – постоянный, очень большой и хорошо организованный высокопрофессиональный труд, направленный на развитие тех четырех основных потенциалов системы образования, о которых сказано выше. В последние десятилетия усилия «модернизаторов» имели принципиально иные цели. Поэтому мы и имеем дело с полной имитацией деятельности под флагом «модернизации».
Наконец, третий принцип – принцип доминирования административного ресурса. Так, несмотря на массовые протесты, все законы, умело лоббируемые «модернизаторами», были без особого труда проведены через Госдуму и Совет Федерации; все они подписаны сначала президентом Путиным (до 2008-го года), а затем – президентом Медведевым.
Это стало возможным потому, что список лиц, определяющих реальную политику в образовании, резко ограничен. Конечно, в этот список входит небольшая группа, сформировавшаяся в Высшей школе экономики (ректор – Я.И.Кузьминов). Именно ВШЭ выступает главным идеологом и разработчиком. Решающее влияние оказывают немногочисленные крупные чиновники из Минобрнауки и более высоких структур.
Примечательно, что все главные действующие лица, ответственные за «Стандарт» - это бывшие (в разное время) заместители министра. Руководители проекта – Л.П.Кезина и А.М.Кондаков; кураторы – А.А.Фурсенко и И.И.Калина, методолог – А.Г.Асмолов. Между тем, продуцирование идей и профессиональные разработки не могут быть функцией чиновника: на это у него нет ни времени, ни должной профессиональной подготовки. Главная задача крупного чиновника, принимающего решения, - организация честной экспертизы и выбор из двух-трех вариантов, подготовленных профессионалами.
Система принятия решений в образовании сегодня монополизирована: профессиональные сообщества оказались практически «вне игры». Среди разработчиков почти нет учителей, преподавателей вузов, профессоров. Организация обсуждений (например, проекта ЕГЭ или «Стандартов») имеет явно имитационный характер и проходит с активнейшим влиянием административного ресурса. Многочисленные критические выступления в прессе, как правило, игнорируются. Печальные обстоятельства – отсутствие организованных и сколько-нибудь влиятельных профессиональных сообществ, слабость педагогической прессы. Строго говоря, явный монополизм одной группировки в системе принятия решений для сферы образования заслуживает серьезного внимания Федеральной антимонопольной службы.
Пора понять, что продолжение политики «модернизации образования» ведет в исторический тупик. Необходима, во-первых, решительная смена системы управления: от узковедомственного подхода – к общественно-государственной системе управления образованием. Во-вторых, требуется глубоко продуманная среднесрочная стратегия развития национальной системы образования. Иными словами, востребована принципиально новая образовательная политика: без этого модернизация России невозможна.
Автор - член-корреспондент Российской академии образования.
