В Москве недавно завершился очередной международный форум, посвященный одной из самых обсуждаемых сегодня криминальных проблем — афганскому наркопроизводству. Аналогичная конференция завершилась 8 июня в Берлине. На обоих мероприятиях политики и эксперты пытались найти новые пути решения старой проблемы, которая уже давно перешагнула афганские национальные границы, поставив под угрозу безопасность всех стран континента.
Площадь афганских плантаций опийного мака в прошлом году составила 123 тысячи га, что составило более 80 % мировых посевов данной культуры. В ряде афганских провинций опий выращивается практически открыто, поэтому больше 10 лет Афганистан является основным поставщиком наркотиков-опиатов, включая героин, на рынке Евразии, а «афганский фактор» превращается в проблему безопасности на континенте. По данным, оглашенным директором УНП ООН Антонио Косто, ежегодно в мире от афганского героина умирает до 100 тысяч жителей Европы и Азии.
Причина этих смертей появляется именно на афганских полях. Опием или опием-сырцом обычно именуют засохшую патоку опийного мака, выделяющуюся из надрезов недозревших плодов-корбочек этого растения. Каждый плод дает менее 0,5 грамма опия-сырца, а при переработки переработке которого в морфин и героин остается 1/7-1/10 массы, однако выращивание опия является сверхприбыльным бизнесом, ведь цена одного грамма героина в ряде европейских городов превышает 100 долларов.
Наркобизнес, конечно, не составляет основы афганской экономики, но его масштабы достаточно велики: посевы опийного мака занимают 1,6% обрабатываемых полей страны, доходы от его выращивания составляют 4% ВВП, доля населения вовлеченного в этот процесс превышает 6%.
Наркомания и наркоторговля существовали в Афганистане, как и в любой стране, во все времена, но угрожающие масштабы они стали принимать в конце 1970-х, когда в стране начала разгораться гражданская война. Мировые преступные синдикаты быстро оценили удобство условий Юга страны для незаконного бизнеса. «В 1979 году иностранцы, в первую очередь американцы и немцы, как безумные, бросились в этот район (пограничную с Пакистаном зону – Н. М.) ввозя с собой приборы для очистки опиума» - писал афганский публицист С. А. Казем. Первая «фабрика» по производству героина появилась в районе Ланди Коталя в 1979 г., в 1980 г. численность таких производств в Афганистане достигла 22-х, в 1987 г. – 60-ти.
Не оставались в стороне и противники правившей в Кабуле Народно-Демократической Партии, искавшие источники финансирования своей деятельности. В наркоторговле обвиняли и таких видных полевых командиров «моджахедов» как Г. Хекматьяр и А.-Ш. Масуд, есть много данных о причастности к преступному бизнесу и пакистанских спецслужб, финансировавших афганских боевиков. Ряд авторов даже полагают, что в конечном счете пирамида героиновой торговли тех лет замыкалась на высокопоставленных сотрудниках ЦРУ, делавших на афганском кризисе свой собственный бизнес.
1990-е ни принесли конца ни войне в Афганистане, ни нарастающей волне наркобизнеса. Свергнув старую власть, полевые командиры стали бороться друг с другом за главенство, что вновь и вновь требовало валюты для покупки оружия и боеприпасов. Почти на официальную основу наркобизнес был поставлен под властью талибов: крестьяне, выращивавшие опий, платили Талибану налог с урожая (порой в виде доли урожая опия), получали денежно-семенные ссуды под этот вид посевов (при этом урожай зачастую приобретался самим же кредитором). Наркопроизводства также облагались особым налогом или вовсе принадлежали правящему режиму.
«Наркогосударство» талибов просуществовало вплоть до 2000 г., когда по некоторым данным Талибан получил гарантии международного признания в обмен на отказ от экспорта опиатов. В 2000-2001 гг. талибы провели обширную компанию по ликвидации посевов и отменили кредитование опиеробов, но события 11 сентября сделали невозможными дальнейший диалог, и их режим пал. Однако прошедшие годы позволили национальному наркобизнесу «встать на ноги» и институционально оформиться. Власть Талибана пережили и институт денежно-семенных ссуд, и сеть «наркофабрик», и основные пути вывоза опия и героина из страны.
И сегодня талибы не брезгуют наркобизнесом для пополнения собственных бюджетов: по данным ООН именно уезды, находящиеся под контролем вооруженной оппозиции, сейчас являются основными производителями опия. Однако наркобизнес в стране существует и на вполне самостоятельной от религиозных экстремистов основе. По данным ФСКН в Россию поступает героин 180 различных афганских «наркофабрик», а учитывая, что речь идет только о «северном потоке» наркотрафика из Афганистана, их реальная численность в 1,5-2 раза больше.
