Недавно по ТВ (в программе «Человек и закон» Первого канала от 05.11.2009) показывали сюжет про Дагестан: беременная женщина, мать троих детей, жена боевика, оказалась в блокированном доме, вот-вот должен начаться штурм, и силовики дали ей возможность выйти из дома живой. Она созванивается с подружкой-ваххабиткой, вот расшифровка их разговора:
Блокированная мусульманка: «Айша, я беременна, вот только узнала…»
Подруга-ваххабитка: «Прикинь, да еще и беременная! О-о, это же вообще шикарно, еще и беременная! Это вообще машалла!»
Блокированная мусульманка: «В один момент намаз делала, и такая мысль пришла: может, выйти?»
Подруга-ваххабитка: «Не-не, выходить не надо! Ты что? Что в этой жизни поганой? Вообще ненавижу эту жизнь, ничего хорошего нету. Будь стойкая! До последнего будь стойкая! Проси Аллаха, чтобы Он не дал тебе выжить. Прикинь, еще 10-15-20 минут, и все для тебя закончиться, иншалла. Там будет все для тебя спокойно, в безопасности, прикинь, у Аллаха!»
Девушка осталась на верную смерть, и погибла при штурме...
Из разговора очевидно, что беременная мусульманка предпочла смерть не потому, что опасалась не выдержать пыток и выдать информацию, надругательства или чего-то подобного, — речи об этом не было вообще. Побудительным мотивом и ее, и ее советчицы было именно желание побыстрее покинуть «этот проклятый дунья [бренный мир]» и попасть в рай.
Эта история с предельной обнаженностью показала ключевую идеологическую установку исламских партизан, ведущих кровавую борьбу на Северном Кавказе против местной и федеральной власти, за установление власти исламского государства «Имарат Кавказ», их отношение к проблемам жизни и смерти.
Именно «ориентация на Рай», стремление попасть в рай, совершив истишхадийя (акт самопожертвования) — является главным личным мотивом большинства убежденных исламистских моджахедов, воюющих сегодня на Кавказе.
Именно стремление поскорее покинуть «проклятую дунья» во многом движет взрывающими себя смертницами.
Конечно, на Интернет-форумах исламистов иногда можно прочитать, как их алимы поправляют моджахедов, как реальных, так и интернетных, указывая, что цель джихада — это «возвышение слова Аллаха», построение шариатского государства, а шахада и рай после нее — лишь вознаграждение за эти усилия.
Но, представляется, подавляющее большинство ваххабитов стремятся именно попасть в рай, убивая и будучи убитыми, конечная политическая цель вооруженной борьбы их не очень интересует. Главное в личной мотивации таких партизан — быстрее создать рай для себя персонально, взорвавшись возле ОВД или метро, а что будет с другими собратьями по вере после этого, их уже не интересует. Тем более, что, как читают они, «Аллах все равно обещал конечную победу Своим рабам».
Так, выбравшая смерть, чтобы прямиком попасть в Рай, беременная девушка-ваххабитка не задумалась даже о том, что, ее гибель абсолютно бессмысленна с практической точки зрения для ее дела. Не говоря уж о том, что она могла бы что-то сделать оставшись в живых, есть еще неродившийся ребенок: а если именно ему было суждено Небом стать Махди, великим муджахедом, алимом?
С чисто оперативной точки зрения, с точки зрения сиюминутных потребностей вооруженной борьбы, культивирование именно такой мотивации себя оправдывает. Ведь преодолеть инстинкт самосохранения можно лишь тогда, когда будет уверенность, что конец этой жизни является началом другой. Т. е. если человек не считает, что умирает, а считает, что перерождается и немедленно получает новую жизнь и вознаграждение в ней. Побудить людей идти на смерть ради менее чувственных, абстрактных концепций — значительно сложнее.
Но вот с глобальной точки зрения — насколько оправдан такой подход? Насколько оправдан он даже с точки зрения логики их дела? Можно ли вообще говорить о допустимости такой мотивации, если она превалирует над любовью к Всевышнему и страхом перед ним?
