В чем правда, брат?

Книга Павла Крупкина «Россия и современность: проблемы совмещения» чрезвычайно любопытна по многим параметрам. Это книга студента МФТИ, который давно стал взрослым, стал ученым, но в нем осталось юношеское любопытство – а откуда все берется? А почему так, а не по-другому? Мир ведь рационален, откуда в нем все эти идеологические страсти и что в них толку? Один с пеной у рта орет, что он фашист и готов погибнуть за свои идеи, другой орет, что он демократ, и готов погибнуть за свои идеи.

Но ведь это их субъективное восприятие мира? Александр Македонский, конечно, герой, но зачем же стулья ломать? И вот Павел, будучи состоявшимся ученым, много поживший и повидавший, начал свое расследование всех этих психопатических действий под названием – политика. Тем более что все мы от этих не совсем здоровых людей с убеждениями зависим.

И я его понимаю. Залез один картавый на самый верх и велел всем вершить мировую пролетарскую революцию и строить коммунизм. А с чего, вдруг? До того, как картавый всех перемудрил и перехитрил, направил русскую силу в нужное ему русло, слов-то таких никто не знал – «мировая пролетарская революция», и тут как с ума все посходили, вокруг этого весь мир завертелся, нужен нам коммунизм или не нужен?

Или пришел другой деятель и сказал: нам нужна перестройка. И рухнула сверхдержава. И вот уже двадцать лет странное общество под названием РФ никак не может разобраться внутри себя, кто мы такие и куда, собственно, двигаться? Мы ходим по своеобразному кругу: от одного тупика до другого.

Павел Крупкин начал, как я понял, сначала себе, а потом и нам задавать простые вопросы, ответы на которые, у отечественных обществоведов он не нашел. Он не нашел системы понятий, которые адекватно объясняли бы, что такое наше нынешнее общество.

Павел Крупкин пишет: «Мы не только не имеем общенационального консенсуса по основным понятиям общества, в котором мы живем и/или хотели бы жить. Мы так же не имеем своей национальной привязки понятий, используемых для осмысления общественных проблем на Западе».

И далее Крупкин цитирует слова В. Суркова, которые объясняют, какую задачу ставит перед собой Сурков, а значит, идеологический блок нынешней власти. Эта цитата Суркова широко известна, он призывает создать свою идеологию и свой язык, если у нас нет своего языка, то с нами никто не будет разговаривать. Сурков уточняет: «…задача нашей культуры в широком смысле слова – и художественной части, и политической культуры – создать свою систему образов и смыслов».

Как человек пишущий на всякие политические темы, я могу сказать уверенно, что всякие разные группы в среде интеллектуалов России в последнее время отчаянно пытаются выполнить задачу, поставленную Сурковым. Возможно, и Крупкин был разбужен и поднят на «поверхность» этим мощным течением и озаботился, как дать безъязыкому народу и язык и образы.

Надо сказать, что идея Суркова мне что-то напоминает. А напоминает она мне всякие искания советских литераторов 20-х годов. Прекрасно понимая свое ничтожество перед мировыми и русскими гениями, они считали, что для того чтобы им стать гениями нужно просто, в совершенстве, овладеть словом, образами, метафорами, например. Юрий Олеша написал там что-то про «девочку размером с веник» и сказал, что эта его метафора будет жить века.

Они не понимали, точнее не хотели понимать, чтобы не лишить себя надежд, что гений – это, прежде всего, огромный масштаб личности, а уж какие слова он найдет, это дело второе. Гений, это выраженная на бумаге, колоссальная личность. Если личность средняя, то, сколько ты не ищи слова, ничего не сможешь.

Точно такой же конструктивизм был и в политике в 20-е годы, они строили новое общество, они наполняли это строительство новыми смыслами, новыми образами, они искали и в области политики и в области культуры, они создавали новую эпоху.

И что в итоге? Чтобы построить хоть что-то Сталину пришлось перейти к понятному для русских языку, к родным для русских образам, к привычным для русских понятиям. Сталинский Советский Союз – это сусальная Россия, но сохранившая и опиравшаяся на русскую классику, на русскую инженерную школу, на русскую академию наук и т.д.

Чем в итоге закончился весь этот конструктивизм? «Кодексом молодого строителя коммунизма», который повторял общечеловеческие ценности. Других ценностей в распоряжении народонаселения мира не оказалось.

