Одной из темных страниц истории Советского Союза была насильственная депортация народов Северного Кавказа в 1943 году. Выселение проходило в сжатые сроки и имело жесткий характер: в течение нескольких суток в товарные вагоны загрузили сотни тысяч людей и отправили составы в Казахстан и Киргизию. Обоснованием массового выселения руководители НКВД ставили «государственную измену» и предательство. Глубокий кризис политической системы и предоставленные НКВД доказательства якобы оправдывали насильственные действия руководства страны в условиях войны с немецким нацизмом.
На Кавказе под депортацию попали: целиком — ингуши, чеченцы, балкарцы, карачаевцы; частично — осетины, черкесы (недобитые в революцию члены аристократических родов) и дагестанцы. Возвращение репрессированных произошло в 1957 году, процесс полной реабилитации проходит до сих пор. Память о тех трагических событиях ярко жива у кавказских народов до сих пор, особенно она сильна у тех, кто был выселен полностью.
И на бытовом, и на психологическом, и на политическом уровне последствия насильственной депортации сказываются и сегодня, хотя они не заметны простому обывателю и не учитываются принимающими решения чиновниками. Однако огонь от сожженных НКВД аулов еще тлеет под пеплом внешнего спокойствия. Счет еще не закрыт, следы крови вообще не так-то просто смыть, особенно на Кавказе.
На тему о том, проявляется ли все это в повседневной жизни в Карачаево-Черкесии, я беседую с местным жителем Алексеем Караевым, независимым журналистом проводившим расследование.
Авраам ШМУЛЕВИЧ: Каким образом Вам стало известно об этой ситуации, почему обратились ко мне и почему Вы вообще решили об этом написать? Как Вы вообще стали заниматься этим делом? Откуда узнали о нем и почему оно Вас привлекло? Видимо, в тех условиях, которые Вы описываете, заниматься таким журналистским расследованием — дело хлопотное и даже небезопасное. Почему Вы все же решили написать о нем и обратиться ко мне?
Алексей КАРАЕВ: Потому что КЧР — моя родина. Я начал заниматься этим вопросом, потому что он коснулся всех. Дальнейшее молчание при таком положении дел равносильно косвенному участию в этом беспределе.
Заниматься независимыми журналистскими расследованиями в КЧР опасно для жизни. Власти республики готовы пойти на убийство ради сокрытия правды.
Обратился к Вам, т.к. Вы пишете по вопросам Северного Кавказа, а так же по рекомендации общих знакомых. Информация, которую я привожу — от жителей станицы Исправной и общественников КЧР. Есть сканированные 152 подписи жителей, которые дали мне обращение о ситуации в селе (они находятся у меня — Авраам ШМУЛЕВИЧ), однако я вам передам эти подписи, но не для публикации. Имена этих людей «светить» нельзя, иначе их начнут преследовать. Вся информация имеет свидетельские подтверждения, в том числе сканы газет с доказательствами взяток чиновникам и незаконных махинаций с землей.
Ситуация в республике крайне сложная, возможен социальный взрыв. Терпение у всех закончилось.
Авраам ШМУЛЕВИЧ: А как действуют в республике демократические институты управления? Местная власть?
Алексей КАРАЕВ: За последние 10 лет в Карачаево-Черкесии поменялось 4 президента, все они были представителями карачаевской национальности. Президентские выборы проходили под жестким прессингом. Особенно это чувствовалось в населенных пунктах с преимущественно русским населением, в которых угрозы в расправе с русскими членами избирательной комиссии носили открытый характер. Целью было привести к власти «своих» любыми способами. Захват власти, соответственно, приводил к полному контролю над финансовыми потоками из федерального и местного бюджетов, единоличному управлению внутренними ресурсами республики.
