На выборах в Европарламент, как указывают эксперты, произошел настоящий прорыв «маргинальных партий» (от популистов-исламофобов Геерта Вилдерса в Нидерландах до полуэкзотической еврофобской партии Ukip в Соединенном королевстве, набравших в своих странах по 17 % голосов соответственно), скептически относящихся к евроинтеграции, что обусловлено в основном «протестным» характером голосования жителей ЕС, тяжело переживающих экономический кризис. В большинстве стран «Старого света» правоцентристские силы с небольшим перевесом взяли верх над левыми, что внешне удивительно в условиях кризиса, но объяснимо с учетом общего кризиса «европейской левой». Так, например, во Франции правящие «правоцентристы», возглавляемые действующим президентом республики Николя Саркози, нанесли болезненное поражение своим главным конкурентам – социалистам (28 % против 16 %). Еще более унизительным выглядит поражение британских лейбористов Гордона Брауна в споре с консерваторами (15 % против 29 %), и вовсе уже катастрофичной – поражение германских социал-демократов от «правоцентристов» из ХДС-ХСС во главе с действующим канцлером Ангелой Меркель (21 % против 37 %). Нечто подобное ожидалось и в Бельгии, являющей собой уменьшенную модель европейских проблем и противоречий: национальных, межрегиональных, социальных. Однако несколько неожиданный формальный успех списка социалистов (36 %) не отражает проблем и противоречий, скоплением которых стало это небольшая страна Бенилюкса – одна из основателей Евросоюза. Тем более, что, как полагают сами европейские эксперты, предпочтения, выражаемые избирателями на выборах в Европарламент, существенно отличаются от предпочтений, выражаемых ими на выборах национального уровня: если в первом случае люди руководствуются ценностно-идеологическими предпочтениями, то во втором – руководствуются по преимуществу прагматическими соображениями, вытекаю-щими из актуальных потребностей внутригосударственной политики (Cautres B., Sinnot R. The 1999 European Parliament Elections and the Political Culture of European Integration // Europe at the Polls: The European Elections of 1999. – New York: Palgrave, 2002. - P. 3-21).
Региональные парламентские выборы в Бельгии, которых опасались многие политики и эксперты, памятуя о кризисе осени–зимы 2007 года, когда из-за лобового противо-стояния партий фламандцев и франкофонов в федеральном парламенте, вызванного попыткой представителей Фландрии инициировать в одностороннем порядке раздел последнего двуязычного избирательного округа Брюссель-Хал-Вилворде, в стране пять месяцев отсутствовали коалиционное парламентское большинство и правительство.
И основания для таких опасений были весьма существенными. С конца 1990-х годов во Фландрии – все более критически настроенном по отношению к единой Бельгии регионе - постоянно наблюдался рост влияния и веса националистических партий. Так, согласно зондажам 2005 года (Laatste Nieuws. - 2005. - 15 september), партийные предпочтения избирателей Фландрии распределились следующим образом: 31,3 % были намерены голосовать за блок фламандских христианских демократов (СD&V) и Фламанд-ского национального альянса (NV-A), и 26, 6 % - за ультранационалистическую «Влаамс Беланг» (Vlaamsе Belang). Доминирование в регионе, таким образом, постепенно пере-ходило от «бельго-скептиков» к радикальным националистам.
Для сравнения, еще в 2003 году, две националистические партии – Vlaamsе Belang и NVA набирали вместе только 23 % голосов. К 2007 году эти партии набирали в сумме 34 %, собрав под свои знамена обломки националистического Volksuni. В то же время Фландрия обладает более современной и гибкой партийной системой, нежели Валлония, способной отразить интересы различных групп и инициировать необходимые политические изменения. При этом на фоне идеологически неконсолидированной Вал-лонии во Фландрии просматривался относительно устойчивый консенсус между либера-лами, христианскими демократами и националистами «умеренного» и «радикального» толков по вопросу о будущем Бельгии – те и другие выступали за дальнейшую политическую и экономическую эмансипацию своего региона и последовательное ослабление федеративных структур – правда, достигаемое разными методами и темпами. Но угроза бельгийскому единству в условиях углубляющегося кризиса становилась тем не менее все более явной.
