Французские и международные СМИ взбудоражены новостью – один из ветеранов французской «правой», «великий и ужасный» Жан-Мари Ле Пен покинул большую политику, оставив у руля «Национального фронта» свою младшую дочь Марин.
Пост лидера партии унаследовала его младшая дочь Марин, за которую проголосовали более двух третей делегатов съезда, что позволило ей значительно опередить своего главного соперника, видного «фронтиста» Бруно Гольниша. Последнее, впрочем, неудивительно. Как сообщила в понедельник газета Liberation, исходя из данных опроса социологической службы Viavoice, армия поклонников Марин уже превысила число тех, кто симпатизировал ее отцу Жан-Мари Ле Пену.
Таким образом, у французских «крайне правых» теперь «женское лицо». Что, впрочем, характеризует известную общую тенденцию современной французской политики. Ведь и у главного конкурента «правых» (как умеренных, так и «крайних») – Социалистической партии Франции – у «руля» в последние годы также оказaлись женщины. В 2007 году кандидатом социалистов на президентских выборах стала Сеголен Руаяль, пытавшаяся обновить имидж партии и в упорной борьбе уступившая Николя Саркози. В 2008 году пост председателя Соцпартии заняла более брутальная и радикальная экс-троцкистка Мартине Обри, которой, правда, вскоре пришлось отстаивать правомерность своего избрания руководителем партии во французских судах.
Марин Ле Пен – достойная дочь своего незаурядного отца, что весьма важно для «Национального фронта» как ярко выраженной «лидерской партии». Не обладая яркой харизмой, она, тем не менее, продемонстрировала наличие у нее, наряду с эмоциональностью и чувствительностью, ярко выраженных бойцовских качеств и организаторских способностей. Благодаря последним (Марин возглавляла избирательный штаб отца) во многом и стал возможен невероятный прорыв «крайне правых» на президентских выборах в 2002 году, когда Ле Пен сенсационно вышел во второй тур, обыграв в первом туре выборов кандидата от Соцпартии, действующего премьера Лионеля Жоспена (после чего уступил действующему президенту Жаку Шираку, мобилизовавшему против него едва ли не весь «антифронтистский» и «антиксенофобский» электорат). Марин Ле Пен проявила незаурядный дар полемиста, когда в начале 2008 года в дискуссии на канале ВВС с известным британским мусульманским богословом в ответ на требование «большей толерантности» заявила, что «безграничное расширение французской идентичности приведет к тому, что Франции не станет». Ей же принадлежат знаменитые призывы «Арабов в Сену!» и огромные штрафы за неоднократные ксенофобские высказывания, впрочем, нисколько не ослабившие ее политического пыла и темперамента.
Прощальная речь оставляющего «партийный трон» отца тронула мадам Ле Пен до слез. Не скрывая своих амбиций, Марин Ле Пен заявила о своем намерении участвовать в политической компании 2012 года.
Однако завоевание новой популярности требует нового имиджа партии, что предполагает необходимость предложить избирателям ее новое «политическое лицо». Характерно в этой связи заявление мадам Ле Пен, сделанное практически сразу же после избрания на пост председателя партии. Она, в частности, сообщила, что «намерена кардинально изменить якобы ошибочный имидж партии и ввести ее в число главных политических сил страны».
Однако отказываться от идейного наследия партии новая Жанна д’Арк также не намерена, следуя правилу «на войне как на войне». Подтверждением тому – алармистская направленность одного из заявленных ею мессиджей: «15 лет назад мусульмане носили платок, женщин в платках становилось все больше и больше. Затем появилась паранджа, и стало все больше и больше женщин в парандже. Конечно, на улицах нет танков и солдат, но, все же, это оккупация территории, и это мешает французским жителям». Не доходя до свойственных ее отцу эпатажных выпадов, Марин все же достаточно четко обозначает партийные приоритеты. Она, в частности говорит о том, что пришло время думать о своем государстве, о своем народе, об интересах французской нации. Подтекст подобных заявлений очевиден: не произнося непопулярных лозунгов напрямую, Марин Ле Пен дает понять избирателям, что пора прекратить платить за иммигрантов, которые, по ее мнению, «наводнили страну, получают миллионные пособия, рожают здесь детей, однако не испытывают никакой благодарности к стране, которая их приняла». Следует признать, что сегодня все большее число французов склоняются к сходным по смыслу оценкам.
Пережив некоторый электоральный спад после «триумфа» на президентских выборах 2002 года, «Национальный фронт» вновь набирает очки. Так, на парламентских выборах 2007 партия набрала лишь незначительные 4,3 % голосов, не получив ни одного места в Национальном собрании. В то же время на мартовских выборах 2010 «Фронту» удалось пройти во второй тур голосования в 12 регионах. В итоге он собрал около 2 миллиона голосов (9,17 %). Кроме того, сам Ле Пен, возглавивший партийный список в регионе Прованс-Альпы-Лазурный берег, добился здесь лучшего результата в истории своей партии, набрав 22,87 % голосов и обеспечив своим сторонникам 21 из 123 депутатских мандатов в местном совете (что почти в два раза превосходит аналогичный показатель партии на выборах в
В итоге этого электорального успеха «Национальный фронт» вернул себе статус третьей политической партии страны и, по всей видимости, решительно намерен его развить.
