Известный закон Оккама гласит: «Не умножай сущности сверх необходимого». При возможном переложении применительно к политической сфере он мог бы звучать так: «Не умножай проблемы».
Каждую проблему нужно решать по возможности быстро — и, во всяком случае, — до конца. Если она решается частично — пусть бы и наполовину — она будет иметь тенденцию к увеличению. И умножению.
Два года назад проблемой России на Кавказе была не проблема Осетии и Абхазии. Это была проблема недружественной Грузии — режима Саакашвили. Эта проблема вылилась в пятидневную войну — и Россия одержала в ней быструю и уверенную победу. А потом — она сумела все же выиграть и информационную войну по этому поводу.
Война, вернее, две войны были выиграны. Но проблема не была решена. Признание независимости непризнанных кавказских республик не было решением проблемы. Это было решением проблемы для этих республик — но не для России. Для России решением проблемы было бы устранение фашистско-полицейского режима и создание дружественного России правления. Причем не стоит забывать, что одними из тех, кому принципиально не нужно было такое решение вопроса, были элиты Южной Осетии и Абхазии. Просто потому, что при таком решении вопроса речи о них как о независимых государствах, вполне возможно, и не шло бы.
То есть эти элиты были заинтересованы в том же, в чем и Саакашвили — в сохранении его у власти — его или подобного ему. Они были заинтересованы в чем угодно — но только не в том, чтобы Россия решила свою основную проблему. При возможном выборе между любым дружественным и любым недружественным для России режимом, они при прочих равных, в целом оставаясь союзниками России — были бы заинтересованы в любом недружественном для России режиме в Тбилиси. И поэтому они немало сделали, старательно дискредитируя возможных претендентов, которые могли бы встать во главе Грузии — но при этом остаться союзником России.
И именно к их позиции восходят транслируемые теми или иными комментаторами тезисы, согласно которым Грузия — «вечный предатель», исконный ненавистник России — и не может рассматриваться как ее возможная опора.
Так или иначе — Россия проблему Грузии для себя не решила. Ни во время и после пятидневной войны, ни за прошедшее время.
Тут в чем-то ситуация оказалась напоминающей историю с Турцией во время войны 1877-1878 гг.
До Константинополя оставалось с десяток километров, когда шедшую на него походным маршем армию Скобелева остановили — и в результате не только не получили проливов, но имели Турцию, враждебную России в двух мировых войнах. Да еще своей же кровью освобожденную Болгарию, но под антирусским правлением — в двух мировых войнах выступившую союзником основных противников России.
Теперь Россия повторяет эту же ошибку на своей исторической территории.
Россия не решила проблему Саакашвили, даже сумев дискредитировать его в международном информационном противостоянии. Более того, она усугубила эту проблему.
Доказав миру, что Саакашвили был агрессором в августовской войне, Россия объективно показала, что имела право на войну против него и на ликвидацию его режима. Но она его не ликвидировала — а значит, расписалась в том, что не смогла этого сделать — то есть в своей слабости или нерешительности. Она вполне обоснованно признала тяготевшие к ней южнокавказские республики — но дала повод объявлять их оккупированными территориями.
И теперь то Хиллари Клинтон, то Радослав Сикорский, то Бернар Кушнер соревнуются в изъявлении симпатии грузинскому диктатору и один за другим озвучивают тезисы об «оккупированных территориях», ставя Россию в нелепое положение — потому что она и терпеть это не должна — и как реагировать, не знает.
Сакашвили же очень неплохо воспользовался ситуацией. Если глава режима агрессора остается после проигранной войны у власти — он с высокой степенью вероятности приобретает облик, напоминающий облик «лидера сопротивления иноземному захватчику». Российская власть, в частности, судя по всему, президент Медведев, который, как обычно и многие юристы, мало что понимает в политических процессах, полагали, что проигравший непопулярную войну и утративший часть территорий страны малопопулярный политик с неизбежностью будет отторгнут своим народом.
