Когда на правозащитных демонстрациях молодые радикалы начинают скандировать этот лозунг, пожилые, чуждые всякой дешёвой демагогии общественные активисты недоумевают: «Ну, а куда же уголовников сажать?»
Вопрос не праздный. Впрочем, я бы его переформулировал: какую систему наказаний за преступления необходимо создать взамен существующей? О современной российской «исправительной» системе принято говорить, что она устарела, что она антигуманна, что она никого не исправляет, что она, наконец, обременительна для налогоплательщиков, а потому её необходимо реформировать. Не согласен: её нужно не реформировать, а демонтировать. И взамен этой злокачественной опухоли создать принципиально новую систему наказаний за преступления.
Я взял на себя смелость сформулировать и подробно изложить этот проект.
В России и большинстве стран мира сейчас принята карательная система, предусматривающая в виде наказания изоляцию от общества на различные сроки и занятие принудительными работами. Сроки заключения, а также степень изолированности от внешнего мира и условия содержания узника варьируют в зависимости от тяжести обвинения и личности осуждённого. Штрафы назначаются в основном за незначительные правонарушения (в России штраф как мера уголовного наказания почти не применяется), а смертная казнь в большинстве цивилизованных стран отменена, либо используется крайне редко, как исключительная мера наказания.
Эта система наказания относительно молода. В нынешнем виде она оформилась не ранее восемнадцатого столетия, и до начала двадцатого века она соседствовала с телесными наказаниями и смертной казнью, практикуемой весьма широко. А в некоторых государствах, считающих себя цивилизованными, смертная казнь как неисключительная мера и разнообразные телесные наказания и по сей день не в редкость. Впрочем, о пытках, публичных истязаниях и изощрённых убийствах во имя закона уже написано достаточно: удовлетворяя тёмные инстинкты хомо сапиенса, они никоим образом не служат улучшению человеческого общества. Что же касается «исправления» правонарушителей посредством лишения свободы, то на данный момент эта практика целиком и полностью обанкротилась.
Отметим, что «исправлению» она не служила никогда. Длительное пребывание в противоестественных условиях, с массой бессмысленных ограничений, в обществе таких же стеснённых в правах и озлобленных людей, исполнение тяжёлой и вредной для здоровья работы ещё никого и никогда не сделало более законопослушным. В лучшем случае, память о пережитых лишениях заставит отказаться от совершения нового преступления – из страха перед возможностью снова попасть в заключение. Однако значительный процент рецидивистов среди заключённых всех стран показывает, что эффект такой «воспитательной» меры может быть прямо противоположным. Многие из тех, кто оказался за решёткой почти случайно («оступился», как принято говорить), впоследствии возвращаются туда не единожды. Причина – десоциализация, вызванная длительным выпадением из нормальной общественной жизни (утрата трудовых навыков, распад семьи), и, напротив, «социализация» в среде нарушителей закона.
О том, что тюрьма и каторга – кузницы кадров преступного мира, говорили с момента их появления. Вот только ничего взамен так и не выдумали – очевидно, по той причине, что в своё время принудительный труд заключённых был весьма выгоден государству. Однако во второй половине двадцатого века экономическая целесообразность каторжного труда перестала оправдывать существование этой системы. Развитие технологий с каждым годом уменьшало потребность в эксплуатации полурабов-заключённых. Из доходного рабовладельческого хозяйства пенитенциарная система превратилась в дотационную гирю на шее общества.
Когда говорят о том, во сколько обходится налогоплательщику содержание карательной системы, обычно подсчитывают, сколько сжирают проклятые уголовники. Гораздо реже берётся в расчёт стоимость содержания карательного аппарата. Многотысячные армии конвоиров МВД и ФСИН, работники судов и прокуратуры, судебные приставы и служба физической поддержки таковых, следователи и дознаватели – вся эта рать кормится из государственного бюджета, то есть из наших налогов. Кормятся неплохо, хотя любят пожаловаться на бедность. За «государственный» счёт (т. е. на средства налогоплательщиков) строятся тюрьмы, натягивается колючая проволока, штампуются «автозаки» и «вагонзаки».
