2 cентября Приднестровье отмечало 20-летие провозглашения независимости. Надо сказать, что с такой искренней радостью день независимости не встречают, пожалуй, нигде на постсоветском пространстве. Для Приднестровья это главный праздник республики, почти как 7 ноября было для Советского Союза: с утра до вечера продолжаются народные гуляния, а начинается день с неизменного военного парада на главной площади страны. Однако парад показывали не только в Тирасполе, «милитаристскую картинку» крутили и по молдавскому телевидению с соответствующими комментариями, мол, тираспольские сепаратисты показали всему миру свои отнюдь не миролюбивые настроения, продемонстрировав едва ли не все свое грозное вооружение. Действительно, на фоне показного сокращения молдавской армии, осуществленного еще коммунистами (по некоторым позициям армия ПМР в настоящее время значительно опережает армию РМ), приднестровские вооруженные силы выглядят способными не только остановить агрессию соседа из-за Днестра, но и самостоятельно одержать победу над ним.
Впрочем, что еще остается молдавской пропаганде? Сейчас разберемся. Да, чуть не забыл: почти одновременно с этим в самой Молдове происходили события не менее значимые, как для Кишинева, так и для Тирасполя, хотя последний и дал понять, что ему это неинтересно. Я говорю о референдуме 5 сентября, в ходе которого граждане РМ должны были решить, стоит ли им самостоятельно избирать президента страны или оставить эту прерогативу парламенту. Как известно, референдум был нужен правящему альянсу для окончательного выхода из политического кризиса, парализовавшего страну в прошлом году, с устранением с политической арены своего непримиримого врага — партии коммунистов. Коммунисты призывали народ референдум бойкотировать и своего добились. Отчасти это была заслуга их пропаганды, отчасти провал референдума стал последствием бездарной политики Альянса за Европейскую Интеграцию. Так или иначе, от того, в чью пользу разрешится молдавский политический кризис, будет зависеть дальнейший ход урегулирования молдо-приднестровского конфликта, тянущегося уже двадцать лет. Официальный Тирасполь демонстративно дал понять, что ему все равно, чем завершится этот референдум, что дела соседней страны ему неинтересны. Хотя чего лукавить — приднестровская пропаганда активно использует образ молдавских либералов как страшилку для обывателей: полюбуйтесь, румынский фашизм вновь поднимает голову. Впрочем, обыватели о том, что происходит за Днестром, толком и не знали. Им это действительно не интересно, они вот уже два десятилетия живут в собственном независимом государстве и безо всякой пропаганды не мыслят иного существования.
Но вернемся к главному вопросу: каковы перспективы молдо-приднестровских отношений в случае закрепления во власти в Кишиневе тех или иных политических сил.
Что касается коммунистов Воронина, то тут все очевидно. На протяжении всех лет своего нахождения у власти ПКРМ являлась самым последовательным, да и, пожалуй, единственным серьезным проводником идей молдовенизма в противовес сторонникам «унири», считающих, что есть только румыны и румынский язык, а все, что называется молдавским, есть продукт советской идеологической обработки. Ключевым моментом идеи молдовенизма сегодня является борьба за молдавскую государственность, которая с самого своего появления двадцать лет назад находится под большим вопросом. Есть и среди молдовенистов свои радикалы, мечтающие о великой Молдавии, для строительства которой необходимо развалить искусственно созданное государство Румыния, оттяпав у нее территорию исторической Молдовы. Но все-таки это радикалы, программа-минимум для молдовенистов — восстановление суверенитета над всей территорией бывшей МССР. Собственно, без этого сама идея независимого молдавского государства теряет всякий смысл. Но на пути осуществления этого плана вот уже двадцать лет неприступной стеной стоит Приднестровская Молдавская Республика, которая хорошо запомнила молдавские добрососедские отношения в 1992-м и не желает снова наступать на те же грабли.
И хотя коммунистическая пропаганда все эти годы твердила о том, что, мол, во всем виноваты фашисты из «Народного фронта», а все молдаване такие белые и пушистые, желают жить в мире и согласии с приднестровцами, совместными усилиями строить единую страну, которая была бы для всех общим домом, в Приднестровье однозначно заявляют, что шанс на построение совместного государства безнадежно упущен. Окончательно упущен он был даже не летом 1992-го, когда Молдова развязала военную агрессию против отколовшейся непризнанной республики, а спустя десять лет, когда Воронин отказался подписывать «план Козака», предусматривавший создание федеративного государства Молдовы и Приднестровья. Сейчас сложно говорить, кто виноват в срыве подписания тех договоренностей: российская пропаганда обвиняет во всем молдавскую сторону, поддавшуюся давлению Вашингтона, молдавские коммунисты обвиняют во всем самого Козака, который якобы не предупредил их сразу о наличии пункта о российской военной базе. Важно другое — то, что приднестровское руководство получило в свои руки беспроигрышный козырь, позволяющий ему утверждать, что попытки договориться с Кишиневом о создании федерации абсолютно непродуктивны: мол, оппонент абсолютно неадекватен, стало быть, ни о каком создании совместной государственной структуры, будь то федерация или конфедерация, в ближайшее время не может быть и речи.