Но это — детская наивность. Во-первых, если проигравший не устраняется сразу — он воспринимается не как проигравший, а как сумевший удержаться — то есть как своего рода победитель. Во-вторых, если его при этом поддерживают крупные державы, дают денег на восстановление разрушенного, на перевооружение армии, на упорядочивание текущей жизни — покраску домов, уборку улиц и тому подобное, да еще и выплату пенсий — то тяготы поражения во многом снимаются.
Первые полгода жители Грузии были готовы сочувственно принять свержение Саакашвили — пусть самыми «иноземными» войсками. Но потом стали привыкать, что он не свергнут, жизнь «налаживается» — и частично стали воспринимать его чуть ли не как борца, сумевшего противостоять «самому Путину».
Кроме того, конечно, Саакашвили никто не любил, но жители Грузии вовсе не были готовы считать это основанием для того, чтобы отбирать у них Осетию и Абхазию: исторически это вопрос не такой простой, как иногда кажется, и доводов и у одной, и у другой стороны практически поровну.
С тем большим восторгом грузины приняли бы ситуацию, когда русская армия свергла бы Саакашвили, помогла утвердиться у власти пророссийскому политику, но не трогала Абхазию и Осетии. И если бы и тронула — известной компенсацией за эту потерю грузины сочли бы освобождение от своего сумасшедшего президента.
Однако получилось, что их с одной стороны обидели, отобрав республики, с другой — бросили на произвол судьбы, оставив во власти последнего. Ко всему прочему, в информационном плане жизнь мало отличается: реально в стране для подавляющего большинства населения доступны лишь просаакашвилевские средства массовой информации, с оруэлловской методичностью и геббельсовским пренебрежением к реалиям рассказывающие о мужественной борьбе их президента с «оккупантами» — и о стойкой поддержке всего мира в этой борьбе.
Грузины не любят Саакашвили — но им никто не предлагает никого другого.
Остальной мир на самом деле тоже вовсе уже не считает его «борцом за демократию», но видит в нем своего рода экстравагантного клоуна, дразнящего Россию и Путина и способного играть при необходимости роль хулигана, с которого нечего взять — ну вот такой он.
Саакашвили дразнит Россию, показывает ей неприличнее места, обзывает и плюет в ее адрес. России это явно неприятно — но действий в ответ она не предпринимает. Она пытается сдержанно апеллировать к своим партнерам — они сочувственно разводят руками и сетуют: «Ну, вы же сами нам объясняли, что он — парвеню… Так что с него возьмешь». И дают понять, что это, в конце концов, проблема России, а не остального мира. И предлагают решить эту проблему самостоятельно. А самостоятельно Россия не решается — тем более, когда у нее «президент-юрист», вбивший в себе в голову всякие нелепости про соблюдение международного права.
А Саакашвили наглеет и начинает входить во вкус роли шута — и тем более провокатора. Взял и явился незваным на дне рождения Януковича — и стал призывать к совместному противостоянию с Россией. Взял — и неожиданно заявился к Лукашенко. Теперь нанес визит к Алиеву — и даже провозгласил, что «Грузия и Азербайджан — продолжение друг друга».
Причем тут его партнеры тоже начинают понимать его роль и относиться, в общем-то, как к шуту. Но принимают игру — и начинают его использовать. Все они, в общем-то, дружественны России. Но у всех у них есть с Россией — точнее, с определенными устремлениями ее бизнес-элит, — свои нерешенные вопросы.
И принимая тбилисского шута, они тоже немножко дразнят Россию — в общем-то, относительно по-дружески, но напоминая: «Цени меня. А то вот с кем придется иметь дело».
Россия нервничает и обижается. И делает в ответ глупости, наподобие демонстрации дурновкусного и заказного фильма «Крестный батька». После которого, по данным социологов, практически никто в России не стал относиться к Лукашенко хуже, чем относился.
Но Лукашенко-то только показал по ТВ интервью Саакашвили. Что теперь делать России после совместной пресс-конференции Алиева и Саакашвили? Срочно снимать фильм «Багдадский вор из Баку?»
