Катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС остро и ребром поставила вопросы безопасности в российской энергетике. Старая концепция, которой десятилетия придерживались гидроэнергетики, что крупные ГЭС абсолютно безопасны, была повергнута в прах. Оказалось, что вовсе небезопасны и на них может произойти авария с крупными человеческими жертвами. Поскольку погибших не вернешь, стоит вопрос, как в дальнейшем предотвратить подобные катастрофы.
Однако в этом деле практически с первого дня расследования причин аварии на Саяно-Шушенской ГЭС начались процессы, которые очень сильно напоминают ход расследования причин аварии на Чернобыльской АЭС.
Эту катастрофу быстро стали сопоставлять с Чернобылем. Но сходство двух аварий намного ближе, чем можно представить на первых взгляд. Во-первых, в обоих случаях до катастрофы господствовала концепция «абсолютной безопасности». Во-вторых, огромные масштабы разрушений, с выведением крупного энергетического объекта из строя, потеря генерации. В-третьих, постепенный вывод станции из эксплуатации. Пока что говорят, что Саяно-Шушенская ГЭС будет восстановлена, но лично я в этом сильно сомневаюсь, да и станция уже никогда не будет прежней. В-четвертых, выраженное нежелание расследовать и широко опубликовать отчет о причинах аварии. Ростехнадзор обещал 15 сентября представить заключение по причинам катастрофы, но свое обещание не сдержал. Вместо этого было проведено совещание, на котором во всем обвинили руководство станции, на котором публикация заключения была отодвинута еще на 10 дней.
ВЫВОДЫ ВЛИЯЮТ НА БЕЗОПАСНОСТЬ
Здесь стоит немного остановиться. Если расследование завершено, и причины установлены, то почему бы их не обнародовать? Это успокоит общественность, сделает доступным материалы расследования широкому кругу специалистов и экспертов, и внесет свой вклад в обеспечение безопасности в энергетике.
С моей личной точки зрения основные причины аварии на ГЭС аналогичны с причинами аварии на Чернобыльской АЭС: непрофессиональные действия персонала станции. Однако все нюансы кроются в деталях, точно так же как было и на Чернобыльской АЭС, и они вполне могут и не попасть в текст заключения.
В довольно большой и обстоятельной статье о причинах аварии на ЧАЭС «Чернобыльская авария. Причины, хроника событий, выводы», которую написал Борис Горбачев из Межотраслевого научно-технического центра «Укрытие» Национальной Академии Наук Украины, хорошо показано, как две вполне себе научно-обоснованные причины аварии, выдвинутые в августе 1986 года и в 1991 году, основывались по сути дела на подтасованных данных, противоречащих ряду документов, показаниям свидетелей и физике реакторов. Потребовалось много времени, прежде чем появилась новая версия аварии, изложенная автором этой статьи. Из нее видно, что 4-й энергоблок Чернобыльской АЭС довольно долгое время балансировал на грани «положительного останова», то есть взрыва, Регламент был грубо проигнорирован, аварийная ситуация возникла на первых секундах испытаний и через 10-20 секунд вышла из-под контроля, со взрывом и разрушением реактора. Дальше персонал станции был уже заложниками катастрофы. Аналогично ситуацию описывает Григорий Медведев в своей книге «Чернобыльская тетрадь», где подчеркивает, что операторы энергоблока были уверены, что реактор остался цел, несмотря на то, что вокруг станции уже валялись куски графита и сборок, выброшенные взрывом из разрушенного реактора. Они их видели, но отказывались признавать. Они же во многом ввели в заблуждение членов правительственной комиссии.
Вероятнее всего, заключение Ростехнадзора по аварии на Саяно-Шушенской ГЭС также предстанет перед нами в отредактированном виде, который в общем и целом будет соответствовать характеру аварии (так же как и официальные заключения по ЧАЭС), но из которого нельзя будет понять ни конкретные технические причины, ни хронологию развития катастрофы. Специалисты будут опять десятилетиями ломать копья, в попытках доискаться до истины. Здесь зазор между правдой и неправдой настолько мал, что вряд ли сразу получится поймать комиссию Ростехнадзора за руку.
Глава Ростехнадзора Николай Кутьин заявил, что автоматика вышла из строя и гидроагрегаты не управлялись, что и послужило технической причиной катастрофы. Описание программно-технического комплекса (ПТК) «Апогей», на основе которого создавалась единая АСУ ТП (автоматическая система управления технологическим процессом) Саяно-Шушенской и Майнской ГЭС, данное на сайте компании-производителя, говорит, что разработчики предусмотрели «возможность вмешаться в алгоритмы работы АСУ ТП на любой стадии с возможностью возврата к автоматическому управлению». То есть, система управления не исключает вмешательства операторов. Дальше разброс возможных версий довольно велик. Это может быть повреждение АСУ ТП по какой-либо причине, это может быть сбой или ошибки в алгоритмах, этом может быть вмешательство операторов-технологов в алгоритмы АСУ ТП, и даже отключение всей системы. Но определиться с версией нельзя из-за недостатка информации.