Обсуждение путей решения проблемы уже давно заходит в тупик. Прежде всего приходит на ум идея уничтожения опийных посевов в Афганистане, но этот путь уже показал свою ограниченную эффективность. В 2008-2009 гг. властям и силам коалиции уже удалось наладить ликвидацию «стихийных» опийных посевов в Северных, Восточных и Центральных районах страны. Ликвидационная компания 2009 года впервые сопровождалась значительным числом боевых столкновений с бандами, охраняющими посевы, но оказала заметное влияние на умонастроение крестьянства областей, где она проводилась: большинство стало более осторожно относиться к идее пополнения собственного дохода путем выращивание опийного мака. Эти меры не замедлили сказаться на наркоторговле сопредельных стран: в России, например, в рассматриваемый период стабильно сокращалось число смертей от передозировки героина.
Но к 2010 году стало понятно, что уничтожение посевов достигла потолка своей эффективности. Во-первых, они в меньшей мере затронули Южные провинции, которые производят 87% афганского опия, так как их территория находится под контролем Талибана и решение там проблемы наркотиков невозможно без решения «проблемы талибов». Речь в частности о провинции Гельменд, которая осталась бы крупнейшим источником опийного мака в мире, даже если бы стала независимым государством. Во-вторых, карательный потенциал ликвидаций ограничен, ведь афганское законодательство не предусматривает уголовной ответственности крестьян за опиеробчество.
Ряд экспертов высказываются за изменение закона и введение хотя бы штрафных санкций для нарушителей, но этому активно сопротивляются местные власти и НАТО, опасающиеся лишний раз давить на местное население, которое итак часто с сочувствием относится к Талибану. Хотя уже хорошо известно, что выращивание опийного мака обычно не следствие бедности, а способ получения «наркокредита» или легкого приработка для покрытия крупных расходов (свадьбы, покупки новой бытовой техники и т.п.), но распространенность этой практики и перспектива поставить вне закона каждого 20-го жителя страны вызывает известный скепсис.
Собственно ужесточение закона не решает проблемы обеспечения ликвидации опийных посевов на Юге страны. Неоднократно предлагавшееся российскими экспертами воздушное распыление гербицидов над незаконными плантациями пока отвергается их афганскими и западными коллегами, как опасное для посевов. Дело в том, что в обычном садоводстве гербициды распыляются с высоты, не превышающей человеческий рост и могут быть точно нацелены на нежелательные культуры. Но при распылении с высоты нескольких сотен метров рассеянии субстанции от места выброса может превышать 2 километра. Это означает, что при распылении гербицида поражены будут и легальные посевы сельхозкультур (в афганских условиях пахотные площади сосредоточены достаточно тесно), что уже с полной предсказуемостью вызовет масштабный кризис афганского АПК, а в перспективе – и голод целых провинций.
Гораздо большее единодушие можно найти в вопросе о борьбе с транспортировкой и переработкой опия. До наркофабрик, находящихся на территориях подконтрольных афганским талибам или в пакистанской «зоне племен» равно трудно дотянуться без масштабных военных операций, но перевозка опия, прекурсоров, необходимых для его переработки, и, наконец, самого героина неизбежно происходит на территориях, контролируемых афганскими и иностранными властями. Наиболее эффективная борьба с наркотрафиком осуществима на территории Афганистана, ведь по мере удаления от места изготовления себестоимость наркотика повышается вместе со допустимыми затратами на подкуп в процессе перевозки. По данным исследования 2007 года цена килограмма героина при достижении территории России в 30-40 превышала его цену на афганско-таджикистанской границе.
Повышение эффективности перехватка наркотрафика требует совершенствования работы афганской наркополиции, пограничных служб сопредельных государств и координации их работы. Однако заметного прогресса на этом направлении нет уже долгие годы. Причина здесь в том числе в недостатке подготовки и технического обеспечения афганской полиции. Решение этой проблемы тормозится в какой-то мере тем, что США стремятся избежать работы в афганских силовых структурах, проходивших подготовку в странах СНГ, включая Россию, что исключает из кадрового резерва значимую часть специалистов, в том числе принадлежащих к старшему поколению и обладающих опытом и авторитетом.
Так или иначе, проблема афганской наркоторговли будет решена не завтра. Прогнозы же опийного урожая на этот год достаточно оптимистичны, уровень посевов пока остается стабильным, но эпидемия грибка, поразившая опийный мак этой весной, позволяет надеяться на уменьшение опийного урожая, а следовательно числа смертей, которые он принесет миру и самому Афганистану.
