Так уж получилось, что статью моего давнего знакомого, уважаемого Александра Никитича Севастьянова я прочитал ровно в тот момент, когда работал над очередной статьей цикла, посвященного произведениям немецкого мыслителя Эрнста Юнгера, затрагивавшего схожие вопросы.
Как раз давеча я вспоминал наши с Александром Никитичем больше чем десятилетней давности обсуждения этих вопросов, а тут аккурат подоспела соответствующая его статья.
А вспоминал я эти наши обсуждения в связи с тем, что как-то поймал себя на мысли, что описание Юнгером в его фундаментальном для понимания современности произведении «Рабочий» бюргерства до боли напоминает мне характеристики как раз интеллигенции в том смысле, в котором этот термин сложился в русской гуманитарной традиции.
Надо особо отметить то обстоятельство, что, описывая явление «бюргерства» и критикуя его, Юнгер в своем «Рабочем» писал как раз не о классе в его отношении к собственности, но о классе – носителе особой системы ценностей. И, несмотря на то, что отношение к собственности европейского бюргерства было совершенно противоположным отношению к собственности русской интеллигенции, сформировавшейся как социальный феномен, что ни говори, в советский период, описываемая система ценностей бюргерства почти идентична системе ценностей и представлений русской интеллигенции.
По сути, применительно к европейскому бюргерству, описываемому Юнгером, и русской интеллигенции в представлении ее певцов, таких как Д.С.Лихачев, речь идет о сословиях – носителях системы ценностей Модерна.
В этом свете становится логичной и старая идея Александра Никитича об интеллигенции как авангарде буржуазно-демократической революции. Сопоставляя концепцию Александра Никитича с анализом Юнгера, можно понять, что на самом деле противоречие между ставкой на интеллигенцию и ставкой на «третье сословие» как на опору буржуазного общества является мнимым, так как исторически сложившееся на Западе понимание «третьего сословия» или «бюргерства» гораздо ближе к русскому пониманию «интеллигенции», чем к пропагандируемому сегодня пониманию «среднего класса».
А теперь одна принципиальная реплика.
Произведение Юнгера «Рабочий» было написано в 1932 году, и в этом произведении автор точно и безжалостно описал неизбежность того, чего так боится сегодня Александр Никитич – вытеснение «бюргерства», читай, «интеллигенции» новым социальным типом – «рабочего».
Важно подчеркнуть, что «рабочий» Юнгера не имеет никакого отношения к Марксову пролетарию и определяется не по отношению к собственности и не по принадлежности к средствам производства. Рабочий Юнгера – это особый человеческий тип, тотально принадлежащий стихийному, самодостаточному, магическому процессу работы, в котором аннигилируются все прежние представления и ценности бюргерской эпохи, такие как мораль, культура, религия, этика и т.п.
В 30-х годах Юнгер считал предвестниками наступления господства рабочего коммунизм и национал-социализм, но последующие развитие событий и эволюция его представлений, позволяют сделать вывод о том, что наиболее последовательное воплощение этого гештальта происходит именно в модели глобального технократического капитализма, опорными конструкциями которого являются транснациональные корпорации.
Кем же в таком случае должен являться идеальный «рабочий»? Идеальный «рабочий» сегодня – это менеджер, белый воротничок, в широком смысле – служащий крупной компании, начиная от курьера, заканчивая топ-менеджером. Если рассматривать высокоорганизованное капиталистическое общество, а не его российскую пародию, то именно эти люди, новые рабочие и являются в нем средним классом, интересы и принципы существования которого противостоят не только системе ценностей интеллигенции – старого бюргерства, но и самому факту существования остатков «третьего сословия» в виде представителей малого бизнеса, торговцев, кустарей, работников сервиса, семейных фирм, индивидуальных предпринимателей и т.п.
Эти люди, «новые рабочие» достаточно интеллигентны, в том смысле, что интеллектуальны, и считают на своем фоне остатки «третьего сословия» тем самым маргинальным люмпенством, которое отчасти задевает в своей критике под видом «среднего класса» Александр Никитич.
