Как происходит смена старого на новое в человеческом обществе? От старого вдруг устают, от него изнемогают и начинают его отвергать. В обществе появляются некие братства, которые предлагают новые смыслы, новые идеалы и цели. Иногда эти братства имеют четкую форму организации, чаще — это просто настроения, идеи, в направлении которых начинают действовать самые разные люди.
Люди эти не составляют заговоров, они просто видят все по-другому, они видят новый мир, и, так или иначе, говорят об этом мире.
Для нас понятны какие-то грубые явления типа явных революций, войн, заговоров, захватов власти, но мы проходим мимо подлинных революций.
Первые христианские общины были крайне слабы во всех отношениях, никаких переворотов они не предлагали, но у них было осмысленное представление, каким должен быть новый мир, у них были ответы на все вопросы. И вот уже 2000 лет мы живем в процессе христианской революции.
Нужно ли перечислять те братства, те организации, те формы построения нового мира, которые использовали христиане? Можно сказать только, что главным оружием были не Ордена меченосцев и тамплиеров, а проповедь.
Или буддизм. Возникший как часть осмысления мира, явившегося в виде йоги, буддизм вообще не создавал никакие ордена, только монастыри.
Йога, христианство, буддизм — это революция, борьба за новое. Это единый поток в выстраивании нового общества. Йога — та вообще не понятно, когда зародилась. При раскопках города Мохеджо-Даро в Индии обнаружены следы йоги, а ведь цивилизация Мохеджо-Даро от нас в глубине 5000 тысяч лет.
Но и явления не такого глобального характера, явления, которые у нас на виду, имеют ту же природу — из старого с помощью братства вырастает нечто новое.
Ответом на нашествие монголов было духовное обновление общества Руси. Если мы внимательно почитаем былины о богатырях, созданные в самый разгар ига, то с удивлением обнаружим удивительную внутреннюю свободу тех, кто создавал эти былины.
Илья Муромец там — крестьянский сын, крестьянский мир — богатый, свободный, ироничный, этот мир и есть основа всего. Отношение к князьям — ну очень непочтительное, часто издевательское, что понятно.
В то же время появляется и нечто принципиальное и в церкви — это исихазм, это та же, по сути, йога.
И тогда же класс феодалов понимает, что объединение в одно государство — это единственный путь для спасения. Появляется мечта, идея единого и самого сильного государства на земле.
Отсюда вырастает новое русское братство. Чудаки, которые думают, что нечто может появиться на пустом месте, что на пустом месте может появиться такая грандиозная мировая сила, как Россия, ну очень заблуждаются.
Нечто схожее возникает и в конце XVIII и начале XIX веков. Феодальный мир уже узок для русского народа. Вызревают новые идеи, носители этих идей самые разные — от масонов до радикальных революционеров. Но суть одна — народ первичен, сословность должна быть разрушена, народ должен стать единым.
Свобода, равенство и братство — девиз масонов. Декабристы хотят построить русское национальное государство, где субъектом власти будет русский народ. Анархизм Бакунина и социализм Герцена — это опять же власть народа. Славянофилы за первенство «земли» перед «властью», т.е. за первенство народа. Либералы за демократию и свободу, а значит, за власть народа. Революционные демократы, народники, социал-демократы — все они за власть народа.
Именно в этой среде и возникает большевизм с вождем Ульяновым, который в отличие от всей этой среды по каким-то совершенно непонятным нам личным мотивам — враг России, и для него первично все человечество во главе с «передовым пролетариатом» европейских стран и США.
* * *
Русское общество до Ивана Грозного и первые десять лет его правления — это братство. Это общество свободных людей, насколько оно вообще может быть свободным при феодализме.
Русские крестьяне не знали крепостной зависимости. Любопытно, что во время реформы управления волости делились на две категории — там, где преобладало помещичье землевладение, власть выбирали из дворян, там, где волость была заселена крестьянами, которые платили налоги в казну, местную власть выбирали сами крестьяне из крестьян. Эта местная крестьянская власть занималась управлением, сбором налогов, отвечала за хорошее состояние дорог, боролась с разбойниками.
