Попытки мусульманских правительств силой обуздать уличные страсти сопровождаются гневными отповедями из Вашингтона. Но на фоне глобального продовольственного кризиса протесты ширятся, и умиротворяющие призывы из-за океана звучат даже «оптом» – порой в отношении нескольких стран сразу, скажем, так: «Б. Обама осудил жесткие меры, принятые властями Бахрейна, Ливии и Йемена» [1]. Подобные ляпы вполне в духе американских президентов, и в нынешней дестабилизации ближневосточных режимов США сыграли зловещую роль. Дело в том, что история отношений американцев с исламской цивилизацией ничтожно коротка, так как началась в основном после Второй мировой войны. Даже русские, которые за тысячу с лишним лет взаимодействия с миром мусульманской экспрессии уяснили, что Восток – дело тонкое, допустили вначале «ичкеризацию» Чечни, а затем – «чеченизацию» всего Северного Кавказа. Что ж говорить о янки? Почти 70 лет они чудят на Востоке аки слон в посудной лавке.
Примеры клинического невежества
В 1948 году в канун провозглашения Израиля лидеры арабов Палестины призвали соплеменников ненадолго покинуть дома, чтобы арабские армии беспрепятственно покончили с евреями. В ожидании скорой победы 400 тыс. человек добровольно переселились в палаточные лагеря, однако Израиль выстоял, а Египет и Иордания оккупировали земли, выделенные ООН под государство палестинских арабов. И вот США – тут как тут! Они посадили добровольных беженцев «на иглу» финансовой, продовольственной, медицинской помощи. На американскую благотворительность потянулись тунеядцы со всего Ближнего Востока. Лодыри и прохиндеи, не имевшие никакого отношения к Палестине, говорили: «Мы бежали от сионистов, мы голодаем, и нам негде жить». Американцы вносили новичков в списки, выделяли палатку, ставили на довольствие, закрепляли за врачом. В 1950 году «беженцев» стало уже свыше 1 млн, но США продолжали их содержать, и нестерпимая ситуация законсервировалась. Больше нигде в мире нет столь старых беженских лагерей. Например, в тех же 1940-х годах миллионы мусульман бежали из Индии в Пакистан, а миллионы индусов – в обратном направлении, но все они были абсорбированы за считанные годы [2]. Зато в Палестине и ее окрестностях палатки с годами были заменены на более капитальные трущобы из тарных ящиков и кровельной жести. Лучшей питательной среды для терроризма, чем живущие на американские подачки потомственные тунеядцы, нельзя себе и представить.
Не будем подробно останавливаться на кризисе 1956 года вокруг Суэцкого канала, который был грубо национализирован Египтом: чтобы вернуть важнейшую водную артерию планеты международному сообществу, на ее берега высадились британские и французские войска, однако США безапелляционно потребовали их вывода, что привело к победному всплеску арабского национализма и череде кровопролитных войн. Перенесемся поближе к нашему времени – в 1980-е годы, когда Америка потратила $3 млрд на поддержку исламского фанатизма в Афганистане. Часть этих средств – стоимость подаренного американцами оружия, которым снабжал моджахедов саудовский предприниматель Усама бин-Ладен. Другая часть пошла на грандиозную затею ЦРУ по искусственному выведению племени бесстрашных воинов ислама. На территории соседнего Пакистана сирот и сыновей беженцев советско-афганской войны расселили в религиозных интернатах-медресе, а когда мальчики подросли, отправили их в тренировочные лагеря. Пакистанские и американские инструкторы обучили парней премудростям современного боя: так появился Талибан. Американские солдаты сражаются с талибами почти 10 лет кряду, – уже дольше, чем «шурави» бились с их отцами-душманами [3].
В 1990 году в Боснии и Герцеговине родилась «Программа исламизации мусульман», которая сформулировала: «Исламское движение должно начать борьбу за власть, как только оно почувствует себя морально готовым и достаточно многочисленным, чтобы свергнуть ныне существующее неисламское правительство». Исламский мир направил в Югославию деньги, инструкторов, оружие. Начался террор православных, на что те ответили созданием отрядов самообороны, опиравшимися на помощь Сербии. Несмотря на экономические санкции против православных, к 1995 году шансы мусульман всерьез закрепиться на Балканах растаяли. Однако пропагандистская машина США взахлеб демонизировала сербов, которым приписывались этнические чистки да концлагеря; затем авиация НАТО отобрала у сербов все победы. В дальнейшем агрессия продолжилась – на этот раз непосредственно против Сербии. Начиная с 1996 года, ЦРУ и германская БНД выпестовали из албанских уголовников и арабских наемников 20-тысячную Косовскую освободительную армию (КОА). Американские стратегические бомбардировщики не позволили регулярным сербским войскам расправиться с этими террористами: в 1999-м Косовский край перешел в руки КОА и албанской наркомафии. Бандиты взорвали церкви и приступили к уничтожению сербского населения, о чем «демократические» СМИ предпочли помалкивать [4]. Не исключено, что эта инъекция ислама в «мягкое подбрюшье Европы» также приблизит крах христианской цивилизации.
