Остап снял свою капитанскую фуражку и сказал:
— Я часто был несправедлив к покойному. Но был ли покойный нравственным человеком?
И. Ильф, Е. Петров. Золотой телёнок
Существует такое понятие — «умереть вовремя». И применяется оно, как правило, в отношении людей известных, незаурядных, даже великих. Словом, тех, чьи судьбы имеют не личностное, а историческое измерение.
Ведь никто же не станет рассуждать в подобном ключе о смерти неприметного и никому не известного обывателя. Он может умереть рано, или же, прожив долгую жизнь, «отмучиться» после тяжёлой и продолжительной болезни в возрасте лет эдак за 80, облегчив тем участь исстрадавшихся родственников. Но вот «ушёл во время» или «пережил свою эпоху» — в адрес таких никто никогда не скажет.
К примеру, вовремя покончил с собой Адольф Гитлер. Легенда о германском национал-социализме была бы стократно бледнее, если б фюрер не пустил в себя пулю посреди пылающего Берлина, под победные крики русских солдат, а трусливо сдался в своём бункере, чтобы быть затем повешенным по приговору Нюрнбергского трибунала.
«Фюрер не может скрыться из истории позорным бегством»! — восклицает Геббельс в те последние апрельские деньки Третьего Рейха в отлично снятом современном немецком фильме «Бункер». Что ж, гениальный пропагандист прозорливо предвосхитил сотворение посмертной легенды о своём кумире. Если бы конец Адольфа Гитлера был иным, таким, как, к примеру, у Слободана Милошевича или Саддама Хусейна, то никакой легенды бы не получилось. Для легенды необходима соответствующая ей личность.
Вдумайтесь: с той победной весны 45-го прошло уже больше шести десятков лет, однако Гитлер, гитлеризм и всё, что с ним связано по-прежнему остаётся одной из самых притягательных тем для историков, публицистов, писателей и кинематографистов. Об истории Третьего Рейха до сих пор выпускается масса литературы, снимается множество фильмов — и такое впечатление, что с каждым годом этот поток не только не ослабевает, а наоборот, увеличивается. В том числе и в России — стране, которую в 1941-1942 гг. гитлеровская Германия поставила на грань уничтожения.
Однако сокрушить её оказалось дано не историческим титанам вроде великих диктаторов первой половины XX века, а историческим пигмеям. Не Гитлеру. И даже не одному только Западу во главе с Соединёнными Штатами. Её победителями оказались те, кто на роль героев никак не тянут. Причём, даже для самых невменяемых антисоветчиков, которые, казалось бы, наоборот должны рукоплескать могильщикам ненавистного им «совдепа».
Ан нет. Никто из них даже не пытался героизировать Горбачёва, Яковлева, Ельцина или Гайдара. И это, кстати, весьма красноречивый показатель истинного исторического масштаба их личностей. Ведь даже из предателя Власова и коллаборационистов Краснова и Шкуро одно время на полном серьёзе пытались сварганить чуть ли не национальных героев. Пытались, потому что в их биографиях, в истории их жизней, борьбы и предательств всё же присутствовал элемент трагизма. Порой даже высокого, как у бывших белогвардейцев, и в период Отечественной войны оставшихся непримиримыми к большевизму. А в этих — нет, ни грамма.
В истории так бывает: и политическое ничтожество, и социальный микроб может в силу удачно сложившихся обстоятельств способствовать совершению события, имеющего эпохальные последствия. Так, по одной из версий первоначальному расселению древнего человека из Африки на остальные континенты способствовало усиленное размножение мухи цеце. Однако ведь никому пока ещё не пришло в голову объявить это насекомое двигателем прогресса и подлинной причиной господства современного человека на планете.
Грандиозная по своим разрушительным масштабам эпоха десоветизации конца 80-х — начала 90-х никак не тянула на эпитет «героическая». Она по своей сути была подлой, мерзкой и ничтожной. Она позволила в буквальном смысле всплыть наверх едва ли не всем мерзавцам, существовавшим в тогдашнем обществе. На их фоне крайне правые антикоммунистические движения и диктатуры Европы 20-40-х кажутся искренними порывами романтиков-идеалистов.
А без героических эпох подлинных исторических героев не бывает.
Поэтому скончавшийся 16 декабря на 54-м году жизни Егор Гайдар хоть и являлся её олицетворением, но уж никак не героем. Скорее, даже другое. По совокупности деяний, по степени их тяжелейших последствий для нашей страны он заслуживает совсем иное определение: не герой, а антигерой. Именно так, антигерой нашего времени. Причём, классический.
Почему антигерой? Потому что биография Егора Тимуровича, волею исторической превратности в 1992 году вознесённого даже на пост исполняющего обязанности главы правительства — то есть на должность второго человека в государстве — не имела в себе не только ничего героического, но наоборот, будто вобрала в себя все низкие и подлые черты той переломной эпохи.