Приднестровское руководство легко понять: никому не хочется передавать власть в независимом, хоть и непризнанном государстве, в пользу какого-то центра. Но и граждане ПМР тоже уже привыкли к своей независимости. За 20 лет выросло целое поколение, не жившее в СССР, для которых недопустима сама мысль о вхождении в состав другой страны. Разве что России, и то с мыслью о том, что России Приднестровье не нужно, все давно смирились и нацелились на укрепление собственной государственности. Еще несколько лет, и в Приднестровье произойдет то же, что произошло в Абхазии: идея независимости начнет превалировать над идей воссоединения с Россией. Тем более, что у Приднестровья в случае признания объективно гораздо больше шансов на самостоятельное выживание, чем у их партнеров по СНГ-2. Одним словом, коммунисты своей политикой, нацеленной на решение приднестровской проблемы путем «реинтеграции» до победного конца, добились того, что вопрос даже о создании федерации еще долго будет вызывать отторжение в приднестровском обществе. Извлекли ли воронинцы уроки из этого? Даже если и так, отказ от «реинтеграции» будет идти вразрез со стратегией молдовенизма, так что у коммунистов незавидный выбор: продолжать политику, которая уже доказала свою бесперспективность — либо внести существенные изменения в собственную идеологическую базу. Разумеется, этот выбор станет реальностью в случае возвращения ПКМР во власть после выборов 28 ноября.
Едем дальше. Какие перспективы могут предоставить Приднестровью лидеры АЕИ в случае избрания кого-то из них президентом. Тут надо вспомнить, что альянс — вещь весьма рыхлая и неустойчивая, так что говорить о какой-то серьезной единой стратегической позиции тут не приходится. Тем не менее, выход из приднестровского тупика является одним из ключевым вопросом молдавской политики, на который будущему президенту страны предстоит отвечать в числе первых. Рассмотрим, как теоретически (про коммунистов мы уже знаем на практике), могли бы себя повести лидеры альянса по отношению к ПМР.
С нынешним и.о. президента Михаем Гимпу все тоже достаточно ясно. Это живое воплощение всех приднестровских ужастиков, человек, от которого можно ждать только одного — насильственной румынизации. Сам Гимпу особо не скрывает своих прорумынских настроений, так что его приход к власти не сулит Приднестровью ничего хорошего, что он уже доказал своими реальными шагами на посту и.о. президента Молдовы. Впрочем, тут есть и обратная сторона медали: приход к власти того самого «политического пугала», чей образ взлелеян приднестровской пропагандой, и вхождение Молдовы в состав Румынии даст Тирасполю шансы на реальное признание независимости, так как Молдова перестанет быть самостоятельным государством, а Румыния никаких исторических прав на Приднестровье не имеет, да и вряд ли будет предъявлять. Бухаресту хватит и Кишинева, а горячую точку на своей территории не хочется иметь даже радикальным румынистам. Одним словом, Гимпу в случае прихода к власти и попытки присоединения к Румынии либо попытается решить приднестровский вопрос силой (один такой уже попытался в Южной Осетии два года назад), либо откажется от притязаний на левый берег Днестра.
Премьер-министр Влад Филат человек более прагматичный. Не политик, но бизнесмен, он будет рассматривать ситуацию с точки зрения коммерческой выгоды. А она такова, что существование Приднестровья, поставленного своим нынешним статусом на роль «черной дыры Европы», необходимо абсолютно всем. Почему нынешний статус-кво выгоден самим властям Приднестровья — понятно, так же, как понятно, почему он выгоден другим. Контрабандой живет не только Тирасполь, но и добрая часть украинского бизнеса, да и чего греха таить, молдавского. Понимая, что очевидно выгодного для всех выхода из приднестровского тупика в ближайшее время не предвидится, Филат, скорее всего, предпочел бы оставить все как есть. Во всяком случае, вряд ли он будет пытаться резать дойную корову — напротив, он будет пытаться доить ее еще интенсивнее с выгодой для своего бизнес-клана. Так что можно предположить, что Филат в случае своего избрания президентом, скорее всего, будет стараться всеми силами затянуть переговорный процесс, сделав его вялотекущим.
