Сергей Сергеев на АПН все рубится с Чудиновой по поводу того, были ли крепостные крестьяне рабами. Сергееву непременно нужно сделать крестьян рабами. При этом их статьи с Чудиновой смотрятся как бальные танцы - с приседаниями, с реверансами, с показной учтивостью.
Смешная дискуссия. Крестьяне – это крестьяне, рабы – это рабы. И тут даже степень власти феодала над крестьянами ни при чем. Скажем, Виктор Милитарев любит приводить такой пример: в Китае был один феодал, утром он выходил на двор своего поместья и вступал с половой контакт с тем крепостным, который ему попадался на глаза первым, не важно, кто это был – старуха, ребенок, дед, мужчина или женщина.
Но здесь определяющим является не степень власти феодала над крестьянином, а то, что крестьянин прикреплен к земле ГОСУДАРСТВОМ. Крестьяне – это ресурс государства, главный над ними не феодал, а монарх, что крестьяне прекрасно осознавали. Жизнь феодала так же принадлежит монарху, как и жизнь крестьянина. Крестьяне – это часть социальной структуры общества. Раб – это вещь своего господина. Разница огромная и принципиальная.
Крестьянин включен в правовую систему, а раб нет. За убийство крепостного в России феодал подлежал уголовному наказанию.
Крестьянские общины в Китае и Индии существовали примерно в одном и том же виде не одно тысячелетие; сменялись системы власти, правящие династии, а крестьянский мир существовал, как основа цивилизации. Карл Маркс, у которого в древности основные классы – рабы и рабовладельцы (а это не так), назвал эти цивилизации «восточным способом производства».
Другое дело, что крепостничество в России было явлением специфическим. Временное прикрепление к земле происходит при Борисе Годунове, ибо после опричнины Ивана Грозного и после неурожайных лет людишки стали разбегаться. Тот минимальный дворянский корпус, который нужен был для обороны страны, без прикрепления крестьян к земле содержать было трудно.
А вот уже при Петре I население стало расти приличными темпами, крепостное право было экономически ненужным, но произошло завинчивание гаек. Петр вмешивался во все, ему нужно было сделать из государства механизм, где каждый винтик был бы на своем месте.
Затем идет все больший рост населения, и крепостное право во второй половине 18 века совсем уж не нужно, экономически оно не оправдано. Оно остается только потому, что между монархией и русским дворянством складываются специфические отношения, когда монархия стала заложником дворян. Вот отсюда идет задабривание дворян всякими льготами и привилегиями. Отсюда разгул крепостничества. Это отнюдь не рабство, но явление постыдное. Рабство не скрывают, не прячут, не оправдывают, а здесь этого стесняются, начиная с Екатерины.
«Крепостной раб» – это метафора.
Гнусное, в этом смысле, время продолжалось с поздней Елизаветы до Александра II. Но в рамках христианской цивилизации рабства в принципе быть не могло. Даже холопы в Московской Руси, которые по статусу как раз от рабов мало чем отличались, были защищены законами.
Т.е. в отношении крепостных крестьян был произвол, но рабством это назвать никак нельзя.
В законах Российской империи сделки с крепостными шли по разделу недвижимого имущества, но это всего лишь формальный признак.
Сергеев приводит пример: у Пушкина был гарем. Не было гарема: гарем был у богатого Жуковского. У Пушкина была связь с крестьянкой, родился сын, Пушкин мучился, но ребенок вскоре умер.
А разве при социализме у начальников не было гаремов? Я пришел работать в одну газету, мне рассказывали про «гарем» бывшего главного редактора. Или сейчас у бизнесменов нету гаремов? Да еще и очередь в эти гаремы бывают, если бизнесмен ничего себе.
Любопытно, что по недавним опросам 62% россиянок, извиняюсь за выражение, рассматривают свое тело как финансовый ресурс. Девки в деревне на это смотрели ровно так же. И думаю, что те же 62 процента.
Но если смотреть на крепостное право с точки зрения национализма, то разделение одного народа на господ и «крепостных рабов» - это преступление. Декабристы ведь появились тогда, когда Романовы не стали решать этот вопрос, когда задвинули Сперанского.
Декабризм – это не от хорошей жизни, это реакция на русофобию Александра I. Эта русофобия была в узком смысле, русских царь не очень жаловал. А в широком смысле это был отказ отменить крепостное право.