В сложившейся ситуации виновата сама Россия — и прежде всего Медведев. Виновата в своем бездействии, которое создало для Саакашвили атмосферу безнаказанности и восприятия его как юродивого, которого можно использовать как больную мозоль России. Ведь теперь в любой переговорной ситуации на любую настойчивость России можно отвечать апелляцией к грузинской тематике. Вот встанет вновь вопрос о пресловутой поправке Джексона — Веника: «Мы бы с удовольствием… Но вот общественность очень обеспокоена вашей оккупацией на Кавказе…»
Через тбилисские, американские и союзные московские СМИ, такие, как «Эхо Москвы» и «The New York Times», Саакашвили массово распространяет мифы о мнимом искоренении в Грузии коррупции и успешных экономических реформах. Причем распространение этой информации весьма щедро… материально обеспечивается, а визитеров из этого лагеря в Тбилиси принимают так, что кроме праздничных чествований они по возвращении уже ничего вспомнить не могут.
Тбилиси и США совместными усилиями пытаются создать благоприятный образ саакашвилевского режима, который, по замыслу, должен предстать, с одной стороны, как успешно демократический, с другой — как эффективно реформаторский.
Тбилисский диктатор тратит огромные деньги — в конечном счете, получаемые от США — на распространение мифов о его победе над коррупцией, бюрократией и чиновничеством, о создании новых «честных» органов правопорядка.
Побывавшие в Грузии московские журналисты известной политической ориентации воодушевленно рассказывают, как вежливы тбилисские гаишники, как они не берут взяток, как взятки вообще искоренены из повседневного быта республики, какая там царит свобода слова и истинно демократические нравы.
О том, как грузинские избиратели, придя на выборные участки, обнаруживают в числе проголосовавших и включенных в избирательные списки своих умерших или давно уехавших в другие страны соседей, эти журналисты предпочитают не говорить.
Также они молчат об одной простой историко-политической истине: исчезновение открытых бытовых взяток на низовом уровне в первую очередь наблюдается в фашистских, диктаторских и полицейских государствах.
Правда, если и считать, что на низовом уровне в Грузии взяточничество сократилось, что тоже не очевидно — по многим свидетельствам, оно попросту переместилось на более высокие этажи и при этом существенно возросло в размерах. Взятки идут окружению Саакашвили и ему самому.
При этом режим старается представить своих внутренних критиков либо как российских шпионов, либо как представителей уголовного мира.
А на Кавказе Саакашвили ведет свою провокационную игру, распространяя через те же СМИ легенды о разочаровании абхазцев и осетин в дружбе с Россией, о якобы идущей в республиках насильственной русификации и о готовности России в той или иной форме отказаться от своего признания независимости этих республик.
Играя в Грузии роль борца с «оккупацией», а за ее пределами — роль международного юродивого, он создает ситуацию, когда Россия оказывается в глупом положении: терпеть его провокации — значит унижать свое достоинство неспособностью их пресечь и при этом давать возможность партнерам и друзьям использовать его для поддразнивания и давления на нее. Реагировать же в нынешнем избранном формате отношений — значит опять-таки ставить себя либо в нелепое, либо в бессильное положение.
Саакашвили сегодня ни в чем от России не зависит — значит, непосредственно оказать на него давление нельзя.
При этом прямых поводов для непосредственного политического воздействия, как это было в 2008 году, он не создает.
Обращаться к посредникам нелепо, это значит признать свое бессилие самостоятельно с ним справиться.
Но решать вопрос нужно. Это сегодня — не вопрос международных шуток, это вопрос на подтверждение того, способна Россия оградить свое национальное достоинство или не способна. И если неспособна — так к ней в будущем и станут относиться — как к субъекту, неспособному на защиту своего достоинства.
И все это — результат глупости и недальновидности российской власти, не доделавшей начатое дело в августе 2008 г. Но совершить ошибку — это хотя и плохо, тем более такую нелепую — но это еще не страшно. Страшно ЕЕ НЕ ИСПРАВИТЬ.
Если глупость сделана — ее нужно исправить. Как — вторичный вопрос. Так, чтобы саакашвилевского режима больше не было.
Закон Оккама иногда читается как принцип «Бритвы Оккама». Принцип отсечения лишних сущностей.
То, что является лишним, должно быть отсечено. Бритва — так бритва. Саакашвили и его режим для России — лишние. Скрипач — не нужен.
