Несколько дней назад агентство Интерфакс, а вслед за ним все основные информационные СМИ РФ опубликовалисообщение о самороспуске евразийского Союза Молодежи (ЕСМ). ЕСМ был создан в 2005 году как молодежная структура в рамках «Международного евразийского Движения», возглавляемого Александром Дугиным. Основателем и бессменным руководителем Союза был Павел Зарифуллин, на протяжении всего периода существования политического нео-евразийства он являлся одной из ключевых фигур движения. Он же подписал «Приказ №50 Имперской Сетевой Ставки евразийского Союза Молодёжи о закрытии нашего проекта».
Однако вскоре Интерфакс и остальные СМИ дали опровержение, со ссылкой на принадлежащие Дугиным ресурсы, опровержение, сообщив, что Зарифуллин уже не является членом организации. Впрочем, и в опровержении бывшими соратниками «была высоко отмечена роль главы Федеральной Сетевой Ставки Павла Зарифуллина, в деле развития ЕСМ в предшествующие годы».
Как выяснилось, в рядах нео-евразийцев некоторое время произошел раскол и пути руководителя евразийского Союза Молодежи и лидера Международного евразийского Движения разошлись.
История раннего периода карьеры Дугина как бы повторилось вновь. Тогда он с группой сторонников покинул НБП, руководителем которой являлся вместе с Лимоновым. Павел Зарифуллин создал новое евразийскую организацию: движение евразийцев-народников — Международное движение по защите прав народов.
Безусловно, данное событие являет собой этап в истории евразийского движения.
Самое время сейчас подвести некоторые итоги, вспомнить о том, как развивалось нео-евразийство, поговорить о его прошлом и перспективах.
Об этом и о многом другом Аврааму Шмулевичу рассказывает сам Павел Зарифуллин — и свидетель, и участник недавней истории.
Авраам Шмулевич —Ты стоял у истоков политического нео-евразийства в новой России, долго работал с Дугиным. Расскажи, как развивалось евразийское движение.
Павел Зарифуллин — С Дугиным я познакомился в 1996 году. В Национал-Большевистской партии, которую они создали с Лимоновым, меня привлекли именно программные принципы евразийской идеологии (тогда они там были). В 1998 году мы с Дугиным организовали конференцию в Казани «Общеевразийский национализм» (программная статья с таким названием была у Николая Трубецкого). Тогда это было совсем не модно, страной правил Ельцин и отмороженные либералы, евразийство было чуть ли не запрещённой идеологией. Теперь мало, кто это помнит.
Лимонов тоже проявлял интерес к евразийству тогда, поэтому я и сотрудничал с НБП в обычной «нацбольской манере»: например, сорвал визит Сороса в Татарстан.
Когда у Лимонова с Дугиным произошёл раскол, они оба предложили мне работать с ними. Лимонов даже приехал специально ко мне в Казань. Я тогда сказал ему, что мы будем вместе работать, если официально программой НБП будет евразийство. Он тогда отшучивался: мол, это по факту итак, мол, программа — это чепуха, главное действие. Я так не думал.
Дугин, наоборот, дистанцировался от национал-большевизма и, во многом с моей подачи, ударился в евразийство. Так как он может, в своей манере: горячо, ярко, по выражению Лимонова мысля, «так, как жуют мясо».
Дугин стал в 1999 году советником Селезнёва и начал печатать приложение к «Завтра» — «евразийское вторжение».
Тогда же я познакомился с Верховным муфтием мусульман России Талгатом Таджуддином, он оказался нашим единомышленником, благодаря ему (реальному ВИПу) мы получили билет наверх — евразийство стало центром притяжения не только интеллектуалов-маргиналов, но и истеблишмента. Я переехал в Москву и сходу нашёл контакты в руководстве Администрации Президента, людей, которые были готовы помочь зарегистрировать и институализировать евразийство в России.
Тогда же появился полковник СРВ (Службы внешней разведки) Петр Суслов, ставший первым председателем исполкома нового движения «Евразия», и возникла схема, благодаря которой новое движение получило путёвку в жизнь: его стали рассматривать в Администрации Президента как площадку для переговоров с чеченской оппозицией, в первую очередь с полевым командиром и писателем Хож-Ахмед Нухаевым. Т.е. мы оказались на острие политики начала путинского правления.
