После нескольких "фальстартов", когда уже практически объявленные сроки заключения договора срывались, президенты США и России наконец-то подписали в Праге новый Договор по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений. В согласии с ним, номинальный уровень сокращения по числу боезарядов составит около 30% по отношению к уровню, зафиксированному в предыдущем Московском договоре, и около 50% - по сравнению с уровнями СНВ-1. На эти уровни стороны должны выйти в течение 7 лет.
Однако, в реальности – новая методология учёта боеголовок позволяет обеим сторонам держать на вооружении значительно большее их число, и не потребует ни от России, ни от США никаких "обвальных" сокращений. В данном случае желания Москвы и Вашингтона продемонстрировать миру своё миролюбие и одновременно остаться "при своих" полностью совпали, что, собственно, и позволило разработать и подписать документ сравнительно быстро. Гораздо быстрее, чем предыдущие соглашения по СНВ. Хотя и не настолько скоро, как президенты двух стран заявляли вначале.
Обе державы имеют основания опасаться за свой статус, поскольку Китай, как кажется, уже готов сделать решающий рывок, и настигнуть Россию и США по стратегическому ядерному потенциалу. Учитывая гигантские размеры китайской экономики - это единственное, чего не хватает Пекину для получения статуса сверхдержавы, равного США. Конечно, подобное развитие не устроило бы и Москву, поскольку оно означало бы, что Россия отодвигается на третье место в решении вопросов мировой безопасности: по сути, в единственной сфере, где с её голосом всё ещё считаются, как с голосом мировой державы.
Конечно, можно было бы посмеяться над натужными попытками кремлевского руководство сохранить свой международный политический вес и над нежеланием сменить "весовую категорию" на более лёгкую, если бы не критическое значение мирового статуса России для самосознания русской нации, как таковой. В мире, где десятки наций демонстрируют большую успешность, чем русские в экономической сфере, в сфере социального развития, "наведения порядка" у себя дома, в борьбе с бедностью и коррупцией, пожалуй, только силовой потенциал России продолжает играть роль "клея", удерживающего национальное сознание от распада, фактором укрепления веры русских в себя.
Следует отметить, что имелись вообще сомнения насчет того, будет ли новый договор иметь паритетный характер. Современное состояние российской экономики и технологической сферы предоставляли достаточно оснований для подобных сомнений. Сейчас, после опубликования текста договора, можно утверждать, что в ходе переговоров Москве удалось сохранить паритетный характер российско-американских отношений в стратегической сфере, а кое-где – даже укрепить свои позиции. Однако, это объясняется не столько выросшей амбициозностью Москвы или умелостью её дипломатии, сколько с временными проблемами, с которыми столкнулись США, а также – с общей маргинализацией проблемы ядерного разоружения на фоне остроты других мировых проблем.
В результате, Москва сумела уклониться от крайне невыгодных для неё условий верификации, имевшихся в предыдущих двух соглашениях: СНВ-1 и Московском договоре 2002 года, и предполагавших асимметричный характер проверочных процедур в местах продукции. Отсутствуют в Договоре и жесткие ограничения на площадь зоны развертывания мобильных грунтовых комплексов межконтинентальных ракет, на которых настаивали американцы. Правила их размещения достаточно "либеральны" для того, чтобы противоположная сторона лишилась возможность нанести первый удар на основе информации об их дислокации.
Также крайне выгодным для российской стороны является отсутствие запретов на совершенствование ряда стратегических систем. Это позволит Москве в случае изменения ситуации воспользоваться уже имеющимся советским технологическим и конструкторским заделом вместо проведения новых дорогостоящих разработок.
То есть, в целом результаты переговорной работы российских политиков, дипломатов и военных специалистов достаточно удачны. Вопрос, однако, в том, что будет с этим договором дальше? Перспективы одновременной ратификации соглашения в России и США пока туманны. Ситуация, когда Россия ратифицирует соглашение, а американский Сенат его заблокирует – вполне вероятна. Подобное развитие стало бы ударом по имиджу кремлевского руководства, чего, учитывая и без того непростую внутриполитическую ситуацию в России, оно хотело бы всеми силами избежать. Другая опасность: быстрая пролиферация американских систем ПРО в Европу и на Восток Азии. Поэтому Москва заранее начала "демонстрировать твёрдость".
Стиль заявления российской стороны, сделанного одновременно с подписанием нового договора, призван был показать сомневающимся, что Москва не шутит, угрожая выйти из договора, если США будут продолжать развертывание и совершенствование своей противоракетной системы. В этом заявлении американская ПРО названа потенциальной угрозой российским силам стратегического сдерживания. Со своей стороны США продолжают настаивать на своем праве продолжать работы по системе глобальной противоракетной обороны. Как сгладить эти противоречия, пока непонятно. Но, чем, кроме угроз, ослабленная реформами и мировым кризисом Россия способна на сегодняшний день ответить на такое нежелательное для неё развитие?