По сути, все предыдущие двадцать лет интеллектуальная часть перестройщиков только тем и занималась, что искала для русского народа новые образа и слова. Но, как верно заметил Крупкин, им не удалось даже создать системы понятий, чтобы осмыслить общественные проблемы Запада. Т.е. создавая новые слова и образы, они копировали Запад, но сами реальный Запад так и не поняли!

Все эти двадцать лет мы повторяем советский опыт двадцатых годов, тогда точно также молились на Запад, считая Россию убогой и отсталой, это настолько доминировало в сознании «продвинутого» сообщества, что даже у Есенина отразилось с огромной силой в его стихах, поэмах и заметках после поездки в США.

Есенин ведь принимает индустриальную и прочую мощь США, он хочет, чтобы и Россия обладала такой мощью.

Тогда был порыв, обладая самой передовой (как полагали) западной гуманитарной идеологией, марксизмом, обогнать технологически Запад. Сейчас иная задача, хотя бы встроиться в западную систему на правах партнера. Но положение партнера – это положение равного, а какие мы равные? Вот и нужен нам свой язык и свои образы, чтобы мы не были немыми, по словам Суркова.

Западу, чтобы он нас взял в свой золотой миллиард, мы должны чем-то заплатить, но не нефтью и газом, наши ресурсы и так перейдут к Западу рано или поздно, если оно будет развиваться так, как сейчас, и все это понимают.

Мы должны предложить некий проект, чтобы нас сохранили. У Китая и Индии есть такие проекты, это их культура, эта та психофизическая часть их религий, которую на Западе утратили, а сейчас берут у китайцев и индусов.

А у России что? Погибшая красная утопия, все лучшее из которой Запад уже взял? Дикий капитализм и сословное общество, все это Запад давно прошел, и если учтет опять же, опыт России в этом смысле, то в самой России надобности нет.

Так в чем сила, брат? В правде! А правда в чем?

В чем - правда? В чем - истина? – спрашивает Павел Крупкин.

Вот, скажем, Павел подчеркивает такую вещь: «Я неожиданно обнаружил, что в российских общественных науках имеет место процесс, который можно определить словами «бегство от разума».

Крупкин приводит пример, как отечественные обществоведы изучают демократию, приходят к выводу, что «простые представители народа социумом управлять не могут». А значит «никакая демократия невозможна и демократий на свете не бывает, а бывает только обман и демагогия».

Но ведь на свете есть реальные демократии, - удивляется Крупкин, - а они почему-то в расчет не берутся.

В расчет эти реальные демократии не берутся по простой причине: власти демократия невыгодна потому, что она означает сменяемость власти, для красной оппозиции демократия это то, что было у нас в 90-х годах. Для либеральной оппозиции демократия – это конец их присутствию в политическом поле.

Но чем бы эти ребята не прикрывались, Крупкин прав, это бегство от разума, какая уж тут конкуренция образов и смыслов, если, лепя свой облик новой России, отрицают очевидное.

* * *
Так как же воспринимает человек мир? Что формирует человека в первую очередь? – задает себе эти вопросы Крупкин. И приходит к выводу, что, прежде всего, через слова, через язык. А с появлением письменности главным становится написанный текст. И эти тексты и правят миром: «… работа по структурированию множества текстов идет всегда, и если не вполне осознанно, то, по меньшей мере, стихийно она все равно происходит. При этом каждая общественно значимая группа населения может работать со своими группами текстов. Например, так называемые фольклорные тексты (сказки, поговорки, мифы) долгое время были основой общественного сознания… Когда произошел «отрыв» просвещенных слоев от такой традиции, там были введены в дискурс новые тексты (беллетристика, работы философов, ученых)…»

И миром правят по мнению Ж.-Ф. Лиотара «великие рассказы». Крупкин замечает: «Примером таких великих рассказов, например, христианских конфессий могут служить Ветхий и Новый Заветы вместе с другими священными текстами – ведь именно по отношению к данному набору текстов рассматриваются все другие тексты для определения их ценности для общества».

Павел Крупкин полагает, что все «великие рассказы» Модерна для Запада исчерпаны, там кризис, а вот для России все «великие рассказы» Модерна – эмансипация-осовобождение, эффективность и прогресс вполне актуальны, и они могли бы консолидировать общество.

Я согласен с Крупкиным, что в России еще не завершены основные процессы, которые на Западе уже позади. И что в этом направлении нам придется двигаться, кто бы и чтобы там не говорил. Но позволю себе с Павлом не согласиться по самому главному вопросу – не рациональное правит миром, отнюдь.

Так в чем же, правда, брат, в чем истина?