Т.е. нынешней РФ далеко даже до демократии первой половины XVI века.
Своеобразное братство сложилось и среди служилых людей. В этом плане очень интересны сочинения Ивана Пересветова, воина-наемника, который служил в Европе и оказался во время правления Елены Глинской в России. Он призывает Ивана Грозного создать военизированное государство, в котором главное место заняла бы не вера, а «правда».
А что такое «правда» у Пересветова? Он предлагает создать братство воинов. Т.е. не просто профессиональную армию, а именно братство, где главными будут честь, совесть и выполнение долга. Как часто бывает в таких случаях, Пересветов озвучивает то, что носилось в воздухе.
Сам Грозный попытается создать опричное братство, но мы позднее поговорим, что из этого вышло.
Очень терпима в этот период времени и церковная среда. Православие вообще отличается от католицизма отсутствием массовых гонений на еретиков. Раскол XVII века — это уже дело рук светской власти.
Католики пытались понять Бога умом, а во всяком умственном упражнении можно найти ересь. Сказанное слово уже отчасти есть ложь. В православии умом Бога понять нельзя, его можно понять только сердцем.
Любопытно, что когда при Иване Грозном появился настоящий еретик Матвей Башкин, отрицавший основные христианские постулаты, то дьяк Иван Висковатый воспользовался моментом и попытался каким-то образом привязать к этому еретику духовника Ивана Грозного Сильвестра.
На что митрополит Макарий заметил Висковатому, что как бы ему самому еретиком не прослыть.
А такой авторитетный иерарх русской православной церкви, как Артемий, просто отказался участвовать в разборе дела Матвея Башкина. Ну, сказал человек то, что думает — это его дело.
Интересно, что в церкви все было подчинено идеи единства русских. В каждом русском княжестве были общие для всех русских святые, но были и свои, местные святые. Возник вопрос: что с ними делать, коль Русь стала единой? Макарий решил вопрос просто — местные святые стали святыми и для всей Руси.
Самым больным вопросом для русского братства был «боярский вопрос». Крупные феодальные роды никогда и ни при каких условиях не выступали против единого государства, защищали это государство, укрепляли его, но время от времени между крупными феодалами вспыхивали свары. Феодальные роды боролись за ресурсы, как мы сейчас бы сказали.
Реформы правительства Алексея Адашева были направлены на устранения произвола. Адашев был поставлен во главе Челобитного приказа. Именно он разгребал последствия боярского произвола, решал проблемы, которые накопились за время боярских усобиц во времена малолетства царя Ивана.
Политика Сильвестра и Адашева — это мир между своими. Они указывали Ивану на тех военных аристократов, которые были невинно казнены его дедом и отцом, Иван признавал грехи своих предков, каялся за них.
Правительство Адашева с опорой на царя было настолько сильно, что не опасалось никакой феодальной фронды, опасались только самодурства Ивана и пытались как-то предупредить все это.
Царь был единственным человеком, который мог разрушить социальный мир и русское братство. Он его и попытался разрушить.
Когда говорят о необходимости централизации, то ведь именно эту политику и проводило правительство Адашева. Не казни и не произвол могли сделать страну централизованной, а общие законы для всех. И принимается новый Судебник.
Появляются приказы — министерства, решения которых обязательны для всех, для всей страны. Это уже централизованное управление страной. Начинается формирование регулярной армии.
Никакой оппозиции всему этому со стороны военной аристократии не было. Военные вожди прекрасно понимали, что армия нужного уровня на Руси отсутствует. Приветствуют они реформы управления.
Ведь что было с пресловутым местничеством? Крупного феодала ставили наместником над какой-то областью, он становился наместником, разбирал конфликты, выступал в роли судьи, следил за сбором налогов, боролся с разбойниками. За это за все часть сборов получал себе в карман. Но эти деньги могли и не окупить его личные затраты.
