Коллективный поп Гапон во главе лжереформы технического регулирования

Лишь спустя семь лет, в ноябре 2009 г., на заседании Госсовета в Ульяновске Президент России Дмитрий Медведев заявил, что положение с реализацией Закона "О техническом регулировании", ставшем основой одноименной реформы, можно назвать бедой, и предложил отменить этот опасный правовой акт. Однако вместо отмены в декабре　прошлого года в результате подковерной возни в Закон спешно внесли наскоро состряпанные поправки, которые лишь ускорят развал отечественной нормативно-технической базы и остатков отечественного промышленного производства.

Дело в том, что благодаря этим изменениям теперь в товарном производстве можно беспрепятственно придерживаться норм и требований стандартов любых стран, причем, не только национальных (государственных), но и стандартов частных предприятий, зарегистрировав их в качестве российских национальных. Объяснили все это необходимостью нашей окончательной и полной «гармонизации» с Западом, и снятия, таким образом, всех существующих у нас барьеров в международной торговле. Однако, получается, снимают остатки преград ради достижения полного благополучия иностранных товаропроизводителей, так как наш внутренний рынок большей частью уже оккупирован ими. Но не только поэтому.

Снятие последних барьеров во внешней торговле для вступления России в ВТО сегодня никак не оправдано ни государственными, ни общественными интересами. А исчезновение остатков преград и вступление в ВТО выгодно в основном только тем членам «профсоюза олигархов», которые в изобилии и без всякого ВТО экспортируют углеводородное сырье, металлы и металлопродукцию первых переделов. Это позволит им существенно, для «гармонизации» с западными, увеличить на внутреннем рынке цены на вывозимую продукцию, что приведет к новому росту ценовой инфляции.

При этом лукаво умалчивается, что в «снятии последних барьеров во внешней торговле» заинтересованы еще и многие российские чиновники во властных органах и корпорациях. Импорт является для них весьма прибыльным бизнесом – они получают от заключаемых импортных сделок немалые комиссионные с откатами. Теперь препятствий в виде каких-либо прежних отечественных норм, ограничивающих закупки импортной продукции вместо аналогичной отечественной, больше не будет. Ведь регистрация в России стандартов иностранных партнеров наших чиновников по совместному «бизнесу» стала фактически уведомительной.

Можно было бы понять такую гармонизацию, когда регистрируют у нас тот или иной иностранный стандарт при условии обязательного производства внутри страны соответствующей продукции. Но до этого не дошло. Так что благодаря достижению полного баланса интересов экспортеров и чиновников, промышляющих импортом, с интересами производителей зарубежной продукции отечественное товарное производство может быть погребено окончательно, и тем самым завершится превращение нашей страны в сырьевой придаток стран «золотого миллиарда».

По поводу упомянутых нормативных изменений в газете «Ведомости» 11 февраля этого года была опубликована победная статья «Техническое регулирование: Инструмент модернизации». Ее автор Дмитрий Пумпянский, владелец заводов по производству труб и электровозов, вице-президент РСПП, член Общественной палаты и председатель, а заодно неформальный владелец Комитета РСПП по техническому регулированию уже несколько лет позиционирует себя выразителем общественного мнения, выступая в качестве представителя широких кругов российского бизнеса в деле защиты его прав. И своих, естественно, тоже.

В публикации он поведал, что в разработке упомянутых поправок закона участвовали эксперты руководимого и финансируемого им комитета, который за последние несколько лет трансформировался в структуру с множеством отраслевых и межотраслевых советов по техрегулированию и стандартизации. Правда, проку от них почти никакого, так как созданы они, надо полагать, для имитации общественного мнения, и прикрытия таким образом истинных намерений определенных лиц. Подтверждением сказанного может служить отсутствие каких-либо разработанных в руководимом Пумпянским комитете технических регламентов и стандартов.

