Британский фильм «Гарри Браун» вышел в широкий прокат в конце 2009 года и оказался в тени премьеры широко разрекламированного голливудского «Аватара».
Фантастическое кинополотно Джеймса Кэмерона — очередная рефлексия на тему «свой-чужой», тему столь важную для западной культуры, и симпатии авторов «Аватара» безоговорочно отдаются «чужим». Плохие земные сырьевые корпорации и хорошие синекожие инопланетные «экологические» аборигены — прозрачная метафора Запада и Третьего мира. И хотя темы и жанры двух этих кинокартин совершенно разные, «Аватар» можно назвать «левым» фильмом, тогда как «Гарри Браун» снят с отчетливо «правых» позиций.
В отличие от насыщенного супер-пупер-спецэффектами «Аватара», «Гарри Браун» проходит по статье сугубого реализма. Авторы британского фильма в традиционную форму вложили весьма радикальное содержание, недвусмысленно направленное против номинально господствующего в современной Европе дискурса политкорректности, мультикультурализма и гуманизма (гуманизма в его «левом», «толерантном» изводе).
А во-вторых, «Брауна» можно назвать «контркультурой наоборот» или «контр-контркультурой».
Все отрицательные персонажи фильма — это аналоги героев «На игле», «Кислотного дома», «Фабрики футбола» и даже некоторых персонажей «Карт, денег и двух стволов» — модных, «продвинутых», «культовых» контркультурных английских «молодежных» фильмов 1990-х.
Только в фильме 2009 года эти асоциальные «торчки», аутсайдеры, фрики, криминальные типы и маргиналы являются не героями в духе «ох, как же нелегко быть молодым», а антигероями, «плохими парнями», как им и положено согласно традиционной и общепринятой морали. «Гарри Браун» ставит проблему молодежной преступности обратно с головы на ноги.
Английский режиссер Даниэл Барбер, для которого «Гарри Браун» — дебют в кино, наверняка не подозревает, что фактически снял римейк отечественного «Ворошиловского стрелка» (1998). Сюжет фильмов совпадает идеально: старик-ветеран войны берет в руки оружие и дает отпор распоясавшейся молодежи. И даже главную роль играет тезка Михаила Ульянова сэр Майкл Кейн.
Но есть и существенные отличия, помимо того, что один пожилой мститель был ветераном Великой Отечественной, а другой — усмирял непокорных северных ирландцев в составе британского спецназа в Ольстере.
Во-первых, «ворошиловскому стрелку» противостоят «мажоры», компания сынка генерала МВД, изнасиловавшая дочь старика. А Гарри Браун, который мстит за убитую молодыми беспредельщиками жену и друга, «разбирается» с натуральными отбросами общества, наркоманами из неблагополучных семей, гопниками, которые лишены каких бы то ни было социальных перспектив.
Эта разница — хорошая иллюстрация смещения и даже просто отмены всяких представлений о том, что такое хорошо и что такое плохо, и социального хаоса в России, наступившего после слома советской системы, которая (при всех ее недостатках) все же была системой, а не хаосом. В Британии, по крайней мере в этом фильме, ситуация все же более здоровая: подонки находятся там, где им и положено — на дне социальной пирамиды.
Отсюда и разница в настрое и интонации двух фильмов.
«Стрелок» Станислава Говорухина исполнен социального реваншизма, ресентимента и в целой какой-то хмуро-ворчливый, как и герой народного артиста Михаила Ульянова. Тогда как британский джентльмен, в исполнении обладателя рыцарского титула Майкла Кейна, вершит свою справедливую и жестокую месть с чувством собственного достоинства и видом явного превосходства над отбросами общества, которых он «валит» одного за другим.
Повторюсь: этот английский фильм ставит проблему с головы на ноги, выступая с позиций добропорядочного «молчаливый большинства» обывателей. Несмотря на противозаконность действий главного героя, он выглядит вполне респектабельно. Гарри Браун — это не озлобленный отчужденный ветеран Вьетнама социопат Тревис Бикл, герой знаменитого «Таксиста» Мартина Скорцезе, хотя определенное сходство между двумя этими киногероями и есть.
Именно в американском кинематографе следует искать аналоги этому новому английскому фильму, и их немало. Более того — такое впечатление, что в последнее время в США снимается все больше фильмов на примерно вот этот сюжет: «белый джентльмен» берет в руки оружие и вступает в противостояние с криминальным отребьем. Тут можно вспомнить «Отважную» (2007) с Джоди Фостер. Последний фильм — это тема «одинокого мстителя» в женском варианте, в нем уже «белая леди», а не джентльмен берется за пистолет, чтобы отомстить криминальной шпане. Полагаю, что сценаристы «снабдили» главную героиню целыми двумя темнокожими любовниками (первого убивают преступники, второй, полицейский в конечном итоге становится ее сообщником в незаконной мести убийцам) во избежании обвинений со стороны американских ревнителей политкорректности.
