Александр Севастьянов: Александр Николаевич, я был в суде на Вашем допросе и видел, как Вы по неопытности (Вам, как видно, не приходилось сталкиваться с судами) попались в ловушку, расставленную Вам лукавым и опытным судьей Александром Замашнюком. На вопрос об источниках Вашей осведомленности о деле, вы назвали в ответ СМИ и адвокатов. Вот тут ловушка и захлопнулась! Ведь Вас должны были допрашивать об идейном мировоззрении сына; а получилось, после Ваших запротоколированных слов, что Вам не на что сослаться! И судья тут же искусственно сузил до предела рамки Ваших ответов.
Но не из СМИ же и не от адвокатов Вы об узнавали о мировоззрении Никиты! Вы знали сына с рождения, он рос у Вас на глазах…
Хорошо ли Вы себе представляете духовный мир Никиты?
Александр Тихонов: По моему мнению и не только, формирование личности человека, его мировоззрения, взглядов, убеждений – конечно же, период длительный. На этот процесс влияет все: заложенная при рождении компонента, семья, среда обитания, события в обществе и т.д. Никита родился с врожденным пороком сердца с компенсацией. Диагноз сняли на 5 году жизни. У него плоскостопие, до 13-14 лет Никита страдал избыточным весом. До 6 лет был страшным диатезником, сейчас присутствуют аллергические реакции. Бесспорно, это наложило отпечаток на его характер, как и то, что он очень физически сильный и терпеливый от природы.
В 1988 году в конце первого класса Никита попал под машину, получил скрученный открытый перелом ноги и сотрясение мозга. Я взял отпуск и находился все время с ним – читал исторические романы. За месяц прочитал ему «Повести древних лет», «Русь изначальная», «Русь великая», «Зори над Русью» и что-то из Яна. Я видел как светились его глаза, с каким интересом он слушал. Позже, года за три, в трех библиотеках нашего микрорайона не осталось ни одной не прочитанной им книги по русской истории. Позже была русская литература, но выборочно: Гоголь, Пушкин, Лермонтов, Алексей Толстой. Затем в более взрослом возрасте пришло время специальной исследовательской литературы.
В 10 классе учителя уже сами просили его вести уроки по истории и литературе…
Почему я говорю о его детстве подробно? Потому что в школе у него почти не было друзей: сначала они его избегали, а затем ему стало не интересно со сверстниками. У такого типа людей, как Никита, если появляется друг, то это больше чем брат, дружба для него свята.
А.С.: Как бы Вы могли, полно и откровенно (не ограничивая себя прокрустовым ложем судьи Замашнюка), охарактеризовать систему взглядов Никиты? Был ли он с Вами откровенен? Делился ли своими убеждениями, взглядами на жизнь, на политику?
А.Т.: К 11 классу Никита сформировался как убежденный славянофил. Отсюда позже был его интерес к сербо-косовской теме в журнале «Русский Образ» вместе с И. Горячевым. В 11 классе и на первом-втором курсах истфака МГУ сын активно общался с представителями различных молодежных движений и группировок в поисках единомышленников. Тогда же произошли два события, которые предопределили дальнейшее развитие Никиты как личности.
В
Второй эпизод имел место в общежитии МГУ. У одного из ребят произошел конфликт с кавказцами. Договорились выяснить отношения. С нашей стороны пришел один Никита. Его пальцем не тронули, но объяснили, что предавать друг друга – у русских в крови. Унижение было ужасное, вероятно, рассчитывали сломать, но эффект от этого был другой. По словам Никиты он четко понял: нация тяжело больна, ее нужно лечить, возрождать и защищать, необходимо формировать генофонд заново.
В этой связи: Россия для русских, да. Но я никогда не слышал от него, что русские избранные и превыше всех. Никита – националист и видит причины разобщенности русской нации в том, что нация не осознает своих корней, она деидеологизирована, обманута навязаными ложными ценностями, лишена возможности гордиться собой. Самобичевание в России возводится в культ, в хороший тон.