Поскольку никому не было известно, что в голове у нового президента, то стали циркулировать слухи, что на нашей базе создаётся новая правящая партия. Мы их не отрицали. Владислав Сурков, в своей манере, создал для нас головную боль и дубль — евразийскую партию Абдул-Вахеда Ниязова, чтобы «жизнь нам мёдом не казалась».
Появление конкурирующей фирмы, как ни странно, положительно сказалось на нашей деятельности: на пустом месте, казалось бы, к евразийству было привлечено огромное внимание общества.
Сразу выяснилось различие целей у руководства движения «Евразия». Для Суслова была важна роль посредника между АП и чеченцами, «быть на потоках», доить и разводить тех и других. Это он называл «проворачивать многоходовки». евразийство ему было побоку.
Для Дугина, как ни странно, евразийство тоже было не главное, хотя он и писал многочисленные статьи на эту тему (а также на иные темы) и издавал евразийские сборники, которые я готовил. Для Дугина было важно под эту сурдинку попасть во власть и там «влиять на власть», он тоже рассматривал евразийство, как средство для своих далеко идущих амбиций.
Получалось, что сама идеология была достоянием энтузиастов, к нам приходили искренние люди, мыслящие евразийскую идеологию, как историческую судьбу России. Банкиры и книгоиздатели, учителя и редактора газет, мастера культуры и священники, студенты и правдоискатели, родственники Петра Савицкого и последователи Льва Гумилёва.
Идея на глазах обретала плоть, и я был просто счастлив. На мне была вся реальная организационная деятельность движение, я с группой помощников студентов организовал десятки тысяч людей в России и СНГ в движение, а потом в партию «евразия», а потом в Международное евразийское Движение.
Дугин придавал нашему процессу интеллектуальный флёр, Суслов вообще не обращал на нас внимания, сосредоточившись на своих чеченцах.
К ним в качестве заложника всей операции был отправлен Валерий Коровин, помощник Дугина. Шла тема о заключении мирного договора с радикальной оппозицией между АП и боевиками. По нему Чечня делилась на две части: северную и южную, северная — российский регион, южная — ассоциированное с Россией государство.
Коровин был отправлен представителем Дугина к Нухаеву, но фактически в заложники, потому что «чехи» требовали, чтобы кто-то от нас у них был. Это всё равно, что было отправить его в зиндан, потому что пойди переговоры не так: нам прислали бы по почте голову Коровина. Дугин тогда меня спрашивал: правильно или не правильно мы делаем, чтобы переложить частично ответственность. Я ему сказал, что поскольку он Лидер, то он и должен такие вещи решать. Он подумал и сказал, что игра стоит свеч и в великих делах всегда бывают жертвы.
В итоге Коровина вернули живым. Дугин и Суслов рискнули и выиграли.
Кстати о Нухаеве. Тогда многие говорили, что книги Нухаева — действительно интересные и оригинальные работы — писал Дугин. На самом деле книги Нухаева писал сам Нухаев, а также Мансур Яхимчик — польский еврей, принявший ислам, работавший в МИ-6.
Ресурсы АП и «чехов» до нас не доходили, Пётр Суслов всё тырил, жили бедно, питались «святым духом», но евразийство жило.
Вспоминаю такой весёлый момент. Надо было срочно сдавать документы в Минюст в очередной раз на регистрацию, не хватало каких-то регионов и списочного состава. Я отчаялся уже найти недостающие звенья, как вдруг в 11 вечера руководитель новгородского отделения Маруденко дал мне телефон своего случайного знакомого из Архангельска — осетина. Дрессировщика тигров. Я ему позвонил наобум — он оказался убеждённым евразийцем. Мы проговорили о творчестве Гумилёва до трёх утра. В 7.00 дрессировщик встал, обошёл весь дом, собрал необходимые подписи и отправился в местное отделение юстиции и всё зарегистрировал!
Помимо всякого скотства в жизни, вроде идиотской регистрации чего-то там, распила административного бабла, самолюбования наших великих мужей — существуют тонкие моменты, когда душа царит над миром, когда идея несётся над землёй как птица, когда её дух демонстрирует жизнь, её сияющие токи. Это может понять только одержимый идеей человек, по-хорошему ненормальный.
