В связи с очевидными упущениями, допущенными в борьбе со стихийным бедствием, о чем нет смысла лишний раз повторять, опять закрутилась дискуссия вокруг извечного русского вопроса «кто виноват». Вот, например: главный по тушению заявил, что надо «прекратить искать виновных», дескать, виновна стихия, уникальное совпадение природно-климатических явлений и неуточненный «человеческий фактор». Надо де сделать выводы и получше подготовиться к следующим катастрофам. Непонятно, правда, каким образом удастся «подготовиться получше», если в системе продолжают рулить люди, сработавшие в критической ситуации «на двойку».
Неожиданным образом с голосами заинтересованных министерств солидаризировался хор либералов, поспешивший обвинить во всём происходящем некую безличную, неотвратимо довлеющую над любыми действиями руководителей «систему», что в российских условиях означает, что виноваты все сразу и никто конкретно.
«Оказывается, что даже при присутствии Путина система не очень работает» — тараторит комментатор «Эха Москвы». Вот так да! Даже Путин не справляется! Даже «сверхчеловек» Владимир Владимирович, заменить которого, «конечно же», некем, да и сама мысль об этом крамольна, не в состоянии бороться с неким «монстром»: системой, которую он собственноручно и создал.
И вот это у неё красной линией: «путинская система», которую надо сломать, сжечь, и тогда всё станет хорошо и прекрасно. Начальники, надо полагать, получив на выборах мандат, и превратившись в «народных представителей», перестанут брать взятки (тут уместно сослаться на «богатый опыт» соседней «вильной» Украины).
В новой «другой» России граждане будут сами выбирать своих держиморд: именно к этому призывают лидеры «Солидарности». Будущие выборные «полицейские» и «шерифы», которые до этого, называясь ментами и прокурорами, цинично «клали с прибором» на путинские указы, начнут служить народу, отчитываться перед ним, ежедневно и ежечасно думать только о своих непосредственных обязанностях, а не о том, как получить взятку.
«Безграничная» свобода слова наступит на всей территории РФ, а не только в таких «передовых» республиках, как Калмыкия, Башкирия и Татарстан, где давно правят «всенародно избранные» президенты и где, надо понимать, уже двадцать лет «всё отлично» с демократией и свободой слова.
А гражданское общество, которое до сего момента находилось в зачаточном состоянии, резко обнаружит свою мощь, как только стране будет прописана система новая, до мозга костей «демократическая». И в каждом из восьмидесяти трех субъектах федерации, в каждом из нескольких сот городов и муниципальных единиц это новорожденное гражданское общество станет строго следить за тем, чтобы начальники приходили к власти путём честных выборов, и чтобы потом не пилили бюджет в пользу своих жён и дружков, а всеми силами помогали простому люду. Ведь вопрос регионального самоуправления будет полностью выведен из ведения Кремля, и кроме как гражданскому обществу, гарантировать честные выборы губернаторов, «шерифов», неподкупность судей и прокуроров будет просто некому.
Да только поверить в такое «благолепие» может, по-моему, только идиот. Как говорится: как только, так сразу… Однако же некоторые верят.
«Мы видим, что система по-прежнему не функционирует. Над Москвой стоит смог, московские морги переполнены. Лужков даже не вернулся из отпуска» — продолжает вещать «Эхо».
— Оценим красоту захода: значит, в том, что Лужкову наплевать на москвичей, виноват не Лужков, а «ужасная» система. Теперь стало понятней…
Всё же надо бы разобраться поглубже, почему рупоры российского либерализма, гневно обличая «систему», так стыдливо и извинительно выражаются, когда речь идёт о персональной ответственности вполне конкретных руководителей?
Во-первых, что это за такая «путинская система», о которой речь и которая столь ненавистна российским либералам? Очевидно, что под этим понимается прописанная в российских законах централизованная система управления, назначений и контроля, которая в других случаях обозначается как «вертикаль власти». Она даёт полномочия всенародно избранному президенту проводить в интересах нации все необходимые управленческие решения, включая кадровые, сверху донизу.
Если данный конкретный президент не способен или не хочет воспользоваться предоставленными им полномочиями для наведения порядка в стране, то очевидно, что в этом случае нужно говорить о необходимости смены президента, но никак не «системы».