А ему это надо? Практика показывала, что чуть ли не повсеместно наместники уезжали в свои вотчины, чтобы заниматься своим хозяйством. Ведь на этом феодале лежала еще задача дать определенное количество воинов со своей земли, а для выполнения этого нужно самому быть в вотчине. Т.е. феодалу в дополнении тех проблем, которые он имел в своей вотчине, подвешивали и еще какую-то волость.
Сплошь и рядом наместники оставляли вместо себя своего верного холопа, и холоп от имени господина управлял волостью.
Вопреки устоявшемуся мнению, крупные феодалы от централизации не проигрывали, а выигрывали. Государство брало на себя те функции, которые лежали на крупных феодалах и были для них разорительными. Именно крупные феодалы содержали за свой счет армию, а это была самая расходная статья в бюджете любого государства.
Именно крупные феодалы стояли во главе любого крупного проекта того времени, возглавляли посольства, руководили строительством городов и т.д. И вот появлялись профессиональные чиновники, которые должны были взять часть этих функций на себя.
По сути своей опричнина Грозного во многом, как отмечают наиболее тонкие историки, была попыткой делать то же самое, что делало правительство Адашева. Но Иван оказался совершенно никудышным управленцем.
Хуже того, он попытался разрушить русское братство и заменить его на опричный орден. Если во главе угла прежнего братства стояли интересы всего русского народа, если социальные противоречия пытались решать тогда в интересах всех сословий, насколько это было возможно, то во главе нового братства Иван пытался поставить лично себя.
Все должны служить не Святой Руси, не вере православной, не роду своему, а ему, Ивану. Ибо он часть Бога на земле. Всю аргументацию на эту тему вы может прочитать сами в письмах и обращениях Ивана.
Вот небольшая, но ключевая цитата из послания Грозного русскому народу в связи со сложением им с себя полномочий государя и отъезда в Александрову слободу: «С давних пор, как вам известно из русских летописцев, даже до настоящих лет русские люди были мятежны нашим предкам, начиная от славной памяти Владимира Мономаха, пролили много крови нашей, хотели истребить дославный и благословенный род наш. По кончине блаженной памяти родителя нашего готовили такую участь и мне, вашему законному наследнику, желая поставить себе иного государя, и до сих пор я вижу измену глазами своими: не только с польскими королями, но и с турками и крымским ханом входят в соумышления, чтобы нас погубить и истребить… Того ради, избегая зла, мы поневоле должны были удалиться из Москвы, выбрав себе иное жилище и опричных советников и людей…»
В приведенном отрывке в каждом слове — ложь. И, как видим, в качестве главного врага у Грозного фигурируют не бояре, а «русские люди» в целом. Иван не мог не понимать, что даже самые близкие ему люди — Сильвестр и Макарий, Адашев и Курбский — служат не ему лично, а Руси, русскому братству.
Когда Иван был болен, и речь шла о присяге его сыну Дмитрию, то ведь государственные люди обсуждали вопрос, как лучше будет для общего дела.
Он, Иван Грозный, часть Бога на земле, но это ему совершенно ничего не дает. Ибо ему служат только «постольку-поскольку». Иван решил исправить положение дел. Ввести такой порядок, по которому он будет первичен.
И всякий, вступавший в его орден опричников, приносил страшную клятву лично ему, отрекаясь от всех прочих, в том числе и от своего рода.
Нужно ли уточнять, что и для т. Сталина преданность человека стране или делу мировой революции была вторична? Был такой эпизод: глава ВЛКСМ Косырев не хотел проводить массовых чисток в своем департаменте. Он впал в опалу, но был приглашен на какое-то торжество. Сталин там поддал хорошо, подозвал к себе Косырева, обнял и прошептал ему на ухо: «Пойдешь против меня — убью».
У т. Сталина не было никаких сомнений в преданности т. Косырева делу революции, парень он был идейный, но его интересовала преданность лично ему.
Ровно то же самое происходило при Иване Грозном. Чтобы добиться личной преданности себе, Иван стал убивать лучших воинов, лучших священников, а также тысячи простых людей, дабы устрашить русский народ, уничтожить русское братство и заменить его своим черным братством опричников.