Наиболее мрачный прогноз предполагал успех альянса националистических партий во Фландрии, коалиция которых начала бы суверенизацию региона с форсированным демонтажом федеративных механизмов.
Однако этого не произошло. Фламандские избиратели в ситуации углубляющегося кризиса подтвердили свое доверие к демохристианам (СD&V, 22,86 %) как к партии, являющейся основой правительственных коалиций как на региональном, так и и на федеральном уровнях, ключевым актором межкоммунитарного диалога, способным согласовывать интересы Фландрии и Бельгии, вести диалог с франкофонами, и соединять в рамках федеральных коалиционных правительств самые разные силы – от франкофонных социалистов до умеренных фламандских националистов. Наконец, именно с присутствием в федеральном правительстве фламандских демохристиан избиратели связывают планы запуска механизмов «экономического роста», заявленного в программе нового правительства Хермана ван Ромпюи. Ни одна из фламандских партий не способна осуществлять эти функции столь же успешно. Электоральный прорыв совершили еще более радикальные, нежели СD&V, «националисты» и «автономисты», участники последних правительственных коалиций из Фламандского национального альянса Барта де Вевера (NVA, 13,06 % голосов - то есть увеличение почти на 5 % по сравнению с предыдущими региональными выборами). Неслучайно, что после этого успеха действу-ющий премьер Фландрии Крис Петерс высказался за создание в регионе «сильного правительства». Представители «Списка» Жана-Мари Дедекера (Lijst Dedecker, 7,62 %) и «зеленые» (Groen, 6,77 %), не слишком преуспев на выборах, практически сразу же заявили о переходе в оппозицию к формирующейся «коалиции большинства». Еще более маргинальные позиции оказались у участвовавшего в выборах во Фландрии и нацеленного на защиту культурно-лингвистических «Союза франкофонов» (L’Union des Francophones), сумевшего провести во фламандский парламент всего одного своего депу-тата.
При этом наиболее радикальные националисты и сепаратисты из Vlaams Belang потерпели показательную неудачу, недосчитавшись 4 % голосов и 11 мест в региональном парламенте по сравнению с выборами 2004 года, хотя и сохранили пока статус второй по популярности партии Фландрии. Это подтвердило неприятие большинством фламандских избирателей идеи немедленного демонтажа Бельгии как государства, с одновременной поддержкой ими курса на дальнейшую «автономизацию» Фландрии.
Знаковое поражение потерпели также фламандские либералы из Open VLD (14,99 % голосов с итоговой потерей 4 мест в парламенте Фландрии) лидер которых Барт Зомерс, еще за несколько дней до выборов публично заявивший, что премьер-министр Крис Петерс «не тот глава правительства, который необходим Фландрии в период кризиса», вынужден был сам подать в отставку с поста лидера партии (ранее это сделал глава фламандских социалистов в провинции Лимбург). В итоге либералы, пережив внутрипартийный кризис, увязали свое участие в «коммунитарном диалоге» (между фламандцами и франкофонами) о дальнейшем реформировании федерации с вопросом о составе участников правительственной коалиции во Фландрии.
Относительный успех фламандских социалистов (SP.A, 15,27 %), отказавшихся от коалиции с мягкими националистами из партии «Спирит», также характерен: левоцен-тристская идея, ставшая более востребованной во Фландрии в период кризиса, постепенно освобождается от влияния национализма, пусть даже в смягченных его формах.
В результате выборов тандем СD&V+NVA внешне мог праздновать убедительную победу, поставив, по мнению фламандского политолога Питера Вандермеерша, в практи-ческую плоскость вопрос о дальнейшем реформировании бельгийской федерации с замет-ным ослаблением полномочий федеральных властей в формировании социальной поли-тики и налогообложении.
