Глашатай-зуммер издавал звуки, из которых складывались только три слова: «Сырьё или инновации», «Сырьё или инновации», «Сырьё или инновации».
Подданные королевства высыпали на улицы. Из любой точки всюду был виден замок в форме великана, осушившего болота и учредившего королевство. Великан умер триста лет назад и завещал превратить своё тело в здание. Перед смертью он окаменел, внутренности его стали пусты и гулки как залы дворца.
С тех пор в этих залах поменялось много наследников. О многих из них забыли, однако чем бы они ни занимались, издалека исполин производил впечатление живого существа. Правители жили в его голове и, каким глупыми они ни были, пребывание в бывшей голове бывшего великана позволяло им казаться умнее.
В пору, когда был услышан голос глашатая, в голове жил волоокий мудрец, который слыл существом невероятной красоты, и которого, как всё невероятно красивое, никто по-настоящему не видел. Знали только, что башенный правитель распределяет между приближёнными мушки, прикрепляемые к лицу как свидетельства сопричастности его красоте. Говорили также, что долгое рассматривание такой мушки способно свести с ума, ибо несметна была даже та малая порция красоты, которую она в себе воплощала.
Услышав голос глашатая, жители высыпали на улицы не для того, чтобы что-то услышать, а для того, чтобы получить шанс вообразить красоту, скрытую внутри исполина-замка.
Они обратили взоры к исполину власти, пытаясь угадать облик сидящего в голове этого исполина волоокого мудреца. Сердце подданных начинали стучать быстрее от мысли о вочеловечившейся красоте, поправшей собой всё неловкое, кургузое и заскорузлое. Глаза подданных покрывались маслянистой плёнкой умиления. И плёнка эта расплёскивается всё шире и дальше, до самого горизонта. Самые чувствительные с ног до головы покрывались этой плёнкой, а потом и вовсе в неё превращались.
Подданные верили: становясь этой плёнкой, они мироточат при жизни. И воплощают они принцип сбережения народа. Эта драгоценная плёнка - сырьевой запас государства, гарантия национальной безопасности, знак прижизненного обретения ими вечной жизни. Чтобы плёнка не расплескалась, её помещали в метрового радиуса длинные трубы и отправляли греть жителей уютной Германландии. Жители не роптали по поводу исчезновения своих соседей. Они знали – государь о них позаботился, он их сберёг!
Не знали они другого – в замке не было никакого волоокого мудреца. Там жил жабообразный нефтяной король с золотым замочком вместо сердца. Он сидел в маленькой влажной комнатке во дворце, а придворные видели лишь его отражение в кривом зеркале, превращавшем его из урода в красавца. Мушки, которые он оставлял придворным, были чешуйками его кожи, которые отскакивали у него при линьке. Да и «Король», строго говоря, было лишь его прозвище. На самом деле титул его был «Младший управляющий партнёр Синклита». Сокращённо МУПС. Синклит занимался тем, что превращал в нефть всё существующее на Земле: бабочек и стрекоз, облака и травы, розы и рододендроны, синиц и свиристелей, тигров и коз, яблони и груши. Даже камни и проволоку мог он превратить в нефть. Но лучше всего удавалось превращать в неё человеческие помыслы и надежды.
Именно этим и занимался МУПС. «Какой он жестокий негодяй!» - подумает иной сердобольный читатель. «Ну, нет», - отвечу ему я. Всё Королевство лесов, полей и рек было небольшой скатертью из зелёного сукна, которую МУПС мог в любой момент свернуть и положить в свой большой жабий сервант. Он не делал этого, жалел подданных: позволял им считать себя обитателями неохватных просторов. Подданные и не догадывались, что они – крупинки. Крупинки были горды собой, они воображали себя подданными. И смело отдавали жизнь за мечту.
