Грузия – условия воссоединения

Недавно в Интернете была опубликована объемистая статья А. Епифанцева «Национальные окраины Грузии — условия распада». Труд безусловно интересный, несмотря на некоторые неточности, которые, на наш взгляд, присутствуют в нем. Но о них можно подискутировать в отдельной статье, а сначала хотелось бы выделить главный момент обсуждения и подробно остановиться на нем. Этот момент перекликается со статьей «Грузия как империя — прошлое и будущее», которая в двух частях была размещена на сайте geopolitica.ru. В первую очередь, отметим, что со многими рассуждениями А. Епифанцева мы согласны и похожие доводы высказывали и в своих публикациях. Теперь вернемся к рассмотрению вопроса, который мы выделили.

Это вопрос терминологический и одновременно очень важный в политическом и этносоциологическом смысле. Что называть «империей» и как понимать этот термин? От правильного и корректного употребления данного термина зависит, как мы увидим ниже, та или иная интерпретация ситуации и прогнозы на будущее.

В своей статье А. Епифанцев определяет империю следующим образом:

«Для начала давайте возьмем определение империи. Большой юридический словарь дает нам следующее описание: «Империя (от лат. imperium, букв. власть) — тип государства до появления национального государства. «Обширное государство, включившее в свой состав территории других народов и государств». Многие империи, с целью сохранения своей территориальной целостности и единства, стремятся к нивелировке этнических и религиозных групп внутри государства, что нередко приводит к доминированию лишь одного этноса (титульная нация)». Запомнили? Обширное государство, включающее другие народы и другие государства, которое ради единства и собственной территориальной целостности зачастую стирает национальные черты других народов, что приводит к доминированию титульной нации.

Вместе с тем, необходимо признать, что данное определение в значительной степени одностороннее. Как и положено юридическим терминам, оно определяет тип государства, но ничего не говорит о его внутреннем состоянии, которое в действительности и делает империю империей. В истории были империи и рабовладельческие, и феодальные, и буржуазные и коммунистические, и монархические, и парламентские, и советские и т.д. Так в чем же их отличие? Что делает империю империей? В первую очередь империя — это внутреннее состояние, вектор развития государства и его коренного, идеологообразующего народа. И это однозначно внешне направленный вектор. Империя — это государство, вектор развития которого направлен на то, чтобы распространить свое влияние как можно

дальше на другие народы, территории и государства. Неважно по каким причинам — в борьбе ли за ресурсы, в попытке ли обезопасить границы, стремясь получить новые территории для расселения коренного этноса, отвечая на призывы других народов о помощи и т.д.. Если НЕ имперские страны развиваются внутри себя, вовнутрь, то имперское государство ориентировано однозначно экстенсивно — вовне.

В данном смысле я даже не совсем согласен с составителями юридического словаря в том, что империя — это тип государства. Практика исторического развития показывает, что это скорее некая форма, период развития, как правило, крупного, однозначно высокопассионарного этноса, при котором он раздвигает собственные границы, расширяет для себя жизненное пространство, включая в него земли других народов с тем, чтобы, достаточно расширившись вовне, получив достаточное количество ресурсов, после этого перейти к развитию за счет внутренних возможностей и, следовательно, отойти от имперскости. Историю государственности практически всех современных крупных народов можно рассмотреть в подобном ключе. Нечто похожее утверждал и Лев Гумилев в своей работе «От Руси к России». И в этом отношении, на мой взгляд, более важен даже не имперский период развития этноса и государства, а именно — переход от внешне ориентированного, имперского типа развития к внутриориентированному, «демократическому» типу. Практика показывает, что немало великих империй ломалось именно на этом этапе, не сумев перейти с рельсов экстенсивного движения на интенсивное.»