Внук героя Гражданской войны и отличного советского писателя Аркадия Гайдара. По материнской линии также внук другого известного писателя, лауреата Сталинской премии, насквозь русского по духу Павла Бажова — автора прекрасной литературной обработки старинных уральских сказов. Не знаю, как сейчас, но раньше все дети читали «Малахитовую шкатулку». Казалось бы, с родословной всё в порядке. Оба деда — люди достойные. И, главное, искренне преданные советской стране, за которую в Гражданскую воевали. И разве могли бы они помыслить, что их отпрыску суждено стать разрушителем социалистического строя, за который оба проливали кровь?
Хорошо помню телесюжет об акции национал-большевиков на съезде гайдаровского «Демократического выбора России» 30 января 1999 года — первом из политических выступлений подобного рода, впоследствии получивших ёмкое название «акции прямого действия». Съезд, напомню, проходил вскоре после скандальных антиеврейских заявлений Альберта Макашова. И вышедший на трибуну Гайдар не смог сдержаться.
«И вот, наконец, из-под красного флага выползла коричневая харя», — безапелляционно заявил тот, чьё откормленное лицо с отвислыми щеками и характерной манерой говорить со смачным причмоком стало притчей во языцех для всей страны.
«Завершим реформы так: Сталин! Берия! ГУЛАГ!»— поднявшись на ноги, проскандировали в ответ тринадцать пришедших на съезд нацболов.
И эта кричалка была лучшим ответом на реформы данного политического деятеля, выражающим подлинные чаяния десятков миллионов русских людей, ограбленных до нитки борцом с «коричневыми харями под красным флагом», который сам, между прочим, вылез из номенклатуры КПСС. Авторы этих реформ действительно заслуживали быть «стёртыми в лагерную пыль». Это бы не было актом жестокости — это было бы актом воздаяния. В те дни национал-большевики сделались знаменитыми.
Здесь я немного отвлекусь и приведу замечательную, на мой взгляд, цитату из произведения другого, английского классика, как нельзя лучше объясняющую причины такой метаморфозы поколений внутри одной семьи:
«Он протянул мне книгу, и я прочитал: «Моран Себастьян, полковник в отставке. Служил в первом саперном бангалурском полку. Родился в Лондоне в 1843 году. Сын сэра ОгастесаМорана, кавалера ордена Бани, бывшего британского посланника в Персии.
Окончил Итонский колледж и Оксфордский университет. Участвовал в кампаниях Джовакской, Афганской, Чарасиабской (дипломатическим курьером), Шерпурской и Кабульской. Автор книг: «Охота на крупного зверя в Западных Гималаях» (1881) и «Три месяца в джунглях» (1884).
Адрес: Кондуит-стрит. Клубы: Англо-индийский, Тэнкервильский и карточный клуб Бэгетель».
На полях четким почерком Холмса было написано: «Самый опасный человек в Лондоне после Мориарти».
— Странно, — сказал я, возвращая Холмсу книгу. — Казалось бы, его путь — это путь честного солдата.
— Вы правы, — ответил Холмс. — До известного момента он не делал ничего дурного. Это был человек с железными нервами, и в Индии до сих пор ходят легенды о том, как он прополз по высохшему руслу реки и спас человека, вырвав его из когтей раненого тигра. Есть такие деревья, Уотсон, которые растут нормально до определенной высоты, а потом вдруг обнаруживают в своем развитии какое-нибудь уродливое отклонение от нормы. Это часто случается и с людьми» (Артур Конан Дойль, «Пустой дом»).
Какое же уродливое отклонение от нормы в семействе Гайдар породило такого вот Егора Тимуровича? В чём оно заключалось: в номенклатурных ли привилегиях отца Тимура Аркадьевича, сына знаменитого на весь Союз литератора и солдата? Или в распавшемся браке деда с 17-летней комсомолкой-еврейкой Лией Лазаревной Соломянской, осуждённой в 1938 году?
Впрочем, пусть в этом разбираются конспирологи.
Так или иначе, Егор Гайдар был плоть от плоти советской номенклатуры, даже знати. Член КПСС до августа 1991 года. Редактор, заведующий экономическим отделом в рупоре ЦК КПСС журнале «Коммунист», сотрудник газеты «Правда». К моменту перестройки сделал отличную партийную карьеру. В общем, в терминологии Александра Зиновьева, типичный «коммуняка» (не путать с коммунистом) — то есть, человек, обладающий наилучшими навыками борьбы за существование в обществе коммунистическом. А для того, чтобы обладать подобными навыками, собственно коммунистом, то есть сторонником коммунистической идеи, быть вовсе не требуется. Как раз наоборот.
Характерный шртих к психологическому портрету. Как утверждает журналист Александр Хинштейн в своей книге «Ельцин. Кремль. История болезни» (Москва: ОлмаМедиаГрупп, 2006), в 1990 году Егор Гайдар, работая заведующим отделом экономики газеты «Правда», не пропустил экономическую статью Руслана Хасбулатова. С формулировкой: «Автор фактически выступает за рынок, а рынок в Советском Союзе никому не нужен и невозможен».