Выдвижение Марин Ле Пен на пост лидера партии в «предвыборном» году, как можно предположить, связано с намерением «фронтистов» объединить вокруг себя большую часть «правого электората», «изъяв» эти голоса у партии Николя Саркози, испытывающего немалые проблемы вследствие «непроходимости» инициированных им реформ. Следует признать, что подобные расчеты не лишены известных оснований. Социологические опросы, опубликованные за последнее время во французских СМИ, вполне определенно указывают на то, что в 2012 году Марин Ле Пен имеет все шансы войти в тройку лидеров в борьбе за пост главы государства, набрав в первом туре президентских выборов от 17 до 20 % голосов избирателей.
Параллельно с этим, немалое число французов жаждут объединения «системных правых» (партии Николя Саркози) с ультраправыми. Если в 2002 году таких было всего 33%, то сейчас уже 43 %. Эта тенденция «слияния умеренных и крайне правых» свойственна сегодня для многих стран Европы. Так, в Италии крайне правый «Национал ьный альянс» участвовал в правительственной коалиции, возглавляемой Сильвио Берлускони и его правопулистским движением «Вперед, Италия!», что в итоге привело к созданию объединенной партии. Впрочем, для самих «крайне правых» подобное сближение создает угрозу потери «политического лица» - что, впрочем, едва ли хуже перспективы закрыться навсегда в «электоральном гетто», оставшись на «твердокаменно-ортодоксальных» позициях.
Многие аналитики, тем не менее, уверены, что Марин Ле Пен еще доставит президенту Саркози большие неприятности, улучшив партийный результат на выборах-2012. Однако совсем не очевидно, что ее эффектный «политический образ» позволит «фронтистам» стать такой объединяющей силой для французских «правых». Ибо большинство однопартийцев действующего президента Саркози не жаждут не только альянса, но и сближения с «Национальным фронтом». Как пишет Figaro, лидер партии «Союз за народное движение» Жан-Франсуа Копе заявил накануне, что не может быть и речи о нарушении так называемого «санитарного кордона» между ней и Национальным фронтом. В недрах партии даже создана специальная группа, призванная выработать стратегию под кодовым названием «анти-НФ». А значит – существует не слишком много шансов на «электоральный прорыв» «НФ» в следующем судьбоносном году.
И едва ли новому лидеру «Национального фронта» удастся преуспеть в борьбе за голоса «протестного» электората, который после серии «непопулярных реформ» Николя Саркози склонны голосовать скорее за левых. Даже если Марин Ле Пен сможет предложить избирателям сбалансированную и детальную программу, предлагающую конструктивные решения всех накопившихся во Франции проблем, она едва ли будет в полной мере принята избирателями. Использование же традиционного оружия «фронтистов» - «правого популизма с креном в сторону социальных вопросов» - не гарантирует успеха в связи с наличием мощных конкурентов «слева».
Но, так или иначе, у действующего президента, Николя Саркози, стремительно теряющего сегодня рейтинговые показатели, есть повод попытаться объединить вокруг себя правые силы страны. Однако сможет ли он найти альтернативу правому (НФ) и левому популизму, набирающем силу в стране. В 2007 году он успешно заимствовал ряд программных лозунгов «крайне правых» (идею укрепления государственности, укрепления правового и политического «порядка», но прежде всего – антииммигрантскую риторику), которая позволила ему выиграть последние президентские выборы. Однако едва ли можно войти в одну и ту же реку дважды, памятуя о том, что тогда и сам Саркози был сравнительно новой политической фигурой.
В то же время, на левом фланге оппозиционном фланге французской политики, где центром притяжения является возвращающая свою популярность Соцпартия, такая консолидация уже началась. Как можно предположить, поддержать левого кандидата на президентских выборах-2012 на определенных условиях может и «центрист» Франсуа Байру, также участник президентской гонки-2007. Будет ли создана в преддверии президентских выборов-2012 мощная левоцентристская коалиция, пока не известно, но определенные предпосылки для этого существуют.
Получит ли Франция в итоге новую «левую пятилетку» (или даже десятилетку), сказать сегодня сложно, но шансы на это весьма и весьма высоки. «Обновленная правая альтернатива», которую до последнего времени связывали с реформами Саркози, сегодня рискует не состояться. Сложно ожидать выдвижения масштабного проекта, предполагающего решение всех современных французских проблем, и от обновившихся «крайне правых». Реалистичен ли в современных условиях проект «левой модернизации», о котором говорят социалисты, остается еще большим вопросом. Все это позволяет с немалыми основаниями предположить, что Франция и после президентских выборов 2012 года останется на своеобразном «политическом распутье», будучи не в силах преодолеть инерцию и наследие все более погружающейся в кризис «Пятой республики».