Пенитенциарная система никого не исправляет, не приносит прибыли и не делает мир более справедливым. Можно пытаться поправить её отдельные недостатки, но изменить саму её противоестественную сущность невозможно.
Значит, эта система должна быть ликвидирована.
Esse delendam.
Но чем её заменить? Ведь преступность существует с тех пор, как существует человеческое общество.
Вот здесь мы и подошли к самому интересному.
В раннем Средневековье, в варварских королевствах Европы карой практически за любое преступление был денежный штраф. «Вира», как называли его наши предки. Телесные наказания (в отличие от более поздних периодов истории) мало практиковались, смертная казнь назначалась в исключительных случаях: за мятеж, за убийство человека из семьи государя, за святотатство – то есть за преступления относительно редкие. За прочие же противозаконные деяния – будь то синяк под глазом, кража или убийство – на преступника налагалась вира. Часть её полагалась государю либо его наместнику, творившему суд, часть – потерпевшей стороне.
И, если верить историческим источникам, уровень преступности в те времена был ну уж никак не выше, чем в наши дни. В противном случае человечество до сей поры по уши сидело бы в варварстве.
Более того: подозреваю, наши предки изрядно удивились бы, попытайся им кто-то втолковать, будто насильник, тать и душегубец исправится, просидевши некоторое количество лет взаперти в обществе таких же лиходеев. Ещё больше они удивились бы, узнав, что те, кто претерпел от действий преступника, должны быть просто на седьмом небе от счастья, зная, что их обидчик «гниёт в тюрьме».
Разумеется, и в те времена осуждённый преступник мог лишиться личной свободы. Если он оказывался не в состоянии заплатить виру, его продавали в рабство, и вырученные деньги шли в оплату судебного штрафа. Такое случалось нечасто – особенно в ранние периоды истории, когда кровное родство было не просто медицинским фактом, но определяло отношения между людьми и положение человека в обществе. Для родовой общины было бы несмываемым позором допустить, чтобы одного из её членов продали в холопы. В позднейшее время распад родовых общин и, как следствие, невозможность большинства осуждённых платить судебные штрафы способствовала отмиранию такой системы наказаний.
Но сейчас настала пора возродить её.
Подозреваю, многих эта идея шокирует: «Как? Преступники будут откупаться от ответственности на законных основаниях? Так-то их хоть страх перед тюрьмой немного сдерживает, а если этого страха не станет? Что же тогда начнётся? Беспредел!..» В этом парадокс человеческого сознания: даже осознавая порочность существующего порядка вещей, мы всё же воспринимаем его как норму, а его коренную перемену – как катастрофу. Мы привыкли думать, что единственный вариант наказания за уголовные преступления – это лишение свободы. Но, если разобраться, вира – более эффективная и более справедливая кара.
Почему?
А вот скажите, уважаемые скептики: неужели вам реально станет лучше от того, что упырь, ограбивший вас в тёмной подворотне (варианты: покалечивший в пьяной драке, обманувший в мошеннической сделке, угнавший машину, изнасиловавший сестру, убивший сына – и т. д.) проведёт некоторое время за решёткой? Подчёркиваю: некоторое время. Возможно, даже меньшее, чем ему назначено по приговору: ведь существуют такие юридические нормы, как условно-досрочное освобождение заключённого (УДО), амнистия, помилование. В России эти нормы работают своеобразно, но об этом ниже… Как бы то ни было, через какое-то время ваш недруг выйдет на свободу. Далее: вы всерьёз верите, что время, проведённое в заключении, станет для него экскурсией в преисподнюю, о которой он будет вспоминать с содроганием и никогда-никогда больше не совершит ничего противозаконного? Если не верите, то поступаете совершенно правильно. Зато всё время, которое он проведёт по ту сторону колючей проволоки, вы будете оплачивать из своих налогов. Вы оплатите «тяжкий» труд следователей, судьи, прокурора, конвоиров и тюремщиков, не говоря уж о баланде и робе для ещё одного з/к. Если же ему дадут пожизненный срок – что в современной России де-факто является высшей мерой – значит, вы будете содержать его минимум двадцать пять лет. Возможно, вас утешит, что расходы на его содержание (а также миллиона его собратьев – такова средняя численность заключённых в России) будут совместно с вами нести все налогоплательщики страны.
