24 марта в МГИМО прошла Конференция ««Черкесский вопрос»: историческая память, историографический дискурс, политические стратегии», на которой, как явствует из названия, был рассмотрен т.наз. «черкесский вопрос», его исторические составляющие и современные реалии.
Сразу хочу сказать, что сам факт вынесения «черкесской» темы на обсуждение я считаю чрезвычайно положительным и полезным. Наша публичная политика и официальная общественная мысль в течении многих лет упорно уходила от него, результатом чего, несомненно, является нынешнее состояние этого вопроса, не устраивающее ни черкесские организации, ни российских политологов, ни, смею надеяться, наши государственные органы. О необходимости ведения честного и открытого общественного диалога по этой острой теме неоднократно говорили многие российские политологи, такие как Сергей Маркедонов, Владимир Захаров и некоторые другие, в том числе и Ваш покорный слуга. В этом отношении сам факт проведения конференции необходимо очень и очень приветствовать.
Вместе с тем, форма проведения конференции и ее результат, конечно же, не выдерживают никакой критики и, более того, наводят на серьезные вопросы о том, что явилось причиной ее провала – непрофессионализм организаторов, либо их ангажированность, предвзятость и нацеленность на заранее заданный результат.
Во-первых стоит отметить, что цель конференции, озвученная ее организаторами – «Уйти от политики и обсудить исключительно научные аспекты» невозможна по определению. Это либо розовые мечты, избавиться от которых людям, организовывавшим эту встречу, мешает их непонимание проблемы во всей ее комплексности и глубине, либо это попытка придания благоприятного вида манипулированию научным мнением и НЕ стремление открытого и профессионального обсуждения острых вопросов, НО создание условий, в которых одна – нужная - сторона по определению одержит верх, что не имеет никакого, подчеркиваю, никакого отношения ни к науке, ни к честной публичной деятельности и, как следствие, не будет воспринято в научном сообществе.
Черкесский вопрос и его составные части, такие как признание «геноцида» адыгов во время Кавказской войны, возврат на Кавказ этнических адыгов – потомков переселенцев, объединение адыгских республик в одну административно-территориальную единицу и др. ИЗНАЧАЛЬНО был задуман и поднят в первую очередь как вопрос политический. Избежать политики при его рассмотрении не удастся никоим образом.
Если мы посмотрим на международную практику хотя бы в вопросе признания «геноцида», то увидим, что еще никому и никогда не удавалось избежать политизации этого вопроса. «Геноцид» - это в первую очередь вопрос политики, а все остальные его аспекты идут уже потом. Причем в черкесском случае вопрос признания «геноцида» еще более осложняется т.к. эта тема не самостоятельна и не является самоцелью для адыгских националистических организаций. В их понимании признание «геноцида» и последствия, которые должны наступить для России в случае такового признания должны служить инструментом достижения иных, гораздо более далеко идущих целей. В самих адыгских республиках эти вопросы уже давно и прочно стали вопросами именно политическими и любое проявление инакомыслия в этих вопросах просто нещадно карается – факт, невозможный в научном дискурсе, но являющийся частой практикой именно в политической и общественной жизни современного Северного Кавказа.
Уверен, что адыгские общественные деятели это понимают, но пытаются придать вопросу вид благообразности и неангажированности. «Профессиональных» адыгов здесь можно понять. Если же этого не понимают люди, организовывавшие конференцию с московской стороны и люди, дававшие на нее деньги, то им нужно или заняться чем-то другим, или найти консультантов, которые хотя бы в первом приближении были знакомы с проблематикой темы и ее реальными политическими проявлениями.
Во-вторых, состав участников присутствовавших на конференции совершенно непонятен и наводит на мысли о том, что организаторы конференции либо не ориентируются в профессиональном сообществе, либо подобрали участников под получение конкретного, заданного им результата.
С адыгской стороны в конференции приняли участие несколько крупных адыгских историков (таких, например, как Самир Хотко), труды которых лежат в самой основе черкесского вопроса и которые не просто очень глубоко владеют темой, но и сами формируют как доказательную платформу темы, так и общественное мнение на ее счет.
Это прекрасно, что они были приглашены и смогли приехать. Разговаривать с ними нужно, но тогда и с другой стороны должны быть выставлены люди, которые настолько же глубоко владеют темой и смогут, как минимум, вести профессиональное оппонирование. Это должны быть люди, которые не просто будут знать вопрос в общих чертах, а будут, как говорится, глубоко в теме. Таких людей не много - их можно пересчитать по пальцам. Ни одного из них на встрече не было и, насколько я знаю, ни один из них не был приглашен.
Более того, я абсолютно точно знаю, что по крайней мере часть из них не была приглашена совершенно осознанно и целенаправленно и это, естественно, приводит к мысли, что никакого оппонирования не должно было быть изначально и состав участников был заранее подогнан под определенный результат.