Однако спустя полтора года «рыночные реформы» в стране Гайдар взялся проводить уже сам. Наспех прочитав некоторые работы Милтона Фридмана и хвалебные статьи о «чилийском экономическом чуде» под дулами солдата диктатора Аугусто Пиночета.
Оглядываясь сейчас в ту эпоху — эпоху начала 90-х — вспоминая приводимые рыночниками аргументы в пользу либерализации цен, приватизации предприятий ради создания класса «эффективных собственников» и общественной пользы от появления в стране безработицы, поневоле диву даёшься: как вообще столь бредовая и вздорная аргументация могла кого-то убедить? Однако в те годы она убеждала миллионы. Причём, главным образом людей образованных, интеллигентных, с научными степенями. Ведь многие из них тогда всерьёз поверили, что стоит у нас ввести «рынок» (кстати, что это такое, толком не понимали и сами), то почти сразу повысят уровень жизни и — самое главное — уровень потребления до стандартов привилегированного слоя Запада. Воистину, тогда Россия вступила в эпоху массового помутнения умов.
Здесь надо понимать, что сила убеждения, помимо прочих, объективных факторов, зиждется ещё и на силе желания убеждаемых оказаться убеждёнными. Желали быть убеждёнными в грядущем торжестве арийской расы немцы в Веймарской Германии. Искренне хотели поверить в начало возрождения России многие из тех, кто в 2000 году голосовал за «победителя Чечни» Владимира Путина. Коллективная сила желания советских людей поры гайдаровских реформ оказалась такова, что они были готовы моментально уверовать в любой бред, в любой миф о «благословенном Западе». А любую попытку рассказать о том самом Западе объективно или просто дать истинную картину природы «чилийского чуда» воспринимали в штыки, как прокоммунистическую пропаганду. Собственно, никакой настоящей дискуссии о путях реформирования страны в позднеперестроечные и раннереформаторские годы и не велось. «Рыночники» просто её не допускали. Почти во всех СМИ велась одна лишь оголтелая пропаганда.
Исторический парадокс: ценности дикого капитализма и режима либерал-демократии вдалбливали в головы народа при задействовании всей мощи пропагандистского аппарата советской системы.
Я не буду лишний раз воспроизводить весь список «достижений» гайдаровской команды «младореформаторов», ибо он прекрасно известен. Очень меткое, кстати, прозвище для этих господ. С «младотурками» начала XX века перекликается, Только если те, проповедуя либеральные западные ценности, вырезали полтора миллиона армян в 1915 году, то гайдаровцы своими экономическими реформами способствовали вымиранию не одного миллиона собственных сограждан. Такова разница между иностранными и отечественными либералами: первые свирепствуют всё же больше в отношении чужих, наши — исключительно над своими.
Нынешняя правящая «элита» — она вся вышла из той эпохи, взращена на её «ценностях»: крайнего эгоизма, стяжательства, накопительства, антипатриотизма и т.д. Говорить о том, что путинизм есть нечто иное, принципиально отличное от ельцинизма так же нелепо, как утверждение, будто сталинский СССР строился на отрицании ленинского. Так же, как и лозунг о том, что «Сталин — это Ленин сегодня» был абсолютно справедлив для 30-40-х годов, так и тезис об историческом, идеологическом, экономическом, социальном преемстве режима нынешнего от режима 90-х абсолютно верен в глубинной своей сути.
«Кончина Егора Тимуровича Гайдара — тяжелая утрата для России, для всех нас. Не стало настоящего гражданина и патриота, сильного духом человека, талантливого ученого, писателя и практика. Не каждому государственному деятелю выпадает возможность служить Отечеству на самых переломных этапах его истории, принимать ключевые решения, которые определят будущее страны. Егор Тимурович Гайдар достойно выполнил эту сложнейшую задачу, проявив лучшие профессиональные и личные качества. Он не стал уклоняться от ответственности и в самых непростых ситуациях с честью и мужеством «держал удар». Светлая память о Егоре Гайдаре навсегда останется в сердцах его родных и близких, — всех, кто знал этого замечательного человека»,— так отреагировал на известие о смерти Гайдара выдвиженец ельцинской семьи, бывший президент и нынешний премьер Владимир Путин.
Это к вопросу о преемстве, кстати говоря. Ведь мог же Путин, в конце концов, выразиться не столь патетично, скромнее, не называя Егора Гайдара «талантливым учёным», «патриотом» и «слугой Отечества». Но он посчитал необходимым выразиться именно так.
На похороны боевого офицера Великой Отечественной войны, знаменосца на Параде Победы июня 1945 года, кавалера множества государственных наград, генерала армии Валентина Варенникова вот не пришёл, не счёл нужным. И даже ничего не заявил. А на похороны Гайдара, уверен, соберётся, всё высшее руководство страны. Ведь это их кумир.
Только несмотря на безмерную степень исторической вины перед Россией и русским народом, невзирая на масштабы содеянного, в отличие от того же Гитлера, никакой легенды о Егоре Гайдаре не будет. Даже в среде его почитателей. Не того масштаба личность.
И «умер вовремя» или «пережил свою эпоху» к нему неприменимо.
Он просто умер.
Всё.