Однако всё меняется при замене заключения на виру. Бремя процессуальных издержек – расходов на следствие и суд – перекладывается на осуждённого. Он же возмещает ущерб истцу. Таковым может выступать сам потерпевший, его родственники или законные представители, либо, в определённых случаях, государство (в чью пользу прикажете взыскивать виру за убийство безродного сироты, или за экологические преступления?).
Исчисление ущерба заслуживает написания отдельной статьи. Так, осуждённый за причинение телесных повреждения будет обязан возместить расходы на лечение, компенсировать упущенную прибыль (исчисленную из размера среднемесячного дохода потерпевшего, если причинённый вред стал препятствием для работы) и оплатить моральный ущерб (жёстко фиксированный, а не произвольно вычисленный, как сейчас!). В случае преступлений против собственности размер виры должен меняться в зависимости от вида преступления (было ли это мошенничество или вымогательство, тайное хищение, грабёж или разбой). Также необходимо учитывать, было ли преступление доведено до конца или имело место лишь покушение на преступление (так, например, в первом случае преступник обязан будет компенсировать стоимость похищенного в двух-трёхкратном размере, в случае же незавершённого преступления – в размере, скажем 25-50 процентов).
«Ну ладно, за кражу и мелкое членовредительство можно взять виру. А как наказывать за убийство? Неужели тоже – заплатил денежки и гуляй себе? А мы, граждане, должны будем жить рядом с убийцами?» – спросите вы. Да, именно так. И в этом нет ничего сверхъестественного. Вы и сейчас, возможно, живёте рядом с убийцами – с теми, кто совершил умышленное умерщвление человека, был осуждён за это и по отбытии срока вышел на свободу. И не будет ничего страшного в том, что убийца – вместо того, чтобы несколько лет околачивать груши в ИК – заплатит по решению суда родственникам своей жертвы пару десятков миллионов рублей. (Кстати, сейчас родственники жертв терактов и катастроф получают от «щедрого» государства гораздо меньшие суммы!) Конечно, убитого этим не воскресить. Но и от содержания убийцы за решёткой его жертва не восстанет из мёртвых!
Также должны быть варианты выплаты виры для тех, кто не может выложить всю сумму сразу. Это может быть целевой кредит или выплата в рассрочку с процентами. В этом случае разумно будет наложить на осуждённого определённые ограничения: так, он не должен будет покидать регион проживания и увольняться с работы по собственному желанию до тех пор, пока не выплатит виру или не расплатится с кредитом.
А как быть с теми, кто вообще не в состоянии заплатить – с нищими, бомжами, нелегальными мигрантами? Кредит им ни в одном банке не дадут, официально они не работают, денег у них нет даже на бутылку палёной водки, где живут – непонятно… Для этих категорий граждан и неграждан также можно предусмотреть возможность выплатить виру. Говоря о том, что пенитенциарная система себя исчерпала, я не имел в виду невозможность принудительного труда в принципе. Нечем заплатить виру? – добро пожаловать в работный дом, постояльцам которого предоставлено полноценное питание, медицинское обслуживание, связь с внешним миром (книги, газеты, телефон, интернет)… и охрана, чтобы ты в помрачении рассудка не сбежал их этого земного рая. Но всё это – за твой счёт. Собирая розетки или добывая уран, трудясь на лесоповале или на пошиве рукавиц, ты зарабатываешь деньги на своё содержание и на погашение виры. Как только вира будет выплачена, ты снова станешь свободным. А когда это случится – зависит от тебя: может, через месяц, может, через десять лет. …Или никогда, если тебе западло на лохов работать. Страна не обеднеет, если некоторое количество придурков пожелает всю жизнь бездельничать взаперти. А для нескольких десятков тысяч нищих правонарушителей найдётся реальная работа – и, соответственно, возможность отработать виру.