Публичный заменитель совести
США поют старую песню о том, что несут Востоку демократию, избавление от авторитаризма и диктатуры. По умолчанию предполагается: демократия суть великое благо для всех без исключения обществ планеты – независимо от их истории и культуры. Но отчего же на карте мира не видно демократических мусульманских государств? На наших глазах за последние несколько лет провалился даже кемалистский эксперимент в Турции: в 2010 году демократически избранный режим исламистов разгромил армейскую верхушку, а ведь именно военные со времен Ататюрка свирепыми церберами сторожили хрупкую турецкую демократию.
Возникает «кощунственный» вопрос: совместим ли в принципе исламский менталитет с демократией? Обратимся к свидетельствам французов и британцев, которые в XIX веке фактически колонизировали весь мусульманский мир и за последующую сотню лет хорошо его изучили, – в отличие от американцев.
«Арабу власть вообще представляется всегда игом; он хочет минимума власти, потому что не умеет ставить ей границы и не видит, в чем ее благо для общества, – заключил выдающийся французский историк Эрнест Ренан (1823–92). – При таком настроении умов власть правителей не бывает продолжительной; но пока она держится, она бывает жестока, ужасна... Восток никогда не понимал, что власть может быть ограничена в самой сущности своей».
Далее Ренан сообщает об избрании лидера в арабской стране: «Это избрание не основывается ни на наследственности, ни на подаче голосов, ни на распоряжениях верховного султана, ни, наконец, на захвате. Поводом к нему служит общее сознание, что данное лицо предназначено к власти, вследствие ли его превосходства над другими, его знатного происхождения, силы воли или воинской доблести» [5].
Как видим, демократией и не пахнет. Но, может быть, она привилась на Востоке позже? Лорд Артур Бальфур, бывший премьер-министром Великобритании в 1902–05 годах, записал: «Вся история восточных народов свидетельствует об их неспособности к самоуправлению... Ни один из этих народов не создал то, что мы на Западе называем самоуправлением. Восточный мудрец сказал бы, что административная деятельность недостойна настоящего философа, ибо это – грязная и неблагодарная работа».
В 1956 году влиятельная лондонская газета «Нью-Стейтсмен» скатилась в откровенный расизм. «Арабы безграмотны, ленивы, деспотичны, – читаем в передовой статье. – Мы всегда поддерживаем их в борьбе против французов, но никогда не находим удовлетворения в сотрудничестве с ними. Арабы грязны, коварны и совершенно не заслуживают доверия. Интеллектуально они абсолютно беспомощны, ибо находятся в плену старых предрассудков».
Какая уж тут демократия! Но тем временем в Персидском заливе развернулась масштабная добыча нефти и газа, и мусульманский мир получил реальный рычаг влияния на геополитику. Инвективы были немедленно отброшены и забыты; напротив, с арабами и персами стали заискивать ведущие державы. Пышным цветом расцвела политкорректность – публичный заменитель совести. Разумеется, западные лидеры помнят, что «арабы безграмотны, ленивы, деспотичны».
Но вслух такое брякнуть – боже упаси!
Солидарное общество вместо гражданского
Территории, где царит ислам, издавна управляются диктаторами, делящими власть со своими семьями-кланами. Такое общество называется солидарным, а о гражданском обществе западного образца, составленном из тщательно размежевавшихся индивидуальностей, не может быть и речи.
Так, главной характеристикой отношений между афганцами является трайбализм, и даже ислам неспособен примирить враждующих вождей. Каждое племя кормится со своей делянки опийного мака, да так и норовит прирезать себе несколько чужих соток. Как-никак, выращивание мака в 100–200 раз выгоднее пшеницы [6].
Родня саудовского короля – главного союзника США на Ближнем Востоке – насчитывает 50 тысяч человек, жизнь каждого из которых больше принадлежит клану, чем ему самому. Внутриклановые связи очень прочны, а групповые интересы доминируют над личными. Это обусловлено и культом предков, и традицией кровной мести, осуществлять которую должны мужчины из рода пострадавшего.
Иракские арабы-сунниты и арабы-шииты также не монолитны, но разделены примерно на 2000 родовых организаций. Они объединены в 150 кланов, или племен (аналогично чеченские тейпы состоят из цъа – родовых союзов). Крупные кланы насчитывают до миллиона человек, малые – несколько тысяч. До американо-британского вторжения все руководящие посты в Ираке занимали представители около 35 наиболее влиятельных кланов во главе с кланом аль-Тикрити самого Саддама Хусейна.