Любопытен карнавальный характер опричного братства. Сверху черные одежды, под ними роскошное платье в драгоценностях. Сначала идут пытать, потом звонят в колокола и молятся Богу. Правда, даже часть апологетов Грозного эту «карнавальность» называют сатанизмом.
План Грозного был довольно простым. Он делил страну на две части — на опричнину и земщину. Чтобы стать опричником, нужно было отречься от себя самого, от закона, от традиций. Но взамен опричник возвышался над остальными, получал право на бесчестие, получал право убивать, грабить своих же русских в земщине.
Царь ссучивал русский мир, уничтожал русское братство, чтобы получить целиком послушное себе общество. Он был тогдашним политтехнологом, который учел многие частности, но не учел главного — того, что общество живет по своим законам.
Казалось, что все логично. Постепенно все из земщины перебегут в опричнину, на карачках приползут, чтобы получить все выгоды. Русь снова станет единой, но уже на новых основаниях, вся иерархия выстроится исключительно на преданности лично Ивану Грозному.
Подтолкнуть к такому повороту Грозный старался опалами, жуткими казнями и раздачей преференций своим опричникам. Для всего этого он выдумал «измену», вывел страну из правового поля, где главными были даже не писаные законы, а неписанные традиции.
В свое время Алексей Толстой, писавший роман «Князь Серебряный», поработав над летописями, ужаснулся тому, что творил Иван и воскликнул: «Как могли тогдашние люди терпеть такой произвол!» Они и не терпели. Но об этом позже.
* * *
Похожая ситуация сложилась в русском обществе в 1917 году. К этому времени создалось русское братство из либералов, демократов, эсеров, социал-демократов. Эти люди отрицали самодержавие, хотели реального народовластия, равных прав для всех.
Эта сила, которая должна была родить новую свободную Россию, пришла к власти в феврале 1917 года. Ленина в апреле они встретили как своего, как брата. Но он тут же обнародовал свои апрельские тезисы, и такие разные люди, как Плеханов и большевик Богданов сразу сказали, что Ленин принес гражданскую войну в русскую социал-демократию.
Ленин предал братство борцов за свободную Россию, он, как и Грозный, дал черни, человеческому отребью, уголовникам и наемникам право на бесчестье.
Но, в отличие от неудачного политтехнолога Ивана Грозного, Ленин был политтехнологом удачным. Грозный тоже вовсю использовал социальную демагогию, но Ленин в этом деле превзошел всех.
Ленин физически уничтожил или выгнал из России лучших ее людей, которые боролись с царизмом за свободу народа, умиравшие уже Плеханов и Кропоткин оказались под домашним арестом, Мартов был изгнан из страны, методично уничтожались лидеры кадетской партии, лидеры меньшевиков и эсеров.
Но вместо этого братства Ленину удалось создать свое. Ибо его большевистская партия была построена именно как братство. Ленин культивировал абсолютную взаимопомощь, товарищеские чувства и отношения. Он культивировал общее дело, которому служило это братство.
И вот уже это братство, создав свою опричнину, уничтожил т. Сталин. Мне глубоко несимпатична ленинская гвардия. И сам Ленин в последний год жизни, и все его подручные заслужили у судьбы трагический конец.
Но здесь интереснее психологический момент. Советская пропаганда поработала в свое время так здорово, что, например, честнейшие и благороднейшие русские люди и демократы — такие, как Корнилов, Алексеев и Деникин — воспринимались и воспринимаются как реставраторы монархии и душители свободы.
Бескорыстные и честные, умнейшие русские люди вроде князя Львова, Керенского, Милюкова и тысячи других воспринимаются как дурачки и чуть ли не предатели России, хотя они были патриотами России, которым Ленин со своими большевиками в этом смысле в подметки не годился.