Впрочем, насколько я знаю человеческую породу, большинство «сиротинушек», столкнувшихся с такой альтернативой – немедленная выплата виры или её отработка в течение неопределённого времени – изыщут средства и расплатятся. Свобода, знаете ли, бесценна. Не верите – попробуйте посидеть в тюрьме с полгода.
Необходимо пересмотреть кассационную и апелляционную процедуры. Так, если осуждённый был оправдан вышестоящим судом, или его приговор был смягчён, виру ему надлежит вернуть в полном объёме – с небольшой фиксированной компенсацией за моральный ущерб. Вот только возвращать виру и платить компенсацию будет не «государство» (т. е. налогоплательщики), как в наше время, а… Правильно: истец, следователь, государственный обвинитель, члены суда и присяжные заседатели. Те, кто непосредственно несёт ответственность за назначение «наказания» невиновному человеку.
Эта мера отучит следователей, судей и прокуроров шить дела белыми нитками на пустом месте, а некоторых граждан – «кидать заявы» по поводу и без. А чтобы труднее было стряпать обвинение там, где нет факта преступления, из уголовно-процессуального кодекса следует убрать такой пассаж, как «внутреннее убеждение суда». Это «внутреннее убеждение» приходит на помощь тогда, когда нет реальных доказательств, но закрыть некоего плохого парня необходимо. И тогда судья, на основании «внутреннего убеждения», решает, что обвиняемый готов перерезать потерпевших, запугать свидетелей, подкупить следователя, сжечь все собранные материалы по делу, а затем удрать в Южную Америку. Поэтому его нужно посадить под замок до суда. А на суде всё то же «внутреннее убеждение» подсказывает судье, что истец и свидетели обвинения – честны как пни, пусть даже их показания противоречат законам физики, а вот свидетели защиты «выгораживают» подсудимого, который тоже лжёт, «пытаясь избежать ответственности»…
Личная материальная ответственность работников следственных и судебных органов покончит с практикой безальтернативно-обвинительных приговоров.
Одновременно с этим следует упростить процедуру закрытия дела по ходатайству истца. В наше время это крайне затруднительно. А между тем известно множество примеров, когда в пылу родственных и соседских разборок кто-то «пишет заявление», и подчас на пустом месте закручивается уголовное дело. Бывает, заявитель, по здравому размышлению, и сам рад бы его прекратить, но остановить уже заведённое дело – означает оставить без «палок» множество государевых людей. Соответственно, последние будут этому всеми силами сопротивляться – вплоть до угрозы посадить самого заявителя за якобы сделанный им заведомо ложный донос.
С этой порочной традицией надо покончить: истец-заявитель должен иметь возможность прекратить дело на любой стадии по собственному желанию.
В рамках комплексной реформы карательной системы необходимо будет ликвидировать такое понятие, как «судимость», и вообще – при назначении наказания отбросить «характеристику». К справедливому наказанию за совершённое преступление ни то, ни другое не имеет никакого отношения. Потерпевшему совершенно безразлично, кто разбил ему голову и отобрал кошелёк: матёрый рецидивист-социопат или «оступившийся» мальчик из хорошей семьи. Обществу, строго говоря, тоже до этого никакого дела. Зато клеймение людей «судимостью» разрушает базовый принцип равенства всех граждан перед законом. По Конституции мы все равны, однако, помимо «обычных» граждан, есть категория людей с дополнительными правами и рядом привилегий (высокопоставленные чиновники), а есть ещё более обширный слой современных лишенцев – «ранее судимые». Последние не имеют права (до момента снятия или погашения судимости) приобретать оружие, не могут выдвигаться на государственные должности, а в случае привлечения к уголовной ответственности к ним относятся откровенно предвзято и назначают более жестокое наказание.
Практику клеймения «судимостью» надо ликвидировать, как в недавнем прошлом ликвидировали практику клеймения калёным железом.
