Еще одной значительной национальной группой, проживающей в Грузии являются азербайджанцы.
По официальным данным, в стране их находится около 300 тысяч, а по неофициальным, экспертным — 600 или даже 700 тысяч человек, что составляет как минимум 10% населения Грузии. Территория компактного проживания азербайджанцев — это восток и юго-восток Грузии — 4 района с центрами в Гардабани, Болниси, Дманиси и Марнеули, где их количество колеблется от 50% до 80%.
Область, в которой они проживают, по-грузински называется Квемо-Картли, а по-азербайджански — Борчалы. Оба народа совершенно искренне считают эти земли своими историческими и уверены в том, что их предки здесь жили всегда. При этом грузины говорят, что тюрки на них являются новичками и пришельцами, т.к. начали расселяться тут только (SIC!) при Давиде Строителе (XII век), а азербайджанцы пишут в учебниках, что еще древнеримскому полководцу Луккулу (I век до н.э.) советники категорически не рекомендовали связываться с древними борчалинцами. При этом, если грузинские историки очерчивают область расселения древних картвелов более-менее в рамках территории Квемо-Картли, то азербайджанцы говорят, что их историческая земля простирается намного шире и утверждают совсем крамольные в Грузии вещи о том, что, якобы, в какие-то периоды Тбилиси вообще находился под контролем тюрок.
Напряжение среди двух народов существовало всегда и когда это было возможно Грузия пыталась снимать его силовым путем и чужими руками. Вспомним, что официально, приглашение немецких войск на территорию Грузии в 1918 году было вызвано просьбой грузинского правительства к немцам решить вопрос именно Борчалы. Вот выдержка из известной речи Ноя Жордания, в которой он объявлял о приходе немцев: «Грузинское правительство доводит до сведения населения, что прибывшие в Тифлис германские войска приглашены самим правительством Грузии и имеют своей задачей защищать, в полном согласии и по указаниям правительства, границы Грузинской демократической республики. Часть этих войск уже отправлена в Борчалинский уезд для очищения его от банд разбойников». Надо ли говорить, что этими «разбойниками» были проживавшие там азербайджанцы?
Как и территория Южной Осетии, земли Борчалы доходят практически до Тбилиси. Специализацией этого района всегда, даже в советское время было мелкое предпринимательство и сельское хозяйство — растениеводство и животноводство, азербайджанцы выращивали фрукты овощи, «всякий зелень-мелень, хурма-мурма, знаешь» и поставляли это все в Тбилиси или далее — в Россию.
Если в советское время, со всеми допущениями коммунистического режима, межнациональная ситуация была для азербайджанцев терпимой и приемлемой, то развал СССР и приход к власти грузинских националистов внес в нее резкие изменения. Воцарение в Тбилиси Звиада Гамсахурдия и его политика «Грузия — для грузин» в Квемо-Картли означали массовое заселение региона сванами и такое же массовое, активное и насильственное вытеснение азербайджанцев, приведшее к нескольким вооруженным столкновениям. Считается, что в тот период за короткое время Грузию покинули жители нескольких азербайджанских деревень — в общей сложности несколько десятков тысяч человек.
В противовес менгрелам, азербайджанцы горячо приветствовали приход Шеварднадзе и, стоит сказать, что по сравнению со Звиадом, при нем им действительно несколько полегчало, правда не совсем, но затем после «Революции роз» все сразу ухудшилось.
Здесь мы прервем исторический экскурс и пойдем более структурированным путем.
В общих чертах, ситуация с грузинскими азербайджанцами очень похожа на положение с армянами, но в деталях есть немало серьезных различий, которые сильно дистанциируют азербайджанцев от армян или даже ставят их совсем особняком среди всех некартвельских народов Грузии.
Принципиально, подход грузин к азербайджанскому меньшинству практически идентичен подходу к армянскому. Это то же самое стремление в коротком периоде максимально растворить его, либо выдавить и это то же самое грузинское высокомерие и осознание собственного превосходства над азербайджанцами. Если армяне для грузина — это «сомехи», то азербайджанцев в Грузии называют «татребо» — татары (груз.) Само по себе слово «татары» — не оскорбительно и обозначает целую нацию, но так как оно произносится в Грузии и тот смысл, который в него вкладывается среди грузинских азербайджанцев считается если и не оскорбительным в прямом смысле этого слова, то уж во всяком случае пренебрежительным и высокомерным.