Лично я склоняюсь к полной вине персонала станции, допустившего ошибки в управлении гидроагрегатами, главным образом на основе того, что АСУ ТП на основе ПТК «Апогей» работает не только в России и делается на японской элементной базе, и до сих пор таких катастроф в ее послужном списке не было.
Имеет ли это отношение к безопасности энергетики? Имеет. Например, если бы был сделан вывод, что полностью виноваты работники станции, то основная ответственность ложится на «РусГидро», которое так готовило и подбирало кадры. Но это еще не все. Это означает, что основная угроза идет от возможных ошибочных действий персонала. Все электростанции и не только электростанции, оборудованные подобной АСУ ТП, в таком случае находятся под угрозой, и на них нужно немедленно экзаменовать и переаттестовывать сотрудников, в особенности операторов-технологов.
Если же ответственность отнесут на долю поставщика системы, то возможно будет заявить, что авария на Саяно-Шушенской ГЭС — случайность, из-за поставщика оборудования, а все остальные ГЭС в полной безопасности. Что называется, почувствуйте разницу. По этой же причине атомщики старались свалить часть ответственности на разработчиков реактора, чтобы заявить, что РБМК — опасны, тут будут приняты меры, но основная-то часть АЭС с реакторами типа ВВЭР — безопасна, и беспокоиться не о чем. Опыт показал, что это не так.
Поэтому, выводы Ростехнадзора носят принципиальнейший характер в деле обеспечения безопасности энергетических объектов, да и не только их.
«СЛАВНЫЕ ТРАДИЦИИ»
В дни, когда Ростехнадзор обещал рассказать народу «всю правду», мне доводилось перечитывать книгу Григория Медведева «Чернобыльская тетрадь».
Надо сказать, что многое из того, что в ней было сказано, воспринималось очень свежо в связи с катастрофой на Саяно-Шушенской ГЭС.
Например, вот это высказывание:
«Положение, когда аварии на атомных станциях скрывались от общественности, стало нормой при министре энергетики и электрификации СССР П. С. Непорожнем. Аварии скрывались не только от общественности и правительства, но и от работников АЭС страны, что особенно опасно, ибо отсутствие информации о негативном опыте всегда чревато непредсказуемым. Преемник Непорожнего на посту министра А. И. Майорец, человек в энергетических, особенно в атомных, вопросах не до конца компетентный, продолжил традицию умолчания. Уже через полгода после вступления в должность он наложил запрет на открытое опубликование в печати, в передачах по радио и телевидению сведений о неблагоприятных результатах экологического воздействия на обслуживающий персонал и население, а также на окружающую среду энергетических объектов (воздействие электромагнитных полей, облучение, загрязнение атмосферы, водоемов и земли)».
Этот же самый министр энергетики и электрификации СССР Петр Непорожний, был ярым сторонником строительства крупных ГЭС, с которыми у него была связана практически вся жизнь. В 1935-1937 годах он работал на строительстве Чирчикских ГЭС в Узбекистане, запланированных по плану «Гоэлро». Он разработал программу строительства всех крупных ГЭС: Волжский каскад, Ангарский каскад, Енисейский каскад, Вахшский каскад в Таджикистане, Нарынский каскад в Кыргызстане и другие ГЭС. Став министром он разработал и руководил программой строительства крупных АЭС.
Петр Непорожний был сторонником возведения как можно более крупных электростанций. В числе его проектов была Нижнеленская ГЭС в Якутии. У нее была умопомрачительная выработка — 100 млрд. квт*час, а мощность — 20 млн. кВт на основе 20 сверхмощных генераторов по 1 млн. кВт каждый. По сути, Непорожний предлагал затопить Якутию. ГЭС должна была создать водохранилище площадью 60 тысяч кв. км, и объемом 1900 кубокилометров, от низовий Лены до Якутска. Он называл ее «венцом советской гидроэнергетики». К счастью, проект вызвал ожесточенное сопротивление и реализован не был. Саяно-Шушенская ГЭС — тоже его любимое детище, разработку проекта и строительство которой он лично курировал. В 2002 году она была названа его именем.
Таким образом, мы видим, что у Чернобыльской и Саяно-Шушенской катастроф был один отец-прародитель. Григорий Медведев говорит, что Непорожний установил режим засекречивания атомных аварий, но вряд ли только атомными станциями этот режим секретности ограничивался. Скорее всего, он затрагивал вообще все объекты энергетики.
Аварий и ЧП на ГЭС было довольно много. В 1985 году — катастрофический паводок и разрушение водобойного колодца на Саяно-Шушенской ГЭС. В 1988 году была авария на плотине Колымской ГЭС. В том же 1988 году — повторная авария на Саяно-Шушенской ГЭС. В 1992 году был прорыв плотины Курейской ГЭС.