К наиболее несговорчивым гражданам применялись меры вне закона: угрозы расправы с семьями, увольнения с руководящих постов, избиения, управляемые несчастные случаи, рейдерство и убийство. Серия личных историй «жертв» карачаевской этнократии покажет всю глубину межэтнического кризиса, имеющего место в Карачаево-Черкесской республике.
Авраам ШМУЛЕВИЧ: Вы можете привести конкретные примеры?
Алексей КАРАЕВ: Да, конечно. Начать журналистское расследование меня как раз и побудило обращение жителей станицы Исправной в Зеленчукском муниципальном районе Карачаево-Черкесии о происходящем у них. Станица Исправная два года назад торжественно отметила 150-летие со дня основания в 1858 году.
В советское время на территории ст. Исправной и двух хуторов существовал колхоз-миллионер, имевший статус государственного племенного завода, где проводились селекционные работы по выведению новых пород овец. Руководил колхозом Стригин Алексей Павлович, по свидетельствам очевидцев, прилагавший много усилий для процветания хозяйства. Колхоз владел тысячным стадом крупного рогатого скота, производил все виды сельхозпродукции, поставлял эти высококачественные товары во все регионы государства. После распада Советского Союза колхозная собственность была распределена между жителями станицы, сельчане получили земельные паи в бессрочное пользование и имели возможность содержать себя и свои семьи.
Авраам ШМУЛЕВИЧ: И что произошло дальше?
Алексей КАРАЕВ: Если кратко — за годы правления этнократической системы карачаевского руководства республики жители станицы Исправной почти полностью потеряли свое имущество.
Но сначала все развивалось просто отлично. При долевом участии жителей станицы были построены объекты недвижимости — маслосырзавод, пекарня, мельница, гипсовый завод и т.д.
Быстро развивающееся хозяйство вызвало интерес руководителя Ставропольгазпрома Рауля Арашукова и его заместителя Али Назбиевича Тамбиева. Несколько раз производились попытки договориться со Стригиным Алексеем, бывшим председателем колхоза, а затем директором АКХ «Исправная», о реорганизации колхоза, на что последний каждый раз отвечал отказом. После этого ему начали угрожать, неоднократно воровали скот. 24 сентября 1997 года по дороге к ст. Зеленчукской в районе карачаевского аула Ильич при неизвестных обстоятельствах А. П. Стригин с водителем В. Пащенко на автомобиле «Нива» бесследно исчезли. Вот уже 13 лет нет никаких известий об их местонахождении.
Авраам ШМУЛЕВИЧ: Стригин являлся депутатом Народного собрания Карачаево-Черкесской республики, был избран в 1995 году, и о его исчезновении писала и федеральная пресса. Вот, например, статья в «Российской газете» от 10.12.97. Людмила БЕЛЬДЮГИНА, соб. корр. в Карачаево-Черкесии. «Пропал депутат ─ и ладно?...»
«Почему таинственное исчезновение известного политика, депутата Народного собрания КЧР Алексея Стригина в Карачаево-Черкесии отнесено к разряду ординарных дел, и как следствие ─ полное отсутствие каких-либо результатов расследования и состояние нервозности среди русского населения республики?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ акционерного кооперативного хозяйства «Исправная» и депутат Народного собрания КЧР Алексей Павлович Стригин пропал 23 сентября этого года. Накануне трагического дня Алексей Павлович был на празднике в станице Сторожевой, где отмечался полувековой юбилей Урупского лесхоза, подарил лесоводам племенного элитного жеребца. На празднике договорился с командиром воинской части, дислоцирующейся в районе, что на следующее утро приедет к военным, чтобы решить какой-то вопрос...
В 7.30 утра Алексей Павлович выехал из Исправной на красной «Ниве» с номерами Народного собрания КЧР в воинскую часть, расположенную километрах в тридцати от станицы Сторожевой. Рассчитывал вернуться домой быстро: на 11 часов утра им была назначена в хозяйстве планерка. Алексея Павловича не дождались ни на планерку, ни на совещание в три часа пополудни. На следующее утро уже всем стало ясно: со Стригиным что-то произошло ─ никаких послаблений он себе никогда не делал.