Конечно же, это тот же самый языковой вопрос. Граждане обязаны общаться с представителями местных официальных структур на грузинском языке, будь то при оформлении официальных документов, составлении жалоб или при получении каких-либо услуг. Обязательными требованиями при получении работы в государственных учреждениях и лицензий на осуществление профессиональной деятельности является знание грузинского языка. Наблюдается крайнее сужение азербайджанского культурного пространства с периодическим препятствованием его подпитки с «материнской» территории. Неуклонно уменьшается число азербайджанских школ и снижается их статуса, так, что их ученики не могут поступить в ВУЗы — если в 1989 году в стране было 183 азербайджанские школы, в которых училось 49 805 учеников, то в 2009 году число школ равнялось 124, а учеников — 27 442. Стандартной практикой стало назначение из Грузии директоров школ-грузин, не говорящих по-азербайджански. Картвелизированы названия большинства населенных пунктов и улиц, с заменой табличек, указателей и т.д. В общем, радостей жизни у азербайджанцев очень много, все не перечислить.
В практическом плане, как и в Джавахетии, это выливается, в частности, в полном засилье грузин в административных и силовых органах. Почти все начальники в азербайджанском регионе — грузины. По состоянию на некоторое время назад, в Гардабанском районе было 48 государственных учреждений, во главе которых не было ни одного азербайджанца. В Болниси — один азербайджанец, который работал заместителем руководителя района, в Марнеули — один заместитель руководителя и два технических работника, в Гардабанском районе — в исполнительной власти был один азербайджанец. Почти вся полиция набирается из грузин и т.д.
Полным ходом и, возможно, даже более активно, чем в других некартвельских регионах, в Борчалы идет процесс разбавления однородной тюркской территории представителями грузинских народностей. В этих целях используются сваны, аджарцы и беженцы из Южной Осетии. Это уже осложнило межнациональную обстановку и привело к ряду конфликтов на национальной почве.
Но основной упор власти Тбилиси все же делают на меры экономического характера. Здесь действия властей намного масштабнее, чем в Джавахетии. Существует мощнейшая дискриминация азербайджанского населения, которая проявляется практически во всем. Во-первых, конечно же, это официальное лишение азербайджанцев средств производства, а именно — земли. В ходе проведенной земельной реформы земледельцы и скотоводы-азербайджанцы оказались наделены лишь 15 сотками земли на семью, в то время как среднестатистическая грузинская семья абсолютно законным образом получила по 3-4 гектара. До 70% азербайджанцев вообще не получили никакой земли. Это привело к тому, что теперь азербайджанцы вынуждены арендовать землю у грузин, платя им огромную арендную ставку.
Грузинское население Квемо-Картли имеет ряд банковских льгот, тогда как для азербайджанцев они, как правило, отсутствуют. В регионе не развивается инфраструктура, или развивается только в местах расположения грузинских сел. Это приводит к проблемам со снабжением водой, электричеством и т.д. Властями искусственно создаются препятствия к общению с Азербайджаном, касающиеся как области культуры, так и так называемые «рельсовые войны». Огромным ударом для азербайджанцев Борчалы стало ухудшение отношений между Грузией и Россией, которое привело к закрытию границ и к закрытию российского рынка для производимой ими продукции.
Наиболее ярким примером, благодаря известному адвокату и правозащитнику Аслану Исмаилову, ставшим известным всему Азербайджану, является история Мунгалы — азербайджанского села в Грузии. Это как «Два мира — два детства». Давайте представим: Рядом веками находятся два села — азербайджанское Мунгалы и грузинское Сартичало. В царстве демократии азербайджанское село стирают с карты и сливают с грузинским. Теперь есть только одно село с двумя частями — грузинской и азербайджанской. В грузинской части — три грузинские церкви, водопровод, 4 школы, стадион и тренажерный зал. Каждый день чистая вода и свет без перебоев. В азербайджанской части — старая школа, ни одного спортивного объекта, Питьевой воды в селе нет и жители покупают ее у грузин, платя деньги. Землю для мечети, стадиона и нового кладбища власти села — теперь грузины — не выделяют. Вся земля вокруг села принадлежит грузинам, у которых азербайджанцы — земледельцы и скотоводы — её арендуют. Сами азербайджанцы земли не имеют. “В Грузии сформировано два класса — грузины-землевладельцы и их рабы-азербайджанцы”, говорит Аслан Исмаилов.