По поводу нацеленности на скорейшее попадание в рай — представим такую ситуацию. Враг выследил и окружил партизанский отряд. У партизан нет никаких шансов: по магазину на бойца, более никакого оружия нет, да и то автоматы есть только у половины. У врага — численный перевес и из вооружения — все, что надо. То есть, если отряд вступит в бой, то заведомо будет уничтожен полностью, и с партизанским движением и этой местности будет покончено. Враг отпразднует заслуженную победу.
Что в такой ситуации должен делать командир? Отдать приказ вступить в бой и сражаться до последнего. Почему — понятно, я думаю. В «рай» все они попадут как выполнившие до конца свой долг.
Теперь представьте, что ситуация с положением отряда точно такая же — оружия нет, враг имеет подавляющий перевес и почти сжал кольцо, и единственное, что могут партизаны — схорониться на базе и принять все меры к тому, чтобы она не была обнаружена. Обнаружат — описанный выше сценарий.
Что же делать в такой почти безнадежной ситуации? Всеми силами пытаться уйти от обреченного столкновения с противником, прятаться. Маскироваться. Менять базы и думать об изменении тактики, раз предыдущая завела партизанское движение в тупик. Думать, как получить хоть малейший шанс, и использовать его. База блокирована — рассредоточься малыми группами, просочись и растворись среди населения, сохраняя боеспособную структуру, изменив характер нападений на противника, предварительно выработав алгоритм действий и научив ему бойцов.
Нет взрывчатки, чтобы минировать дороги и денег, чтобы ее купить у противника или у уголовников — рой волчьи ямы и отравляй колодцы. Не знаешь, как приготовить яд — подделай или укради документы, поезжай в город и поступай на химфак. Заодно и взрывчатку научишься делать.
Но если у тебя нет денег, взрывчатки, патронов — это значит, что у тебя нет поддержки местного населения. Оно или не разделяет твоих целей, или его пугают твои методы достижения этих целей, или оно не верит в твою победу, или считает тебя еще большим злом, чем власти или оккупантов. Тогда ты должен качественно или количественно изменить методы пропаганды — или просто улучшить их, или пойти на изменение своей программы, методов ее достижения — максимально гибко, насколько это возможно не меняя главной сути.
Враг истребил или депортировал население? Тогда прикинься противником, просочись в его ряды и начни разлагать изнутри, ища и играя на этнических и социальных противоречиях.
Народу твои цели и нафиг не нужны? Тогда обмани народ. Заставь его следовать за тобой. Как это сделали большевики в 1917 году, когда, увидев, что их программа не нужна никому и поняв, какие лозунги пользуются поддержкой абсолютного большинства — это была программа эсеров, — они просто взяли программу эсеров, против которой боролись двадцать лет, и объявили своей. Потом еще пошли на Брестский мир, который клал конец идее мировой революции, бывшей стержнем идеологии большевиков — его они также не собирались выполнять, как и эсеровские лозунги. И, в результате, навязли свою волю и всему народу и значительной части мира.
Нет уж совсем сил воевать дальше в безнадежной ситуации — что ж, иногда и в нашей профессии можно взять обратный билет — «рай» не «рай», может и не сразу, но шанс попасть туда — есть.
И вот когда ты выполнил все это, сделал все, что мог — и умер от старости в своей постели — что ж, участь твоя поистине горька. Но «рай» ты заслужил.
И если тебя убили на одном из этих этапов — тем более ты заслужил «рай».
Но вот если командир решает: сколько можно сидеть тут среди лесов и болот, сил терпеть уже нет! Нападем на врага, дадим генеральное сражение и пусть все умрем, но хоть что-то. Такой командир — предатель своего дела, он, по сути, своими руками помог врагу уничтожить партизанское движение. И уж «рай» он точно не получит.
Но воевать именно за «рай» — неправильно. И тактически, и метафизически.
Теперь — несколько слов от себя. Как от соблюдающего иудея.