И по сей день, спустя два месяца, расследование, которое ведет единственный на весь район следователь прокуратуры Сагид Аджиев, не дало результатов: никаких следов и намеков на то, что же произошло на пустынной глухой дороге. Более того, ни одна из многочисленных версий, как заявил корреспонденту «РГ» зам. прокурора республики по следствию В. Наумов, не отвергнута, «работа по ним продолжается». Но что это за следственная работа, если до сих пор ни одна из версий не отработана?
Любой вопрос по делу Стригина вызывает нервную, неадекватную реакцию у моих собеседников и в республиканской, и в районной прокуратурах. Наумов, умудрившись не ответить буквально ни на один вопрос, даже самый невинный, в конце концов обрезал: «Разве вы не поняли, что я НЕ ХОЧУ отвечать...» А поскольку вся информация по делу Стригина страшно «засекречена», то по республике вовсю гуляют самые дикие домыслы и слухи. Как в рот воды набрали все официальные СМИ, а их в республике множество ─ по числу субъектообразующих народов в КЧР.
─ Будто кто-то заинтересован в том, чтобы тайна исчезновения Стригина не была раскрыта. Иначе почему дело не передано в подследственность республиканских структур, не создана оперативно-следственная группа из наиболее опытных специалистов, включающая и сотрудников республиканского ФСБ, ─ говорил мне в Карачаево-Черкесии весьма информированный человек. ─ Почему дело передано, мягко говоря, малоопытному следователю районной прокуратуры, профессиональный потолок которого не позволяет и надеяться на какие-либо подвижки в расследовании».
Алексей КАРАЕВ: После исчезновения председателя колхоза на его должность был назначен Алексей Васильевич Удовыченко, при котором начинается открытый рейдерский захват. Арендаторы ООО «Паритет» под руководством Али Назмиевича Тамбиева и ООО «Паритет плюс» под руководством Мурата Ибрагимовича Дотдаева, по сговору с новым председателем колхоза начали активную приватизацию земель и имущества. Были захвачены территории основных хозяйств района: ст. Зеленчукской, ст. Кардоникской, ст. Исправной с двумя хуторами.
Тельных коров резали на мясо, следы преступления (внутренности, кости и т. д.) закапывали у окраины станицы, мясо продавали. Сельхозтехнику, машины, комбайны продавали по цене от 50 до 100 тысяч рублей; списывая рабочую технику как лом, отправляли в кассу колхоза 2-3 тысячи рублей, приводя тем самым хозяйства к банкротству. Объекты недвижимости были разобраны до фундамента, стройматериалы распроданы. Был срезан металлический каркас новой молочно-товарной фермы черно-пестрых коров, который был установлен впоследствии на родине Али Тамбиева, в ауле Красный Октябрь, для выращивания элитных бычков на его частной ферме.
ООО «Паритет», на которое теперь работает часть населения русских станиц, на протяжении 7 лет имеет миллионную задолженность по заработной плате, скрывает объемы производства от налогов.
Молодой юрист ООО «Паритет» Андрей Карнаухов вместе с нотариусом Зеленчукской нотариальной конторы Натальей Александровной Бредихиной проходили по уголовному делу о фальсификации юридических документов компании. Ввиду коррупционных связей с прокуратурой района никто не был наказан. Андрей Карнаухов и Наталья Бредихина до сих пор занимаются фальсификацией документов беспрепятственно.
В завязке с руководителями ООО «Паритет» были почти все государственные структуры района: начиная от администрации и заканчивая следственными органами. Многие получали взятки. Бывшему прокурору Зеленчукского района Радковскому подарили пилораму с прилегающими
За «налоговые льготы» ООО «Паритет» перевело молочно-товарную ферму №1 (ст. Исправная) в собственность начальника налоговой службы Зеленчукского района Алексея Васильевича Удовыченко. После многократных обращений жителей станицы в прокуратуры района и республики с требованиями вернуть имущество гражданам ферму у налоговика выкупил за 3 млн. рублей министр сельского хозяйства КЧР Борис Хаджи-Ахматович Гочияев.