В кланово-родовом обществе все решают кумовство и взятки – и никакого равенства граждан перед законом. Власть должна быть авторитарной или тоталитарной, иначе она мигом перейдет к другому клану, но не в итоге всеобщих и честных выборов. Характерны карманные парламенты, репрессии в отношении оппозиции, жесткая цензура, религиозная нетерпимость, пытки, карательные ампутации, публичные казни. Мир ислама в той же мере предрасположен к восприятию демократических ценностей, в какой демократические страны готовы перенять подобные дикости. Племяннику саудовского короля за участие в заговоре отрубили голову в три приема с минутными интервалами между ними, когда несчастный еще жил.
Единомыслие проявляется даже в одежде: мужчины расхаживают в белых галабиях и куфиях, их жены – в черных паранджах и никабах. Население в этой «униформе» – уже своеобразное воинство. Отсюда проистекают милитаризм и ксенофобия: всякий чужак бросается в глаза своей непохожестью на туземцев. Меньшинства иных конфессий образуют зимми – граждан второго сорта. Они поражены в правах, платят повышенные налоги, не имеют права на ношение оружия и политическую автономию.
А женщина в исламе? За непокорство жену следует избивать палкой. В шариатском суде два женских свидетельства приравниваются к одному мужскому. Работать женщине разрешено лишь дома. В Саудовской Аравии отец на глазах родичей топит заподозренную в супружеской измене дочь. В Бангладеш женщину на том же основании закапывают по грудь в землю и побивают камнями. В Иране побитие камнями или бичевание превращается в хэппенинг, когда каждый родственник старается приобщиться к лишению человека жизни, а если кто-то от этого уклоняется, то впадает в грех и сам заслуживает наказания. Иными словами, все мужчины в шариатских странах – дети рабынь, на что еще в 1908 году сетовали младотурки [7].
В Афганистане при талибах (1996–2001) насаждением шариата занималось «Министерство по поддержке добродетели и предотвращению порока». За громкий смех – даже в гареме – глава семейства обязан избить жену палкой. За появление женщины на улице без сопровождающего мужчины палками лупили особые, религиозные, полицейские. Но и идти рядом с мужчиной запрещено: женщина должна плестись в десятке шагов позади своего повелителя. Девочек изгнали из школ, женщин – с рабочих мест. Мужчинам приказали отрастить бороды, но не длиннее, чем у пророка Мухаммада, иначе следовало публичное избиение палками. Когда кто-то заявлял, что борода плохо растет, проверка на честность проводилась в тюрьме: если за полтора месяца мужчина зарастал бородищей, наказывали палками за ложь. В мечети пять раз в день загоняли палками да прикладами, и водители такси обязаны были бесплатно подвозить туда мужчин. Талибы запретили светскую музыку, аудио- и видео-, Интернет и фотодело, футбол и музыкальные инструменты, изображения людей и животных, параболические антенны и телевизоры. Столы и стулья пошли на дрова: во времена Мухаммада таких предметов не существовало. Таможни перекрыли импорт пепси и кока-колы, косметики и нетрадиционной одежды (в частности, галстук объявили сатанинским символом «неверных»), мебели и радиотехники. Недовольных казнили прямо на улицах.
Идиотическая жажда перемен
Когда гражданское общество всей боевой мощью обрушивается на общество солидарное, демократизации ждать не приходится: эффект будет обратный. Внешняя угроза – например, попытка коалиции НАТО уничтожить посевы наркосырья – резко укрепляет солидарность. Племенные вожди, которые еще вчера рвались резать друг другу глотки, превращаются в союзников и становятся полевыми командирами. Словно колобок, который ушел и от бабушки, и от дедушки, Афганистан не допустил ни британского, ни советского господства; отступление янки тоже не за горами.
Поддерживая мятежи в солидарных обществах, Соединенные Штаты наступают на прежние грабли. Мир еще оценит по достоинству Барака Хусейна Обаму, произнесшего в 2009 году в Каире речь, которую люди из «Братьев-мусульман» выслушали, сидя в первом ряду [8]. «Демагог-очаровашка» откровенно поощрял оппозицию президенту Мубараку – давнему и верному союзнику США. Данное предательство уже оборачивается радикализацией от Атлантики до Индийского океана на долгие годы. Думается, Обаме этот грубейший косяк аукнется на выборах будущего года, но сие – слабое утешение для тех, кому суждено стать жертвами исламских фанатиков.
«Мы видим, к чему привела демократия США в Ираке и Газе, – пригвоздил Хосни Мубарак перед тем, как уйти в отставку. – Теперь это судьба всего Ближнего Востока» [9].
