Прежде всего, речь пойдёт о китайцах. Именно китайцах, а не Китае. Громоздкую неоднородную империю ждут тяжелейшие испытания. Которых она, скорее всего, не выдержит. По Китаю, нынешней «мастерской мира», всё больнее и больнее будет бить глобальный, затяжной кризис перепроизводства. Ведь покупательная способность землян отнюдь не растёт. Более того, прогнозируется её снижение.
Экономические проблемы постепенно обострят все прочие. Сепаратизм национальных окраин (Уйгуры, Тибет), обнищание сделает активнее и партизанскую борьбу, и борьбу политическими методами. И на противодействие им беднеющая империя будет вынуждена тратить всё больше…
Общее противостояние развитого Юго-Востока и так и оставшегося нищим Северо-Запада. Северяне всё больше и больше будут стремиться «отнять и поделить». Южане – обособиться и сохранить нажитое. Это породит межрегиональное противостояние и уже собственно китайский сепаратизм.
И самое главное. Китайская партийно-государственная верхушка всё больше стремится к разделению, к приватизации государственной власти и собственности. К контролю над бизнесом в пользу своего, а не государственного кармана. Так в своё время произошло в Советском Союзе. И рано или поздно произойдёт в Китае. Несмотря на всю мудрость и превентивные правительственные меры. Тем более что в Китае так было всегда. Чиновники и генералы растаскивали и разваливали достаточно разбогатевшую империю. Это происходило всегда, когда Китай становился достаточно богатым и сильным. Т.е., когда верхушка уже могла брать, ничего не отдавая государству. Ответом на эгоизм и коррупцию были восстания и нападения некитайских народов. (Восстания возглавлялись сектами, подобными нынешнему «Фалуньгуну». В победоносные походы уходили предки нынешних уйгуров, монголов и тибетцев). Китай разваливался на враждующие княжества и полукочевые государства периферии.
Нечто подобное произойдёт и в недалёком будущем.
Однако мощь китайской экономики в той или иной степени сохранится в анклавах Юга. И они продолжат быть более экономически сильными, чем большинство других регионов земного шара.
Созданная по всему миру сеть китайского влияния никуда не исчезнет. Во-первых она слишком экономически выгодна многим китайцам. И станет выгодной ещё больше после ослабления и распада континентального Китая. С другой стороны, вследствие ослабления и распада государственности в разных регионах мира с нею некому будет бороться.
В основных центрах на всех континентах китайские диаспоры глубоко вросли в местную социально-экономическую инфраструктуру. Они вполне смогут пережить снижение экспорта китайского ширпотреба. Волна сепаратизма и внутренние неурядицы в Поднебесной сильно укрепят за счёт многомиллионных потоков мигрантов. Их станет в несколько раз больше, чем теперь. Возникнет опасность захвата многих ранее некитайских регионов китайцами. Местные жители, конечно же, попытаются этому воспрепятствовать. Но далеко не везде им это удастся. Ведь разные китайские центры смогут поддерживать друг друга. Как экономических, так и вооруженным путём. Китайцы, изгнанные с одних территорий, укрепят китайские диаспоры на других. В некоторых местах (портовые города, транспортные узлы) возникнут компактные китайские государства. Либо китайско-некитайские сообщества-симбиоты, находящиеся фактически под контролем китайцев.
Мировая система китайского влияния окончательно превратится из государствоцентрической структуры в сетевую. Эта система будет децентрализованной. Но, даже находясь во враждебных отношениях друг с другом, китайские центры наверняка смогут действовать сообща против общего врага, координировать свои действия в других вопросах. Особенно такое взаимодействие станет эффективным, когда устоятся сферы влияния.
Китайский этнос может стать ведущей этносом постсовременности. В определённой степени этот период уже наступил для китайцев ещё в XVII – XVIII вв. Уже к тому времени период и философских прозрений Осевого времени, и интенсивного художественного творчества, и технических изобретений остался для китайцев позади. Уже тогда они были ориентированы на сохранение и на воспроизведение, а не на поиск.
Эта ориентация, наряду с прагматизмом, рационализмом и достаточно сильной интеллектуальной традицией. дают китайцам фору в построении нового мира. Мира неподвижности, замкнутости и начётничества.
Ещё один важнейший плюс китайцев – их привычка жить в обществе с жёсткой вертикальной иерархией. Какая и будет характерна для будущего.
Будет весьма соответствовать духу времени китайский прагматизм в сфере духовного, их равнодушие к возвышенным абстракциям, и стремление во всём искать материальную выгоду. Возможно некоторые китайские лидеры примут ислам. Это даст им дополнительный дивиденд в виде союза с исламским миром. Но после ослабление ислама всё вернётся на круги своя.
А что же русские? Китайцам мы попросту не нужны. У них теперь хватает (и в будущем будет хватать) своих специалистов. Если китайцам понадобится иноэтничная рабсила (а может и не понадобится), то и для этого найдутся лучшие кандидаты. А будущий мир будет экономным и жестко рациональным. Таким, где ненужное безжалостно выкидывается.