Работает система, «выражающая общественное мнение» по техрегулированию, как и бывшая КПСС, из чьей шинели вышли многие члены «профсоюза олигархов», по принципу демократического полупроводникового централизма - с передачей и исполнением команд только сверху вниз. Инакомыслящие преследуются и с заседаний комитета и советов изгоняются. Примеров тому немало. А как же иначе? Кто платит деньги, тот и девочку танцует. В числе «девочек», как отмечалось, немало чиновников, которым для своего бизнеса, именуемого коррупцией, необходима «гармонизированная» с их интересами правовая база, которую они и создают. Ведь наше государство правовое!

Замечу, комитет Дмитрия Пумпянского, в членах которого состоят также многие из «девочек», является неформальным придатком Минпромторга. Руководство министерства много лет имитирует проведение реформы технического регулирования, и потратило на это очковтирательство миллиарды рублей (см. «Закон «О техническом регулировании» развала российской экономики. Проплаченный стриптиз перед вступлением в ВТО» и «Распиливание бюджетных средств по Закону «О техническом регулировании» - «Промышленные ведомости» № 9, сентябрь 2006 г. и № 6, июнь 2008 г. соответственно).

Комитет Пумпянского нередко поддерживал неграмотные проекты опасных для страны нормативных документов, разработанные по заказам Минпромторга. В частности, чиновникам при помощи комитета удалось протолкнуть Закон «Об обеспечении единства измерений», акт, грубо противоречащий научным основам метрологии, а также создавший широкие возможности для коррупции и уголовного преследования изготовителей средств измерений (см. «Современные инквизиторы на ниве малого и среднего бизнеса. Производство средств измерений под гнётом самоуправства чиновников и милиции». – «Промышленные ведомости» № 8, август 2009 г.). Такое трогательное государственно-частное партнерство можно, видимо, объяснить тем, что Дмитрий Пумпянский не хочет портить отношений с чиновниками из-за боязни навредить своему бизнесу.

Будучи еще и членом Общественной палаты, Дмитрий Пумпянский возглавляет в ней рабочую группу по тому же техническому регулированию. Поэтому бесконтрольная монополизация мнений по жизненно важным проблемам защиты отечественного рынка, прикрываемая вывесками двух авторитетных для властей общественных организаций, чревата принятием ложных решений на самом высоком уровне. Это в очередной раз произошло и в декабре прошлого года. Свои догматические и превратные представления о техническом регулировании Пумпянский изложил тогда Президенту России, которые почему-то были приняты, после чего опубликовал их в упомянутой статье.

Так как очковтирательство по поводу необходимости продолжения лжереформы технического регулирования продолжается, а пресс-служба комитета повсюду разослала эту статью с просьбой оценить ее достоинства (воистину, «услужливый дурак опаснее врага»), я решил удовлетворить просьбу и прокомментировать воззрения Дмитрия Пумпянского. Справедливости ради отмечу, эти воззрения, преданные им публичной огласке, не он сочинил - это сделали задолго до него, он лишь один из участников многолетней эстафеты очковтирательства.

Но перед тем как комментировать, необходимо сначала, следуя процитированному выше совету Рене Декарта, напомнить некоторые основополагающие правовые понятия. Как известно, Законом «О техническом регулировании» введен новый законодательный акт – технический регламент. Согласно толковым словарям и учебникам регламент – это правила, регулирующие (предписывающие) порядок какой-либо деятельности. Например, очередность выступлений на собрании. Что касается понятия «технический регламент», то это правила обслуживания техники. Но авторы Закона исказили его суть.

Сделано это было умышленно либо по безграмотности при переводе англоязычного термина «technical regulation», приведённого в Руководстве 2-1991 ИСО МЭК «Общие термины, касающиеся стандартизации и связанной с ней деятельности». Термин использован также в Соглашении ВТО по техническим барьерам в торговле и определяется как документ, устанавливающий (регламентирующий) определенные характеристики товара и процессов его производства, соблюдение которых обязательно. Это принятое и у нас, и во всем мире общее определение стандарта.