Мы читали с дрессировщиком лагерные стихи Гумилёва — он в Архангельске, я в Москве. И в душах наших цвели сады.
Я хотел бы поблагодарить светлых и чистых евразийцев, которые год от года делают своё молчаливое дело — несут людям свет нашей идеологии, просто так. Не получая взамен материальной выгоды. Геннадий Пронин — директор музея Васильева в Казани, переводчица Венера Галимова (сейчас она в Китае), покойный редактор «Шахтёрского края» из Прокопьевска Анатолий Мельниченко, издавший всех отцов-основателей евразийства в «Аграф», Дима Тараторин, Руслан Кучмезов из Нальчика — настоящий евразийский рыцарь, Руфия Шевырёва из Риги — женщина-муфтий (!) и врач скорой помощи, Сергей Дугин из Новокузнецка (он в отличие от своего московского однофамильца пытался получить от евразийства только идейные дивиденды).
Евразийская Сеть существуют по сию пору, только с евразийским Движением Дугина она больше не связана, идея улетела, оставив пустую коробку юридической регистрации Дугину на память. Об этом впереди.
Причиной краха первого евразийского политического проекта партии «Евразии» было то, что Кремль решил прекратить закулисные переговоры с оппозицией и сделать окончательную ставку на тейп Кадыровых. Сегодня это решение показало свою правоту. Суслов ещё продолжал месить с «чехами» на свой страх и риск, но руководителям Дугину и Суслову было уже не до партии.
Дугин почувствовал, что опять прошёл мимо заветной двери во власть и подумывал создать Консервативно-Революционную партию, чтобы опять начать всех пугать и шантажировать в жанре 90-го НБП. Суслов с Дугиным переругались, в результате Суслов украл у Дугина документы и перегестрировал партию под себя, а АП это всё санкционировала и Дугина «слила».
Суслову кража удачи не принесла. Скоро партию закрыли, а Суслов сейчас работает то ли в Абу-Даби, то ли в Стамбуле, следы его теряются…
Я со своими евразийцами-студентами уговорил Дугина не отказываться от евразийства, а зарегистрировать евразийское НПО, заняться реальной, а не выдуманной просветительской деятельностью. Дугин согласился, повторяя, что Консервативно-Революционную партию было бы круче. Позже он вернулся к этому проекту.
Денег не было вообще, и тогда, как не странно, помог Марат Гельман — дал просто так 45000 долларов, деньги по тем временам неплохие. На это и жили какое-то время. Поэтому для меня оказалось странной недавняя ситуация, когда Дугин стал оскорблять Гельмана и натравливать на него своих клевретов. Мало кому нравится, то, что делает Марат, как галерист, но у людей есть такое чувство, как благодарность. Пользуясь случаем, передаю привет и признательность Марату Александровичу.
В 2004 году шарахнула «оранжевая революция» на Украине, власть заметалась и стала доставать всё политическое, что лежало под спудом. Так возникла идея Евразийского Союза Молодёжи. В 2005 году в Александровской слободе он был создан и закрыт совсем недавно.
Подведу только некоторые итоги: проект был тесно связан с политикой Администрации, и когда она утратила к нему интерес, то интерес к проекту утратил и Дугин. Развивать что-то вопреки он не хотел. У него есть особенная черта — он никогда не идёт до конца. Он начал проект сливать, а сам сосредоточился на теме «русского консерватизма» и основал Центр консервативных исследований при Соцфаке МГУ.
Но евразийство никогда не было консервативным проектом. Наших отцов-основателей называли «евразийцами-футуристами» или «православными большевиками», но никогда консерваторами! Я предлагал Дугину взять на худой конец лейбл «неоконсерваторов», это была бы аллюзия на американских «неоконов». В этом есть хотя бы какая-то энергия, экспрессия. Но Дугин понял, что в МГУ это не пропустят и начал развивать «консерватизм».
Для меня, как евразийца это было абсолютно неприемлемым, моя идеология в этой оптике смешивалась чёрте с чем. Развивать ЕСМ я тоже, получается, не мог, да и создан был проект для конкретных нужд Администрации, это мы затащили туда евразийство. Мы использовали Администрацию, а Сурков, соответственно нас. Такая игра не могла вестись бесконечно. Поэтому мы закрыли евразийский Союз Молодёжи и создали Движение по защите прав народов — Движение евразийцев-народников.