В общем и целом такая политика Тбилиси приводит к огромному раздражению и недовольству населения и, в какой-то степени в отличии от воздействия на армян Джавахка, среди азербайджанцев она не особенно успешна. Несмотря на все усилия Тбилиси, никакой ассимиляции азербайджанцев не наступило. По данным экспертов, около 80% грузинских азербайджанцев не владеют грузинским языком и это количество не уменьшается.
Определенная эмиграция в Азербайджан действительно существует и по некоторым данным количество покинувших Грузию в последние годы исчисляется тысячами, однако, вызвано это не только дискриминацией азербайджанцев в Борчалы, но и экономическим развитием самого Азербайджана, который объективно представляет для своих соотечественников все более благоприятную перспективу.
На этом, в общем-то, сходство с ситуацией с грузинскими армянами заканчивается и начинаются мощнейшие различия. Азербайджанцы представляют для Грузии намного более опасный фактор, чем армяне. Если по причине своей сравнительной малочисленности, пассивности, неорганизованности, отсутствия поддержки со стороны «материнской» территории, значительным ассимиляционным процессам в Тбилиси, грузинские армяне представляются этнической группой, которая идет на спад, как говорят этнографы — «затухающей группой», то азербайджанцы находятся на очень крутом подъеме.
Во-первых, это, конечно же, демографический фактор. Несмотря на выдавливание определенной части этноса, количество азербайджанцев в Грузии неуклонно растет и причиной этого являются очень высокие темпы рождаемости в азербайджанских семьях. По некоторым данным, на каждые 20 грузинских новорожденных в Квемо-Картли приходится 80 азербайджанских детей. По аналогии с ситуацией с арабами в Израиле, в регионе шутят, что самым страшным оружием азербайджанцев в Борчалы является Марнеульский роддом. Динамика прироста и активности азербайджанского населения в Грузии такова, что простое описание ситуации в 4 районах Квемо-Картли не дает настоящей картины. Происходит стремительное заселение соседних территорий, в которых ранее доминировали грузины, армяне, русские или греки. Речь в первую очередь идет о Гурджаани, Сагареджио, Лагодехи и Цалке, где по неофициальным данным азербайджанцы уже составляют около половины населения.
В этих условиях государственная политика разбавления нетитульного этнического элемента меняется и если в Джавахке власти селят грузин или повсеместно, или целенаправленно на границу с Арменией, отрывая таким образом Джавахк от границы с «материнской» территорией, то в Борчалы такая практика применяться не может — вновь прибывшие просто растворятся среди доминирующего тюркского этноса. Исходя из этого, грузинские власти размещают переселенцев анклавами, усиливая при этом ими армянские селения, видимо из расчета поддержки общехристианского фактора.
Кроме этого, правители Тбилиси не могут позволить себе роскошь воспринимать азербайджанцев, как обычную этническую группу. Если к менгрелам можно относиться как к народности, за которой никто не стоит и на которую из-за юридических махинаций не распространяются некоторые международные законы, если армяне в Тбилиси воспринимаются как нация, которую бросила и которым не помогает их собственная Родина-мать и которые подспудно являются врагами из-за своего союзничества с Россией, то с азербайджанцами совсем другая история.
Даже находясь на территории Грузии, азербайджанцы являются частью огромного тюркского мира, с которым Грузия просто вынуждена дружить. С одной стороны, Азербайджан является страной, откуда в Грузию и через нее поступают углеводороды, эта страна, которая активно солидарна с Грузией по вопросу сепаратистских территорий и страна, которая удерживает блокаду Армении, из-за чего Грузия приобретает статус привлекательной страны-транзитера и незаменимого центра Кавказа. С другой стороны, за азербайджанцами стоит братская Турция, которая является не только серьезным инвестором Грузии, но и частью НАТО, куда так рвется Грузия. Действуя вместе, обе эти страны, даже без применения мер военного характера, способны причинить Грузии невероятные, фантастические проблемы, которые совершенно точно могут привести к прекращению существования современного грузинского государства.