Однако термин «technical regulation» неправильно перевели как «технический регламент», хотя согласно русскоязычной профессиональной литературе и нормативам, а также его определению в документе МЭК в переводе на русский он по смыслу означает «техническая норма», то есть «стандарт». Обязательный для исполнения стандарт у нас всегда назывался государственным стандартом, ГОСТом, так как подобные документы - подзаконные акты выпускают только федеральные органы исполнительной власти, и они обязательны для выполнения на всей территории страны.

Помимо обязательного для применения стандарта, именуемого «техническая норма», в документах МЭК указан также не обязательный для применения стандарт, который, в отличие от технической нормы, именуется просто «стандарт». Не обязательный для исполнения стандарт - у нас документ негосударственный, и называется он «стандарт предприятия», иногда «отраслевой стандарт». Технические регламенты - правила обслуживания техники - относятся к категории стандартов предприятий. Так что никаких противоречий с Европой и остальным миром в сфере стандартизации у нас не было.
Но, заменив волюнтаристски стандарты техническими регламентами, которые содержат требования лишь к безопасности продукции, реформаторы и сегмент правового регулирования - «нормирование технических характеристик» подменили совершенно иным понятием - «техническим регулированием». Такая подмена потребовалась для обоснования необходимости проведения лжереформы технического регулирования и принятия соответствующего закона, которым фальсифицированные технические регламенты возвели в ранг надуманных федеральных законодательных актов. Мол, за рубежом якобы так, и поэтому нам прежние ГОСТы, как обязательные документы, тоже не нужны. А заодно для свободы торговли не нужны и требования к качеству продукции (см. «Технические регламенты как фальсифицированные отображения стандартов». – Промышленные ведомости» № 2, февраль 2007 г.).

Замечу, техническое регулирование означает целенаправленное изменение характеристик процессов или объектов при помощи технических средств, и никакого отношения к нормативно-правовому регулированию, в частности, к стандартизации, не имеет. Так что вся путаница затеяна умышленно.

Идея замены стандартов их фальсифицированными отображениями, что и следовало ожидать, оказалась нежизнеспособной. Поэтому неудивительно, что, руководствуясь положениями Закона и безграмотными методиками Минпромэнерго, ни один техрегламент в облике законопроекта в Госдуму за первые четыре года существования Закона представить не удалось. А за семь лет принято немногим больше десятка.

Теперь, после того как, следуя совету Рене Декарта, разъяснены навязанные властям и обществу «заблуждения», можно прокомментировать отношение к ним самого Дмитрия Пумпянского, высказанное им в статье.

Статья начинается следующим утверждением:

Если человек не знает чего-либо, но способен логически мыслить, анализируя причинно-следственные взаимосвязи событий и фактов, он сможет правильно ответить на многие вопросы. В частности, на извечный вопрос об очередности появления на свет яйца или курицы такой человек ответит, что первыми появились курица и петух для обеспечения их последующего расширенного воспроизводства. В противном случае, появись яйцо на свет первым, некому было бы ни зародить и оплодотворить его, ни затем высиживать.

Как же можно после этого отнестись к утверждению Дмитрия Пумпянского, что «сегодня пришло понимание того, что ни создание новой инновационной продукции, ни современное строительство зданий и сооружений невозможно без рыночной системы технического регулирования, гармонизированной с ведущими мировыми экономиками»?

Невольно подумалось, а участвовал ли автор статьи в разработках какого-либо вида новой техники? Если участвовал, то должен бы знать, что нормативно-правовые документы на вновь созданный, допустим, у него же на предприятии электровоз появляются позже разработки и проведения испытаний самого электровоза. Здесь полная аналогия с семейной куриной парой и яйцом, или, допустим, с выдачей родителям свидетельства о появлении у них новорожденного.