Впрочем, возвращение республиканцев в Белый дом не изменит решительно ничего: США с патологическим упрямством, вопреки собственным интересам, продолжат давление на солидарные общества с тем, чтобы «пересобрать» их в общества гражданские. Так, экс-кандидат в президенты Джон Маккейн вслед за своим соперником Обамой идиотически радуется свержению Мубарака и отважно предостерегает: «Я не думаю, что все эти события ограничены Ближним Востоком... Этот ветер перемен дует и разносится, и если бы я был Владимиром Путиным, то вел бы себя чуть менее самоуверенно... И я бы чувствовал себя в меньшей безопасности, отдыхая на курорте, где находятся президент Ху и еще несколько человек, управляющие Китаем и решающие судьбу 1,3 млрд жителей этой страны» [10].
По-видимому, комплекс неполноценности Маккейна произрос из его бесславного участия в войне против еще одного солидарного общества: в 1967-м вьетнамцы сбили будущего сенатора над Ханоем и 5,5 года удерживали в плену. К тому же Маккейн в принципе не в силах понять, что «ветер перемен» – это вовсе не то, чего ждет русское солидарное общество, которое еще не оправилось от перестроечной контузии. «Перемен требуют наши сердца», – распевали советские идеалисты, в то время как китайские идеалисты навсегда остались на Тяньаньмынь. К счастью для китайского народа.
Самое удивительное, что американские политики не желают прислушиваться даже к представителям единственной демократии посреди исламской вселенной. А между тем начальник израильского Генштаба, генерал-лейтенант Габи Ашкенази отчеканил с предельной ясностью: «В нашем регионе стабильность предпочтительнее демократии» [11].
Напротив, крупнейший в мире спекулянт, видный русофоб и лоббист наркобизнеса Джордж Сорос договорился до того, что назвал Израиль главным препятствием на пути демократизации Ближнего Востока. И предрек: «США могут многое выиграть, если поддержат стремление народов региона к свободе и демократии» [12]. Эти слова, можно, конечно, счесть бредом выживающего из ума толстосума, однако Сорос спонсирует не только зарубежные слеты чеченских боевиков, но и... Демократическую партию США: наверняка к его мнению прислушиваются в Белом доме [13].
Конечно, стабильность солидарного общества порочна с точки зрения общества гражданского. Русская служба BBC характеризует режим Мубарака следующим образом: «Стабильность – вот слово, которое красной строкой прошло через все его президентство: закон о чрезвычайном положении, запрещавший собрание в одном месте более пяти человек, длился на протяжении всех лет его правления, а этих лет было без малого 30» [14].
Но никакой иной стабильности исламское пространство не потерпит. Одним диктатурам на смену неизбежно придут другие. Хорошо, если в Египте или Ливии не установится теократия наподобие иранской, а иначе Каддафи покажется кротким агнцем.
Кровавая наступает пора.
[1]. Б. Обама осудил жесткие меры, принятые властями Бахрейна, Ливии и Йемена // РБК. – 19 февраля 2011.
[2]. Черницкий А.М. Как спасти заложника, или 25 знаменитых освобождений. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. –Сс. 37–39.
[3]. Черницкий А.М. Воздушное пиратство: самые громкие захваты. – Ростов н/Д.: Феникс, 2007. – Сс. 385–387.
[4]. Александр Черницкий. Суд в одни ворота // Наша власть: дела и лица. – 2007. – №12.
[5]. Ренанъ Э. Исторiя израильскаго народа. – Спб.: Брокгаузъ-Ефронъ. – 1912. – Сс. 465–466.
[6]. Черницкий А.М. Воздушное пиратство: самые громкие захваты. – Ростов н/Д.: Феникс, 2007. – Сс. 178–180.
[7]. Владимир (Зеев) Жаботинский. Избранное. — Иерусалим, 1989. – С. 27.
[8]. Александр Коган. «Русский» эксперт: США поддержали «Мусульманских братьев» в Египте // Портал IZRUS. – 30 января 2011.
[9]. Израильский экс-министр первым узнал о конце эпохи Мубарака // MIGnews.com. – 11 февраля 2011.
[10]. Маккейн: свержение Мубарака – это предостережение Путину и его друзьям из КГБ // Газета.Ru. – 15 февраля 2011.
[11]. Давид Маркиш. Пар из котла // Еврейское слово. – 15 февраля 2011.
[12]. Джордж Сорос: «Израиль - главное препятствие на пути демократизации Ближнего Востока» // Zman.Com. – 3 февраля 2011.
[13]. http://www.gazeta.ru/news/lenta/2010/11/01/n_1566565.shtml Доку Умаров: Закаев получил от Сороса $10 млн на чеченский конгресс в Польше // Газета.Ru. – 1 ноября 2010.
[14]. Хосни Мубарак: поражение непотопляемого // Русская служба BBC. – 11 февраля 2011.
