Представление о преступном мире большинство граждан России, которых невесть почему принято называть рядовыми гражданами — но именно из их среды выходят присяжные заседатели — черпает из телевизионных сериалов. Учитывая это, следователи с прокурорами, чтобы убедить заседателей, обвинительные заключения строят по канонам детективного жанра: преступный замысел, сговор преступной группы, слежка за объектом, нападение. Точно так же повела себя прокуратура и в деле о покушении на Чубайса.
Вот строки обвинительного заключения: «При подготовке совершения преступления в феврале 2005 года участником организованной преступной группы Яшиным Р. П., представлявшимся в целях конспирации вымышленным именем Игорь, в срочном порядке была подыскана и снята квартира в пос. Жаворонки. Эта квартира использовалась членами организованной преступной группы в качестве временного места базирования, облегчавшего ведение наблюдения в непосредственной близости от места проживания Чубайса А.Б. в пос. Жаворонки, а также в качестве убежища». Обогатившемуся на детективном кино воображению зрителя сразу предстает конспиративная квартира, куда, запутывая следы и наматывая круги дополнительных контрольных проверок «хвостов», со всеми предосторожностями прокрадываются злоумышленники по ночам, избегая любопытных глаз соседей. Здесь у них оружие, взрывчатка, маскхалаты, средства связи, само собой, бинокли, видеокамеры, фотоаппараты...
Когда прокурор в судебном заседании заявил о необходимости допросить В. А. Гурину, хозяйку той самой конспиративной квартиры, которая, как говорится в обвинительном заключении: «в срочном порядке была подыскана и снята в пос. Жаворонки» одним из подсудимых Робертом Яшиным, а также подругу хозяйки квартиры Р. К. Филиппову в качестве свидетелей подготовки преступления, зал суда застыл в напряженном ожидании — ещё бы (!), впервые с начала судебного процесса, наконец-то, проглянуло нечто реальное, связывающее подсудимых с событиями на Митькинском шоссе 17 марта 2005 года. Ведь прежде ни один из потерпевших и свидетелей не указывал, что видел подсудимых на месте покушения. И вот две женщины, оказывается, застукали их прямо за подготовкой покушения, причём женщины пожилые — одна семидесяти, другая семидесяти восьми лет, что максимально гарантировало искренность их показаний.
Первой в зал суда вызвали Р. К. Филиппову, подругу хозяйки нехорошей квартиры.
Прокурор приступил к допросу: «При каких обстоятельствах и когда Вы познакомились с подсудимым Яшиным?»
Филиппова: «В феврале 2005 года этот мужчина пришел ко мне домой, представился Игорем и спросил, где можно снять квартиру».
Прокурор: «Как он выглядел?».
Филиппова: «В куртке, чисто выбритый, представительный, культурный. Подозрений не вызывал».
Прокурор: «Вы помогли ему снять квартиру?».
Филиппова: «Да, у моей подруги Валентины Александровны Гуриной муж умер, и она сдала Игорю квартиру».
Прокурор: «Игорь объяснял, для кого и на какой срок он хотел снять квартиру?»
Филиппова: «Он сказал, что где-то недалеко они будут работать, и ребятам надо поближе к работе жить. При нем я позвонила хозяйке квартиры, они договорились по телефону, и он приехал через дня два-три, чтобы отдать ей деньги».
Прокурор: «А далеко проживал Чубайс от дома Гуриной?»
Филиппова: «Недалеко, в десяти минутах ходьбы».
Прокурор: «Дорога, по которой Анатолий Борисович проезжал на работу, далеко?».
Филиппова: «Кортеж мимо дома ездит».
Прокурор: «Дача Чубайса видна из окон квартиры Гуриной?».
Филиппова: «Нет, не видна. Она, получается, сзади дома».
Прокурор: «Вам известно, в течение какого времени эти люди снимали квартиру?».
Филиппова: «С 17-19 февраля и, по-моему, в конце марта они уже съехали».
Прокурор: «Как Вы узнали, что они съехали?».
Филиппова: «Гурина мне позвонила, сказала, что не может до них дозвониться, чтобы уточнить, будут ли они снимать квартиру дальше. Сходи, - говорит, - узнай. Я зашла, открыла своим ключом. Никого в квартире не было. На диване белье было сложено. Съехали и все».
Миронов: «У Вас всегда был ключ от этой квартиры?».
Филиппова: «Всегда».
Миронов: «Вы имели возможность заходить туда в любое время?».
Филиппова: «В любое».
Миронов: «Замок постояльцы меняли?».
Филиппова: «Нет».