По крайней мере, именно так поступает гражданское общество в наиболее благополучных странах: если высшее руководство оскандалилось, люди выходят на улицы с требованием его отставки, а отнюдь не следуют призывам к слому системы «до основанья, а затем»…
«Система» — это всего лишь правила игры. И если участники российского политического действа не умеют либо не желают играть по правилам, бессмысленно в очередной раз менять правила.
К примеру, в ельцинские времена правила были другие, но результат был даже хуже «путинского застоя» именно из-за нежелания региональных элит играть по правилам и из-за ещё более драматического неумения центра добиться исполнения законов и распоряжений.
В корне неудач — отсутствие грамотной кадровой политики. Оба предыдущих президента окружили себя сонмом бездарей, оба — плохо разбирались в людях, не обладали достаточной решительностью и настойчивостью в проведении собственных решений. То есть — речь идет о недостатке личных качеств, необходимых лидеру великой страны, а не об отсутствие необходимых системных полномочий.
Стоит вспомнить о том, откуда вообще родилось это самое «системное мышление«, склонное обвинять во всех общественных проблемах некие безличные «системные отношения», и таким образом — обнулять персональную ответственность тех, кто сами пожелали назваться «вождями» и «лидерами нации», за положение дел. По нашему мнению, речь в данном случае идет о неправомочном распространении методов системного анализа и кибернетики на политику — предметную область, которая явно находится за границами их применимости.
В системной модели — «субъект» объективирован — он всего лишь пешка, играющая по тем или иным, более-менее сложным правилам. Наиболее значительным учением, которое пыталось реализовать такого рода подход, был марксизм с его тенденцией обезличивать человеческую историю, сводить её к борьбе классов, «капиталистической и социалистической систем», где роль личности полностью нивелируется, где человек — ничтожен и подчинён «историческим законам».
Однако, чтобы говорить об открытии марксистами «объективных законов истории», необходима экспериментальная проверка этой теории в ходе эксперимента в жестко контролируемых условиях, пути которой ни основатели марксизма, ни его продолжатели так и не придумали. Вместо этого они предлагают просто поверить в гениальность и «историческое предвидение» своих вождей. Другими словами, единственными легитимными «волюнтаристами» и «демиургами» у марксистов являются основатели их собственного учения. Остальные должны повиноваться и следовать «открытым» ими «законам», подобно стаду баранов.
Аналогичные претензии можно предъявить и тем адептам разных убеждений, которые ратуют за введение в России альтернативного варианта политической системы, которая очевидно также не прошла никакой экспериментальной проверки на предмет адекватности её российским условиям. По их разумению, если в России государство неэффективно, это может означать только одно: «система» какая-то другая, не такая, как наиболее развитых странах. Её нужно сломать, заменив «более совершенной», результат работы которой, «конечно же», будет противоположным. Альтернативный вариант ответа: система в стране в общем-то такая же, как и на западе, да только в России она не работает, — эти люди отвергают с порога.
Но только зачем менять систему, если нет твердых гарантий, что новая будет работать лучше? Ведь плата за каждую такую «смену режима» может быть достаточно высока. Каждая очередная «системная реформа» неизбежно влечет за собой период беспорядка до того, как всё «устаканится», и система заработает, как ей предписано. Вспомним путинскую минималистскую до вегетарианства «реформу правительства» 2004 года, после которой кабинет министров был парализован два года из-за одной только необходимости «гармонизации» объёмов полномочий. Честное слово: гораздо меньше вреда принесла бы простая смена состава кабинета на более молодых и амбициозных.
Очевидно, что альтернативой порабощающему наше мышление и политическую волю «системному подходу» может быть подход, который можно назвать «разумно-волюнтаристским». Он основан на ясном осознании того, что субъект политики — это актор, способный изменять правила игры своей собственной волей. Поэтому в политике любые системные ограничения могут иметь лишь подчиненное значение. Основополагающей же является личность вождя, которая, будучи явлением уникальным, по определению не может вписаться ни в какую системную теорию.
Основной принцип разумного волюнтаризма следующий: для решения национальных задач вождь волен отстраивать и использовать любую удобную ему систему правления, однако за результаты своего руководства отвечает не «система», а он лично.