Кроме того, как известно, согласно Закону «О техническом регулировании» технические регламенты должны содержать лишь минимальные требования к безопасности продукции и других объектов регулирования. Однако критерии минимальности никак конкретно не определены, а требования к качеству продукции регламентируются стандартами, которые необязательны. Так что уже по этим двум причинам «создание новой инновационной продукции» (масло масляное), то есть новой по качеству, никак не связано с действующей в стране системой «технического регулирования», консервирующей по Закону характеристики продукции. Чтобы их изменить, потребуется принимать поправки к соответствующему техрегламенту, на что, учитывая многочисленные согласования, уйдет не менее двух лет. Разве это не свидетельство искусственно возведенных барьеров для инноваций?

Видимо не осознавая всего этого, Дмитрий Пумпянский говорит о некой мифической «рыночной системе технического регулирования, гармонизированной с ведущими мировыми экономиками». Но это словосочетание - семантический абсурд ввиду несопоставимости по сути указываемых объектов. Кроме того, регулирование предполагает принуждение. А всякие принуждения согласно понятиям Пумпянского и его коллег – барьеры, препятствующие производству и обращению продукции, то есть рыночным отношениям. Так что логики и в этом случае нет никакой.

Замечу, под рыночными понимаются цивилизованные, то есть без обмана, отношения продавцов и покупателей, которые сами по себе не возникают. Поэтому баланс интересов субъектов рынка должно поддерживать государство правовым регулированием их отношений, что тоже принуждение. В нашем случае речь идет о нормировании технических характеристик продукции при помощи так называемых технических регламентов. Но они, помимо всего прочего, ущемляют также конституционные права граждан и интересы самого государства. И вот почему.

Во-первых, требования техрегламента к тому или иному виду безопасности продукции или объекта выполнимы лишь при соблюдении всей совокупности требований к качеству исполнения их узлов и/или компонентов. Так, к примеру, безопасность самолета и авиапассажиров зависит, в том числе, от механических (прочностных) свойств и характеристик болтов, шайб и гаек, которыми колеса крепятся к стойке шасси и пассажирские кресла к салону. Поэтому в техрегламент по безопасности авиалайнеров должны быть переписаны технические нормы и характеристики из всех ныне необязательных нормативных документов, разработанных для производства самолетов различных типов, а также их узлов и комплектации.

Но одни и те же узлы и виды комплектации, взять хотя бы болты с гайками и шайбами, применяются не только в авиастроении. Получается, придется каждый раз переписывать все их нормируемые характеристики во многие технические регламенты? Конечно же, поступать так абсурдно. Ведь изготовителям различных изделий необходимы лишь предназначенные для них документы, а громадные фолианты в виде компиляции требований и норм «на все случаи жизни» будут не только вносить путаницу в производство, но и препятствовать его модернизации до внесения поправок в соответствующие техрегламенты. На принятие поправок, как отмечалось, потребуется не менее двух лет.

Во-вторых, разработка техрегламентов по безопасности объектов, опасных по своей природе, просто бессмысленна. В качестве примеров такой бессмыслицы можно назвать проекты техрегламентов по безопасности взрывчатых веществ или безопасности высоковольтных электроустановок. Прежде для них обязательными были ГОСТы, регламентировавшие правила их безопасного использования, производства и безопасной эксплуатации соответственно. С отменой их обязательности стал расти вал техногенных катастроф и пожаров. Печальным примером может служить катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС.

В-третьих, согласно части 2 статьи 7 Конституции в Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей, при этом (часть 1 ст. 41) каждый имеет право на охрану здоровья, а согласно части 1 статьи 45 гарантируется государственная защита прав человека. Здоровье людей во многом зависит от качества пищевых продуктов и лекарств. До принятия Закона «О техническом регулировании» качество продуктов питания и лекарственных препаратов регламентировалось государственными стандартами. При этом для многих продуктов питания ГОСТы устанавливали обязательный определённый состав компонентов и их количественное содержимое, что предопределяло сами продукты, к примеру, водку или кефир, и гарантировало их качество, в том числе безопасность.

