Много шума. И ничего

Что до формальной стороны дела, то внеочередные выборы 29 июля прошли довольно гладко. Явка была высокой: 58,8% при минимуме в 33. Как и ожидалось, больше всего мандатов — 48 из 101 получила Партия Коммунистов (ПКРМ), правящая в Молдове уже 8 лет; далее следовали Либерально-демократическая партия (ЛДПМ) — 18 мандатов, Либеральная партия (ЛПМ) — 15, Демократическая партия (ДПМ) -13 и Альянс «Наша Молдова» (АНМ) — 7. Прочие конкуренты остались за бортом, не преодолев 5% барьер. Впрочем, победителей все равно нет — ни одна из возможных конфигураций не позволяет создать устойчивую правящую коалицию.

В Молдове президента избирает парламент, необходимый минимум голосов — 61, голосование тайное.

Если барьер в 61 голос не преодолен и новый президент не избран, то действующий президент издает указ о роспуске парламента. Назначаются новые выборы. Это произошло после выборов пятого апреля, и может произойти снова. Правда, в течение одного календарного года парламент нельзя распускать дважды, плюс новогодние праздники… Так что раньше февраля-марта 2010 новых выборов наверняка не будет.

Чтобы ситуация была понятнее, замечу также, что тайным голосованием избирают еще и председателя парламента, для чего нужно минимум 52 голоса. Во всех остальных случаях депутаты голосуют открыто, простым поднятием рук. Для утверждения премьер-министра и правительства необходимо простое большинство голосов всех депутатов — 51 голос, но внести кандидатуру премьера может только президент. Минимум, необходимый для изменения конституции — 67 голосов, для принятия т.н. «органических» законов, затрагивающих важнейшие области жизни нужен 51 голос. Менее важные, «ординарные» законы принимаются простым большинством голосов присутствующих депутатов при наличии в зале кворума: 51 депутат.

Правящая с 2001 года ПКРМ — типичная национал-либеральная партия, лоббирующая интересы одной из групп крупного бизнеса. Ничего коммунистического, кроме названия и символики, в ней нет. Ее председатель, Владимир Воронин, нынешний президент Молдовы — один из богатейших людей страны.

Опоздав к первоначальному дележу советского наследства, Воронин, придя к власти, учинил изрядный передел собственности, захватывая самые привлекательные виды бизнеса. Это и определило контуры политического кризиса в Молдове: за 8 лет президентства Воронин «переделил» столько,　 что, стоит ему оказаться хоть немного в стороне от власти, его просто разорвут. Впрочем, на случай судебного преследования у президента будут хорошие позиции для защиты. Молдова — парламентская республика, президент в ней — фигура вторичная. Воронин был фактическим диктатором не потому, что был президентом, а потому, что руководил партией, имевшей большинство в парламенте. Таким образом, он всегда сможет укрыться за формальной коллегиальностью принятых решений, ускользнув от ответственности.

Окружение Воронина и пострадавшие от устроенного им передела, похожи друг на друга, как две капли воды. Так что и стенания о том, что «диктатура» лишила добропорядочных граждан честно нажитого добра, и романтические вздохи о «народовластии» и «коммунистах, стоящих на страже интересов народа Молдовы» у мало-мальски сведущего человека вызывают лишь усмешку. Все много проще, грубее и лишено даже намека на романтику: два клана — Воронина и Стати, разбогатевшие на дележе советского наследства, вцепились друг другу в глотки в борьбе за власть и влияние. Что же касается «геополитической ориентации» молдавских коммунистов и их противников то лучше всего ее описывает известный диалог из «Бравого солдата Швейка»:

Конкуренты, борющиеся за власть в Молдове, ведут себя точно также. Они легко пользуются любым «геополитическим древом» — хоть западным, хоть «пророссийским», хоть обоими попеременно и могут отмечаться и там и там буквально по пять раз на дню.

Разница между ними носит чисто технологический характер. ПКРМ опирается на голоса пенсионеров, играет на ностальгии по пресловутой «колбасе по 2.20». Как следствие, она пропагандирует социальное иждивенчество и воспроизводит в Молдове худшие черты позднезастойного СССР.

Разумеется, у ПКРМ есть и позитивные результаты. За 8 лет были несколько подняты пенсии — примерно до 80% прожиточного минимума, и организована их аккуратная выплата. Катастрофическая в 2001 году ситуация в ЖКХ, хотя и остается далека от идеала, но все же немного улучшилась, во всяком случае о немедленной катастрофе речи уже нет. Иными словами, условия жизни беднейших граждан, на голоса которых опирается ПКРМ, были стабилизированы на уровне экстремального выживания.