В Тбилиси это прекрасно понимают и если в отношении Армении периодически наглеют и хамят, то в отношении Азербайджана и Турции — кокетничают и подхалимничают. И продолжают свою анти-азербайджанскую политику!
Почему это происходит. Здесь опять необходимо провести параллель с армянами. Единственной причиной из-за которой Грузия до сих пор продолжает анти-азербайджанскую политику является отсутствие противодействия ей со стороны Азербайджана и Турции и единственной причиной отсутствия этого противодействия сейчас (в отличии от ситуации, имевшей место даже год назад) является проблема Нагорного Карабаха. Для обеих этих стран декларируемое возвращение НКАО в состав Азербайджана является более приоритетным, чем прекращение дискриминации азербайджанцев в Грузии, которое из-за демографии и общей ситуации и так не особо успешно. Именно географическое расположение Грузии дает этим странам возможность осуществлять блокаду Армении, но тем не менее продолжать транспортное сообщение между ними самими, включая транзит нефти и газа на Запад.
Исходя из этого, как Азербайджан, так и Турция вынужденно и до определенной степени закрывали глаза на «художества» Грузии в Борчалы. Стоит признать, что их влияние на ситуацию было несколько большим, чем влияние Армении, но Армения вообще фактически самоустранилась от помощи джавахцам и только уговаривала их интегрироваться, Азербайджан же хотя бы внешне пытался что-то изменить. Слово «внешне» здесь является ключевым, потому, что в условиях лишь потенциального влияния и опасности для Грузии вместе с отказом от проведения жесткого противодействия дискриминации своих соотечественников, Грузия лишь делала вид того, что она прислушивалась к критическим заявлениям, периодически раздававшимся как из Анкары, так и из Баку и продолжала делать свое дело — ассимилировать и выдавливать тюрков.
Типичным и анекдотическим примером реакции грузинских властей может являться визит Ильхама Алиева в Квемо-Картли в 2007 году. Во время него он высказал глубокую озабоченность положением азербайджанцев, пообещал, что добьется их равноправия с грузинами и заявил о необходимости совместных азербайджанских и грузинских инвестиций в регион, создания там промышленности и рабочих мест. Грузинские власти сказали, что они полностью с ним согласны и твердо пообещали, что все так и будет сделано. В рамках исполнения обещания они построили в Марнеули завод по переработке овощей и фруктов, на который приняли 80 грузин и 3 азербайджанца и усилили репрессии против азербайджанских общественных деятелей, которые проявили себя наиболее активно во время визита Алиева. В общем, визит президента прошел плодотворно.
Еще одной очень важной причиной продолжения дискриминационной политики Грузии в отношении азербайджанцев является отсутствие активного противодействия со стороны азербайджанских организаций. Вернее, противодействие есть, но традиционно оно было направлено не в политическую, а в экономическую и языковую плоскость. До самого последнего момента азербайджанские организации требовали лишь экономического равноправия и возможности использования своего языка и не говорили об автономии или о самоопределении. Причин этому несколько. С одной стороны, среди азербайджанцев существовало или существует стойкое мнение, что в условиях ориентированности их экономики на грузинский рынок, а также из-за активного демографического роста, получение автономии создаст им самим только лишние сложности и ограничит тюркскую экспансию в Грузию. Азербайджанцы шутят, что с такими темпами роста населения через 10 лет они сами будут давать автономию грузинам и в этом отношении их нынешняя автономия будет лишь преградой.
С другой стороны, несмотря на наличие немалого количества этнических общественных организаций, все они в значительной степени ангажированы, несамостоятельны и выражают позицию трех государств. Эти государства — Грузия, Турция и, собственно, Азербайджан. Позицию этих стран, их отношение к вопросу можно изучать по вектору выступлений общественных организаций в Борчалы.
