Как правильно написать слово «правосудие»?

Со дня вынесения приговора Николаю Левому прошло уже довольно много времени. Честно говоря, текст написал сразу, но в том тексте эмоции брали верх над рассудком, а в настоящее время это чревато. А потому, тот вариант статьи я не опубликую, уж не обессудьте. Эта статья будет не столько о Левом, сколько о правосудии в России, или, правильнее сказать — об его отсутствии, на конкретном примере.

Вот и известный русский ресурс KM.RU предлагает после дела Левого ставить слово правосудие в кавычки, но не будем спешить, ограничимся пока лишь написанием его с маленькой буквы. Ибо, поверьте, есть еще честные судьи на Руси, да и прокуроры встречаются. И решения они выносят справедливые, кто-то скажет, что по незнанию и недосмотру, а мы беремся утверждать, что по совести.

Но случай Левого — это не про них. Здесь отдельная история, достойная пристального журналистского внимания.

Есть такое понятие — «научный опыт». Это когда в абсолютно одинаковых условиях производится одинаковый эксперимент над разными живыми организмами. Мы не предлагаем проводить опыты над судьями и прокурорами, замешанными в «деле Левого». Но рассмотреть два абсолютно аналогичных дела гособвинителя Сюркалова С.А. мне показалось крайне познавательным.

Третье дело, приводимое в качестве «контрольного», к первым двум, конечно, отношения не имеет, но будет нам полезно для заключительной части статьи.

28 июля 2008 года офицеры Гаджибабаев, Шакиров, Дубынин и др. избили рядовых в/ч 22292 Скрапа, Стрелкова, Узюмова и др. Били металлическим прутом, трубой, портупеей, добивали ногами, в результате чего потерпевшие со множественными гематомами лица и ног были доставлены в госпиталь.

Причиной жестокого обращения с рядовыми стал потерянный либо проданный рядовым Узюмовым танкистский шлемофон и башенный ключ.

По факту данного ЧП офицеры и провели «воспитательную работу», результатом которой и стало уголовное дело.

Я не оправдываю солдат, потерявших шлемофон и башенный ключ (куда они могли их продать-то?), но все-таки бить их за это железными палками не стоило.

29 ноября 2009 года в войсковой части 22316 произошла массовая драка между дагестанцами и солдатами, призванными из других регионов России. Не первая и не последняя — и не единственная в России. Командование части проводит собственное расследование, на данные которого я и буду в дальнейшем опираться.

Согласно нему, причиной драки стало «желание Р.В. Нагоева, А.Т. Тажутдинова, М.А. Магомедова показать своё мнимое превосходство», это выразилось в «вымогательстве денежных и других материальных средств у своих сослуживцев».

Младшие сержанты А.В. Красиков, А.И. Хаиров, рядовые А.В. Филиппов, Г.Э. Смирнов заступились (что редкость) за своих сослуживцев, конфликт перерос в групповую драку с участием других солдат подразделения. В результате, рядовые Р.В. Нагоев, А.Т. Тажутдинов, М.А. Магомедов были госпитализированы с травмами различной степени тяжести.

«Потерпевшие» не в первый раз преступили закон. Николай Левый, являясь командиром подразделения, неоднократно вел с ними воспитательную работу, пытаясь остановить мародерство внутри части и за её пределами.

После беседы со следователем «потерпевшие» написали заявление и на «обидчиков», и на майора Левого. Документальных фактов, подтверждающих рукоприкладство со стороны майора, следствие не приводит.

В марте 2009 года двое жителей пригорода Заринска, находясь в состоянии алкогольного опьянения, прогуливались. Услышав лай собаки и решив, что собака лает на них, друзья решили её «проучить».

Они перелезли через забор и на глазах у перепуганной хозяйки принялись избивать привязанную собаку палками до тех пор, пока та не потеряла сознание. После чего, оттолкнув женщину, живодёры унесли «собачку на шашлычки».

Хозяйка написала заявление в милицию.