А истина в освобождении духа. Иногда это называют расширением сознания, измененным состоянием сознания.

Человек всегда стремиться выйти за пределы рационального. Люди уже многие тысячи лет назад сообразили, что на основе рационального они не смогут понять ни себя, ни окружающий мир.

Ведь что-то было до того, как появились «великие рассказы?»

До Ветхого Завета – это озарения того, кого называют Моисеем.

Новый завет – это Христос и его толкователи.

Буддизм – это Будда.

Ислам – это пророк Мухаммед.

«Великие рассказы» модерна – это масоны и их «тайное знание».

Тут недавно прочитал любопытную книгу А. Хисматуллина «Суфизм». Он пишет: «Краеугольный момент в истории человечества – ниспослание откровений, появление нового Пророка, зарождении новой религии».

Моисей пережил некий религиозный экстаз, он увидел возможность для избранности евреев. И вот уже несколько тысяч лет духовные переживания этого человека являются основой для существования евреев. Сначала его переживания и озарение, только потом появляется текст – «великий рассказ».

Точно так же духовные переживания Мухаммеда дали правила жизни для мусульман, и только потом появился текст.

Будда был йогом, хорошим йогом, но не смог достичь связи с Богом, главная цель йога, он восстал против этого, и сказал, что Бога нет, он указал свой путь, который можно выразить в нескольких тезисах, и тут даже текста никакого не появилось, и был и есть «великий устный рассказ».

Европейские масоны 17 века сказали – «свобода, равенство и братство», они сказали о единстве мира. Они указали пути достижения этого единства. У них не было одного Пророка, у них были мыслители, но шли они не от рационального знания, а от сакрального.

И вся современная русская культура, к примеру, по мнению многих исследователей, вышла из «масонской шинели» просветителя Новикова и его товарищей по братству, которых было едва ли несколько десятков, но это они начинают массовое издание книг в России, они говорят о гуманизме и просвещении и прогрессе.

Пророк или пророки дают освобождение от старых догм, добиваются расширения сознания. Изменения сознания настигает обычного человека, как удар молнии, как откровение.

И тот же А. Хисматуллин говорит о том, насколько люди далеко уходят от Пророков, насколько искажают их идеи.

Иван Бунин в своих «Окаянных днях» пишет, что вот уже третий год большевики демонстрируют дьявольскую энергию, когда же они выдохнутся?

Откуда эта энергия? А это экстаз, это измененное состояние сознания, это состояние аффекта, которое вызвано тем, что все можно! Какой тут рационализм!

Пророки говорили об отказе от «старого мира» во имя любви, а тут просто «все можно», и мне ничего за это не будет. Я сверхчеловек. Достоевский, испытал все эти эмоции сам в кружке Петрашевского, потом рассказал миру, что несете в себе такой «социализм».

Точно такое же безумие было во времена Великой Французской революции, оно длилось почти 25 лет, французы развили чудовищную энергию, завоевали Европу, и только потом выдохлись.

Точно такое же «освобождение» испытали участники «революции» 1991 года, точнее те из них, кто оказался наверху. Оказывается все можно! Абсолютно все можно и себе на пользу! Точно также они жили и живут в измененном состоянии сознания. Им до сих пор все можно только по секрету.

Отсюда их бешеная энергия себе на пользу, и аморфное общество, которое осталось без подпитки «великих рассказов».

Так в чем правда, брат?

* * *

Очень интересная глава в книге посвящена человеческому обществу, власти и справедливости. Был бы я не я, а человек с деньгами, то я бы публиковал массу популярных книг на эту тему, ибо рядовой россиянин уверен, что мир так создан, что простого человека должны пользовать все, кому не лень.

Рядовому россиянину это очень не нравится, но единственный выход для него – это восстание, ответ на насилие власти насилием. А есть и другие варианты.

Помню свою дискуссию с А. Елисеевым, который в одной своей статье уверял, что элита и должна относиться к своему народу, как к чужому, т.е. предельно жестоко. Я эту дискуссии даже вставил в свою книгу «Нужно ли нам возвращаться в СССР».

Так вот анализ власти в человеческом обществе показывает, что явление это разнообразное, но никоим образом не сводится к праву сильного делать то, что он хочет. А ведь именно так трактуют власть сейчас очень многие, выросшие на идеалах «революционного насилия», или нынешний средний россиянин, для которого любой, кто сильнее его – власть, ибо в РФ нет нормальной власти, которая и призвана защищать слабого от сильного.