Я здесь говорю не о политическом измерении, а о нравственном. Случилось самое мерзкое, что может быть: истинные патриоты России, убитые или изгнанные за свой патриотизм, в массовом сознании до сих пор предстают как опереточные персонажи.
То же самое сталинской пропаганде удалось сделать и с героями русского сопротивления сатанистской и антирусской диктатуре Ивана Грозного. «Плохие бояре» скопом записаны в предатели родины.
Но вернемся к ленинской гвардии. Все ее вожди считали т. Сталина своим братом и товарищем по борьбе. Троцкий его не любил, но это не мешало им делать общее дело, а ведь с прочими у него были не просто дружеские отношения, а почти братские.
Именно культом товарищества и братства были пропитаны отношения большевистской элиты. Они пишут друг другу нежные, товарищеские письма, они оказывают братскую помощь, они усыновляют детей погибших или умерших товарищей. Они поселились в Кремле и жили там до 1936 года, можно сказать, одной семьей, ходили запросто друг другу в гости.
Как всегда и везде, были интриги, зависть, но товарищество преобладало, ибо у них было общее дело.
Даже Троцкий, предлагавший создать военизированное общество, где каждый бы работал за горячий завтрак и обед на общей кухне и жил в общежитии, предлагал делать это в рамках того товарищества, которое царило в их братстве и которое удалось создать Ленину.
Так вот Сталин убил их всех потом. Но ведь они Сталину ничего плохого не сделали и не собирались делать. Он был для них «товарищ и брат».
Каменев был старшим учителем и покровителем Сталина, Бухарин был поверенным Сталина в его любовных делах.
И ведь их не просто убили, над ними издевались, их пытали. Последние письма Бухарина Сталину невозможно читать, это крик обезумевшего от душевной боли человека, который до последнего момента не может поверить, что все с ним делают по приказу Сталина. За что?
Откуда эта звериная жестокость к тем, кто считал тебя своим другом и братом? Какой в этом был смысл, и что эта жестокость дала?
Дала она то, что братство революционеров, которые задумали переделать мир, превратилось в театр одного актера, пусть и гениального в своем роде. Братства не стало, а значит, и некому было проводить в жизнь идеалы этого братства.
На обломках братства возникла бюрократическая иерархия, которая жила уже по совершенно другим законам. Обвинения в том, что Сталин убил революцию, совершенно справедливы. Лет десять после его смерти общество еще как-то двигалось в сторону идеалов, а потом все просто перестали понимать, кому и зачем это нужно. СССР из страны революционной превратился в страну мещанскую.
Но посмотрим, как реагировал правящий слой на опричнину Грозного и на опричнину Сталина.
Миф о том, что Грозный ввел опричнину ради борьбы с боярством, живет до сих пор. Хотя давно уже эти мифы опровергнуты документально. В свое время замечательный историк В. Кобрин исследовал социальный состав опричнины. Он писал: «Автор этих строк специально изучал состав опричных руководителей, который показательнее, чем состав всего достигавшего 5-6 тысяч человек опричного корпуса: ведь между рядовыми «воиниками» из опричнины и земщины не могла возникнуть существенная разница. Приступая к работе, я был полностью во власти традиционного представления об опричнине как об учреждении, созданным для борьбы против боярства… Однако исследование привело к неожиданным результатам: среди новых слуг царя было множество отпрысков аристократических родов. Да и создало опричнину… старомосковское боярство…»
Далее А. Кобрин пишет, что когда царь казнил лидеров первой волны опричников, то на главные роли вышли Малюта Скуратов и Василий Грязной, палачи — но ведь и они были выходцами не из рядовых дворян. Но вместе с ними в опричнине, удивляется В. Кобрин, состояли очень знатные люди. Например, Никита Романович Одоевский был крупнейшим землевладельцем того времени. К тому же Одоевский служил раньше у двоюродного брата Грозного Владимира Андреевича.
«Откуда такое доверие к Одоевскому?» — удивляется Кобрин.