Однако эти люди никак не являются носителями «экзистенциального предназначения» интеллигенции, о котором пишет Александр Никитич, и в этом смысле не являются «интеллигенцией».
Впрочем, «профессора», «писатели» и «художники», за которых переживает Александр Никитич, в касте новых рабочих тоже есть и, более того, они входят в ее элиту. Но не все. А как раз те, кто… способен пожертвовать представлениями об «экзистенциальном предназначении» старой интеллигенции и просто хорошо делать работу, за которую будут платить хорошие деньги. По крайней мере, в странах высокоорганизованного капитализма.
Теперь вот какой момент. Александр Никитич пишет, что «одна из закономерностей мировой истории состоит в том, что вслед за буржуазно-демократической революцией (у истоков которой стоит бюргерство или интеллигенция, - прим. В.С.) как правило, следует «вторая волна» – революция национальная».
Это верно, но вот тут-то и расходится понимания Севастьянова и Юнгера. Ибо субъектом того, что Севастьянов называет «национальной революцией», подразумевая под ней установление «фашизма» как «госпарткапитализма», является не бюргерство или интеллигенция, которые используются лишь как пехота или расходный материал данной революции, но новый тип, который закаляется и оформляется в этом процессе – тип «рабочего», как это убедительно описывает Юнгер.
И здесь мы видим, как стремительно разъезжаются две траектории: моральная и собственно социальная, имущественная.
В моральном отношении «интеллигенция» и «третье сословие», которые противопоставляет в своей статье г-н Севастьянов, оказываются как раз в одной, тонущей лодке, которую беспощадно размалывают жернова супер-машины «рабочего» парохода (высокоорганизованного капиталистического общества).
В социальном плане у человека «умственного труда» как раз возможность выбора есть – вскочить на пароход рабочего господства или пытаться сохранять «экзистенциальное предназначение», маневрируя на лодке «третьего сословия», зарабатывая на жизнь индивидуальным, честным и свободным (а значит, почти обреченным на социальное аутсайдерство) трудом.
Но этот выбор у человека «умственного труда» есть в т.н. «развитых странах», где успешно состоялась мобилизация гештальта работы под эгидой организованного капитала.
В России же, напротив, перефразируя Юнгера, мы наблюдаем «тотальную демобилизацию», которая не оставляет достойного места в обществе ни «третьему сословию», ни «интеллигенции», ни уже теперь и «офисному планктону», который, не взирая на кризис, записывает в опору власти Александр Никитич.
Но есть ли хоть какой-то просвет?
Г-н Севастьянов не скрывает своего пессимизма, и этот пессимизм, как мне кажется, имеет причины, куда более глубокие, чем может представляться ему самому.
«Национальной революции», способной поставить на первое место цех людей умственного труда не произойдет, скорее всего, не потому, что слаба интеллигенция, а потому, что общество наше достигло той степени демобилизации, когда не может уже быть рабочей революции, направленной на построение мобилизационного госпарткапитализма, который воспевал в своих ранних работах Александр Никитич.
Вторая причина для пессимизма, однако, должна возникнуть потому, что воспеваемая им «национальная революция» для «рабочей мобилизации» это, как показал Юнгер, всего лишь инструмент и переходный этап, ибо разворачивание этой мобилизации даже в удачных случаях, как это было в Испании, Португалии и Греции, где режимы «национальной революции» не потерпели поражение от внешних врагов, в итоге с неизбежностью сдают в архив истории сам национализм.
Рабочее общество, в котором находят достойное своего интеллекта места работники умственного труда – это общество не морально-этическое, а глобальный технократический муравейник, «глобальный человейник», как его назвал русский социолог А.Зиновьев.
Русской (как и любой другой) национально ориентированной интеллигенции в такой системе места нет – ни по родовому, ни по видовому признакам, ибо капитализм по своей сути не может быть ни интеллигентным, ни национальным.