И надо сказать, что справедливость есть основный принцип человеческого общества, иначе бы давно все перебили бы друг друга. И любые общества с самого начала выстраивались на принципах справедливости.

Павел Крупкин ссылается на западных исследователей раннего человечества: « … охотники и собиратели не идеальная модель наших предков… Тем не менее они – значительно более адекватная модель, чем современные сообщества людей… Сообщество собирателей и охотников в основе своей равноправно. Другими словами нет четкой структуры доминирования. В этих сообществах к мнению лучших охотников прислушиваются, планируя коллективную охоту. Но если эти лидеры попытаются установить личное доминирование, остальные члены группы быстро осадят их».

Добавлю от себя, что нужно быть очень наивным, чтобы полагать, что все живое в природе имеет некую программу развития, а человек живет, как хочет.

Людям, ровно как всей живой и не живой природе дана программа развития, человек благодаря своему сознанию и воле может как-то скривить эту программу, но изменить он ее не в силах.

Мы видим, что в племени, на которое не давит конкуренция, и нет войн с другими такими же человеческими сообществами, царит равенство, даже лидеры бессильны навязать свое доминирование.

Чем больше появлялось человеческих сообществ (племен), чем больше они входили в состояние конфликта друг с другом, тем больше искажалась справедливость, ибо она приносилась в жертву выживания данного сообщества. Но даже в этих условиях власть не существует без справедливости. Речь здесь идет не об идеальном каком-то мире, а о вполне реальном.

Крупкин пишет: «Человеческие иерархии можно считать иерархиями доминирования лишь условно, поскольку любой властитель ограничен в своих возможностях социальными механизмами компенсации его властных устремлений, имеющих обычно институционную природу. Примеры таких ограничителей власти можно найти в традиции (король – лишь первый среди равных, бароны имеют право на войну, подданные имеют право на восстание против несправедливости), законодательстве (правила наследования титулов, Великая хартия вольностей), религии (король – лишь исполнитель Божьей воли, и должен править справедливо, следуя Божьим установлениям и законам королевства, уважая обычаи и привилегии подданных, защищая вдов и сирот, наказывая злодеев)».

При каких условиях вообще возможна власть в обществе, если это только не власть захватчиков, хотя и те вынуждены установить правила игры? Только притом, что она ограничена. Павел пишет: «Отмеченное ограничение власти тесно связано с ее легитимацией – подданные признают господство властителя, обусловив свое подчинение уважением последнего к имеющимся общественным институтам».

Вот о чем нужно писать в первую очередь в школьных учебниках! Вот чему нужно учить нынешних детей, тому, что они не рабы!

Разбирая мотивы подчинения, Павел Крупкин рисует разные типажи, но в их числе и типичного россиянца: «… имеет смысл выделить бессознательное подчинение, подчинение по «умолчанию». Это когда человек не знает, что можно вести себя как-то иначе, не подчиняться чему-либо или кому-либо. Будем называть власть, опирающуюся на такое подчинение, «дефолтной властью».

Теперь, кроме прочих названий, которые мы даем власти РФ появилось наиболее точное, по-моему. Имеет смысл уточнить, правда, что «дефолтная власть» существует столько, сколько существует подчинение по умолчанию.

Автор отмечает, что для современных обществ характерен: «переход к эгалитарным обществам, целью которых является использование для общественного развития всех людей, обладающих управленческими способностями».

Т.е. почти весь современный мир развивается в одном рациональном направлении. В направлении максимального привлечения во все сферы жизни самых талантливых людей, и только и в РФ вопреки рациональности уничтожили социальные лифты и создали корпоративное общество, в котором право на продвижение и на занятие какого-либо ключевого поста имеют только члены данной корпорации.

* * *
Крупкин дает нелицеприятные характеристики современной российской элите, которой « … предполагается установление в России элитарного общественного устройства… Верхний слой – Власть – это те, кто принят в Систему элитного обеспечения. Они концентрируют в своих руках все ресурсы страны… Неявно предполагается, что они социально защищены всей мощью государства… Выпасть из Системы можно только в случае лично политической нелояльности ее лидерам».

Здесь все верно, только не очень понятно, почему Крупкин употребляет слово «предполагается»? Это вполне реализовано, до винтика, до гаечки.

Потом он делит элиту россиянцев на две части. 60% – это во многом советские по менталитету «имперцы», которые «пилят бюджеты» и потому хотят больше «людишек» под свое начало: больше народу – круче бюджеты. И еще 40% элиты Крупкин записал в модернизаторы. По его мнению, они: «..считают предпочтительным для России путь быстрой модернизации к состоянию общества, соответствующему европейским стандартам».