Нужно внести ясность в самую общую классификацию типов государств, чтобы не запутаться в терминах. История показывает, что есть лишь два таких общих типа: традиционное государство и государство эпохи Модерна, то есть Государство-Нация (от франц. Etat-Nation). Имперский тип государства исторически относится к типу традиционного государства. Это самый важный тезис, который необходимо учитывать и понимать. В таком случае термин «империя» теряет однозначно негативную коннотацию и может употребляться в техническом, строго научном смысле.

А теперь применим эту модель к Грузии. А. Епифанцев утверждает, и в этом мы вполне согласны с ним, что Грузия, как единое государство, сложилось в виде империи. Самый яркий пример этого — эпоха царствования Тамары, в начале 13-го века. Впрочем, здесь можно отметить одно обстоятельство: в отличие от некоторых других империй, объединенное царство Грузии в начале 11-го века возникло в основном НЕ путем насильственного захвата земель, населенных разными этносами. Например, никакие войска из восточной Грузии не захватывали Абхазское царство (Западную Грузию), как может кто-то подумать. Наоборот, само это царство, его элита, выступало движущей силой в объединении. То же самое относится к Грузинскому царству в юго-западной части страны. Фактически сопротивление царям единой Грузии оказывали правители Кахетии на крайнем востоке и крупный феодальный род Багваши, имеющий владения на юго-востоке Грузии. Так что не совсем прав Епифанцев, когда утверждает, что «за время сложного и бурного имперского прошлого так или иначе сформировалось грузинское государство, ядром которого стали земли бывшего Картл-Кахетинского царства, а этническим, в некотором смысле ментальным центром проживавшие там потомки картлов, традиционно демонстрировавшие наиболее сильные имперские качества и распространившие свое доминирование на другие народы картвельской группы». В первые два столетия существования единого грузинского царства («империи»), до царицы Тамары, как раз западная и юго-западная Грузия (включая нынешнюю Абхазию) и тамошние феодалы были ядром и элитой этой государственности. А ведь это время расцвета грузинской империи.

Но вернемся в наше время. Указывая на риски существования имперских государств, А. Епифанцев для сохранения грузинской государственности предлагает отказаться от «имперскости» и создать федеративное государство, состоящее из регионов, имеющих достаточно много прав в культурной и административной сфере. Однако федеративное государство само по себе не исключает империю. Повторимся, что термин «империя» в данном случае употребляется в техническом смысле, которое можно применять и к не очень большим странам. Например, никто не называет Российскую Федерацию империей, однако она в значительной степени является государством имперского типа, а не столько национальным. То же самое можно сказать и о Европейском Союзе, если рассматривать его как начальную стадию нового крупного государственного образования (хотя эта «империя» опирается изначально не столько на этносы, а на индивидуумов, т.е. в будущем опять станет государством вновь созданной европейской нации, если проект дойдет до конца). Из унитарных государств можно назвать империей Иран, причем нынешний, исламский Иран является даже более имперским государством, чем шахский Иран, в котором была сильна тенденция насаждать сверху политику секулярного иранского национализма. Исламская революция в Иране дала толчок т.н. пассионарному взрыву, в результате которого был создан иранский народ на новом этапе развития, а после этого народ начал строить свою империю (государство) и даже, можно сказать, цивилизацию, и по-новому осмыслять религию.

Если коротко суммировать, можно сказать, что в сложном, многоэтническом государстве возможно проводить следующую политику: по линии государственного устройства иметь федеративную (региональную) структуру или унитарную; по линии культурного и языкового строительства пытаться полностью ассимилировать этносы либо сохранять в той или иной степени полиэтничность.

Политика, которая в последние годы проводилась и проводится в Грузии, это не «имперская» политика, как называет ее А. Епифанцев, а политика строительства национального государства (Государства-Нации) ускоренными темпами. Особенно энергично за это дело взялся М. Саакашвили, и результат не заставил себя долго ждать, в виде развязывания им войны в Цхинвали и последующего признания некоторыми странами независимости Абхазии и Южной Осетии.