Особенности национального подсчёта
Новый договор предоставляет России больше возможностей заранее начать подготовку к неблагоприятному развитию ситуации с американской ПРО или к неожиданному рывку Китая. Один пример: в предыдущем договоре имелся запрет на оснащение ракетами большой дальности российских бомбардировщиков Ту-22М3, известных на Западе под именем "Бэкфайр". У этих машин даже спилили штанги системы дозаправки в воздухе, чтобы они не могли угрожать побережью США. Имея радиус действия около двух с половиной тысяч километров, Ту-22М3 и без дозаправки потенциально может быть использован в роли стратегического средства доставки ядерных боезарядов в Западное полушарие. Стартуя с аэродромов подскока на Камчатке и российском Севере, эти самолеты уже через полтора-два часа полёта способны выйти на рубеж пуска по территории США крылатых ракет большой дальности. Радиус действия последних – свыше 2500 км. В совокупности – это обеспечивает необходимое для атаки "плечо" в 5000 – 5500 км. А, если учесть возможность дозаправки в воздухе, достижимой для "бэкфайров" становится практически вся территория США.
Всего по разным данным у России имеется около 150 (70 ВВС и 83 – ВМФ) таких машин. Их модернизация предполагает замену двигателя на более экономичный, что по умеренной оценке способно увеличь радиус их действия в полтора раза и вплотную приблизить к возможностям американского бомбардировщика-стратега Б-1Б.
Насколько существенной может быть эта прибавка, можно судить, сравнивая её с данными о величине ядерных сил двух государств, взятых из независимых источников. Так, по данным Стокгольмского международного института исследования мира общее число стратегических боеголовок у России составляло в 2009 году 2825 штук, а у США 5900. Среди этого числа тяжелые бомбардировщики России составляют 77 штук (14 Ту-160 и 63 Ту-95МС) а американские – 263 (81 Б-1Б, 20 Б-2А и 142 Б-52). По другим данным - Бюллетеня Американских учёных-атомщиков - Россия имеет на вооружении 2600 зарядов, в то время, как США – заметно меньше: только 2202. Этот источник отводит ядерной триаде России 75 тяжелых бомбардировщиков (13 Ту-160 и 62 – Ту-95МС), а США – 60 (44 Б-52 и 16 Б-2А). В отсутствие официальных данных, можно предположить, что реальное положение дел находится в промежутке между этими двумя полярными оценками.
Сейчас в соответствие с новым договором количество боезарядов, посчитанных в рамках новой методологии подсчёта, должно сократиться до 1550, а фактических носителей ядерного оружия – до 700, при общем числе носителей ЯО (потенциальных и фактических) – не более 800. В то же самое время каждый тяжелый бомбардировщик в соответствие с предыдущими договоренностями имел право иметь на вооружении не более 6 крылатых ракет, хотя фактически способен нести значительно большее их число. Ту-160 может нести 12 ракет, Ту-95 – 16, а Ту-22 – до 6. Теперь эти ограничения полностью сняты.
Легко подсчитать, что только снятие таких ограничений способно узаконить рост фактического числа боеголовок на стратегических ядерных средствах воздушного базирования России с нынешних примерно 450 до более, чем 2300 ! При этом номинально ей будет засчитано всего 225 боеголовок при потолке в 1550 боеголовок на носителях всех видов. Таким образом, только за счёт трансформации Ту-22М2 в стратегический ракетоносец Россия имела бы резерв наращивания своих сил сдерживания примерно в 900 реальных боеголовок с зачётом в рамках Договора лишь 150-ти из них.
Шансы для экономного рывка
Таким образом, последствия развития системы американской ПРО могут быть ликвидированы сравнительно недорогостоящими мерами: путём перевода субстратегических систем воздушного базирования в разряд стратегических. Эта же мера может быть предпринята и в случае резкого наращивания Китаем своего ядерного потенциала.
Правда, для этого понадобилось бы провести ускоренное оснащение российских "бэкфайров" новыми малозаметными крылатыми ракетами, которые только недавно были приняты на вооружение. О намерении российской стороны оставить для себя такую возможность свидетельствует пункт 5-f настоящего Договора, в котором определяется порядок зачёта бомбардировщиков, переоборудованных в носители ядерного оружия ("тяжёлые бомбардировщики" по классификации СНВ-2). У США кандидатов на такое переоборудование в настоящий момент просто не существует, а единственным кандидатом, наполняющим данный пункт Договора реальным содержанием является российский бомбардировщик Ту-22М3 "Бэкфайр".
Кроме того, новый договор, в отличие от предыдущих, не устанавливает никаких ограничений на развитие специфических ракетных систем, таких, как аэробаллистические ракеты стратегической дальности. Так что в среднесрочной перспективе российские стратегические бомбардировщики могут быть оснащены такими средствами, которые позволят им наносить удар по территории США и их союзников, а также Китая, не выходя из-под защиты собственной системы ПВО. В этом случае каждый, оснащенный такими ракетами, самолет превращается по сути дела в подвижную пусковую установку межконтинентальных баллистических ракет с разделяющимися боеголовками, недостижимую для средств упреждающего удара потенциального противника.