Упование же на «системность», обращение к «правильной системе», как к доброму божеству, уберегающему от ошибок, обеспечивающему защиту от всякой «нечисти» — и от плохих дорог, и от дураков, карающему и награждающему — есть клеймо марксизма в политическом мышлении, пережиток, который необходимо изживать, если русские действительно собираются стать волевой исторической нацией, а не оставаться расой «рабов лампы», способных восстать против одной «системы» лишь для того, чтобы перейти под попечительство другой.
Но если «политическая система», — всего лишь устанавливаемые волюнтаристски правила игры, эти правила могут соблюдаться или нет, в зависимости от волевых качеств первых лиц государства. Именно лидер нации, суверен, полномочия которого подтверждены народным волеизъявлением, призван гарантировать следование правилам игры всеми членами общества, вне зависимости от уровня годового дохода и иерархического положения. То, что этого пока не происходит, говорит лишь о том, что руководители высшего звена не дотягивают до уровня лидеров такой державы, как Россия.
Делает ли это систему хуже? Отнюдь, ведь если в стране дефицит обладающих лидерскими качествами политиков даже для занятия 2-3 постов высших руководителей в Кремле, откуда они возьмутся, чтобы заполнить многочисленные выборные вакансии на местах. Если бы эти потенциальные лидеры были, их деятельности уже была бы заметна в регионах. Надеяться же, что из беспросветной серости как по мановению волшебной палочки народятся джефферсоны, аденауэры и столыпины — это всё равно, что верить в чудесную возможность превращения говна в конфетку.
Таким образом, централизованная политическая система России — обратная сторона дефицита политической воли, и централизм призван компенсировать этот трудно поддающийся исправлению порок национального сознания.
Если же начать опять безответственно экспериментировать, надеясь на то, что выборные кампании губернаторов и шерифов стимулируют активность гражданского общества, можно потерять Россию раньше, чем это общество вызреет и действительно окажется способным быть гарантом законности.
Но вот на сцену выходит «либеральная» часть оппозиции и вслед за ней известные рупоры олигархии, требуя предоставить выборный статус начальникам разнообразного калибра: судьям, «шерифам», губернаторам. Надо понимать, только для того, чтобы на начальство вообще никакой управы не было. Ведь ясно, что силы админресурса и силы гражданского общества в России несоизмеримы, и выборы губернаторов, «шерифов» и судей так же безальтернативно будут «выигрываться» номенклатурщиками и ставленниками олигархии, как это происходило во времена Ельцина — и происходит до сих пор.
Трудно объяснить это политической наивностью: за «антисистемными» демаршами либералов стоит желание олигархических элит освободиться от всякого контроля Москвы, получив юридические и политические гарантии полной безнаказанности. Ибо то, что теперь решается путем административного ресурса по согласованию с Москвой, в этом случае будет решаться удельными князьками абсолютно независимо.
Слегка обновленная олигархия ельцинских времен и региональное начальство давно и не на шутку обеспокоены тем, что когда-нибудь властная вертикаль окажется в руках у человека гораздо более волевого и целеустремленного, чем нынешнее руководство, и он действительно начнет безжалостные кадровые чистки госаппарата. Эта мысль лишает их сна. Гораздо спокойнее губернаторы спали бы, если бы им позволили опять, как в ельцинские времена, поиграть в марионеточные «выборы», обретя мандат на полную безнаказанность. Поэтому местные царьки и их окружение заранее пытаются подготовить идеологическую почву для слома традиционной для России централизованной системы управления, которая в отсутствии активного гражданского общества одна способна стоять на страже интересов нации против беспредела местного начальства. Для такого слома они готовы пойти на формальные уступки, как, например, в недавнем предложении переименовать должности президентов республик РФ. И все для того, чтобы сохранить свою фактическую неподконтрольность Кремлю.
Получается, что лозунг «долой систему» в данном случае на руку наиболее отвратительным начальственным мордам, тем, которые «ближе всего» к народу, и от которых народу больше всего и достаётся.
Сохранение же нынешнего принципа «властной вертикали» позволило бы спасти пространство политической воли в ожидании прихода в Кремль нового человека, обладающего необходимыми личными качествами, чтобы это пространство заполнить конкретными действиями.