Говоря об ангажированности некоторых национальных объединений со стороны Грузии, стоит сказать, что это вообще является стандартной практикой работы грузинских властей с национальными организациями. Выбирается организация, ставится на содержание государства и, начиная с этого момента, она по сути является не выразителем интересов этноса, а рупором власти. Естественно, лидеры организации при этом вовсю кричат о невиданном расцвете демократии, о том, что нигде больше, как в Грузии, государство не финансирует оппозицию, а сами власти повсюду таскают эту организацию и выставляют ее как национальную оппозицию.
Такая организация есть у армян, ею является «Союз Армян Грузии» с её лидером, ныне советником Михаила Саакашвили Ваном Байбурдом, человеком, которого в Джавахке сами армяне иначе, чем «тварью» не называют и который, как мне говорили сами джавахцы, боится туда ездить без охраны — иначе побьют.
Разговоры о связи с властью среди самих азербайджанских организаций идут давно и, судя по позиции некоторых из них, совсем не беспочвенно. Совпадение позиций официального Тбилиси и определенных азербайджанских объединений порой просто поражает. Так, например, возмутившее общество, массовое переименование азербайджанских сел, когда за один день были огрузинены тюркские названия 31 села лидер общественного объединения «Борчалы» Залимхан Мамедли объяснил происками России и сказал, что огрузинивание топонимов — это «политическая акция, корни которой следует искать в желании России расколоть грузинское общество по этническому принципу».
Но если часть организаций поют под грузинскую дудку, то другая их часть выражает интересы Азербайджана и Турции. И здесь ситуация совсем иная.
До 2008 года все они, как правило, требовали от властей страны исключительно экономического равноправия, большего представительства азербайджанцев в органах власти и предоставления азербайджанскому языку статуса регионального. В 2008 году произошел перелом и теперь к числу их первоочередных требований добавилось предоставление Борчалы автономии.
Почему так произошло? Изменился подход к проблеме Турции и Азербайджана. Это очень важный момент, который определяет всю последующую ситуацию. Если раньше эти страны в качестве основной задачи ставили укрепление тюркского элемента в регионе и обеспечение Грузии поддержки, направленной на безопасное и непрерывное функционирование трубопроводов, то Пятидневная война показала им с одной стороны, что Грузия делает нефте-и газопроводы заложником своих политических амбиций, что она не может служить гарантом их безопасности и для полной надежности дело нужно брать в свои руки. С другой стороны окончательный уход Абхазии и Южной Осетии и признание их Россией был воспринят как начало распада Грузии. Единственной формой её сохранения в этих условиях и Анкара, и Баку посчитали федерацию или даже конфедерацию. То есть, или широкая автономия, или Грузия неминуемо распадется и тогда возникает необходимость обеспечить наиболее выгодный уход из нее своих соотечественников.
Начиная со второй половины 2008 года такой подход очень четко прослеживается как в требованиях общественных организациях азербайджанцев Грузии, так и в позиции самих Азербайджана и Турции. Правда, во всем этом есть одно очень большое «Но». И это опять Карабах. Позднее мы более подробно рассмотрим этот вопрос потому, что именно он сейчас определяет ближайшее будущее Грузии. В настоящий момент вопрос Карабаха сошел с мертвой точки, на которой он находился последние 17 лет. Переговоры идут трудно, но есть предпосылки того, что с 2010 году он все же решится.
Что бы ни произошло, ни Анкара, ни Баку не будут предпринимать никаких действий в отношении Борчалы до решения вопроса Нагорного Карабаха. При этом, в данном случае совершенно неважно как он решится, в чью пользу, с какими компромиссами сторон и решится ли вообще. Как только вопрос Карабаха отойдет в сторону и потеряет актуальность, следующим для обеих стран будет вопрос азербайджанцев в Грузии. Следующей внешнеполитической целью Баку и Анкары будет автономизация Борчалы. Это уже видно по изменившемуся вектору подконтрольных им общественным организациям, по тону разговора и по периодически проходящему вбросу позднее неподтверждающихся официально требований. Зависимость Грузии от Азербайджана и Турции настолько велика, что не может быть ни малейшего сомнения, что когда подобную цель поставят, то она будет ими достигнута.
Это абсолютно понятно, равно как и то, что ни на Турцию, ни на Азербайджан в этом вопросе повлиять не удастся. Этот процесс нельзя ни ускорить, ни остановить. Все произойдет в свое время.