В другом сценарии стратегическая ударная группа тяжёлых бомбардировщиков может быть использована для атаки территории противника с направлений, не прикрытых системой ПРО. Ряд российских экспертов уже давно ратуют за развитие подобных систем, но до сих пор оно было ограничено существовавшими договоренностями. Технологический и конструкторский задел по данным системам у России, если судить по открытым публикациям, имеется. Конечно, расходы на их разработку могут быть оправданы только в том случае, если бы действительно американская система ПРО обрела способность существенной негации российского стратегического потенциала.
Но в любом случае ослабление в новом договоре ограничений на развитие новых стратегических систем весьма выгодно России, поскольку позволит более рационально использовать военные расходы. В условиях свободы разработки новых систем, России будет легче стандартизировать свой ядерный арсенал, сократив избыточное разнообразие стратегических платформ и средств доставки, доставшееся ей в наследство от периода Холодной Войны. Достаточно сравнить ряд цифр: число видов пусковых установок России (9) и США (4), число видов межконтинентальных баллистических ракет в распоряжении России (5) и США (3), видов ракет подводных лодок России (4) и США (1), - чтобы убедиться, что даже здесь кроется немалый резерв для экономии. Ведь каждая отдельная платформа нуждается в своей собственной инфраструктуре, в уникальных запчастях, не говоря уже о цене параллельного производства нескольких систем с близкими характеристиками вместо одной стандартной.
Такая экономия на стандартизации позволит перебросить высвободившиеся ресурсы на другие направления развития ядерных и обычных вооружений. Учитывая, что техническое состояние обычных вооружений России просто аховое, новый договор – для Москвы это настоящая палочка-выручалочка. Но для этого пришлось бы принять ряд срочных мер в виде ускоренного реформирования ВПК с параллельной накачкой его бюджетными средствами. Вряд ли подобные меры будут приняты, поскольку тесно связанный с американской финансовой системой российский Минфин эффективно блокирует всякие попытки начать реальную, а не показушно-выставочную модернизацию российской армии. Поэтому, не стоит удивляться, что при современной заскорузлости принятия ключевых решений в Кремле, а также – в условиях фактической бесконтрольности и теневой ангажированности её правительства, России и на этот раз не удастся воспользоваться благоприятным для неё стечением обстоятельств на внешнеполитической арене.
Соблазны "мирного наступления"
Иное дело – США. У этой страны совсем другие цели, и США гораздо менее связана в своих действиях соображениями экономии. Американская система принятия решений - это хорошо смазанный механизм, которому нужно только время от времени подсказывать направление движения. Обстоятельства сложились так, что с приходом новой администрации система была перенацелена на "мирное наступление".
За несколько дней до подписания документа Обама объявил о принятии новой стратегии, предполагающей сокращении роли ядерного сдерживания в американской политике. Так, он заявил, что в готовящемся для обнародования документе будет содержаться отказ от применения ядерного оружия против стран, соблюдающих режим ядерного нераспространения даже в том случае, если эти страны применят против США или их союзников химическое или биологическое оружие. Впрочем, США собираются оставить за собой право пересмотреть возможные меры против государств, обладающих потенциалом биологического оружия "в связи с быстрым прогрессом это вида вооружений".
США также намерены дать обещание не разрабатывать новые виды ядерных боеголовок. Там не скрывают, что надеются на то, что в атмосфере политической эйфории Россия даст себя увлечь этими инициативами. Однако оптимизм американцев в этом отношении явно избыточен. В Москве ясно осознают, что Россия не в состоянии тягаться с США и блоком НАТО по потенциалу обычных вооружений, и в её глазах ядерный паритет – единственный способ твердо гарантировать себе безопасность и статус сверхдержавы. К тому же развитие обычных вооружений в необходимом количестве – гораздо более дорогостоящий процесс, требующий существенно большего количества военного персонала, что в ближайшие десятилетия Москве явно не по плечу.
Ядерное оружие России - гарантия против образования широкого антироссийского блока в мире - например, в составе США, ряда стран Европы, Японии и Китая, - который мог бы попытаться диктовать Москве условия торговли своими энергоресурсами и правила пользования другими естественными богатствами. Поэтому, в обозримом будущем не следует ожидать от российского руководства особого энтузиазма по поводу перспектив ядерного разоружения.
Мы живем в мире, где демографические и экономические показатели продолжают меняться не в пользу славянской нации, агрессивные англосаксонская и мусульманская культуры перманентно пролиферируют, а русская культура и язык – наоборот, находятся в глубокой обороне. В таком мире русские не представляют себе мир без ядерного оружия, совместимый с независимым и достойным существованием их национальной государственности. Это – тот тончайший и редкий консенсус, который всё ещё поддерживает какой-то минимальный уровень солидарности между "верхами" и "низами". Разрушать его вряд ли отважится даже самый коррумпированный кремлёвец.