Добавлю ещё несколько мер, которые не относятся напрямую к замене лишения свободы выплатой (или отработкой) виры, но являются, на мой взгляд, необходимыми условиями оптимизации системы наказаний. Так, целесообразным видится мне аннулирование «сроков давности», по истечению которых преступление будто бы перестаёт быть преступлением. Не жестокость, но неотвратимость наказания останавливает потенциальных нарушителей порядка. А преступление, совершённое однажды, остаётся таковым и через год, и через десять лет. Также следует ликвидировать ряд статей УК. Необходимо стереть комплекс «антиэкстремистских» статей (280, 282, 282.1, 282.2), согласно которым можно объявить уголовным преступлением любое свободомыслие, любую критику, любую общественную деятельность. Ряд незначительных проступков, квалифицирующихся по статьям 116 («Побои»), 119 («Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью»), 129 («Клевета»), 130 («Оскорбление»), нужно исключить из уголовного кодекса и перевести в разряд административных правонарушений.
- Ну, допустим, убедили, - скажет скептик, - за бытовую уголовщину можно назначать штраф. Или, как вы его называете, виру. А как быть с особо опасными преступниками? С маньяками-серийниками, с террористами, мафиози, шпионами?
Уважаемые скептики! Отвечу так: не пытайтесь быть святее Богов. Это непродуктивно.
Начнём с «маньяков». Не секрет, что многие из этих чудовищ (заменивших в народной мифологии ведьм и вервольфов) «стали» таковыми по причине лени и непрофессионализма следователей, а также любви журналистов и обывателей к леденящим душу «ужастям». Ну, и по причине крайне неудачного стечения обстоятельств. Да, судебные психиатры, сделавшие имя на изучении серийников, могут бросить в меня столько камней, сколько увезёт БелАЗовский грузовик-монстр. Однако вспомните, как во время охоты на «ростовского маньяка» до ареста Чикатило были пойманы и «изобличены» несколько «душегубов», в итоге оказавшихся ни в чём не повинными обывателями! Примечательно, что все они исправно «сознались», что заставляет призадуматься о своеобразных методах ведения следствия… Не всё просто и с террористами: одних у нас сажают на двузначные сроки, другим дают ордена, министерские и генеральские должности, а то и целые республики в личное пользование. И эти упыри, у которых руки по локоть в крови, не только преспокойно гуляют на свободе, но и нисколько не страшатся её утратить. И скажите мне, уважаемые скептики: мешает ли вам жить, лишает ли вас сна и аппетита осознание того факта, что эти террористы не понесли заслуженной кары? И так ли пострадает мировая гармония, если террорист или «маньяк» выплатит законную виру тем, кого он покалечил, и родственникам тех, кого он убил?
Размер виры, налагаемой на преступника, должен зависеть только от количества и, прошу прощения за цинизм, «качества» совершённых преступлений. Например, убийство с отягчающими обстоятельствами по определению должно караться жёстче, нежели «простое» убийство. Мотивы же преступления (недолитые граммы, телефонограмма с Луны или неправильный цвет кожи потерпевшего) должны волновать социологов и моралистов, но не юристов.
Кстати, в случае исключительной опасности преступника к нему возможно применить высшую меру «социальной защиты». Смертную казнь. …Господа гуманисты, не падайте в обморок: смертная казнь практикуется не только в странах-изгоях типа Зимбабве, но и во вполне цивилизованных державах (США, Япония, Израиль). Да и в российском УК она формально присутствует.
Разумеется, учитывая необратимость такого наказания, осуждённый должен иметь право апеллировать вплоть до самой высокой судебной инстанции. Да и применяться эта мера должна лишь в самых исключительных случаях.
Впрочем, 99% преступлений, совершаемых в России, никак не являются «исключительными», а скорее наоборот. И взыскание виры за них станет оптимальной карой нарушителям законов.
Эта реформа даст старт тотальному оздоровлению страны. Смене тренда развития. Все негативные процессы, которыми мы обязаны ныне существующей пенитенциарной системе, пойдут в обратную сторону.
Вместо воспроизводства блатных традиций в каждом новом поколении шпаны будет происходить постепенное отмирание зековской субкультуры, пронизывающей сейчас всё общество. Потому что приток новых «студентов» в «тюремные университеты» прекратится – точнее, сократится на порядки.