В ходе расследования было выяснено, что обвиняемые действительно применяли насилие по отношению к подчиненным. Это подтверждается допросами медиков, давших экспертное заключение по характеру и роду травм, полученных рядовыми, следственными экспериментами и допросами солдат, давших непротиворечивые показания. Это частично подтвердили и сами подозреваемые.

Прежде всего, следователь Афанасьев разделяет эпизод на два уголовных дела. Одно по факту попытки наведения порядка в части, другое по факту массовой драки.

При этом первопричина всех дальнейших правонарушений со стороны военнослужащих, а именно — вымогательство и неуставные взаимоотношения со стороны Р.В. Нагоева, А.Т. Тажутдинова, М.А. Магомедова и Р.А. Магомедова, следствием «не замечаются».

По первому уголовному делу Николай Левый обвиняется в порче имущества (сотовых телефонов, оцененных в 2000 и 5000 рублей соответственно) Нагоева и Тажутдинова, а также в нанесении им и другим членам «землячества» побоев.

По второму делу (драка) обвиняются 13 военнослужащих в/ч 22316, устроивших самосуд над мародерами.

Двое военнослужащих, давших основные показания против Николая Левого, а именно Кашин и Иванов, переведены из части на службу в Прокуратуру, а свидетель обвинения Русский, сыгравший немаловажную роль в суде, также был переведен из части 22316 в другую часть на должность повара (чистая случайность, конечно).

В отношении двух «друзей» было возбуждено уголовное дело по ст. 245 УК РФ (Жестокое обращение с животными) и ст. 161 УК РФ (Открытое хищение чужого имущества), собака была оценена следствием в 3000 рублей.

Так как в составе как избивавших были люди разных национальностей, говорить о наличии межнациональной розни нет оснований. Налицо превышение служебных полномочий.

Исходя из материалов расследования, проведенного в соответствии с приказом командующего 41 общевойсковой армией генерал-майора В. Тонкошкурова, признаки розни были, только вот не со стороны русских по отношению к «дагестанцам», а как раз наоборот. Призывники из этой республики, объединившись в сплоченную преступную группу с целью материального обогащения и унижения чести и достоинства своих сослуживцев (что подтверждено заявлениями солдат), привели ситуацию, в конечном итоге, к силовому конфликту.

Необходимо отметить, что били «дагестанцев» не только русские. В материалах второго уголовного дела присутствуют люди как минимум трех национальностей, нет здесь и религиозной розни между Православными и мусульманами, так как среди обвиняемых есть и единоверцы «потерпевших». Тем не менее, факт провокативного поведения «потерпевших» не получил должной правовой оценки ни в процессе следствия, ни на суде.

Гособвинитель С.А. Сюркалов в ходе суда доказал, что несмотря на отказ от дачи показаний со стороны Гаджибабаева Ахмада (по ст. 51 Конституции РФ), последний оказался наиболее жестоким по отношению к рядовым части. Остальные офицеры также не стояли в стороне, а потому были признаны виновными на основании медицинских экспертиз потерпевших.

Исходя из установленных фактов суд постановил:

Лейтенанта Гаджибабаева Ахмада Агададановича, 1985 г.р., уроженца республики Дагестан, признать виновным в п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на 3 (три) года условно, и обязать выплатить потерпевшим по 6　000 (шесть тысяч) рублей.

Остальные обвиняемые были наказаны денежными штрафами в размере от 2　000 до 5　000 рублей в пользу каждого из потерпевших.

Гособвинитель С.А. Сюркалов в ходе суда, по существу, не смог доказать ни один из фактов, вменяемых стороной обвинения Николаю Левому.

Так, в ходе суда не было достоверно установлено, что телефон, находившийся у Нагоева, был разбит именно Левым, как и не была достоверно установлена сама принадлежность данного телефона. Телефон, находившийся у Тажутдинова, принадлежал не ему, а был украден у рядового Герасимова, что и было установлено в ходе суда.

В силу противоречивости свидетельских показаний суд не смог достоверно установить картину произошедшего, потому был вынужден фактически опираться на одни показания и игнорировать другие.

Единственная травма, достоверно доказанная в суде, — это рассеченная бровь Нагоева (но о ней я скажу в заключительной части).

