Действие пьесы Станислава Белковского развертывается в наши дни. Бывший премьер-министр, отец либеральных реформ Игорь Кочубей (в котором угадывается фигура «архитектора» российского либерализма Егора Гайдара) беспробудно пьёт на даче. Давно отошедший от дел политик обладает, тем не менее, огромным символическим капиталом. Он – моральный лидер группировки либеральных чиновников и олигархов, которая в пьесе персонифицирована Борисом Толем, президентом Корпорации вечной жизни, его помощником Гоцлиберданом (склонным к крепким матерным выражениям и напоминающим Альфреда Коха) и профессором Дедушкиным (знающие люди говорят - вылитый бывший министр экономики Евгений Ясин).
Гайдара, то есть, простите Кочубея, мучает совесть. Он пытается утопить ее в вине – не получается. Пытается уехать вместе со знакомым священником на Валаам – священника убивают по приказу Толя. В конце концов Кочубей принимает решение выступить с покаянием – переоценкой всего того курса, который проводила его команда все 90-е годы. Либеральное окружение решает, что дело зашло слишком далеко. Устраняют и самого Кочубея. Разумеется, убийство сваливают на кровавых чекистов.
Таков вкратце сюжет знаменитой пьесы Станислава Белковского. Живой юмор и гротеск отличают это произведение. Но вместе с тем – затаенная печаль. Вслед за автором начинаешь искренне жалеть запустившего себя «пастозного» алкоголика Игоря Кочубея. О, если бы реально существовавший Гайдар был бы хоть на половину столь же обаятелен!
Когда-то Борис Березовский, один из эпизодических героев Пелевина, направил московским пиарщикам записку: «Спасибо, ребята, что даете пожить настоящей жизнью». Белковский дает Игорю Кочубею пожить жизнью не мелкой гниды, а исторического персонажа, сопоставимого, пожалуй, с пушкинским Борисом Годуновым. Царю Борису чудились мальчики кровавые в глазах. Игорю Кочубею – ограбленные старушки. Точно также, как пушкинский Годунов, премьер у Белковского переживает трагедию незаконного правителя, получившего власть дорогой ценой, переступившего через трупы. И пытается искупить вину. Но, подобно царю, не знает, как. Как и пушкинский герой, премьер Кочубей искупает грех ценой жизни.
Именно смерть – его истинное покаяние, в результате которого он оказывается в Чистилище. Читатель испытывает печаль и слабую надежду на то, что Игорь Кочубей выберется – однажды, пройдя все положенные мытарства, будет прощен, как прощена была булгаковская Фрида.
Наша либеральная тусовка всегда любила потрындеть о покаянии. Дескать, народ должен покаяться. Перед кем? Вопрос так не стоял. Конечно, не перед Богом (который один властен прощать грехи), а перед самой либеральной мафией – Толями, Дедушкиными и Гоцлиберданами. Когда же вопрос встает о том, должны ли в чем-то каяться они сами, коллективные Толи отвечают – нет, каяться не в чем, все сделано правильно.
Пьеса Белковского завершает моральную эволюцию гайдаровского семейства, начатую знаменитым Аркадием Гайдаром. Я искренне убежден, что Аркадий Гайдар и именно он, сделал важный выбор, который предопределил возникновение в нашей истории фигуры Егора Гайдара и его реформы.
В отличие от Кочубея и царя Бориса, Аркадий Гайдар был живым человеком. И, тем не менее, и ему являлись «мальчики кровавые». «Снились люди, убитые мной в детстве», писал он. И, конечно, Аркадию Гайдару как и любому человеку, были открыты двери покаяния. Но он не воспользовался ими. Вспомним знаменитый рассказ «Горячий камень». Мальчик Ивашка втаскивает на гору из болота раскаленный артефакт. Кто разобьет его – начнет жить сначала. Но Старик, ради которого и старался Ивашка, отвергает эту возможность. Дескать, если бы у него была вторая жизнь, он прожил бы ее так же, как и первую. Аналогичным образом действует и другой гайдаровский старик – тот, роль которого исполняет дядя Тимура в «Тимуре и его команде». Этому старику чудится, что ползут враги, «движенье тайное в полночной тишине». Но его успокаивают – «спи спокойно, старый дурак», к чему муки совести, ведь режим крепок.
Призрак покаяния явно вставал перед Аркадием Гайдаром. Но он, устами своих литературных персонажей, отверг протянутую свыше руку. Это и сделало возможным появление Егора Гайдара, человека, который никогда ни в чем не раскаивался – по обычаям своей семьи. Ельцин, уходя с поста президента России, хотя бы извинился. Гайдар не сделал и этого.
Белковский предпринимает попытку покаяться за бывшего премьер-министра. Объяснить, что в России для либерала возможен и иной путь, иная дорога. Тем самым тема покаяния, отвергнутого Аркадием Гайдаром, находит свое логическое завершение. Но с другой стороны, происходит все это в мире литературы. Похоже, именно этот мир, мир пьесы Белковского и является своего рода Чистилищем для Гайдара. Именно здесь он может примириться с почти погубленным им народом и собственной совестью.
Персонаж «Мастера и Маргариты» говорил, что Христос прочел роман (ведь книга была о Сыне Божьем). Я не знаю, прочтет ли «Покаяние» Белковского Егор Гайдар в той дальней дали, в которой он сейчас находится. Но, быть может, если до столь удаленных мест дойдет новинка отечественной литературы, огонь под котлом станет чуть холодней, и князья-демоны вдруг объявят санитарный день и дадут макароны на ужин.
Потому что до «Покаяния» Гайдара было трудно вспомнить добрым словом. А теперь, глядя на него сквозь призму героя пьесы, можно найти в причмокивающем «пастозном» реформаторы милые человеческие черты. Белковский превратил Гайдара в порядочного человека, подобно тому, как профессор Преображенский сделал симпатичного пса Шарика из чудовищного Шарикова. Обратное превращение – из мещанина в кровожадного революционера-реформатора осуществил ранее Аркадий Гайдар. Похоже, если говорить словами Булгакова, «рыцарь свой счет искупил и закрыл». Остается надеяться, что литература, как это часто бывает в России, предвосхитит будущее и однажды искупление произойдет и в исторической реальности.
Белковский С. Покаяние. - М.: АСТ: Астрель: Полиграфиздат, 2010.