Ничего тут удивительного нет, Грозный принимал в опричнину всех, кто к нему приходил, всякий ссучившийся и приносивший ему клятву становился опричником. Только вот не спешили вступать в ее ряды люди, имевшие честь и совесть. А таких оказалось подавляющее большинство среди военной аристократии и служилых людей того времени.
Иван надеялся, что к нему все в очередь встанут, и вся страна вступит в его опричнину. Прежде всего он желал в ней видеть знать, первых лиц. Об этом он откровенно напишет опричнику Грязному: «… наши князи и бояре нам учали изменяти, и мы и вас, страдников, приближали…» «Страдник» — это пашенный холоп, раб.
Хотя Василий Грязной сам из боярского рода, но Иван хотел видеть в опричнине первых лиц. Вот такой вот был «борец» с боярами.
Исследователь опричнины, академик С. Веселовский отметил, что первые казни после объявления опричнины бояр не касались, казнили только рядовых дворян, а на бояр Грозный накладывал опалу или ссылал.
По мере того, как истинные цели Грозного проявлялись, а на это ушло несколько лет, росло и сопротивление.
Царь метался, ничего у него не выходило. В 1566 г. был созван Земский собор, и на нем лидер Боярской думы И. П. Федоров-Челядин и весь Собор потребовали ликвидации опричнины!
При т. Сталине проявления такого мужества со стороны ленинской гвардии мы не найдем.
В 1567 году Иван Грозный попросил предоставить ему убежище в Англии — на случай «беды». В это же время другой псих, король Швеции Эрик, готовился бежать на Русь. К Ивану.
На стороне И. П. Федорова-Челядина выступил митрополит Филипп (тоже из бояр). Иван то хочет бежать в Англию, то уйти в монастырь. В этот момент Федоров-Челядин пытается организовать переход власти в руки двоюродного брата Грозного — Владимира Андреевича Старицкого, но тот со страху выдает планы боярина. И его же Грозный убивает.
В 1569 году Иван идет с опричниками в Новгород, по дороге вырезает жителей Твери, потом идет погром Новгорода. Царь просто обезумел. Псков от разгрома спасает юродивый, пророчеств которого Иван переругался до смерти.
После Новгорода Иван встречает сопротивление там, где не ожидает. Против его политики выступает руководитель правительства Иван Висковатый, который когда-то «копал» под Сильвестра и Адашева. Но и этот государственный человек не выдерживает и призывает прекратить убийства: «С кем же ты впредь не то что воевать, но и жить будешь, если казнил стольких храбрых людей».
Это то же самое, что и гораздо раньше написал Курбский — прекрати убивать воинов!
Ссору между царем и Висковатым пытаются погасить, «канцлеру» предлагают упасть на колени перед Иваном, тот отвечает: «Будьте прокляты, кровопийцы, вместе с вашим царем!»
И тогда Иван казнит всех своих главных министров — очень похоже на «Ленинградское дело», завершающий штрих террора при Сталине.
Ивана Висковатого распинают на кресте (сатанизм), каждый опричник должен был отрезать у него часть тела. Начал все это Малюта, а закончил опричник Реутов. Другого министра, Фуникова, обливали кипятком, сварили заживо, но он отказался признать какую-либо вину и покаяться перед царем.
В фильме «Царь» есть эпизод, когда на казнь не пришли москвичи, и обозреватели писали, что такого быть не может, это главное развлечение в средние века. Но такое было. Грозный вызывал такое отвращение, что москвичи не пришли на место казни на Поганой луже.
Интересно, что военная аристократия начала хорошо относиться к сыну Грозного, Ивану Ивановичу. Царь заболел, его заменил на время царевич. Он пошел не в папу, был храбрым, брался возглавить любой поход, рвался в бой. Воины оценили это.
Но тут возник конфликт между Грозным и сыном. Грозный не хотел, чтобы беременная жена сына родила, ибо была она из рода Шереметьевых, а из них Грозный казнил многих. Он придрался к невесте и стал бить ее по животу (потом она родила мертвого ребенка). Муж вступился за жену, Иван нанес ему смертельную рану.