Технические регламенты вместо требований к качеству устанавливают минимально необходимые требования, обеспечивающие применительно к продуктам питания и лекарственным препаратам их биологическую, химическую и радиационную безопасность. Но, к примеру, колбаса может быть изготовлена безопасной для потребления, однако вместо мяса содержать только крахмал и пищевые добавки, имитирующие колбасный вкус. Причём, согласно п.7 ст.7 Закона «О техническом регулировании», «технический регламент не может содержать требований к продукции, причиняющей вред жизни или здоровью граждан, накапливаемый при длительном использовании этой продукции». Это условие создаёт прямую угрозу населению страны, так как в Законе отсутствуют критерии допустимой длительности использования некачественных продуктов питания и степени наносимого при этом вреда.

Так как, следуя положениям Закона, принципиально невозможно разработать технические регламенты, удовлетворяющие его требованиям, что подтверждается всем опытом попыток его применения, то отечественная экономика и отечественные потребители оказались в правовом отношении незащищенными от некачественных и опасных видов продукции и объектов. В результате существенно возросло количество массовых пищевых отравлений и заболеваний. О какой же «рыночной системе технического регулирования, гармонизированной с ведущими мировыми экономиками» говорит Дмитрий Пумпянский, нахваливая «исправленный» сотрудниками комитета под его чутким руководством Закон «О техническом регулировании»?

Читаем статью дальше:

Я воспринял сказанное как призыв наплевать на всякие там «инциденты» (какой премилый по лукавству синоним чрезвычайных происшествий и техногенных катастроф с человеческими жертвами), и не обращать никакого внимания на отсутствие каких-либо правовых норм, соблюдение которых предотвращало бы эти, не совсем хорошие, события. Главное, к чему призывает автор статьи, - заботиться о безопасности продукции.

Дмитрий Пумпянский невольно, по Фрейду, выдал сокровенные мысли, таившиеся в подкорке его мозга. По-русски сказанное им означает: главное – обеспечить безопасность самой продукции, то есть, чтобы ее никто не повредил и не украл. Что же до ее свободного обращения на рынке, то сегодня дело уже дошло до отмены обязательной сертификации продуктов питания и введения добровольности декларирования ее качества. Глядишь, следуя призывам Дмитрия Пумпянского к снижению технических и административных барьеров для свободного обращения продукции на рынке, законодательно (снятие административного барьера) запретят вешать замки на дверях складов и магазинов (устранение технических барьеров). Вот тогда максимально ускорится оборот всего и вся.

Говоря о главных целях технического регулирования, Дмитрий Пумпянский, очевидно, подразумевал соответствующий Закон, но в его тексте даже после всех многочисленных изменений вообще отсутствуют какие-либо цели. Указаны лишь цели техрегламентов, но они ничего общего со сказанным Пумпянским не имеют. Безопасность продукции по Пумпянскому – это вовсе не требуемое Законом обеспечение безопасности человека и охраны окружающей среды от перечисленных в Законе воздействий. А про снижение барьеров и слов таких в Законе нет.

Далее в статье говорится:

Судя по приведенному высказыванию, Дмитрий Пумпянский плохо помнит какие «концептуальные» изменения были внесены в Закон по инициативе руководимого им комитета. Ведь экологическая безопасность никогда не являлась предметом регулирования Закона (см. п.1 ст.7). Что же до охраны труда, то действие Закона распространяется на меры по охране труда, направленные на защиту жизни и здоровья граждан. Так, к примеру, недавно в правительстве был одобрен техрегламент «О безопасности средств индивидуальной защиты». Замечу, на самом деле необходим совсем иной документ, регламентирующий требования по защите человека от опасных внешних воздействий при помощи подобных средств, которые, конечно же, сами по себе должны быть при этом безопасны для человека. Это еще один пример, показывающий абсурдность Закона.