Постсоветские парламентские левые — КПРФ, КПУ и прочие наследники покойной КПСС, превозносят ПКРМ как позитивный пример «партии трудящихся», возрождающей «завоевания СССР». Если выживание на грани полной нищеты, с перспективой дальнейшей деградации и окончательного одичания знаменует собой народовластие и возрождение социализма, то да, они правы, все обстоит именно так.

В противовес ПКРМ ее основные конкуренты — ЛДПМ и ЛПМ используют лозунги сближения с Европой и с Румынией. Программы обоих партий довольно сходны, разве что ЛДПМ несколько умеренней, а ЛПМ — чуть радикальней.

За　 ЛДПМ и ЛПМ голосуют школьные учителя, сельская интеллигенция, студенты, наконец, просто активные и образованные люди, примерно до 35, владеющие румынским языком. Эти избиратели не желают вхождения Молдовы в Румынию из идейных соображений. Но они хотят перемен — безвременье ПКРМ лишает их перспектив. А в качестве достижимого и понятного образца они видят Румынию, где, по сравнению с глухой и безнадежной Молдовой, перед ними открылось бы куда больше возможностей. Здесь над законом не верховенствует звонок из канцелярии президента. Отсюда можно без проблем поехать в ЕС, получить европейское образование и повидать мир. Здесь, наконец, просто выше уровень жизни. Они тоже хотят так жить. Им все равно где — в независимой Молдове, или в Румынии к которой Молдова присоединится. Эти тонкости им, по большому счету, безразличны.

Ни ЛДПМ ни ЛПМ нельзя назвать ни воинствующе-националистическими, ни даже прямо прорумынскими. Накал национализма начала 90-х сошел на нет, людей давно волнуют совсем другие проблемы. По сути, национальную рознь в Молдове поддерживает и растравляет только ПКРМ, которая играет на старых страхах и образах врагов, всячески разделяя молдавское общество и натравливая одну его часть на другую.

Третья оппозиционная партия — АМН — базируется на голосах «молдовенистов», во многом близких по взглядам к избирателям ПКРМ. С одной стороны, избиратели АНМ хотят «Молдову для молдаван», без чужаков, с другой — желали бы тесных отношений с Россией, как с выгодным Молдове партнером, но лишь при условии минимального российского влияния на внутримолдавские дела. Этот тип избирателя, в принципе, может голосовать и за АНМ, и за ПКРМ, а поскольку пропагандистские возможности ПКРМ гораздо больше, АНМ никогда не получает и не получит на выборах большого числа голосов.

В Молдове большая часть активного населения работает за границей, следовательно — не голосует. Голосуют студенты и пенсионеры. Студенты хотят перемен, а пенсионеры их боятся, поскольку новые порядки могут оказаться хуже старых. В итоге, студенты голосуют за ЛДПМ и ЛПМ, а пенсионеры — за ПКРМ.

За ПКРМ Воронина голосует также часть русскоязычных граждан, в том числе, и молодежи, запуганных перспективой «ухода в Румынию». Многие из них недовольны ПКРМ, но опасаются еще большего ущемления своих прав. ПКРМ вполне сознательно поддерживает в Молдове национальную рознь, поскольку взаимное недоверие румыно— и русскоязычных частей общества дает ей дополнительные голоса.

Но русскоязычные мало что решают в Молдове. Главная сила ПКРМ все-таки пенсионеры. И пока пенсионеров в Молдове больше, чем студентов, ПКРМ будет получать на выборах большинство голосов. Если это — народовластие, то да, ПКРМ — партия народовластия.

На выборах 5 апреля ПКРМ получила 60 парламентских мандатов. Казалось бы, добыть еще один голос не составит большого труда, но оппозиция неожиданно проявила монолитность и твердость. Скорее всего, причиной такого упорства стала заинтересованность семьи Стати, чьим финансовым интересам угрожало дальнейшее усиление семьи Ворониных. Впервые за последние 8 лет против ПКРМ выступали соразмерные с ней силы. Стати крупно вложились в выборы, и требовали отработать потраченные деньги. По слухам, последняя цена, предложенная компартией за «золотой голос», колебалась в промежутке от 5 до 10 млн. евро, но желающих рискнуть и принять это предложение все-таки не нашлось. Страх перед карой за измену перевесил соблазн.