Зрители в зале суда разочарованы. Услышанное не вяжется с заявленной прокурором интригой. Если квартира конспиративная, на ней люди готовятся к преступлению, то почему они так открыты для сторонних глаз, почему не боятся внезапного вторжения хозяйской подруги, у которой свой ключ от квартиры, а они даже не подумали сменить дверной замок, хотя известно, что женщины в таком возрасте, как никто другой, отличаются не только любопытством, но и излишней подозрительностью.
Яшин: «Скажите, когда я пришёл к Вам, я вообще имел представление, где квартира Гуриной находится?».
Филиппова: «Нет, Вы не знали. Это я Вам адрес дала».
Яшин: «Видели ли Вы в квартире оружие, боеприпасы, бинокли?»
Филиппова: «Нет!»
Адвокат Закалюжный: «Вы наблюдали сами, каким образом Чубайс выезжает с дачи?».
Филиппова оживилась, вспоминая: «Был момент. Мы с внучкой дорогу собирались переходить. Нас милиционер остановил. Движение было перекрыто. Машин никаких не пропускали, прохожих тоже. Тогда постоянно выставляли милицию и дорогу перекрывали. Мы стояли и смотрели: одна машина впереди, другая — сзади, в середине машина с мигалкой. Милиционер патрульный нас остановил, чтобы дать Чубайсу проехать. Вот только точно не знаю, был ли там Чубайс или не был».
Закалюжный: «В каком году это было?».
Филиппова: «В 2004-м, точно до взрыва».
Найденов: «В Жаворонках знают, где живет Чубайс?».
Филиппова: «Да у нас все знают. Если б меня спросили, и я бы показала».
Найденов: «Кроме Чубайса, там еще кто-нибудь из известных лиц проживает?».
Филиппова: «Только артисты, но они на кортежах не ездят».
Допрос свидетеля закончился, окончательно разочаровав присутствующих в зале, получивших вместо ожидаемой сенсации одни сомнения. Если все жители Жаворонков знали, где в их поселке проживает Чубайс, и каждый мог не только показать, где точно его гнездо, но и рассказать, как и когда он каждый день выезжает, так чего там было месяц разведывать, месяц гурьбой торчать у окна, из которого дачи Чубайса вообще не видно. И если наличие Чубайса в кортеже невозможно определить даже стоя на тротуаре у бровки дороги, то что вообще можно разглядеть из окон четвёртого этажа, глядя на проносящиеся внизу на большой скорости машины.
Еще одно очень важное свидетельство, прозвучавшее на суде в этот день: Чубайс выезжает на работу кортежем из ТРЕХ машин, при этом гаишниками перекрывается движение в Жаворонках. Следовательно, охранники и водитель Чубайса единодушно врали о том, что Чубайс ежедневно отправляется на работу как простой смертный, в общем потоке машин и практически без охраны? Но если свидетель обвинения Филиппова сказала правду, — а с какой стати, какой смысл ей врать, — тогда зачем 17 марта 2005 года при выезде кортежа была удалена вторая машина охраны и отсутствовали гаишники на дороге?
Ввели вторую свидетельницу со стороны обвинения В. А. Гурину, семидесятивосьмилетнюю хозяйку квартиры, которую в феврале снимал Роберт Яшин.
Прокурор: «При каких обстоятельствах Вы познакомились с подсудимым Яшиным?».
Гурина: «В 2005 году в феврале он пришел к моей подруге Римме Филипповой и спросил, не знает ли она, где можно снять квартиру. У меня тогда муж умер, квартира была свободна, я в Москве живу. Она позвонила ко мне, передала ему трубку. Так мы и познакомились».
Прокурор: «Ключи Вы ему отдавали?».
Гурина: «Да. Два ключа. И приезжала сама все время. Раза по два в неделю, обычно после обеда, в любой день».
Прокурор: «Кого Вы там встречали?».
Гурина: «Там ребята были, лет двадцати — двадцати пяти. Смотрели телевизор, готовили еду. Кто-то отдыхал. Двое-трое их обычно было».
Прокурор: «Вам известно, когда они съехали?».
Гурина: «Нет, дверь открыла, позвала — нет никого».
Прокурор: «Вам известно, что в Жаворонках проживал Чубайс?»
Гурина: «Конечно, об этом всему миру известно».
Прокурор: «Дорога, по которой ездил Чубайс, где проходит?»
Гурина: «Рядом с домом, но всю дорогу из окна не видно, только кусочек».
Прокурор: «Вы лично не видели, как Чубайс выезжает на работу?»
Гурина: «Нет, я такого счастья не удостаивалась».
Прокурор: «Как Яшин объяснил, кто будет жить в квартире?».
Гурина: «Он сказал, что ребята будут жить. Мы, — говорит, — работаем на лесном участке, посменно».
Шугаев, адвокат Чубайса: «В квартире какие-то их вещи были?»
