Дискуссии, развернувшиеся на разных площадках в рамках провозглашенного курса на модернизацию страны, то и дело затрагивают тему сбережений.
При этом дело снижения общественного потребления для ресурсообеспечения намечаемой модернизации объявляется чуть ли не самым важным критическим фактором успеха, а для обоснования данного тезиса привлекается ссылки на опыт индустриализации СССР, или опыт экономического развития стран Дальнего Востока. При этом остается без какого-либо освещения достаточно простой вопрос: если снизить общественное потребление, то кто будет покупать производимую продукцию, да тем более во все возрастающих объемах?
И данный вопрос заставляет взглянуть на аргументы сторонников ограничения потребления в стране чуть более внимательней.
Рассмотрим для начала сталинскую индустриализацию. Анализ продукции созданного в 30-х годах в СССР индустриального комплекса показывает, что сталинская индустриализация является усилием прежде всего расточительским. И это понятно, поскольку доминирующей целью развития страны того времени была именно что подготовка к войне, а война — это одно из самых древних видов расточения наличествующих ресурсов, известных людям. Вследствие этого базовая логика индустриализации заключалась в том, чтобы до предела сжать потребление в стране, а все ресурсы закачивать в оружие, в военную инфраструктуру, в Коминтерн. Соответственно и в социальном плане генералы и прочие «небожители» режима были «в шоколаде» на фоне постоянно недоедающего народа.
Интересным также является и то, что попытка Маленкова в 50-х годах развернуть экономику в сторону обеспечения нужд простых людей (т.е. в сторону развития потребления), натолкнулась на накопленную социальную инерцию: она была пресечена Хрущевым и стоявшими за ним силами ВПК и армии, что, в принципе, и агукнулось режиму впоследствии.
Другая политэкономическая логика работает во втором примере — в случае дальневосточных «тигров». Там внутреннее потребление соответствующих стран было ограничено в угоду экспорту, все ресурсы были брошены для завоевания внешних рынков. Т.е. развитие производственного капитала раскручивалось с помощью главным образом иностранного спроса, что позволило данным странам впоследствии перейти и к расширению внутреннего потребления. По этому же пути идет сейчас Китай, став мировой фабрикой.
Однако в скором будущем Китай столкнется с той же проблемой (не очень значимой для прочих «тигров» в силу их малого размера), которая в принципе стоит и перед Россией.
В нашем плане данная проблема звучит следующим образом: доступные нам внешние рынки слишком малы, чтобы служить драйвером желаемого роста. И действительно, сейчас мы имеем ВВП по покупательной способности где-то по 15 тыс. USD на человека. Наше желание в обозримом будущем поиметь хотя бы по 25 тыс. USD — уровень Португалии или Южной Кореи — потребует дополнительно по 10 тыс. USD на брата, что при нашей численности (140 млн.) равносильно где-то 40 млн. мест рабочих в США (30 тыс. USD + в год), или 20 млн. мест их нижнего среднего класса (60 тыс. USD + в год), или 10 млн. позиций тамошних управленцев (120 тыс. USD + в год).
Это значит, что наша попытка достать желаемое развитие только на пути встраивания в производственные цепочки развитых стран заведомо обречена на провал из-за высокой политической стоимости подобной стратегии прежде всего для самих этих развитых стран. Так и получается, что мы обречены повторять опыт западных стран, и развиваться прежде всего путем увеличения своего внутреннего рынка. Что, впрочем, не мешает стараться экспортировать продукцию высоких степеней передела — чем больше, тем лучше.
Спрос на внутреннем рынке страны практически полностью обеспечивается населением, экономикой и государством.
Часто слышен призыв наших буржуинов к тому, чтобы и население, и государство поужались бы в своих «хотелках», и тогда мол капиталисты из возросших прибылей смогут профинансировать инвестиции, что приведет к развитию экономики и к последующему ее росту. Одно только неясно в подобных призывах — а кто все это вновь произведенное покупать-то будет? И вспомнив, к тому же, славную способность российских элитариев к разбазариванию вывозимых из страны ресурсов за рубежом, мы начинаем понимать, что не во имя российского роста раздаются подобные призывы, а во имя славной помощи дальнейшему развитию все тех же уже давно развитых западных стран, где наши «генералы отечественного бизнеса» успешно резидентствуют.
В отличие от нашей экономической и политической элиты российские население и государство тратят деньги прежде всего внутри страны. Поэтому планируемое на 2010 год увеличение российских пенсий является очень сильным вкладом в общественное развитие, и если компенсирующее налогообложение к тому же уменьшит количество выводимых из страны в «забугорье» средств, то экономический эффект от данной меры будет еще более сильным. Потому разные там и верещат по этому поводу.
Если же правящей команде удасться возобновить после кризиса рост зарплат (о пользе этого дела для российской экономики см. здесь), то именно потребление, обычно сопровождающее увеличение доходов людей, и даст экономике сигналы для правильного развития — ведь экономический рост нам хочется иметь (как то провозглашается властями) направленным прежде всего на нужды жителей страны, на дальнейшее увеличение качества их жизни именно в России.
А зарубежное потребление нашей элиты — это на самом деле один из самых «легких» источников роста нашего ВВП, ведь при наличии политической воли перевести потребление желающих сохранить собственность буржуинов обратно в страну большого труда не составит. Экономический же эффект получается при этом сразу и он довольно значителен — разные оценки дают здесь запас на уровне не менее 20% к имеющемуся ВВП.
И следует еще помнить, что в нынешних условиях сложившейся структуры мировой экономики свободных денег в мире очень много, чему свидетельство — регулярно возникающие финансовые пузыри.
Так что найти финансирование инвестиций для производства обеспеченной спросом продукции большого труда не составит — ибо деньгам, ищущим себе применение, реальные проекты всегда «слаще», чем перспектива «сгореть» в пузырях.