Еще ближе к «Гарри Брауну» «Гран Торино». Опять ветеран! На этот раз войны в Корее. И опять в исполнении «мощного старика» — Клинта Иствуда. Такое количество совпадений уже позволяет говорить о том, что мы имеем дело с неким сквозным кинообразом, архетипом, востребованным и российским, и британским и американским кинематографами.
Еще один американский фильм в этом духе — «Оправданная жесткость» (в российском прокате — «История насилия»), которая так возмутила Гейдара Джемаля, усмотревшего в ней не просто историю мстителя-одиночки, а метафору войн США в Ираке, Афганистане и других местах. Еще раньше был «С меня хватит» (1992) с Майклом Дугласом и уже упомянутый «Таксист» (1976) с Робертом Де Ниро. Наконец «Жажда смерти» (1974) с Чарльзом Бронсоном. А предтечей всего этого вообще было «немое» «Рождение нации», созданное Дэвидом Гриффитом в 1915 году задолго до эпохи политкорректности (тогда и слова-то такого не было), откровенно-расистское, но при этом — выдающееся произведение искусства.
Подводя итог, мы имеем целый массив фильмов, схожих с «Гарри Брауном».
Но. Все это фильмы американские.
И вот тут мы подходим к ключевому моменту, который позволяет говорить о радикализме послания, заложенного в картину. Фильм-то британский. Появись кино в духе «Гарри Брауна» в Соединенных Штатах, где Конституция гарантирует право на личное оружие и самооборону, и граждане этим правом активно пользуются, это бы не вызвало сенсации. Но теперь такой фильм сняли в стране, где еще сравнительно недавно даже полиция официально не имела права на ношение оружия.
До недавних пор считалось, что это специфический американский феномен — институт самодеятельного гражданского правосудия. Традиция мстителей, которые начинают наводить порядок, не надеясь на государство, а то и вопреки ему. Для Европы и Великобритании в том числе всегда был характерен больший этатизм. Мессидж «Гарри Брауна» — «Добрым словом и «Кольтом» можно сделать больше, чем просто добрым словом» не отличается новизной, но при переносе на европейскую почву звучит гораздо более радикально, чем в Штатах. Речь идет о «реабилитации репрессированных смыслов», о которой когда-то писал Константин Крылов. «Правых» смыслов.
Кульминация «Гарри Брауна» происходит на фоне разворачивающихся беспорядков и столкновений неблагополучной молодежи с полицией. И симпатии авторов фильма явно не на стороне бунтовщиков.
Дебютный фильм Дэниэля Барбла обращает на себя вниманием и зрелостью работы, и беспощадным стопроцентным реализмом (отсутствуют даже декоративные «навороты» и приколы, типичные для британской кинопродукции, например голос закадрового «повествователя», который есть и в «Картах, деньгах, двух стволах», и в «На игле», и в «Круглосуточных тусовщиках», и в «Гангстере номер 1», и в «Фабрике футбола» — специфическая английская кино-»фишка»), и последовательностью и однозначностью авторской позиции («добро и правда» в фильме всецело на стороне Брауна).
Фильм лаконичный и мрачный, сцены насилия реалистичны, но без эстетизации. Очень хороши городские пейзажи, подчеркивающие неблагополучие социальной среды внутри которой разворачиваются события кинокартины. Зритель видит урбанистическую тоску и безнадегу типовых английских бетонных кондоминимумов, в которых доживают пенсионеры и подрастают в неблагополучных семьях подростки-»отморозки». Майкл Кейн в главной роли — выше всяких похвал и напоминает самого себя в культовом боевике 1971 года «Убрать Картера»; промоутеры подчеркнули это сходство, сделав новому фильму афиши, похожие на постеры старого. Но разница очевидна: Картер — гангстер, «ему можно», тот фильм не имел социального измерения и не был общественно-значимым.
Социально-политического интерпретация появления «Гарри Брауна» такова: его можно считать симптом правой реакции в Европе.
В политике этот strike back выражается в победном марше право-консервативных партий на выборах разных уровней в целом ряде стран Западной Европы, например, а Нидерландах, где христианские демократы уже запретили псилоцибиновые грибы и сквоты, а в дальнейшем обещают запретить и марихуану и все остальные голландские «вольности», вплоть до «кварталов красных фонарей».
1968-й год был уже очень давно. Похоже, что резкий крен Старого Света «влево», имевший место на протяжении всего послевоенного периода подходит к концу. «Старушка»-Европа сосредотачивается. Не исключено, что скоро в адрес этой пенсионерки от истории прозвучит удивленный вопрос: «Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?»