АДЖАРИЯ
Еще одним грузинским регионом, который некоторым традиционно представляется в виде мятежного, является Аджария. Сейчас уже забылось, но еще не так давно в Грузии было 3 подобных территории — Абхазия, Южная Осетия и Аджария, причем долгое время режим Аслана Абашидзе казался даже более сильным, чем его «собратья» в других частях страны.
Из грузинонаселенных земель Аджария вошла в состав России последней — в 1878 году. До этого она в течении нескольких веков находилась в составе Османской империи, что очень сильно повлияло на населявших регион грузин и привело к их почти полному омусульманиванию. После развала Российской империи, эта территория опять была занята Турцией, а в 1921 году поделена «по справедливости» между молодой Советской страной и Турцией. В соответствии с Карсским договором, значительная часть турецкого Батумского округа отходила Турции теперь уже на постоянной основе, а оставшаяся, с городом и портом Батуми — к советской Грузии. При этом, с целью защиты единоверцев Турция настояла на том, чтобы она, вместе с Россией была гарантом того, чтобы уступка суверенитета Грузии осуществлялась «при условии, что население указанной местности будет пользоваться широкой местной автономией в административном отношении, обеспечивающей каждой общине ее культурные и религиозные права». Именно на этом основании Аджария получила статус автономной республики и стала единственной в СССР автономией, основанной не на национальном, а на конфессиональном принципе.
В бурные 1990-е потомственный князь Абашидзе, чьи предки правили этим регионом с XV века, смог установить в нем более привлекательные условия, чем были в других частях страны — в эпоху всеобщего развала аджарцы жили лучше и богаче, чем другие грузины. Однако достигалось это за счет полного экономического отделения Аджарии и эксплуатации активов, находящихся на её территории, но созданных всем СССР (или всей Грузией в этом отношении) и принадлежащих тоже всей Грузии. В первую очередь, это, конечно морской порт, являющийся одним из крупнейших на Черном мере, а так же таможенные платежи, доходы от курортного бизнеса и т.д. В политической и административной областях Абашидзе получил столько же свободы, как и в экономике — здесь была совершенно независимая судебная система, когда Аджарские суды отменяли постановления грузинских судов более высокой инстанции, собственное военное ополчение и военная политика, частью которой иногда становилась российская военная база, дислоцированная в регионе, полная независимость от Тбилиси в делах местного самоуправления и т.д.
Пока грузинская власть была слабой и вела политику залатывания дыр, Тбилиси мирился со всем этим самоуправством. Более того, в каком-то отношении это было ему даже выгодно, т.к. в обмен на свободу собственных действий в Батуми князь Абашидзе, авторитет которого в стране был очень высок, соглашался не лезть в общегосударственную политику и не претендовать на президентское кресло. Но когда это кресло занял молодой, энергичный и сильный политик Михаил Саакашвили, ситуация полностью изменилась и Тбилиси пошел в атаку на слишком далеко отколовшийся регион. Здесь-то и открылась вся иллюзия силы и влияния «аджарского льва». Оказалось, что народ устал от диктаторских замашек Аслана и выступает против того, что вся власть в автономии оказалась в руках клана Абашидзе. В момент опасности московские друзья Аджарского Льва попросту сдали его, друзья и соратники предали старого хозяина дешево купившись на обещание Саакашвили не преследовать их, другие представители элиты открыто призывали Саакашвили, надеясь, что после ухода князя, подмявшего под себя всё, для них откроются новые перспективы...
С того момента в Аджарии произошли колоссальнейшие изменения — регион в полной мере вернулся под власть Тбилиси — клан Абашидзе оказался смещен и раздавлен — несмотря на обещание отказа от преследования, Саакашвили устроил на его представителей настоящую охоту, буквально размазав по стенке всех тех, кого смог достать и тех, кто еще вчера казался всемогущим, и переделил их имущество. В регион пришли новые управленцы, назначенные из Тбилиси, резко активизировалась пропаганда ГПЦ, в Аджарию хлынули многомиллионные инвестиции из Турции, Казахстана и т.д.