Гурина: «Две сумки были небольшие».
Шугаев: «Вы не спрашивали, что у них в этих сумках?»
Гурина удивлённо разглядывает адвоката: «Вы как себе это представляете?»
Шугаев: «Как ребят звали?»
Гурина: «Два Алексея, Егор, Игорь».
Шугаев: «О чем говорили?»
Гурина: «О детях, у кого-то из них дети были».
Шугаев: «Вы предупреждали о своем приезде?».
Гурина: «Нет, приезжала неожиданно».
Яшин: «Видели ли Вы в своей квартире оружие, боеприпасы, средства наблюдения, бинокли, кинокамеры?
Гурина изумленно: «Нет, не видела».
Яшин: «Вы заходили в квартиру после взрыва?».
Гурина: «Да, в тот самый день. Я приехала, ребята смотрели новости по телевизору. Я им сказала: кто-то взялся за дело, а до конца доводить не умеет».
Разулыбался весь зал, даже адвокаты, как с одной, так и с другой стороны. Даже судья усмехнулась. Прокурор спрятал улыбку между листами уголовного дела. Бедный Чубайс! - вот истинная цена его популярности в народе.
«А как они отреагировали на вашу реплику?», - спросил старушку Квачков.
Гурина: «Хмыкнули — и больше ничего».
Судья поспешила реабилитироваться за свою усмешку и тоном строгой начальницы вопросила свидетельницу: «Как же Вы посчитали возможным сдать квартиру незнакомому человеку, даже не спросив его документов?»
Гурина, нимало не смутившись: «А у меня там брать нечего!»
Судья сбавила резкость тона: «Как же Вы могли зайти в квартиру с неизвестным человеком?»
Гурина: «А я и сейчас зайду».
Судья: «Вы не спрашивали, зачем Яшину квартира в Жаворонках?»
Гурина: «Зачем я буду спрашивать? Это же неприлично! У каждого свое дело».
Судья: «Если квартира снималась для ребят, которые работали, то почему они днем находились дома?»
Гурина: «Сказали, что работают по очереди. Меняются, пилят лес. А один из них постоянно был дома, еду готовил».
Судья: «Можно их было принять за рабочих?»
Гурина оскорбилась за весь рабочий класс: «А чем это рабочий человек от других людей отличается?! Если у кого с деньгами плохо, вот и работает, почему бы нет?»
Судья: «Рабочая одежда у них была?»
«Я не проверяла», — недовольно бурчит старушка.
Судья: «Вы не спрашивали того, который постоянно был в квартире и готовил пищу, на сколько человек он готовит?».
«Ну, неприлично же это спрашивать!», — Гурина повышает голос и с неприязнью смотрит на судью.
Впереди самое главное и сенсационное.
Судья удовлетворяет ходатайство стороны обвинения огласить показания квартирной хозяйки, данные ею на следствии. Прокурор озвучивает текст допроса Гуриной: «Мы договорились о встрече с Игорем (именно так представлялся мне вышеуказанный мужчина) на следующий день и встретились с ним около 12 часов в вышеуказанной квартире. Игорь приехал на встречу в белом автомобиле, модель которой я не знаю, однако я запомнила фрагмент гос. номера автомобиля — «443», не один, а с мужчиной, представившимся Егором. Игорь — мужчина в возрасте 35-40 лет, рост 180-185 см, круглое лицо, темные волосы, плотного телосложения, без особых примет. Егор — возраст 20-25 лет, рост 175-180 см, волосы тёмные, плотного телосложения, спортивного типа. Мы договорились с Игорем о сдаче квартиры за 300 долларов США. Игорь по моей просьбе отдал 200 долларов и 100 долларов рублями. Я отдала ключи от квартиры Егору, после чего Игорь вместе с водителем подвез меня до станции «Жаворонки», и я уехала в Москву».
Явные противоречия в показаниях на допросе и в суде. Принялись выяснять причину противоречий.
Прокурор: «В показаниях Вы говорите, что машина, на которой Вас подвозил Игорь, была белая, госномер 443, а на суде «» что эта машина была серая. Так какая она была?».
Гурина разводит руками: «Светловатая она была».
Прокурор: «Вы упомянули Егора в показаниях. Это кто?».
Гурина: «Ну, тот, который еду готовил».
Прокурор: «А водителя машины Вы рассмотрели?».
Гурина: «Нет».
Прокурор: «Водитель был в очках или без очков?».
Гурина: «Не могу сказать».
Адвокат Чубайса, показывая рукой на Ивана Миронова, чья автомашина «Хонда», по версии следствия, была той самой автомашиной, что подвозила квартирную хозяйку, и номер она имела 443: «В ком из присутствующих здесь Вы узнаете водителя?»