Классическая и дальновидная «имперская политика» совсем другая, и об этом тоже говорится в статье Епифанцева: «Количество «имперских» принципов совместного проживания больших и малых наций невелико. Отставив в сторону наиболее одиозные из них, предназначенные скорее для ограбления колоний, но не для создания единого этноса в наше время, остановимся лишь на двух.

Первый — это вариант «малой нации под зонтиком большой» — когда по целому ряду причин государствообразующая нация предоставляет малым нациям преференции по отношению к самим себе, защищает их, дает свободу принятия решений и как бы опекает от жизненных неурядиц, зачастую требуя взамен какую-то специфическую продукцию или услугу, используя ее географическое положение и т.д. Нечто подобное наблюдалось долгое время со стороны Турции по отношению к черкесским народностям, именно так долгое время жила сама Грузия, правда, не под зонтиком, а «под сенью дружеских штыков» — в наши дни так живет немало исчезающих народов Севера, которым государства, в чьи границы входят их исторические территории, помогают бескорыстно, пытаясь предотвратить их исчезновение».

А. Епифанцев справедливо утверждает, что грузинские политики после обретения независимости страны избрали путь ускоренной ассимиляции или вытеснения из страны этнических меньшинств. По его мнению, это была единственно возможная политика в условиях Грузии, чтобы сохранить границы страны, которые она имела на момент провозглашения независимости. Однако это утверждение основывается на предпосылке, что Грузия должна была априори быть враждебным по отношению к России государством и ориентироваться на Запад, особенно на США. Но почему такая политика была так уж неминуемо предопределена? Епифанцев объясняет это эмоциональными и психологическими причинами: националистическим возбуждением масс, «возрождением имперского духа» и т.д. Это объяснение спорно, так как, кроме эмоций, существует здравый смысл, логика, умение рассуждать, осознание своих интересов и т.д., которые присущи практически каждому народу. Кроме того, анализ новейшей истории показывает, что грузинское население не так уж тотально было охвачено националистической истерией, если у вождя национального движения Гамсахурдиа, которого в мае 1991 года избрали с 87-процентным показателем, к концу того же года не было и половины былой популярности. Уже в 1992 году главой государства с таким же преимуществом был избран бывший 1-й секретарь грузинской компартии Шеварднадзе, пришедший с лозунгами восстановления отношений с Россией. Поэтому дело не в рядовых грузинах, которые якобы были изначально кровожадно настроены к другим этносам и к России, а в националистической истерии части политической элиты. Эта же элита, состоящая в значительной степени из «деятелей» 90-х годов, продолжает ту же политику и в наши дни…

А вот почему грузинская политическая элита выбрала путь русофобии и ориентации на другого «хозяина», вопрос на самом деле интересный. У А. Епифанцева на этот счет есть оригинальная, хотя и спорная теория, но попытаемся взглянуть на это с другой точки зрения.

Как мы показали, политики в Тбилиси проводили — и особенно активно проводят в последние годы — политику строительства национального государства, state-building, как говорят американцы. Соответственно, они используют национализм, как инструмент воздействия на массы. Национализм — это рационально обдуманное политическое явление, в отличие от чисто этнических чувств и, как правило, направлено на достижение конкретных целей. Правда, национализм использует этническую «энергию», но от этого он не становится менее рациональным. Так вот, можно сказать, что национализм грузинской политической элиты рационален с точки зрения узких элитарных и имущественных интересов, но совершенно нерационален с точки зрения государственных интересов. Противостояние с Россией и вечный конфликт с гигантским соседом разрушают грузинское государство, его экономику и особенно целостность. Поэтому ни одна элита не пошла бы на это, если бы не внешний фактор, а именно — обеспечение её имущественных интересов западными финансовыми средствами при условии, что она будет проводить именно такую политику.