Сейчас — это уже совсем другая Аджария. Но самым парадоксальным образом, отношение к ней России продолжает оставаться тем же самым. России все еще кажется, хочется казаться, что, несмотря на все изменения, эта земля осталась все той же Аджарией 2004 или даже Батумским округом 1921 года и она вся вот-вот выступит против Саакашвили.
Работая над этой статьей, я просмотрел что пишет российская печать об Аджарии и о ее протестном, либо сепаратистском потенциале. Мнения складываются абсолютно полярные — грузинские политологи говорят об отсутствии протестной базы, в то время как такие же грузины, но «бывшие абашидзевцы» (которые не владеют ситуацией, ни на что не влияют и которых непонятно зачем нужно спрашивать!) утверждают абсолютно обратное и предрекают, что Аджария восстанет первой. И то и другое неверно.
Во-первых, необходимо учитывать то, что в отличии от «мятежных» регионов Грузии, население Аджарии является грузинами. Одна их часть является картлами, а это основа, ядро современной грузинской нации, другая — огрузиненные лазы. За последние несколько десятилетий они прошли через большие этнографические изменения. Практически полностью стерся языковой диалект, который аджарцы приобрели во время турецкого владычества. Но самое главное — в Аджарии исчез фактор ислама. В период российского, затем советского, а потом и грузинского правления, аджарцы были сначала атеизированы, а затем и христианизированы. Это очень важный фактор, который влияет на самые разные стороны отношений Аджарии как внутри себя, так и с внешним миром.
В настоящий момент мусульман в республике осталось по разным оценкам не больше 15%-30%, причем, скорее всего, 30% — это завышенная цифра. В массе своей это старики, живущие в горных сельских района и не оказывающие никакого влияния на политическую и экономическую ситуацию. В общественном сознании религиозный тренд изменился — теперь в Аджарии стало выгодно и, простите за такое выражение, но оно действительно отражает ситуацию — «модно» быть православным.
Кроме этого, на грузинизацию нынешнего аджарского социума повлияли и переселенческие процессы, перемешивание населения, которые грузинские власти вели еще с 1980х годов и которые усилились именно при Саакашвили. В соответствии с ними, коренных аджарцев переселяли на земли армян — в Джавахетию, а на освободившиеся земли селили мегрел. Тем самым в Аджарии и Мегрелии размывался потенциально протестный или чуждый грузинскости фактор — в одном случае мусульманский, в другом — мегрельский, на новые земли селилось население, которое бОльшим образом зависело от центра и по этой причине не было склонно к протестным настроениям, а на границе армянских районов появлялись конкурирующие с ними мусульмане.
Во-вторых, полностью поменялась элита общества — старых соратников Абашидзе либо посадили, либо выдавили в Россию или в другие регионы Грузии и теперь они не только не имеют там никакого влияния, но, как говорят, даже боятся лишний раз звонить своим родственникам, чтобы не навлечь на них репрессии самого демократического в мире режима Саакашвили. Часть оставшейся в Аджарии не политической, а экономической элиты общества не в силах противостоять мощным инвестициям и тоже выводит свои капиталы за рубеж. Представители же новой элиты являются в регионе чужаками, они присланы из Тбилиси, зависят от него и будут исполнять все приказы, которые оттуда получат.
В-третьих, при сохранении формального статуса автономии, непосредственно автономные права в регионе безжалостно и полностью уничтожены. Сейчас Тбилиси может делать и делает в Аджарии абсолютно все, что захочет — отменять любые указы местных властей, назначать и снимать чиновников, раздавать и конфисковывать земли и т.д. Аджарская автономия сжалась до размеров бумаги, на которой написан Карсский договор и не действует в реальной жизни. Это отражает позицию Михаила Саакашвили, чиновники которого и ранее в частных беседах говорили, что этот договор — «не что иное как анахронизм и фикция, он был написан тогда, в 1921 году, чтобы сохранить лицо Турции, которая возвращала ранее захваченные земли. Саму основу этого договора — исламский фактор — мы вырвали практически с корнем, поэтому в нем нет необходимости и соблюдать его мы не будем, но форму автономии отменять нельзя, т.к. её гарантом является Турция, а она — член НАТО и наш важный партнер на пути в этот блок».