Это деление на 60% «имперцев» и 40% «либералов» в элите принимается, но у них полный консенсус насчет Системы, и своего положения в ней. Разница есть некоторая. Бывший советский чиновник доит бизнес, подчиняет себе ментов, имеет реальный завод, а «либерал» имеет ценные бумаги, обладает инсайдерской информацией и т.д. Но по отношению к народу они совершенно едины в своих взглядах – ибо там лишь «лохи», да «гопота».

Но вот выводы Крупкина о «модернизаторстве» «либералов» мне не понятны. Тем более, что дальше он говорит о национальном государстве, о том, что среди развитых стран мира только Россия не является национальным государством, что путь ее модернизации лежит через превращение в национальное государство. И, по его мнению, вот эти самые 40% «модернизаторов» выступают за строительство полноценного национального государства?

Хотелось бы верить. Может быть, у Павла есть какие-то особые источники информации?

Крупкин пишет о том, что в отличие от многих национальных государств Россия не имеет проблем в смысле единства: «В России есть реальное единство при сохранении этнокультурного разнообразия среди россиян, но нет представления об едином народе, его национальных интересах и национальной культуре. Таким образом можно видеть, что Российская Федерация не представляется национальным государством только из-за психологических установок ее политической элиты».

Следовало бы уточнить, какая часть элиты против национального государства? Полагаю, что как раз советско-русская часть элиты в силу сталинского менталитета (исключая верхушку силовиков) вполне бы приняла бы русскую Россию. Всякое разное «имперство» – это не их творчество, тут Крупкин зря на них навешал. А вот 40% либералов «модернизаторов» все и сделали, чтобы Россия оставалась «многонационалией». И будут продолжать в том усердствовать.

Ключевой фразой в понимании позиции самого автора является вот эта: «Основой деконструкции советского «национального наследия» в массовом сознании может стать идея приватизации этнического, т.е. выведение этнических вопросов за пределы политики и вытеснения их в частную жизнь».

Это сработало бы, безусловно, если бы это начали делать в 1991 году. Как теперь Крупкин предполагает вывести «русский этнический вопрос» за пределы политики, если он уже стал объективно основным вопросом политики?

* * *

Книга Павла Крупкина многомерна, я тут не претендую на разбор всех глав, основных идей и т.д. Но сводится она, по-моему, к тому, что нам нужна «российская нация», и оптимизм Крупкина в этом плане можно понять, ибо те 40% «модернизаторов» из элиты, которых он обозначил, похоже, реально взяли курс на строительство такого «национального государства».

Что это будет означать на деле? В бытовом плане будет позволено оставаться «русскими», «чеченцами», «татарами», но в политическом плане мы все будем россиянами.

Как практически все это должно выглядеть?

Должна быть переписана Конституция, и вместо многонационального народа, там должен появиться «российский народ».

Должна быть устранена Российская Федерация, страна станет унитарным государством, следовательно, будут упразднены все автономные республики, вместо них появятся обычные области России.

Поможет это как-то тому, что наша элита поменяет свой менталитет и начнет модернизацию? Поможет ли это тому, что Россия станет современным государством?

Я эти вопросы оставляю читателям.

* * *
Теперь о главной теме книги – так что же мешает России стать нормальным, демократическим и современным государством? Что мешает проводить рациональную политику?

Мой ответ очень простой – предельный рационализм элиты мешает проводить рациональную политику. Такой вот парадокс.

Дело в том, что во время смены эпох, а мы переживаем именно это, никогда реформы не смогут провести рационально мыслящие люди. Такие реформы проводят верующие люди.

Христианскую, мусульманскую, китайскую и индийскую цивилизации создали верующие люди на сломе эпох.

Пресловутый модерн создали верующие люди. Все великие революции – Реформацию, национальные революции в Европе совершали верующие люди. Не важно, во что они верили в Бога или Прогресс, но они не были рациональными. Ибо рационально то, что поддается проверке, великие гуманитарные идеи проверки не поддаются, в них можно только верить.

США создали верующие люди.

Идеократические общества ХХ века – СССР, Китай, Куба и десятки прочих, создали верующие люди. По духу своему верующие.

Совершить переворот в России от унылого квазисоветского и либерального авторитаризма могут только верующие люди, не в смысле молящиеся в храмах, а в смысле идеалисты, рационалисты же будут толочь воду в ступе еще десять, двадцать, тридцать лет.