Но это описывает только часть проблемы. На самом деле, чисто «имперских», т.е. традиционных государств в наше время нет и быть не может. Все страны, даже такие, как Китай, Иран и т.д. вынуждены строить государства «гибридного» типа, где есть «имперские», традиционные элементы и элементы национализма. В результате в обществах образуются как бы слои, которые могут представлять собой этнический базис, опирающийся на него народ с религией и «империей» и слой нации (вынося за скобки такие социальные явления, как блогосфера и т.д., которые не относятся к этим слоям). Национальная составляющая в этом случае может исполнять и роль дополнительного «клея», который скрепляет общество и государство. Например, можно сказать, что одной из причин развала Советского Союза, наряду с крахом марксисткой парадигмы, была недостаточная «толщина», эфемерность «слоя» советской нации в многоэтническом обществе. Однако, в случае Грузии, «передозировка» этого клея приводит к его превращению в кислоту, которая разъедает целостность государства.

Таким образом, политика грузинской элиты, особенно после прихода Саакашвили к власти, ее ориентация на русофобский «хардкор-национализм» и строительство нации ускоренными темпами определяются фактически извне, главным образом в США. Все ключевые представители властных структур Грузии прошли неоднократные тренинги в Америке, имеют многочисленные формальные и неформальные связи с американскими и атлантистскими кругами. Почему же США выбрали для своих «подопечных» эту политику? Конечно, нельзя абсолютно точно ответить на этот вопрос, но, видимо, ответ заключается в том, что американцам идеологически очень близок подобный тип государства, работать с ним легко, а также велик соблазн поэкспериментировать на незнакомой почве, в самобытном регионе, каким является Кавказ. Построить полноценную нацию западного типа из православного, архаичного кавказского этноса — довольно интересная и амбициозная задача. Хотя американцы, в отличие от грузинских политиков, прекрасно понимали, что в условиях Грузии это чревато потерей территории «дружественного» государства, но для них это небольшая трагедия, причем можно использовать дробление Грузии и для создания т.н. управляемого хаоса. Вообще, как известно, американцы очень любят дробить крупные территории на мелкие куски и играть со всеми осколками.

Но почему сама грузинская элита оказалась так слепа и зачарована «евроамериканским» блистанием гипотетической грузинской нации? Она была соблазнена деньгами, «скромным обаянием буржуазии». Как известно, западный национализм — явление буржуазное, это движение городских буржуа, и нормативной фигурой в нем является торговец. Грузинский этнос до 60-х годов 20-го века был почти полностью крестьянским с многотысячелетней историей работы на земле. Кстати, даже сейчас доля сельского населения в стране достигает 40-45 процентов. Это больше, чем, например, в Иране, не говоря о России. По видимому, нынешняя грузинская элита, предки которой в большинстве своем поселились в городе в 50-60-х годах прошлого века, так «изголодалась» по «благам цивилизации», так неестественно быстро «обуржуазилась», обнаружила страсть к гедонизму, что продает свою страну с наивностью дикарей, обменивающих драгоценные камни на бусы. Позднесоветское время со своим распадом идеологии и расцветом коррупции также способствовало разложению элиты. Свою роль сыграло и тотальное засилье либеральной парадигмы во всем мире, начиная с 80-х годов 20-го века, ее внешняя привлекательность, что до сих пор сильно действует на артистическую и впечатлительную грузинскую натуру. Кроме того, превращение в нацию сулило экономические успехи, привлечение западного капитала и т.д.

Однако сейчас мы наблюдаем интересный момент истории. По видимости, близок к провалу аналогичный грузинскому «оранжевый» проект построения украинской нации западного типа. Если российская и новая украинская элита смогут не проморгать возможные результаты победы В. Януковича на выборах, можно будет говорить о запуске некоего нового процесса, расширения ядра русского цивилизационного пространства. В этом случае для Грузии, возможно, открывается перспектива тоже избавиться от навязанного ей националистического проекта. Повторим, речь идет об отказе от «хардкор-версии» тотального национализма, что Епифанцев обозначает как отказ от «имперскости». А вот возвращение Грузии к статусу «мини-империи» как раз в общих интересах России и Грузии. Это утверждение кажется, наверное, парадоксальным, но на самом деле в нем нет никакого противоречия.