Евразийство в Европе, да и в России за последние годы стало восприниматься, как приводной ремень к «железным тискам» Российского Государства.
На то есть объективные причины. Да, когда Государство при Ельцине было под угрозой, мы бросили все свои политические и интеллектуальные силы ради его спасения. Сегодня оно твёрдо стоит на ногах и в нашей поддержке не особенно нуждается.
И мы должны прекратить пестовать миф о сакральности современной российской власти, который активно пропагандировал Дугин. Ни Путин, ни Медведев не тянут на Короля Ужаса и главу Опричнины.
Буддисты России хотели признать Медведева, как Главу России священным государем (по аналогии с Екатериной II), подготовили ему трон «Белого Царя». Медведев приехал в Бурятию, посмотрел на трон и уехал.
По тому, с каким УЖАСОМ смотрел Дмитрий Медведев на трон «Белого царя» в Бурятии, прекрасно видно, что никакого священного мифа этой власти не нужно. Либо пусть российская власть выдумывает его сама, если захочет.
Нам же пора переосмыслить задачи евразийства и вернуться к истокам.
Коммунисты — это называли возвращением к марксизму-ленинизму. евразийцы-народники провозглашают Стирку евразийской души (термин из аналитической психологии). Мы должны вернуться к евразийству ортодоксальному и посмотреть, что является «архетипическим ядром» нашей идеологии, а что у нас лишнего, «наносного». А также, что в евразийстве соответствует задачам современности?
Помимо Грозного Полюса, у евразийства есть и Милосердный Полюс. Никогда не надо об этом забывать. Мне представляется, что надо развивать именно милосердный народнический аспект евразийской идеологии. Мы можем вспомнить о героических и благородных предшественниках на этом поприще. Таких, как Лафайет, Байрон, Бакунин, Черняев, Николай Гумилёв, Вандам, Султан-Галиев, Д`Аннунцио, Че Гевара, Николай Трубецкой, Леви-Стросс, Лев Гумилёв, Пинкола Эстес, Шейх Анти Диоп, Мирча Элиаде, Лелио Бассо и Ален де Бенуа и многих других. Напомнить о пассионариях Народной Воли, о революционерах и антропологах, об освободителях и утешителях, словно бы вернувшихся в наше скудное время с блистательных гобеленов и мозаик Средневековья.
Необходимо отметить важность и ценность вклада Александра Дугина в развитие евразийской доктрины и евразийских политических проектов. Однако: евразийство — это живое древо, идеология со столетней судьбой. Я бы сказал, что евразийство — это философский камень России, ещё нереализованная модель, способная восстановить в России живую связь и сложные пропорции между Государством, Народами и Человеком. И если евразийство живая, а не законченная, не формализованная доктрина, то она обязана расти и развиваться, у столетнего древа должны зацвести новые побеги!
Авраам Шмулевич — Один из бывших активистов ОПОД «Евразия» написал мне буквально на днях: «Я читал книги Дугина именно в 90е годы. Интерес иссяк практически сам собой в 2002 году, когда он главным образом занялся самоповтором. В тот самый момент, когда его деятельность стала встречать поддержку со стороны людей из гос. администрации, интерес иссяк. Сейчас уже сложно анализировать причины упадка интереса, но когда всё было «потенциально» ожидания был высокими, как только начали переходить к актуальному, оказалось, ну ... как-то очень бледно». Меня же несколько лет назад буквально потрясло, когда в Москве у какого-то метро, я зашел в магазин уцененной книги — там за несколько рублей, за копейки, уцененные окончательно, стояли всякие книги, которые не находят спроса — и длинная-длинная полка книг Дугина. А я помню как его книги в конце 90-х — в полусамиздате они выходили — искали и расхватывали.
Не так давно Дугин читал лекции в МГУ — туда в обязательном порядке сгоняли всех студентов. У меня есть порядком знакомой молодежи из МГУ — я опросил всех — НИКТО про эти лекции не слышал. Почему не оправдались нео-евразийские надежды конца 90-х — начала нулевых? В чем причина явной политической и философской неудачи нео-евразийского проекта в том виде, в каком он был представлен Александром Дугиным? И что произошло с Дугиным, по твоим наблюдениям, за годы развития евразийского движения?