Я хочу подчеркнуть, что говоря о профессионализме московских участников, я никоим образом не хочу поставить под сомнение их профессионализм в других темах, в том числе, конечно же, в вопросах кавказоведения. Без ложной лести можно сказать, что в массе своей на конференции были представлены высокие ученые, достигшие серьезных высот в своих конкретных областях, но не являющиеся глубокими специалистами именно в адыгском вопросе и в его составляющих. За исключением единственного участника, имеющего по одному из частей адыгского вопроса целую книгу, из собравшихся на конференции было всего лишь 2-3 человека, которые, на мой взгляд, твердо, но не глубоко представляют вопрос, и имеют хотя бы 1-2 статьи по этой проблематике.
Я еще раз хочу извиниться перед коллегами, но чтобы на одном уровне разговаривать с людьми типа С. Хотко этого мало. Надеюсь, что меня поймут и не станут обижаться.
Некоторые из участников, приглашенных на конференцию, представляли из себя лидеров адыгских молодежных политических организаций, они выступили не с научными, а совершенно политическими заявлениями и тогда соблюдение заявленного принципа «отхода от политики» представляется абсолютно непонятным и нужно опять говорить либо о непрофессиональной организации, либо о предвзятости всего процесса.
Другие ученые (по крайней мере один), приглашенные на конференцию и живущие на Кавказе, отказались на нее приехать из-за опасения того, что в случае высказывания ими своей принципиальной позиции, противоположной официальной теории «страшного геноцида и необходимости покаяния», против них дома будут применены репрессивные меры, как это уже не раз случалось с «несогласными».
В-третьих, хочу отдельно вернуться к сомнениям в «честности игры». Мы являемся свидетелями того, что адыгский вопрос внезапно вышел на поверхность и начал развиваться с потрясающей скоростью. После 10 лет забвения за последние полтора месяца на адыгскую тему и тему кавказской истории в целом прошли уже 3 конференции и еще одно событие - на подходе. Я искренне рад, что это происходит, но мы не дети и абсолютно понятно, что просто так такие вещи не случаются, принято какое-то решение и открыты какие-то фонды. Я двумя руками за активизацию дискуссии по этому вопросу, но мне, естественным образом, хочется чтобы игра была честной.
Злые языки утверждают, что за прошедшей конференцией, очень возможно, стоят Общественная палата и Администрация Президента РФ.
Не секрет, что деятельность Общественной Палаты РФ, людей, востребованных нынешней властью и в этой Палате представленных, в последнее время вызывает очень серьезные вопросы у нашего общества. Можно упомянуть только два последних дела, широко освещавшихся в Интернете - это скандал с семьей Костиных (в ходе которого, как писали в Интернете, выяснилось, что Администрация Президента сама создает организации, выдающие ее собственное мнение за мнение реального гражданского общества, само распределяет им очень серьезные финансы и ставит в качестве их руководителей жен своих ответственных сотрудников, делая их – жен – членами Общественной Палаты РФ), а также дело Вдовина и Барсенкова, в ходе которого российская общественность, научная среда активно (я бы даже сказал - агрессивно) выступила против Николая Сванидзе - члена Общественной Палаты и члена президентской Комиссии по борьбе с фальсификациями истории, сыгравшего в этой истории очень неприглядную роль.
Я также не раскрою, наверное, никакого секрета, если скажу, что у значительной части нашего профессионального сообщества и просто у многих жителей Кавказа сформировалось негативное отношение к деятельности Максима Шевченко - руководителя рабочей группы Общественной Палаты по развитию общественного диалога и институтов гражданского общества на Кавказе. Такие же злые языки говорят о крайней невнимательности Максима, в частности, к русскому вопросу на Кавказе, о том, что на мероприятия, посвященные профессиональному обсуждению вопросов Кавказа он может пригласить людей вообще не имеющих отношения к Кавказу, о том, что в ряде вопросов Максим не имеет собственного мнения и колеблется с линией партии и т.д.
Я очень хочу ошибаться и, повторяю, я высказываю лишь свои предположения и озвучиваю распространенные взгляды, но если прошедшая в МГИМО конференция является тем, КАК г-н Шевченко видит «общественный диалог и институты гражданского общества на Кавказе», то, боюсь, ТАКИЕ формы диалога будут восприняты лишь в Общественной Палате, но не в самом обществе.
В остальном, я благодарен организаторам конференции. Пусть первый блин был комом. Начало процесса положено и если его продолжение будет действительно профессиональным и действительно честным, то и в России в целом, и на Кавказе в частности он будет воспринят с большим позитивом и с ощущением того, что все вместе мы делаем одно большое и общее дело. Спасибо.