Гурина категорично: «Ни в ком».
Михалкина, адвокат Миронова: «Вы автомашину с номером 443 хорошо запомнили? Опишите ее».
Гурина: «Я в машинах не разбираюсь».
Михалкина: «Егор и водитель автомашины — это одно лицо?»
Гурина: «Нет».
Михалкина: «Посмотрите на моего подзащитного. Он похож на Егора?»
Гурина внимательно вглядывается в Миронова: «Думаю, нет».
Миронов: «В протоколе Вашего допроса есть фраза: «Я запомнила только фрагмент гос. номера — 443». Это ваши слова?».
Гурина молчит, не зная, что ответить. «Фрагмент гос. номера» - явно не из ее лексикона.
Михалкина: «Вы подтверждаете свои показания в части: «Ключи от квартиры я отдала Егору, после чего Игорь вместе с водителем подвез меня до станции Жаворонки, и я уехала в Москву»?»
Гурина очень внимательно прислушивается, словно не верит своим ушам, взрывается: «Да я этого не говорила! Когда я ехала на автомашине, откуда я тогда Егора знала?! Ключи я отдавала Игорю. Один он был!»
Явно смущена сторона обвинения. Свидетельница не узнаёт своих показаний на следствии. Это уже скандал!
Квачков: «Скажите, пожалуйста, Егор — это водитель или нет?».
Гурина возмущенно: «Нет! Ехал шофер, я его не знаю. Кроме Яшина, я вообще там никого не видела и ключи я отдавала ему!»
Найденов: «Скажите, пожалуйста, текст протокола Ваших показаний на следствии — это действительно Ваши слова или интерпретация следователя?»
Пока старушка пытается вникнуть в слово «интерпретация», такое же замысловатое для неё, как и «фрагмент гос. номера», судья успевает снять вопрос, назидательно наставляя присяжных: «Оставьте без внимания слова Найденова. Это намек на то, что протокол допроса написан следователем». Хотя последнее ясно всем без всяких намеков.
Миронов: «Вы подтверждаете свои показания в части: «Мы договорились с Игорем о сдаче квартиры, после чего я отдала ключи от квартиры Егору»?».
Гурина в гневе: «Что я должна подтвердить?! Я ключи отдала Яшину. Чего крутят-вертят!? Я никакого Егора не видела, когда Игорь приходил ко мне договариваться о квартире!»
Судья: «Вы говорили, что Игорь приехал на белой автомашине с мужчиной, который представился Егором. Далее описывается его внешний вид».
Гурина тяжко вздыхает от чужой непонятливости, но уже заметно спокойнее пытается растолковать судье: «Я не говорила, что он приехал с Егором. Ни о каком Егоре вообще не было разговора. Я вообще не знала сначала, что Игорь приехал, а не пришел. Это потом мы спустились, и я спросила, подвезет ли меня Игорь».
Судья, поняв, что свидетельница камня на камне не оставляет от своих показаний на следствии, ради которых сторона обвинения заявила её в качестве свидетеля, возмущается: «Почему же Вы согласились с таким протоколом допроса?».
Гурина: «Да чёрти чего! Не было никакого Егора! И водителя я не рассмотрела толком. Мне пять-семь минут ехать до станции, когда смотреть-то было!».
Чего же добилось обвинение, выставив на суде двух старушек, которые, по мнению прокурора и адвокатов Чубайса, должны были закрепить своими показаниями правоту обвинительного заключения о тщательной подготовке подсудимыми покушения, доказательством чего являлась заблаговременно снятая подсудимыми квартира в посёлке Жаворонки недалеко от дачи Чубайса, откуда денно и нощно велось наблюдение за будущей жертвой, чтобы затем, после покушения, преступники могли схорониться здесь?
Свидетели не только не подтвердили выводы следствия, наоборот, они показали на суде, как фабриковалось дело, когда, воспользовавшись возрастом и слабым зрением бабушек, следователь вплел в их показания то, что необходимо было следствию, но чего та же Гурина никак не могла сказать. Явная фальсификация показаний! И судья это поняла. Как поняла судья и то, что сейчас, после допроса этих свидетелей, надо разбираться, почему так настойчиво и упорно охранники Чубайса скрывают от суда, во-первых, практику выезда Чубайса на работу кортежем из трёх машин при перекрытых гаишниками дорогах, во-вторых, почему 17 марта 2005 года этот порядок был изменён: ни третьей машины конвоя, ни гаишников на перекрёстках.
Пока же заявленная обвинением ниточка, связывающая подсудимых с покушением, оборвалась.
Следующее заседание уже в новом году, 13 января в 11 часов.
(Информагентство СЛАВИА)