Павел Зарифуллин — Я внимательно изучил Дугина за 13 лет знакомства и считаю, что причина неудач евразийских политических проектов напрямую связана с его личностью. Да, он многое принёс в евразийство, но многое, на мой взгляд, лишнее (правые концепции Германии и Италии). Что-то надо будет теперь чистить.
Я думаю, ему мешает всегда его двусмысленность, раздвоенность. Он не борется до конца, человек импульсивный, инфантильный. Что-то делает, потом бросает. Он не боролся за НБП, за национал-большевизм, не боролся за Партию «Евразия». Он видел в идеологиях всегда средство для своего личного карьерного роста. Он всегда хотел попасть в истеблишмент, он считал себя его частью.
Я бы сделал даже психоанализ Дугина, чтобы было понятно, о чём речь. Его отец, генерал КГБ, бросил его в раннем детстве. Он всегда знал, что генетически он представитель элиты, а реально это не так, он был (да и остаётся) парией. Это несмотря на все его реальные таланты, знание языков и французской философии, несмотря на то, что он европейски образованный человек и талантливый интерпретатор, прекрасный рассказчик, лектор.
Он рвётся к Высшему Свету, к Власти, но оттуда его всегда выбрасывают.
В психоанализе есть один на него похожий персонаж. Антрополог и психоаналитик Кларисса Пинкола Эстес, ученица Юнга писала об архетипе «Синей Бороды», о «хищнике души». В сказке Синюю Бороду называют неудавшимся чародеем. Это архетип Икара или Люцифера — эти персонажи бросают вызов Свету, но падают вниз. Там они превращаются в хищника, вроде Синей Бороды, который жаждет превосходства и власти над другими. Они занимаются чем-то вроде психологической инфляции (психическое состояние, в котором человек испытывает нереальное — либо слишком высокое (мания величия), либо слишком низкое (депрессия) чувство своей идентичности).
В результате жизненной неудачи этот чародей воспринимает своё положение в обществе подсознательно, как изгнание из Высшего Света, где он потерял, как он считает, генетически ему присущую благодать, высокий уровень социальной стратификации, чувство внутреннего света. Он томится в вечной ссылке без надежды на искупление. Он безжалостно уничтожает проявление внутреннего света в других, пытается насытиться идеями (тоже несущими свет). Можно вообразить, что он пытается собрать себе достаточное количество душ, разных Идей, и это даст ему то сияние, которое наконец-то рассеет тьму и исцелит его одиночество.
Синяя Борода всячески скрывает состояние своей внутренней ущербности, тотального внутреннего кошмара. Он огородился от мира и живёт в лесу в мрачном замке, но один там находиться не может, поэтому периодически выдвигается оттуда на поиски любопытных молодых душ.
Он очаровывает их «манерами» и «тайными знаниями», сулит возвысить их перед родными и сверстниками. Он предлагает невинной душе свой замок и любые его комнаты. Говорит: «делай, что пожелаешь, входи в любую дверь», соблазняя ложным чувством свободы. Ложным, потому что в одну главную дверь входить нельзя. Души, с которыми «работает» Синяя Борода не свободны, потому что вынуждены не замечать зловещие знаки хищника, мающегося от реального отсутствия внутреннего света.
В потайной комнате Синей Бороды лежат трупы его жертв, высушенные опустошённые души, нереализованные идеи, трупы убитых и изнасилованных им грёз. Я видел эту комнату и знаю, какие скелеты лежат в дугинском шкафу. Ключ от этой двери воняет кровью — кровью выпитых ими душ.
О да, мастер, как вампир пьёт кровь души своих учеников, пьёт идеи все подряд без счёта. Чтобы забыться от своего одиночества, от острейшего чувства неприблежённости к власти, к стихии Света.
Он изрекает яркие каламбуры, уникальные афоризмы, его мрачный стиль чертовски привлекателен, как бывает привлекателен Синяя Борода, но вампиром идей он от этого быть не перестаёт.
Тайная комната Дугина завалена скелетами сгнивших фашистов, испитого духа Гитлера, высосанной музыкой Устрялова. О да, он относился к евразийству потребительски. Он пил его сок, но реально ничего нового туда не принёс, кроме частички «нео».