Очевидно, нечто новое в области права означает утверждение, что безопасность упомянутых выше объектов «должна регулироваться законодательством, смежным с законом «О техническом регулировании». Смежным – это как, с какого бока? Но при этом совершенно непонятно, что имел в виду автор, заявив: «уровень регулирования, например, в области промышленной безопасности находится в худшем состоянии, чем законодательство в области технического регулирования». Известно, что уровень означает «высота» или «степень». Но как «высота» или «степень» чего бы то ни было, выражаемые количественно, могут находиться в худшем положении (качественный признак), чем законодательство – совокупность неких законодательных актов?

Неверно и утверждение, что «понимание необходимости гармонизации его (Закона) с европейской моделью пришло только в 2007　г., когда по инициативе РСПП в базовый закон были внесены концептуальные изменения». На самом же деле, этот закон принимали именно под соусом необходимости той самой «гармонизации». Правда, при этом грубо нарушили принципы, положенные в основу соответствующих документов - директив Евросоюза. Эти директивы регламентируют требования к качеству потребительских товаров и услуг, а не к безопасности продукции – сырью, материалам, полуфабрикатам, комплектации.

Вместе с тем, что отмечалось выше, в Законе были грубо по сравнению с директивами ЕС искажены основополагающие понятия: обязательные стандарты, именуемые в документах МЭК как «техническая норма», подменили надуманными техническими регламентами, отказавшись от требований к качеству товаров, нормирование технических характеристик подменили словосочетанием «техническое регулирование», и др.

Что же до «концептуальных изменений» Закона в 2007 г., то если они концептуальные, зачем понадобились новые изменения в конце 2009 г., которые «дают существенный толчок развитию национальной стандартизации», о чем сказано ниже.

Удивление вызывает и то, что внесенные в 2007 г. концептуальные поправки якобы «были направлены на сближение технического законодательства России и ЕС». Но ведь «техническое законодательство» – абсурдное словосочетание, такового нет нигде в мире. А в ЕС, как известно, вообще не существует законодательства, а действуют соглашения, так как Евросоюз – не государство.

Что же до радостного восклицания автора статьи «не менее знаковыми были изменения, которые исключили из сферы закона вопросы обеспечения безопасности технологических процессов…», то знак, он либо есть, либо его нет, и не может быть знака или знакового больше или меньше. Знаковым событием явилась бы отмена Закона «О техническом регулировании».

Читаем дальше:

Дмитрий Пумпянский, по всей видимости, убежден, что массы, читающие его директивы, воспримут все сказанное им на веру, и потому не утруждал себя какими-либо доказательствами. Спрашивается, на каком основании «можно констатировать, что именно в 2007　г. удалось развеять миф о том, что принятие нескольких сотен регламентов позволит отказаться от десятков тысяч национальных стандартов и отменить их»? Не потому ли, что тогда по инициативе комитета Пумпянского косметически подштукатурили и подкрасили Закон, что он назвал «концептуальными изменениями» и чем похвастал в статье?

Мифом, что со временем стало ясно для многих, оказалась сама возможность реализации Закона «О техническом регулировании». Вот что сказал на заседании Правительства РФ 13 апреля 2006 при обсуждении вопроса об исполнении закона «О техническом регулировании» возглавлявший тогда кабинет министров Михаил Фрадков:

Для специалистов все было ясно еще на этапах проталкивания законопроекта в Госдуме. Одно из доказательств мифа, хотя налицо явный блеф, - за семь лет существования Закона принято всего лишь 16 техрегламентов. Однако большая их часть непригодна или малопригодна для применения, и написана с нарушениями Закона, напоминая недоделанные стандарты.