Были и аварии другого рода. 12 сентября 2007 года на Новосибирской ГЭС произошел крупный пожар на одном из трансформаторов по причине замыкания и вследствие этого возгорания битума и обшивки трансформатора. 3 августа 2009 года произошло возгорание на трансформаторе напряжения открытого распределительного устройства 200 кВ Бурейской ГЭС. 16 августа 2009 года произошел пожар в мини-АТС Братской ГЭС, в результате чего вышла из строя аппаратура связи и телеметрии ГЭС. Это только то, что стало известно общественности.
Но мало сообщить об аварии, сопроводив сообщение бодрым рапортом «пожар был потушен за 15 минут». Надо еще изложить и опубликовать конкретные технические причины, приведшие к ее возникновению, чтобы работники других ГЭС, специалисты, ученые, эксперты, сотрудники МЧС, могли ей пользоваться и пополнять опыт борьбы с аварийными ситуациями. Этого практически никогда не делается, хотя ничего секретного в устройстве ГЭС нет, и никакого ущерба для компании не будет. Любая электростанция потенциально опасна и представляет собой объект повышенного риска.
Это обстоятельство нисколько не снимает вины с непосредственных виновников катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС, однако эти «славные традиции» засекречивания аварий тоже нужно учитывать среди причин катастрофы. Это очень важно, с каким отношением подходит к управлению агрегатами персонал. Есть огромная разница между тем, если специалист считает свой агрегат потенциально опасным, который может взорваться, загореться, разрушиться, убить и покалечить его, и исходя из этого проверяет каждый свой шаг, и тем, когда специалист уверен в «абсолютной безопасности».
Григорий Медведев в «Чернобыльской тетради» пишет, что на 4-м энергоблоке ЧАЭС была отключена система аварийного охлаждения реактора, с помощью которой можно было бы избежать разгона и взрыва реактора, и рассуждает о причинах такого гибельного решения:
«Психологически вопрос очень сложный. Ну, конечно же, конформизм операторов, отвыкших самостоятельно думать, халатность и разгильдяйство, которые проникли, утвердились в службе управления АЭС и стали нормой. Еще — неуважение к атомному реактору, который воспринимался эксплуатационниками чуть ли не как тульский самовар, может, чуть сложнее. Забвение золотого правила работников взрывоопасных производств: «Помни! Неверные действия—взрыв!».
Это было прямое следствие насаждаемой практики секретности аварий, насаждения идеологии безопасности «мирного атома». Можно быть уверенным, что Петр Непорожний и его сотрудники, подготовили и вырастили немало специалистов, уверенных в «абсолютной безопасности» гидроэнергетики и «мирного атома». И это дало впечатляющий урожай в виде Чернобыльской и Саяно-Шушенской катастроф. Пока сложившееся положение не будет изменено, нельзя быть уверенным в безопасности.
ОТЧЕТЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ДОСТУПНЫ ВСЕМ
Чтобы подобные катастрофы больше не повторялись, нужно решительно изменить систему расследования и публикации отчетов о причинах аварий. Это не только ведомственное дело, не только дело одной компании. Это вопрос безопасности сотен тысяч человек, которые живут поблизости от крупных энергетических и промышленных объектов, и в любой момент могут стать жертвами очередной техногенной катастрофы.
Нужно ввести обязательное правило, согласно которому все сколько-нибудь заметные аварии на энергетических, промышленных, транспортных объектах тщательно расследуются. Желательно расследовать двумя комиссиями: комиссией Ростехнадзора и комиссией независимых специалистов, чтобы можно было сравнить результаты. Отчеты об авариях обязательно публикуются в широком доступе.
Например, МЧС может создать специальный сайт по вопросам борьбы с техногенными авариями, куда все эти отчеты и будут складываться. Каждый человек, имеющий отношение к объектам энергетики, промышленности, транспорта, будь то студент, или руководитель, должен иметь возможность с ними ознакомиться. Ничего особенно секретного в них нет, а значение публикаций для совершенствования правил и практики безопасности очень велико.
В авиации есть такая практика. Межгосударственный авиационный комитет, объединяющий бывшие республики СССР, регулярно публикует подробные отчеты расследований авиационных происшествий. На сайте доступна информация о расследованиях с 2004 года, с приложением полного текста окончательного отчета каждого случая. Это хорошая практика, которую нужно распространить и на другие отрасли, невзирая на ведомственные интересы.
Поскольку износ оборудования и инфраструктуры очень велик, и угрозы новых техногенных аварий весьма высоки, нужно провести создание этой базы данных по причинам техногенных аварий как можно быстрее. Это позволит предотвратить хотя бы часть из них, и сберечь много жизней.