При этом, несмотря на развал дела в суде, когда от обвинительных показаний в адрес майора, данных в ходе предварительного следствия, стали массово отказываться свидетели, когда в зале суда прозвучало фактическое обвинение следователя в подтасовках и фальсификациях протоколов допросов (см материал на YouTube)2, суд принимает решение:

Осудить Николая Николаевича Левого, 1979 г.р., уроженца республики Чувашия по п. «а» ч. 3 ст. 286 на 3 (три) года условно.

Помимо того, в ходе суда возникло еще два уголовных дела по факту лжесвидетельства, когда два солдата два раза отказывались от данных ранее показаний.

Напротив, возбужденное под давлением общественности уголовное дело в отношении Тажутдинова, Нагоева и Магомедова, практически не движется.

Второе уголовное дело по факту массовой драки до суда еще не доведено. Если Николай Левый и по нему предстанет в качестве обвиняемого (а к этому есть все предпосылки), то условное наказание превратится в реальный срок.

Ведет его все тот же неутомимый следователь Афанасьев.

В ходе судебного заседания все данные предварительного следствия полностью подтвердились и живодеры получили достойное наказание.

Первый из «товарищей» был осужден на 1,9 года условно с последующим испытательным сроком на 2,5 года, а вот второй «любитель собачатины» получил срок 2,2 года в исправительной колонии общего режима.

Итак, мы имеем три дела. Два вполне сравнимых и одно несколько непонятное. Казалось бы, зачем нам дело этих алкоголиков, поужинавших собакой? Но об этом несколько позже.

Что бросается в глаза в деле Николая Левого. Прежде всего, избирательность правосудия. Имея на руках данные расследования, проведенного в части, и получив (со слов защиты) достоверные доказательства фактов вымогательства и разжигания межнациональной розни со стороны «дагестанцев», следствие их полностью игнорирует.

Вместо этого мы получаем целый «букет» самых различных уголовных дел, попросту высосанных из пальца. Это было бы смешно, если бы под угрозой не оказались судьбы многих людей.

Почему я считаю обвинение надуманным? Да потому, что нет ни потерпевших, ни увечий. Даже документально установленное рассечение брови Нагоева — и то поделили на два дела.

Не верите? Все просто. В обвинительном заключении по делу Николая Левого данная травма идет как доказательство его вины, между тем, в материалах второго уголовного дела есть признательные показания рядового А.С. Л***ва, в которых утверждается, что бровь Нагоеву разбил именно он.

Если говорить лично о А.С. Сюркалове и двух приводимых в материале делах, где он выступал в качестве гособвинителя, то налицо чрезмерная мягкость приговоров по делу Ахмада Гаджибабаева и, напротив, отрицание очевидных фактов по делу Николая Левого. Выводов я в статье делать не буду, так как у меня недостаточно для этого оснований, а потому лишь обращаю внимание читателя на данный примечательный факт.

Теперь — что касается «Мухтара». Обратите внимание: два отморозка за убийство собаки получили вполне реальные сроки. Притом осудили их по двум статьям — за кражу (собачку оценили в 3　000 рублей) и жестокое отношение к животным.

Суд по делу Левого установил тот факт, что Тажутдинов украл телефон у Герасимова, притом следствие оценило стоимость данного аппарата в 5　000 рублей. Кража? — кража. И что же следствие? — ноль реакции. Это как понимать?

Или вот, например, Мухтара били деревянными палками, а солдат по делу Гаджибабаева железной арматурой. Что говорит суд?

При этом все фигуранты (кроме самого Гаджибабаева) продолжают служить и командовать, а штраф в 2000 рублей — это ведь совсем не много…

Вот так и получается, что за одну разбитую бровь Нагоева будут осуждены два человека, а за покалеченных Гаджибабаевым солдат — лишь небольшие штрафы да условный срок.

А собачку, конечно, жалко…

Ссылки:

1. http://news.km.ru/borcza_s_bespredelom_kavkazczev_

2. http://www.youtube.com/watch?v=nRe_CgmYzcQ