Позднее выступая перед Боярской думой, Грозный сообщил, что наследник престола умер от «его грехов», но Иван не стал уточнять, как именно согрешил. Иван сказал, что другой его сын, Федор, страной править не способен, и предложил боярам выдвинуть свою кандидатуру. Бояре не купились на это, ибо знали, что их кандидат будет немедленно репрессирован.
Любопытно, что именно так поступил и Сталин. Выступая на XIX съезде, он сказал, что стар, что ему пора уходить от дел, что съезд должен предложить кого-то взамен. Многие на съезде приняли его слова за чистую монету, но за спиной Сталина встал бледный, как смерть, Маленков и стал махать рукой, умные поняли и заголосили: «Нет, товарищ Сталин, нам не нужен другой, оставайтесь».
Иван Грозный не смог сломить волю русского братства, его собственное братство — опричнина — загибалось. Последние полтора года Иван Грозный фактически не правил, его попытки казнить боярина Василия Шуйского не удались, ему просто не дали это сделать.
Более того, Боярская дума приняла закон о жестоком наказании тех, кто подает ложные доносы.
Историк Аполлон Кузьмин констатирует, что «соотношение сил опричников (которые оставались при царе и после упразднения опричнины) и земства изменилось». Фактически «только земство располагало боеспособными соединениями».
Русское братство задавило опричнину, но вред от нее был огромен. Тот же Кузьмин пишет: «Опричнина — одна из самых трагических страниц русской истории. После колоссального десятилетнего взлета в 50-е гг. XVI в. Следствием опричнины стало падение экономических, политических, социальных показателей жизни страны на многие десятилетия, и, главное, были утрачены многие перспективы будущего развития… За это время на Россию обрушился террор, какого не бывало, по крайней мере, после монголо-татарского нашествия…»
Но русское братство выстояло — а значит, и выстояла Россия.
А Иван Грозный сказал о себе, как всегда, талантливо: «Всеми ненавидим, один есть».
* * *
Совсем не то произошло с ленинской и сталинской гвардией. За внешним успехами СССР середины ХХ века последовал глубокий спад, отсутствие всякой идеологии, бессмысленность жизни, духовная пустота.
Сталин действовал, как Грозный, иногда даже в мелочах. Он репрессировал своих опричников. Грозный казнил верного ему Басманова, Сталин предал страшным пыткам верного ему министра безопасности Абакумова.
Грозный, чувствуя, что может не удержаться и казнить Малюту, отослал его от себя, Сталин перед самой смертью выгнал начальника своей охраны Власика.
* * *
Русское братство XVI века явило силу, братство коммунистов оказалось пшиком. Они сдавали друг друга, они выносили своим братьям по борьбе и вере приговор, а потом сами садились вслед за ними на скамью подсудимых.
Я их не осуждаю, это были их дела, и нужно быть последним дураком, чтобы читать мораль людям, которые попали под этот страшный каток.
Среди пыток, которые использовали сталинские опричники, были и психологические. К примеру, жену одного героя гражданской войны (ссылки на это есть, но к чему писать это лишний раз, позорно ведь) привели на допрос, раздели догола, клали на стол, а потом толпа работников НКВД начинала выспрашивать интимные подробности ее жизни с мужем. Делали это до тех пор, пока женщина не сошла с ума.
А ведь с этим героем гражданской войны т. Сталин был боевым товарищем, водку с ним пил, обнимался и песни пел, и прекрасно знал, что ни на какую германскую или румынскую разведку тот не работает.
Те люди, которые все еще любят т. Сталина и прощают ему все, видно, не понимают, что пока они любят т. Сталина, то с ними самими делают все, что хотят.
При Иване Грозном русское братство выстояло, и было создано потом великое государство, великая культура.
При Ленине и Сталине удалось уничтожить русское братство, в результате даже СССР погиб, а русско-советские люди могут только ругаться, плакать и просить.
Что возникло внутри позднего СССР, какое сообщество возглавляет сейчас страну, куда они двигаются и чего хотят, мы можем только догадываться.