Основные претензии Никиты к власти:
– совершенно необоснованная миграционная политика на фоне брошенного и никак незащищенного славянского населения в республиках Средней Азии и Закавказья;
– поощренье, в т.ч. финансовое, северокавказской этнической, конфессиональной и культурной экспансии в центральную Россию;
– фактический геноцид пенсионного населения славянских районов России, уничтожение традиционной системы образования и воспитания.
Для полноты картины (честно о Никите) приведу цитату из его письма трехмесячной давности: «Сейчас читаю Варлама Шаламова “Колымские рассказы” и утешаюсь, потому что чашу ту уже испили другие и она ныне пуста. Поражает чудовищная способность человека выживать в нетерпимых условиях. Страшно думать, что инстинкты сильнее принципов. И еще окончательно понимаю, что, сам побывав в арестантской шкуре, не одобряю иных почитателей сталинизма. Хотя бы он был и с русским лицом. Азиатский способ производства противен природе белого человека. Авторитаризм есть историческое проклятье России, лишь иногда оправдываемое внешнеполитическими обстоятельствами».
Добавлю еще, что Никите чужды имперские настроения и амбиции. Что касается его религиозных убеждений, то лучше я как-нибудь дам почитать некоторые письма сына – так будет понятнее.
А.С.: Вы ведь с сыном из разных поколений; были ли у Вас с ним конфликты на почве понимания национального вопроса?
А.Т.: Я старше сына на 25 лет, я советский человек со всеми заморочками хомо советикус. Никита перерос меня в некоторых вещах уже лет в 25. Я это понял и не пытался его учить с позиции отца, старшего, мне с ним было интересно. У нас не было принципиальных расхождений в политических взглядах. Здесь дело в другом.
Противоречие было в отношении к тезису о «поражении своего правительства». Нанести поражение правительству вкупе с другими политическими силами – можно. Но кто возьмет власть? И как ее будет использовать? Есть ли в правом сегменте партия, движение, способное возглавить в полной мере страну? Думаю, что нет. А вот у левых либеральных западников, думаю, есть. Так ради чего качать ситуацию в стране?
А.С.: В суде Вы сказали, что с осени 2008 года и до момента ареста сына Вы встречались с ним два-три раза. Но в протоколе Вашего допроса от 09 ноября 2009 года содержатся показания о том, что последняя встреча с ним у Вас состоялась на Новый Год с 31 декабря 2008 года на 1 января 2009. Прокурор Сухова указала присяжным на противоречивость этих показаний, но суд не дал Вам объяснить причину расхождений. Момент существенный, что Вы скажете об этом?
А.Т.: Я прекрасно помню свои показания на предварительном следствии. Скажу честно, я не хотел их давать. Но пошел в СКП сам, без повестки, с подачи подставного адвоката Скрипилева, о котором Вы знаете. Пришел на беседу узнать, в чем обвиняют моего сына и насколько это серьезно.
Минут через сорок молодой оперок начал мне намекать на некий заговор вселенского масштаба с окраской под сатанизм, напрямую угрожающий государству и РПЦ. Заявил мне: «А как вы думаете, почему Маркелова убили 19 января, на Крещение? А а как вы думаете, почему его убили в такой близости от Храма Христа Спасителя? А вы знаете, что Никита Тихонов и Илья Горячев относятся к секте родноверов?» Я ответил, что Горячев православный, об этом мне говорил Никита, об этом свидетельствуют и материалы журнала «Русский Образ». Я также заметил, что Маркелов плохо подходит для ритуального убийства – он ведь к РПЦ никакого отношения не имеет.
Мне в ответ опять намекнули на подготовку некой группировкой родноверов громких убийств среди священников, а Илья Горячев – поставщик-де оружия.
