Мне не очень понятно, почему вокруг дела об учебнике Вдовина-Барсенкова, замахнувшегося на самое святое, что у нас есть, – на светлый образ чеченского народа – поднялся такой ажиотаж. Если абстрагироваться от постыдной роли, сыгранной Николаем Сванидзе, то это дело представляет из себя абсолютно рядовой эпизод, ничем не отличающийся от тех, которые уже были и от тех, которые еще будут, если у нас в стране ничего не изменится.
Кто мне объяснит, например, в чем принципиальная разница между случаем, произошедшим с нашумевшим учебником профессоров МГУ и 58 томом Большой Энциклопедии, выпущенным издательством «Терра» и конфискованным по всей стране по решению грозненского суда за страшнейшую крамолу в адрес чеченского народа – слова о том, что в XIX веке чеченцы были абреками, «грабили казачьи станицы и хутора русских переселенцев», а также констатировавшем факт того, что уже в наше время в Чечне происходило «массовое истребление нечеченского населения»? А чем он отличается от недавнего снятия с показа фильма «Откричат журавли», который нанес неизгладимую рану всему чеченскому народу тем, что по его сценарию девушка-чеченка влюбляется в российского офицера? Никакой разницы между ними не существует, и дело Вдовина-Барсенкова – это, повторяю, абсолютно рядовой и совершенно банальный случай. Почему именно он привлек такое внимание публики, мне лично совершенно непонятно. Оглянитесь, как пел Высоцкий, «Мы давно так живем!»
Многие усматривают в этом происшествии попытку политическими методами бороться с наукой и переписать историю в угоду современным принципам толерастии. Это так, но, тем не менее, на мой взгляд, главным здесь является совершенно иное – этот случай стал ярким примером глубокого кризиса национальной политики в условиях заката империи.
Пользуясь слабостью государственной власти и разложением правящей элиты, интересы которой находятся в противоречии с интересами основной массы населения, некогда завоеванные окраинные народы стали требовать для себя исключительного положения. Угрожая выходом из повиновения и возмущением спокойствия в стране, они смогли добиться того, что коррумпированная элита стала тупо платить им и в какой-то степени предоставлять больше прав или давать им более льготные условия, чем основному населению страны. Для некоторых народов подобные отношения и выбивание из ослабевшей, но все еще выглядящей богатой метрополии огромных средств и паразитирование на них стало основным видом заработка и настоящим этническим бизнесом.
Вышесказанное относится к взаимоотношениям Рима с варварами времен поздней империи, но это же утверждение описывает и современное положение дел, и формулу отношений правящей российской элиты и Чечни. Правда, в отличии от античности, в наше время еще существуют государственные институты, призванные стоять на страже этой формулы и способствовать ее незыблемости. Например, Общественная Палата с господином Сванидзе. В этом отношении совершенно неважно, что написали Вдовин и Барсенков – учебник, учебное пособие, оперу, сценарий или оду; если там содержатся данные, очерняющие светлый образ окраинного народа, навязываемый властью, то будь они даже тысячу раз верны, это означает, что они угрожают незыблемости формулы и с точки зрения как власти, так и народа, занимающегося этническим бизнесом с метрополией, должны быть убраны или переписаны в более лояльном и политкорректном ключе.
Именно это является коренной причиной, лежащей в основе случая Вдовина-Барсенкова и многих других случаев, произошедших ранее; и только прекращение подобной национальной политики может предотвратить повторение таких случаев в дальнейшем.
Я не знаком ни со Вдовиным, ни с Барсенковым и прочел их книгу лишь вскользь. Наверное, это не самое лучшее учебное пособие, которое я видел в своей жизни, но лично для меня это совершенно неважно, т.к. защищая их, на самом деле общество борется не столько за них лично, сколько против той пагубной национальной политики, которая сделала возможными подобные случаи. Более того, я совершенно уверен, что после того как учебник с рассказом о пикантных особенностях поведения значительной части чеченского общества во время Второй Мировой войны привлек к себе настолько большое внимание российской публики, этот случай стал нести в себе функцию совершенно обратную тому, что от него хотели добиться чеченские адвокаты, общественные деятели и люди типа Сванидзе. Если информацию о процветании среди чеченцев в 1941–1944 гг. массового дезертирства, уклонизма и бандитизма хотели убрать из учебника и тем самым скрыть, то теперь об этом не знают, наверное, только глухие или не умеющие читать люди.
Конечно, мне жаль Вдовина и Барсенкова, т.к. в череде подобных случаев совершенно случайным образом именно они оказались крайними и «попали под раздачу», но на самом деле я даже несколько рад, что этот случай произошел и народ, наконец, обратил внимание на то, что происходит. Теперь нашему обществу надо расставить правильные акценты и начать лечить не симптомы болезни, а ее причину.