Видя, что полное отсутствие союзников лишило их партию поля для маневра, политтехнологи ПКРМ подготовили к выборам 29 июля два дочерних проекта.

Первым стала их давняя союзница, Христианско-демократическая партия (ХДНП) Юрия Рошки, стоящая на крайне националистических позициях. Рошку назначили «силовым» вице-премьером, а среди его потенциальных избирателей распустили слух о том, что он станет преемником Воронина на посту президента. Сам Рошка и его заместители не баллотировались в парламент, уступив места в избирательном списке представителям молодежного крыла ХДНП. Все это, по замыслу руководителей предвыборного штаба ПКРМ должно было оттянуть к ХДНП часть избирателей ЛПМ и ЛДПМ, и провести ее в парламент через спешно пониженный до 5% барьер. Однако проект полностью провалился, его крах стал очевиден еще недели за две до выборов.

Зато другой партийный клон вышел на редкость удачным. Демократическая партия (ДПМ), набравшая на апрельских выборах 2,97% была освежена новым лидером — Марианом Лупу. Экс-председатель парламента, экс-премьер, и, на момент демонстративного разрыва с ПКРМ, член ее ЦК, невнятно пробормотал об «отрыве ПКРМ от народа» — и тут же возглавил предвыборный список ДПМ. Комбинация была рассчитана на избирателей, в принципе, симпатизирующих символике ПКРМ, но недовольных слишком уж явным разрывом между ее лозунгами и практикой.

Проект удался и даже слишком. Это повлекло неожиданные и неприятные для ПКРМ последствия: ее создание, почувствовав свою силу, стало выходить из-под контроля.

По итогам выборов 29 июля у коммунистов оказалось 48 мандатов, у их явных противников — 40, у ДПМ — 13.

Теоретически, ПКРМ и ДПМ, имея в сумме 61 мандат, могли бы образовать правящую коалицию. Но ДПМ с самого начала была вовсе не монолитна, часть ее кандидатов находилась в оппозиции к ПКРМ, а полностью сменить кандидатский список в очень короткие сроки было невозможно.

Впрочем, никто не рассчитывал на то, что ДПМ возьмет целых 13 мандатов. Руководители избирательного штаба ПКРМ надеялись «наскрести по сусекам» на две небольшие союзные фракции, мандатов по 5-7, а получили одну, относительно большую. Это позволило ей начать собственную игру. Авторство идеи обновления ДПМ и проводки ее в парламент на плечах Мариана Лупу уже не имеет значения.

Лупу куда выгоднее заключить союз с тройкой ЛДПМ — ЛПМ — АНМ — это гарантирует ему статус равного партнера. Правда, в сумме такая четверка располагает только 53 голосами, и на первый взгляд не имеет перспектив. Но ПКРМ может подыграть бывшей оппозиции. Почему бы и нет? В обществе накопилась усталость от несменяемой власти, по сравнению с апрелем правящая партия получила на 12 мандатов меньше. На новых досрочных выборах ПКРМ может снова не набрать 61 мандат, даже с учетом того, что ДПМ с Марианом Лупу утратит обаяние новизны. С другой стороны, 48 мандатов, накопленный за 8 лет административный ресурс и неизбежные противоречия среди четырех союзников обеспечат ПКРМ хорошие возможности и в оппозиции. ПКРМ сможет лоббировать приемлемые для нее варианты назначений, не беря на себя никакой ответственности за них и демонстрируя членам правящей коалиции, что с ней выгоднее дружить, чем враждовать. Одновременно она сможет публично критиковать все действия нового большинства, его правительства и президента. Можно не сомневаться, что в условиях объективно существующего экономического кризиса поводов для критики будет более чем достаточно.

ПКРМ очень выгодно на некоторое время «соскочить с власти». Оставить коалиционное правительство наедине с морем проблем — а затем поиграть на контрасте: «вот что происходит, когда у власти стоят эти демократы». Рядовому избирателю нет дела до инертности экономических процессов. Ему не объяснить, что семена нарастающих трудностей были посеяны самими же коммунистами. Так что через четыре года, на волне жесткой критики власти, ПКРМ может вернуть прежние позиции, и, вероятно, вернет.