Мариан Лупу с момента своего самостоятельного выхода на молдавскую политическую арену остается той самой «темной лошадкой», предсказать поведение которой крайне сложно. Но и он в случае своего избрания будет связан по рукам и ногам невозможностью решить приднестровский вопрос, что называется, «по любви». Тем более, что он сейчас активно пытается оседлать тему восстановления отношений с Россией, что было когда-то ключевым козырем Воронина и что было по факту Ворониным провалено. Тут может вновь всплыть некий «план Козака», смысл которого при любых внешних формах будет заключаться в согласие России «сдать» Придестровье в обмен на гарантии сохранения военной базы. Пожалуй, именно Лупу представляет наибольшую угрозу для власти И. Смирнова, ибо имеет весьма высокие шансы на благосклонность со стороны Кремля, который был бы рад наконец положить конец затянувшемуся конфликту с максимальной пользой для себя.
Кандидатуры других известных молдавских политиков можно даже не рассматривать, ибо их шансы стать президентом объективно равны нулю. Итак, мы выяснили, что Приднестровское общество никоим образом не настроено на попытки строительства совместного государства с Молдовой. А что же общественное мнение в самой Молдове? Накануне решения о проведении референдума 5 сентября власти Гагаузии предложили выставить на голосование вопрос о путях урегулирования приднестровского конфликта. В качестве своего предложения они выдвинули проект трехсубъектной федерации. Данный проект действительно имеет существенное число сторонников, как в Комрате, так и в Кишиневе, однако теперь уже практически неприемлем для Тирасполя. Гагаузы когда-то легко согласились на автономию, ожидая, что Приднестровье последует их примеру. Не последовало. И теперь чем дальше, тем меньше шансов на реализацию этого проекта. Причем надо сказать, что и в Кишиневе число его сторонников в последнее время отнюдь не растет. Напротив, растет число сторонников т. н. «цивилизованного развода», и если раньше об этом стеснялись говорить вслух, то сейчас эта тема может на полном серьезе войти в молдавский политический дискурс. В первую очередь сторонниками такого варианта являются адепты евроинтеграции, ведь нерешенный территориальный спор — непреодолимое препятствие на пути в Евросоюз. Кроме того, постоянные попытки выйти из тупиковой ситуации с реинтеграцией очень сильно мешают решению собственно молдавских внутренних проблем. Одним словом, для многих Приднестровье — это кандалы, которые мешают нормальному развитию и которые необходимо как можно скорее сбросить. Впрочем, все разговоры о евроинтеграции выглядят не очень серьезно в стране, огромное количество граждан которой вопрос с интеграцией для себя уже решило: почти треть избирателей находится постоянно на заработках в ЕС или в России, значительная часть населения мечтает уехать при первой же возможности. Это еще одна из причин провала референдума: население Молдовы устало от политики и с каждым годом все активнее попросту на нее «забивает».
Наконец, остаются еще те, кто готов идти до победного конца в реинтеграции Приднестровья. Это как собственно коммунисты, для которых это едва ли не основной пункт их политической доктрины, так и некоторые прорумынские радикалы по типу тех, кто развязал бойню в 92-м и попросту ждет реванша. Последние готовы пойти на крайние меры. К счастью, таких в молдавском обществе немного.
Вопрос цивилизованного обоюдовыгодного решения молдо-приднестровского конфликта сейчас просто не стоит на повестке дня. Любое из возможных решений будет невыгодно одной из сторон, а то и грозить потерей государственности, что абсолютно недопустимо ни для Кишинева, ни для Тирасполя — в этом обе стороны пойдут до конца. Наверное, именно «цивилизованный развод» мог бы стать оптимальным решением. Причем этот «развод» вовсе не является окончательным. Избавившись от территориальной проблемы, Молдова получит возможность вступить в ЕС и создать для Приднестровья благоприятную перспективу воссоединения уже в рамках Европейского Союза, что было бы для приднестровцев, уставших стучаться в ворота России, весьма заманчивой перспективой. Ну, или т. н. «объединение через признание», подразумевающее создание федеративного государства после признания Кишиневом самостоятельности Тирасполя — тоже вариант, имеющий право на жизнь.
Так или иначе, возвращаясь к теме нашего исследования, приход к власти кого бы то ни было из современных молдавских политиков не предвещает такого консенсуса, так что Приднестровье было и остается болевой точкой молдавской политики, которую, впрочем, можно весьма успешно использовать в своей политической борьбе. Безусловно, свое слово могла бы сказать Россия, и слово это имело бы вес, но вот беда: Приднестровье России не нужно, как и Молдова — нет там стратегически важной трубы, а территория без трубы нефтегазовую империю не интересует по определению. Так что пока политики в Кишиневе разбираются друг с другом, Тирасполь молчит — его это не касается. И правильно, ведь де-факто ПМР вот уже двадцать лет как независимое государство.