Что же до сотен и даже тысяч техрегламентов, упоминавшихся Дмитрием Пумпянским, то он директивно ограничил их количество не более чем 70. А почему он уверен, что их не может быть больше 70, допустим, 71? Да потому, что автор статьи, как и его единомышленники, не знаком с основами нормотворчества, согласно которым в том же Законе для техрегламентов должны были быть указаны объективные критерии выбора их предметов нормативно-правового регулирования и самого регулирования. Таковыми, как отмечалось, являются конституционные права граждан и интересы государства и общества. Именно из-за отсутствия таких критериев в принципе невозможно объективно определить требуемое количество нормативных документов. По этим причинам правительственные программы разработки техрегламентов многократно меняли, и ни одна из них не была выполнена.

Так как использование стандартов теперь дело добровольное, то невольно вновь вспоминается Фрейд после прочтения такого суждения Пумпянского: «Да, действительно, когда стандарты десятилетиями не обновляются, они становятся тормозом при доступе на рынок инновационной продукции. Однако, как показывает зарубежная и лучшая российская практика, непрерывное обновление стандартов и их гармонизация с передовыми мировыми аналогами являются существенным стимулом для модернизации промышленности». Но если стандарты действительно столь важны для инноваций и модернизации, почему же Дмитрий Пумпянский не предложил отказаться от Закона «О техническом регулировании» и тем самым от технических регламентов?

Похоже, автор статьи, догматически воспринимая Закон, не задавался вопросом, а для чего вообще нужны технические регламенты, которые, по его мнению, являются «важнейшим инструментом реформы». Не задавался он и вопросом, чем техрегламенты отличаются от стандартов, которые согласно Закону могут составлять основу техрегламентов, но почему при этом стандарты сами по себе необязательны для применения. Логики здесь нет никакой и быть ее не может. Ведь, как показано выше, именно техрегламенты представляют собой барьеры на путях модернизации производства и инноваций. А обновленные государственные стандарты, могут стать ориентиром для малого и среднего бизнеса, которого они сейчас лишены, в производстве новейшей продукции и кооперации для этих целей с крупными предприятиями. Однако этот фактор Дмитрий Пумпянский проигнорировал, возможно, в силу непонимания. Да и РСПП – организация солидная, это «профсоюз олигархов», а не всякой там мелочи…

Полный ералаш царит и в объяснениях автора про «старый» и «новый» европейские подходы к разработке не существующих ни в Европе, ни в США технических регламентов. Замечу, «старый подход» - по Пумпянскому это «объемные, чрезвычайно детализированные, содержащие конкретные обязательные требования к продукции регламенты» - всегда назывался «техническая документация», включавшая технические условия и технологические регламенты. А «новый подход» - это и есть тот самый порочный Закон «О техническом регулировании» про минимальные требования к безопасности продукции, который к полному удовольствию Пумпянского якобы не создает «дополнительных препятствий для выхода инновационной продукции на рынок».

На самом же деле, существуют препятствия совсем иного рода, в первую очередь – это полный ералаш в головах реформаторов, порожденный их некомпетентностью, прежде всего, в вопросах стандартизации.

Ералаш наглядно иллюстрируется, в частности, самим автором статьи:

Новые правки Закона, как отмечалось, напоминают очередные попытки подштукатурить и покрасить стены рушащегося дома, построенного по неграмотному проекту, чтобы скрыть происходящее. То, что «эти изменения дают существенный толчок развитию национальной стандартизации» - либо плод больного воображения, либо сказано по малограмотности. Ведь добровольности применения самих стандартов никто не отменял. Поэтому утверждение, что обязательно произойдет непонятно почему «существенное развитие национальной стандартизации», - от лукавого, и приведенные автором доводы в пользу «толчка» следует трактовать как начало анархии в сфере стандартизации. И вот по каким причинам.

Определенная периодичность корректировки ГОСТов существовала и до принятия Закона, а о допустимости применения в техрегламентах норм международных стандартов сказано еще в его первой редакции. Однако ни то, ни другое вопреки упованиям Дмитрия Пумпянского не способствовало «совершенствованию системы технического регулирования и научно-технического про