Короче, я четко уяснил, что следствие битком набито тенденциозной информацией… И тогда я свернул нашу встречу, сказав, что последний контакт с сыном был в феврале, а для себя решил, что показания буду давать только в суде.
Я рассчитывал заявить в суде, что хотел бы изменить показания в части, касающейся контактов с сыном. Но Вы же видели: кто меня стал слушать? Мне даже заикнуться по этому поводу не дали! Я мягкий человек и не могу перехамить хама в мантии юриста…
А.С.: Вы признались, что давали сыну уроки, как выявлять наружное наблюдение. Но когда попытались объяснить, зачем и почему, судья Вас оборвал, и мы так и не узнали самого интересного. Поясните сейчас?
А.Т.: Здесь все очень просто и по-житейски примитивно. В конце 2003 года на меня было совершено вечером нападение в подъезде дома. Я этих двух ребят приметил по поведению еще у магазина «24 часа» в нашем микрорайоне. Через 5 минут уже точно знал, что меня «ведут», поэтому ускорился и выиграл у них 10 секунд. В тамбуре подъезда успел открыть вторую дверь и встретил их лицом к лицу. В руках у первого была маленькая гантелька. Так что, если бы не увидел, то череп они мне проломили бы. Все это узнал Никита… Ну, а потом начались его расспросы.
А.С.: Судья также не дал Вам рассказать, при каких обстоятельствах Ваш сын общался с этническими мусульманами. Что бы Вы могли пояснить?
А.Т.: У Никиты не было друзей и приятелей среди этнических мусульман. Основное общение имело место в спортивных залах на тренировках по различным видам единоборств. Занятия боксом и борьбой особенно популярны среди кавказцев. Но это и все: дальше никакого развития в лучшую или худшую сторону отношения не имели. Во-первых, к этому не стремился Никита, а во-вторых, сами кавказцы в основном держаться в своем замкнутом этно-конфессиональном кругу.
А.С.: Что Вы имели в виду, заявив, что Никита всегда хорошо относился к евреям? Это не очень вяжется в современном массовом сознании с характеристикой Вашего сына как патриота и славянофила. Поясните, пожалуйста эту информацию.
А.Т.: Как историк, Никита прекрасно знает о роли и месте евреев в Октябрьской революции, гражданской войне, раскулачивании, расказачивании и т.д. Это в целом определяет его отношение к данному этносу. Когда же я говорил о его «хорошем отношении» к евреям, то имел в виду следующее:
– во-первых, Никита, именно как националист, с пониманием относился к израильтянам, которые умеют отстаивать свои национальные интересы и политическими методами, и с оружием в руках;
– во-вторых, Никита как националист хорошо понимает мотивы евреев, родившихся и проживших долгие годы в СССР и выехавших в Израиль, чтобы вступить там в армию и оборонять свою страну;
– в-третьих, есть в современной России весьма небольшая категория евреев, которая связала свою судьбу с нашей страной и народом. Это люди типа Льва Рохлина. Они, к сожалению, долго не живут, а в собственной среде их считают изгоями.
А.С.: Несколько слов об Илье Горячеве, показания которого до сих пор считались краеугольным камнем обвинения. После того, как было опубликовано отречение Горячева от показаний, заверенное нотариально, прокуратура на слушаниях не оглашала их и на сегодня они не фигурируют в числе доказательств по делу. Но это не значит, увы, что государственный обвинитель не вынет их из кармана в ходе прений сторон или даже напоследок в своей законной реплике. Что Вы думаете об этой истории? Считаете ли Вы как разведчик-профессионал, что Горячева могли допрашивать в условиях, в которых он был вынужден оговорить Вашего сына?
А.Т.: По поводу Горячева все совсем не просто. Не исключаю, что у спецслужбистов с Горячевым есть некие отношения, и эти отношения существуют по крайней мере с момента разработки дела Тихонова/Хасис, а то и до того.