Вместо люмпенизации и связанных с ней разобщённости, хамства, разгильдяйства и «терпильства», в обществе возобладает культ образованного, квалифицированного работника, культ семьи, рода, товарищества. Такая смена общественного настроя произойдёт отчасти и по той причине, что состоятельному человеку, члену дружной семьи и крепкой общины хозяев проще совладать с ситуацией, если вдруг, паче чаяния, придётся платить виру. И мать-старушка, вместо того чтобы глотать слёзы и таскать на горбу передачи шкодливому сЫночке в тюрьму, пинками выгонит великовозрастного бедокура на трудовые подвиги: «Сколько я тебя, оглоеда, ростила, кормила-поила, ночей не спала, а теперь ещё за твои безобразия платить? А ну, марш зарабатывать на выплату виры!»
Не исчезнет, но существенно сократится коррупция – особенно в милиции, в прокуратуре и в судах. Ведь если сейчас богачи откупаются от уголовной ответственности, т. е. от срока, то при замене лишения свободы выплатой виры эта процедура утратит всякий смысл. Платить взятку, чтобы не платить виру, рискуя при этом налететь на новую статью – на сей раз о коррупции? Идиотов много, но не до такой идиотской степени…
И даже те, кому придётся – ввиду финансовой несостоятельности – отрабатывать виру в работном доме, начнут мало-помалу меняться к лучшему. Потому, что они на личном примере убедятся: счастье и свободу человек куёт сам, своими руками. Быстрота выхода на свободу нисколько не зависит от того, какую взятку за твоё УДО заплатили «хозяину», как усердно ты топаешь по плацу, рисуешь стенгазету и стучишь на соседей по бараку. Раньше отработал – раньше вышел, гонял лодыря – не прогневайся…
Конечно, у этой реформы найдётся немало противников. И это будут не только «неверные м**ты», на головы которых свалится обязанность следить за должниками по вире. Не только чины из Федеральной службы исполнения наказаний, лишившиеся (в результате многократного сокращения армии заключённых) непыльной работы и кое-каких не облагаемых налогом доходов. (Система ФСИН коррумпирована чрезвычайно. Нижние чины носят зекам водку, наркоту, мобильные телефоны и прочие «запреты»; офицеры рангом повыше организуют за взятки «расконвойку», внеочередное длительное свидание с «двоюродными сестрами» и условно-досрочное освобождение; «хозяева» – начальники тюрем и колоний – обустраивают собственные мастерские и фермы, на которых трудятся батраки в серых робах…) Останутся не у дел мастера шансона и множество писателей-детективщиков, сделавших имя на живописании зековского житья-бытья. Сейчас их творчество находит живейший отклик у жителей страны Зэкляндии, где каждый десятый мужчина сидел, сидит или сядет. Но станут ли их слушать и читать с тем же трепетным вниманием, если вероятность попадания в «места не столь отдалённые» для большинства граждан станет почти что эфемерной?
И, разумеется, поистине вне себя будут злобные, трусоватые и завистливые обыватели. Кровожадные лузеры, чья жизненная философия выражается поговоркой «Горе не то, что своя корова сдохла, а то, что у соседа жива». Двуногие шакалы, питающиеся чужой бедой и испытывающие прилив жизненных сил от сознания того, что кому-то ещё хуже, чем им. Они обшаривают криминальные газеты и соответствующие сайты в поисках полураздавленных тел, и они же испытывают ментальный оргазм, узнавая из теленовостей, что кого-то (неважно кого) осудили на долгий срок.
Кроме того, множество разумных, но несколько зашоренных людей, в силу инерции сознания, не смогут принять эту реформу: «Но ведь ни в одной стране мира нет ничего подобного!» Да, это так. Но стоит ли бояться быть в чём-то первыми? Разве мы созданы лишь для того, чтобы идти по чужим следам? Наши соотечественники вывели периодический закон химических элементов, открыли Антарктиду и были первыми в космосе. И если Россия первая среди стран мира осуществит беспримерную по смелости реформу системы наказаний, органично соединяющую старые традиции и новые научные достижения, если в результате будет создана система, реально ИСПРАВЛЯЮЩАЯ нарушения закона… тогда у наших потомков будут основания нами гордиться.