Этот вариант, судя по всему, и будет реализован. Четыре партии уже объявили о создании «Альянса за европейскую интеграцию» и предварительно поделили должности: на пост президента нацелился председатель ДПМ Мариан Лупу, председателем парламента коалицианты планируют избрать лидера ЛДПМ Влада Филата, а премьер-министром утвердить лидера АНМ Серафима Урекян.

Некоторая помощь со стороны ПКРМ потребуется Альянсу всего один раз — чтобы избрать президента. Но от этого выбора зависит, по сути, все остальное: будет ли работать нынешний парламент или партиям предстоят новые выборы? ПКРМ может начать ставить условия, требуя корректировки списка. Даже не ради того, чтобы заблокировать одну из кандидатур — ни одна их них не имеет принципиального значения. Но подвижки в списке могут поссорить лидеров Альянса. А поддержание среди союзников постоянного разброда на грани распада чрезвычайно выгодно ПКРМ.

Если ПКРМ все-таки согласится «одолжить» Альянсу 8 голосов, то формально позиция ее фракции будет нейтральной: «каждый депутат вправе решать сам». Кто именно проголосует за нового президента останется неизвестным — голосование тайное. ПКРМ в целом никакой ответственности на себя не возьмет, и ничем при этом особо не рискует.

Понятно, что никакой идеологией, «геополитической ориентацией» или «борьбой за права трудящихся» тут и не пахнет. Два конкурирующих клана маневрируют на местном поле в борьбе за власть. И все. И ничего более.

Разумеется, Молдова никогда не уйдет в Румынию. В ней просто нет политических сил, заинтересованных в таком уходе.

Кем будут нынешние молдавские политики в Румынии? Да никем! И Румынии не нужен молдавский прицеп. Некоторое количество румынских паспортов в Молдове будет роздано, румынское влияние — закреплено, двойное гражданство законы обоих стран допускают. Этим все и ограничится.

Кремль справедливо не усматривает в молдавских выборах ничего геополитически-судьбоносного. Москва уже подтвердила готовность предоставить Молдове кредит в полмиллиарда долларов, подчеркнув, что предоставляет его не лично Воронину или его партии, а Республике Молдова.

Сложившееся в Молдове равновесие сил очень неустойчиво. Всем без исключения партиям жизненно необходимы союзники и дополнительные голоса. Между тем, в непризнанном Приднестровье проживают не менее 250　000 граждан Молдовы, что эквивалентно 14-15 парламентским мандатам. В свою очередь, многие из приднестровских политиков хотят легализоваться на молдавском политическом поле.

Несколько приднестровских партий уже поучаствовали в прошедшей кампании: ПКП призывала приднестровцев голосовать за ПКРМ, СДПП — за СДПМ Брагиша, председатель Патриотической партии Олег Смирнов, кстати — родной сын президента Игоря Смирнова, категорического противника любого сближения с Молдовой, вел переговоры о вхождении в список Центристского Союза. Это только то, что известно. Какое-то число переговоров, очевидно, осталось в тени. В любом случае, начало положено.

То, что избиратели из Приднестровья не принесли пока заметной прибавки голосов ни одной из молдавских партий, ничего не значит. Приднестровским электоратом никто в Молдове еще не занимался всерьез, а сейчас такая необходимость появилась. Сегодня это кажется невероятным, но уже завтра многие приднестровские партии будут получать ощутимую поддержку из Кишинева — в обмен на будущие голоса приднестровцев. На первых порах основным, если не единственным, спонсором будет ПКРМ, но за ней потянутся и остальные.

Это приведет к постепенному размыванию информационной «берлинской стены» между двумя берегами Днестра. Обнаружится, что идея коллективной обороны от агрессивного национализма себя изжила, поскольку обороняться не от кого и некому. Вчерашние враги позабыли былой радикализм и не желают быть ничьим «форпостом». Они озабочены куда более земными проблемами. Многие просто уехали, превратившись в каменщиков и штукатуров, рассеявшись на огромном пространстве от Кореи до Португалии. А идеи «объединения Молдовы», «защиты Приднестровья», «защиты молдавской государственности от румынской угрозы» и т.п. стали инструментом манипуляторов и ширмой для сомнительного бизнеса. Ничего большего за ними давно уже нет.

Впрочем, это лишь один из возможных молдавских сценариев. Есть и альтернатива: продолжающееся манипулирование, имитация политической борьбы и противостояние вымышленным угрозам. На Днестре — конфронтация с непризнанным Приднестровьем, на Пруте — с Румынией, входящей в ЕС.

Много шума. Ничего реального. Примерно так же, как и сейчас.