Лично для меня тема «рая» очень мало волнует. Конечно, в иудаизме есть такое понятие — «Рай», «Ган Эден», как и «Ад», «Гей Хинном». Конечно, мы верим в то, что Он всегда платит выполняющим Его волю, и что при этом основная часть вознаграждения — в Мире грядущем. Но лично я не знаю, что такое рай и что такое ад. И уж точно я не представляю себе, что выполняю Его волю, чтобы попасть в Рай и избежать Ада, представляя Рай и Ад в деталях. Во всяком случае, в моей голове нет картины, хоть сколько-то детализированной, того, что это такое. (Когда писал этот текст, пришло в голову, что ад — это хаос. То есть ад, он ведь противоположен миру жизни. Жизнь же — это обуздание хаоса. Отрицание энтропии, антиэнтропия. Смерть — есть возвращение в состояние энтропии).
То есть да, про это, Ад и Рай, написано, у меня на столе или рядом сейчас лежат минимум три книги на эту тему. Но! Все, что мы можем понять — как-то выводится из имеющегося у нас опыта. Понять то, что СОВСЕМ вне его рамок — наш разум не в состоянии по определению. А весь наш опыт — это опыт сосуществования души и тела, духовного, облеченного в материальную форму. Вообразить, что такое духовность вне связи с материальностью вообще — мы не можем по определению. Метафора «физического поля» тут не подходит, потому что физическое поле, свет и т. п. — это также материя, просто иной структуры. Метафора «информации» тоже не подходит, т. к. информация также неотделима от материальных носителей. Хотя это более тонкая метафора и более точная. Видимо, максимально точная в имеющемся в моем распоряжении семантическом ряду.
Но если меня спросят, почему я считаю, что надо стремиться выполнять волю В-севышнего, я отвечу так: потому, что это Его воля. Он повелел, Он хочет. А Его желание есть благо. Еще точнее, Его желание есть то, что дОлжно выполнять сотворенным.
То есть выполнять не потому, что ты получишь за это награду. А потому, что это надо выполнять. Даже не «надо», а потому, что выполнять Его волю — естественно и приятно. Как, например, когда любимый человек просит тебя принести в жаркий день чашку холодной воды — ты выполняешь эту просьбу не потому, что рассчитываешь получить в будущем от любимого награду — такую же чашку или еще что-то — но потому, что выполнить эту просьбу — естественно и радостно, трудно даже представить, как ее можно не выполнить. Это просто часть твоего естества.
Так же должно быть и с выполнением воли В-севышнего
«Не будьте как рабы, служащие господину с условием получения платы; но будьте как рабы, не ждущие награды; и да будет страх Б-жий на вас».» («Пиркей Авот» — «Поучения отцов», 1:3).
Нужно действовать и сражаться не из страха перед Адом или любви к Раю, но из любви ко В-севышнему. Любовь к Раю — это тоже вид идолопоклонства. Т. е. придания сути несущему (в смысле не являющемуся сутью).
Закон Б-га — это закон свободы и любви. Любовь есть свобода. И Б-г хочет, т.е. именно для этого Он нас послал в этот мир, чтобы мы выполняли Его волю из любви. Чтобы мы выбрали это — выполнение Его воли, пошли по Его пути — именно по собственному выбору, без принуждения.
Заметьте, когда говорят про любовь, то в первую очередь, как выражение архетипа любви, приводят пример именно любви мужчины и женщины. Хотя есть и любовь между братьями, и любовь родителей и детей, она более бескорыстная, сильная и устойчивая, есть еще любовь собаки к хозяину — это самая бескорыстная и самая сильная из могущих быть приведенными в качестве примера «видов любви». Но даже смешно подумать, что ее можно привести как образец, пример любви.
Почему же мы, не задумываясь, выбираем в качестве «любви с определенным артиклем» именно любовь между мужчиной и женщиной? Казалось бы, это есть самая проблематичная и зыбкая из имеющихся Любовей (мать ведь никогда не разлюбит сына). Но это — самая свободная любовь. В смысле, что она именно и всецело результат свободного выбора двоих.
Человек отличается от мертвой материи и животных именно наличием свободы выбора, т.е. воли. (Она еще называется разум). И это есть главное качество человека. И, следовательно, Б-г создал человек именно ради актуализации этого качества.
Ради того, чтобы мы соблюдали Его волю не из-за желания получить за это награду — будь то в материальном мире или в мире будущем, в виде Рая, а «просто так».