Русская геополитика была сформирована Петром Савицким. Русская этнопсихология — Львом Гумилёвым. Русский (и мировой) структурализм — Николаем Трубецким. Выпивая евразийскую идею, Дугин попутно знакомил с ней окружающих.
Дугин одержим своими скелетами, они не дают ему покоя, он получает удовольствие, вспоминая о них. Однажды «вождь» прочитал многочасовую сверхстранную лекцию о Наблюдателе, который смотрит за всеми из комнаты, выхода из которой нет. Он издевался над студентами и глумливо их спрашивал: кто такой этот Наблюдатель? Что он видит? Потом Дугин провёл семинар для активистов ЕСМ и всех заставлял писать специальные тесты. Что он видит? Что? — допытывался Дугин, как Синяя Борода. Теперь мы знаем, что видит Наблюдатель: дугинский тотальный комплекс, иссушенная до дна идея. Ученик Дугина Карагодин — моральный калека с выпитой учителем душой. Дугин — Синяя Борода у нас как на ладони.
И только он несёт ответственность за провал евразийского проекта в России, потому что сам он никогда никаким идейным евразийцем не был, сегодня он легко от него отказался и стал консерватором, а вчера был большевиком, а позавчера фашистом.
Дугин любил вспоминать (и себя с ним мысленно сопоставлять) архетип сакрального царя из книги Джеймса Фрэзера «Золотая ветвь»: мол, когда Вождь настоящий, всё в государстве или в племени течёт прекрасно, а вот когда Вождь неудачник — над страной не идут дожди, дети не рождаются, прилетает саранча и всё съедает. Это картина из жизни евразийского Движения с момента его основания в России: вечно прилетала какая-то саранча, редко шёл денежный дождь, всё давалось невыносимо трудно.
Это при том, что потенциал у евразийства был огромный всегда (например, за партию «Евразия» на региональных выборах в Красноярске голосовало людей больше, чем за «Единую Россию», потом власти спохватились и всё это дело прикрыли). Энтузиазм евразийских активистов был не меньшим, а то и большим, чем у НБП или регионального актива коммунистов. Дугин все политические неудачи валил на кого-то: на Кремль, на американскую агентуру, на Славу Суркова, даже на придуманную Прохановым наркосеть «Форвест». Ну а больше всего на Кали-Югу, «Конец мира» и другие сектантские страшилки. Евразийство стало Движением, а Дугин всегда тяготел к роли главаря секты, Движения и людей он пугался, опасался, только в узком кругу, «среди своих» чувствовал себя комфортно.
С одной стороны он тяготел к «солнечным людям» — вроде Лимонова, с другой всегда их опасался, а комфортно себя чувствовал, копаясь в мертвечине культуры, в психоанализе снов, во французском постмодерне, или в обществе своих вечно молчаливых клевретов, которые не то, что возразить, ответить внятно не могли. Расставание наше было рациональным с его точки зрения - потому что он понял, что евразийство для меня главное, но он сам не видел уже в евразийстве перспектив для себя.
Но раз он отвалил от евразийства, то пора подвести некоторый итог.
Дугин провалил евразийский политический проект и попросту надумал скрыться на соцфаке МГУ под личиной профессора (вот уж где много молодых любопытных душ). Он даже не поблагодарил тех людей, которые его столько лет тащили на себе, благодаря которым он стал известен. А этих людей тысячи в России и в мире.
Фрэзер писал, как поступают с вождями-неудачниками в различных обществах: им вспарывают животы и тогда над страной опять начинают идти дожди, потому что эти вожди прячут дожди у себя в животе. Мы знаем финал сказки о Синей Бороде, чародее-неудачнике: его расчленяют и отдают на съедение священным птицам в искупление за грехи. Но мы все же живём в гуманном обществе и так делать не будем. Просто евразийцы отказываются от услуг Дугина, как руководителя. Евразийство идёт своей дорогой, а Дугин своей.
Авраам Шмулевич — Значит ли эта история, что нео-евразийство умерло? Пора сдать его в архив?
Павел Зарифуллин — Да нео-евразийство Дугина закончилось. А евразийство живо и будет жить, пока есть идейные евразийцы.
Я уверен, мы сможем гармонизировать само евразийство, потерявшее в последнее время энергию, вдохнуть в Идею новые силы. Мы оседлаем новую евразийскую волну!