В-четвертых, народные массы аполитичны. Они аполитичны сами по себе, т.к. именно эта черта издавна являлась одной из характерных свойств аджарцев — замкнуться в своей скорлупе и не интересоваться что творится в столицах. Диктаторские замашки Абашидзе и политические репрессии последних лет привели к тому, что народ замкнулся еще больше. Ему не интересна политика и он её боится. Около 90% аджарцев индиферентно относятся к автономии и к её фактическому уничтожению. Отношение к России у народа двойственное — с одной стороны, оно традиционно хорошее, даже лучше, чем к Турции, с другой стороны, по отношению к Пятидневной войне аджарцы стоят на стороне Саакашвили и обвиняют не его, а Россию.
В пятых, нельзя сказать, что все всем довольны — это далеко не так. Существует несколько тем народного недовольства, которые уже полностью оформились и продолжают углубляться. К ним относятся: А) опасение очень высоким уровнем иностранных инвестиций — местный капитал не смог с этим конкурировать и оказался вытеснен из серьезного бизнеса. Сейчас люди боятся, что турки скупят буквально все и им останется лишь выступать в роли официантов в турецких ресторанах. Б) Местное население выражает недовольство засильем командных кадров из Тбилиси и оттиранием их самих на роль шестых подползающих. В) Люди недовольны переделом собственности со времен Абашидзе, в результате которого многие из них лишились очень лакомых кусочков, причем, пострадали от этого практически все слои населения — как местные бизнесмены, потерявшие много чего, так и простые служащие и крестьяне, у которых отобрали подаренные князем 6 соток. Г) Многие недовольны тем, что Саакашвили не сдержал слова не проводить репрессий против сторонников Абашидзе. Люди говорят, что во многом под влиянием этого обещания они сдали Мише Аслана и если бы не оно и не то, что в последние годы правления диктатор, что называется, уже «окончательно зажрался» и просто обалдел от сознания собственного всевластия, то Саакашвили никогда не вошел бы в Батуми и т.д.
Да, это, несомненно, явные болевые точки современной Аджарии. Но подобные точки есть у любого государства — у нас в провинции люди тоже жалуются на засилье московского бизнеса, в Москве ропщут на новых начальников, пришедших вместе с президентами из Питера и все вместе выражают недовольство результатами приватизации. Подобный характер и уровень жалоб не говорит о наличии серьезных автономистских настроений и уж тем более о наличии каких-либо сепаратистских тенденций.
Аджария не может считаться сепаратистским регионом Грузии — здесь нет ни серьезных причин для отделения, ни социально активных народных масс, ни элиты, которая их поведет. С другой стороны, нельзя исключать — даже более того, с огромной степенью вероятности можно утверждать, что в случае появления серьезных заявок на предоставление автономии другим регионам, определенная часть аджарской элиты — те, кто немало потерял после ухода Абашидзе, кто не эмигрировал за рубеж и кого назначенцы Саакашвили оттерли от руля, а также интеллигенция, сплотившаяся вокруг Батумского университета — выступит за возвращение региону фактической автономии.
В этом они в первую очередь будут апеллировать к России и Турции, как к гарантам Карсского договора и будут просить принудить Тбилиси к выполнению взятых на себя условий. Во вторую очередь они будут просить помощи в этом вопросе у Армении, которая в огромной степени заинтересована в надежном и дешевом транспортном коридоре не через далекие Поти или Ларс, а через соседнюю Аджарию и близкий Батуми. В условиях автономии региона, эти вопросы могут решиться.
Никакие сепаратистские тенденции в регионе невозможны ни по этническим, ни по политическим, ни по любым иным причинам и спекулирование на эту тему говорит, как минимум, о незнании обстановки в регионе.
В Грузии существует еще одна этническая группа, о которой, ради порядка, стоит написать — это полу-чеченцы — полу-грузины кистины. Они компактно проживают в Панкисском ущелье, ведут довольно закрытый образ жизни и традиционно принимают небольшое участие в политической жизни Грузии. Грузинские власти горячо отвечают им тем же и предпочитают лишний раз кистин не трогать по причине их неконтролируемого, агрессивного характера и потому, что в последнее время они от кистин и так настрадались больше чем надо. Одной из причин «стр