На сенокосных угодьях в распоряжении русских хуторов постоянно происходят несчастные случаи: сгорает сено, вытаптываются посевы скотом, уничтожаются растения. После чего к жителям приезжают соседи из карачаевских аулов и предлагают купить у них сено по завышенным ценам. Многие чиновники, являющиеся собственниками тысячных отар, запускают их на территории пашни, разрушая урожай.
Получить в аренду участок земли в Зеленчукском районе, не будучи карачаевцем, практически невозможно. Большую негативную роль в процессе притеснения русского населения играет Сатдан Хамзатович Хубиев — заместитель главы Зеленчукского района КЧР, по совместительству неформальный лидер радикальной экстремистской группировки, регулярно «наезжающей» на жителей района. Несколько раз Хубиев угрожал «упрятать в психушку» людей, пытавшихся разобраться в сложившейся ситуации.
Обращения к главе Зеленчукского района, Н. А. Беланову, не приносили результатов. Сельчане писали районному прокурору, Л. А. Зобовой, ей были переданы копии документов, доказывающие сращивание криминала и властных структур района. По указанию прокурора района Радковского, почти все доказательства были уничтожены и пропали из дела. Ответ из прокуратуры получен: «никаких нарушений не выявлено».
Действующей администрацией Зеленчукского района в лице Н. А. Беланова, Н. С. Первакова, О. Ш. Батчаева в данный момент допускаются махинации с передачей земель сельскохозяйственного назначения в долгосрочную аренду, иногда с целью дальнейшего выкупа, лицам карачаевской национальности, не проживающим в ст. Исправной. Идет активное заселение русских и казачьих станиц карачаевцами. Провоцируются драки среди молодежи, в станицы активно поставляются наркотики и алкоголь, идет растление детей. Территориальный захват приобрел такие масштабы, что терпение русского населения на пределе. Их открыто называют «быдлом», в государственных учреждениях обслуживают только после карачаевцев, вытесняют во всех сферах жизни и не дают возможности к достойному существованию. Это же происходит и с другими народами КЧР, не относящимися к «титулованной нации».
Авраам ШМУЛЕВИЧ: Вы описали единичный случай
Алексей КАРАЕВ: Зеленчукский район КЧР — всего лишь один из вопиющих примеров. Я связываю такую ситуацию с тем, что сводятся счеты за прошлое, это — политика мести и невоенного реваншизма, практикуемая всеми уровнями власти в республике. Существующее положение уже привело к значительным социально-экономическим и общественно-политическим потрясениям. Жизнь в республике стала похожа на ночные джунгли, в которых любое движущееся существо представляет потенциальную опасность для «главных хищников», и, находясь в постоянном состоянии стресса, простой человек готов идти на крайность для самозащиты.
Авраам ШМУЛЕВИЧ: Обращались ли вы в какие-то официальные инстанции КЧР, в федеральные органы, в Думу? Если нет, то почему? Если да — каковы результаты?
Алексей КАРАЕВ: В ходе своей жизни я неоднократно обращался в правоохранительные органы, прокуратуру и другие инстанции, все ответы приходили в духе станицы Исправной. Бороться за справедливость в КЧР невозможно.
Авраам ШМУЛЕВИЧ: Какие организации русского населения действуют в КЧР и какова их позиция, какова позиция в этом вопросе казачьих организаций?
Алексей КАРАЕВ: Русские и казачьи организации сегодня вступили в Координационный совет общественных организаций КЧР. Их позиция проста: они хотят спокойно жить в республике, зарабатывать и развиваться. Последнее заявление всех этих организаций можно прочитать здесь.