Рассмотрим в заключение статьи этот вопрос еще раз. Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии, причем сделала это явно вынужденно. Если в Грузии правящая элита окончательно консолидируется вокруг национализма и зомбированием или как-то иначе примкнет к себе часть населения, особенно молодежи, то результаты могут оказаться неожиданными для самой России. Для нации не так важно, где проходит граница государства. Конечно, все хотят отхватить как можно больше, но если с рациональной точки зрения выгодно уступить некоторую территорию взамен сохранения остальной части или каких-то материальных благ, то можно пойти на это. Границы наций представляют собой линии, часто прямые линии. Поэтому грузинская нация западного типа рано или поздно признает независимость Абхазии и Южной Осетии (не только де-факто, но может быть, даже де-юре), и это будет объявлено великим гуманистическим актом и т.д. Казалось бы, для России это прекрасно. Однако даже старшеклассник может просчитать в таком случае самое вероятное развитие событий. На остальной территории Грузии будет надолго консолидирован прозападный, однородный, националистический русофобский режим под покровительством Запада, прежде всего США. Признав эти республики, он получит возможность вхождения в НАТО, размещения иностранных войск на своей территории. При этом вся националистическая энергия ненависти будет направлена на северного соседа, который «искалечил» Грузию и т.д. Россия не сможет включить эти республики, особенно Абхазию, в свой состав и будет вынуждена вечно возиться с ними и покупать их лояльность. При этом они не будут уже играть никакой роли в защите Северного Кавказа от проникновения западных сетей влияния из Грузии. Более того, эти сети будут интенсивно проникать в саму Абхазию, которая уже будет признана не только Россией. На наш взгляд, такая перспектива никак не может устраивать Россию.

Совершенно по-другому обстоит дело в случае «имперской» Грузии. Империя принимает во внимание не рациональные соображения, а такие понятия, как история, земля предков, вечное и т.д. Поэтому «имперская» Грузия никогда НЕ признает полной независимости Абхазии и Южной Осетии, в отличие от национального государства. Именно это непризнание и отчаянное желание вновь включить эти земли в свой состав будут толкать такую Грузию и в сторону федерализации, и в сторону России, так как без России это невозможно в любом случае (хотя бы в среднесрочной перспективе). Водораздел в Грузии между двумя типами грузин будет проходить по следующему признаку: грузин-националист уже сегодня, а особенно завтра, когда т.н. националисты-этатисты (государственники) постепенно будут уступать место индивидуумам, «атомам» гражданского общества, будет говорить: лучше потерять Абхазию, но войти в НАТО, разместить американские базы и стать частью «глобального Запада», чем пытаться вернуть эти земли. Грузин с традиционным сознанием, православный или даже «империалист», будет говорить: лучше помириться с Россией, создать конфедерацию с этими территориями под опекой России или даже войти в состав России (!), и хотя бы там иметь шанс вернуть земли, чем навсегда потерять Абхазию и Цхинвали, наши села, церкви и т.д. Причем, наиболее православно, традиционно и «антизападно» мыслящие люди в Грузии и так ориентируются на Россию, без этих предусловий.

У России есть хорошие шансы, активно или незаметно, поддерживать в Грузии пророссийские настроения, надежду на восстановление целостности страны и противодействовать возможным успехам прозападной, националистической политической элиты. Думается, что Россия все же не «слила» окончательно Грузию (такие предположения могут возникнуть от некой пассивности Запада в украинских событиях и возможном «обмене» Украины на остатки кавказской страны). В Грузии, среди населения, особенно в провинциях, среди части интеллигенции, церковных кругов и т.д. существуют сильные антизападные настроения и готовность строить государство ненационалистического типа. О миссии этого государства и грузинского народа (не нации) следует тогда говорить отдельно.

Георгий Векуа (Институт Евразии)