В то же время «триумфатор» Барт де Вевер не рвался в региональное правительство, понимая, что в существующей ситуации для его образования необходима коалиция трех партий – в то время как к альянсу с ним были изначально готовы только демохристиане (СD&V). Однако входить в коалицию вместе с его националистическим альянсом (NVA) отказались как фламандские либералы из Open VLD, отвергшие его «стратегию обнищания» (Vanoverbeke D. Le retour des poids lourds ou le pourrissement // Le soir. – 2009. - 15 juin), так и фламандские социалисты (SP.A), не принявшие его предложения перенести формирование социальной политики с федерального на региональный уровень. Не слишком оптимистично настроены в отношении кандидатуры де Вевера и деловые круги Фландрии, полагающие его «этнолингвистический национализм» и стремление к расширению полномочий Фландрии за счет интересов федерации. препятствием для привлечения в регион инвестиций. Даже прежде союзные NVA фламандские демохристиане находят фигуру его лидера «излишне экстравагантной».
Сами же либералы настаивают на первоначальном достижении соглашения с между ведущими фламандскими партиями о рамках и методах предстоящего реформирования бельгийской федерации и прежде чем обсуждать современное участие в составе федерального правительства представителей Фландрии, как заявил представитель фламандских либералов в коммунитарном диалоге Свен Гатц. Либералы полагают, что реформа федерации должна вести не только к усилению позиций Фландрии, но также и федерального уровня власти. И только в «ясно определенных рамках» представители Open VLD готовы участвовать в переговорах о создании регионального правительства (Les conditions du VLD pour monter dans lexecutiа flamand // Le soir. – 2009 – 13 juin). Предложение же либералов вести диалог между Севером и Югом страны на уровне президентов партий было отвергнуто руководством демохристиан в лице председателя партии Марианне Тиссен как неразумное (Le CD&V résiste à l’Open Vld // Le soir. – 2009 – 13 juin), что заметно усложнило перспективы диалога.
Критически настроены по отношению к региональному эгоизму не только либералы. Характерно, премьера Фландрии Криса Петерса (так же, как и де Вевер, сторонника «глубокой реформы» с ощутимым сокращением федеральной компетенции) по делам федеративного регулирования подвергли критике два его видных однопартийца - дейстующий премьер Херман ван Ромпюи и дуайен бельгийской политики «евродепутат» Вильфред Мертенс.
Ван Ромпюи, в частности, упрекнул Петерса за отказ своевременно перевести нало-говые отчисления Фландрии в федеральный бюджет, что, по его мнению, нарушает столь значимый для Бельгии принцип солидарности. В итоге премьер призвал Петерса и его единомышленников начать диалог с франкофонами с «открытой повесткой» и без всяких предварительных условий (Van Rompuy prend acte de la proposition Peeters // Le soir. – 2009 – 18 juin).
В свою очередь, Вильфред Мертенс, бывший премьер-министр и председатель успешно выступившей на последних выборах в Европарламент правоцентристской Европейской Народной партии, пошел в своей критике еще дальше, полагая, что не следует доверять его коллеге Крису Петерсу право формировать коалицию большинства для создания нового правительства Фландрии в связи с «известной проблемой NVA». По мнению Мертенса, нет никакой гарантии того, что Барт де Вевер, стремящийся к электоральным дивидендам, будет способен войти в переговорный процесс, восприняв предварительно требования уважения к «принципам солидарности и интересам федеральной структуры». И поэтому, если будет возможно, колалицию следует создавать с участием NVA, но «будет лучше, если без этого удастся обойтись» (Mouton O. Mertens evoque le manqué de loyaute de la N-VA // Le soir. – 2009 – 13 juin).
Характерно, что представители старшего поколения CD&V, позиционирующейся во Фландрии как прорегионалистская и умеренно-националистическая партия, перейдя на уровень федеральной и европейской политики, занимают гораздо более умеренные и «пробельгийские» позиции.
Тем временем действующий премьер Петерс проводил многообразные консуль-тации с NVA, социалистами, «либералами» и «зелеными», стремясь найти итоговую формулу правительственной коалиции, не увязывая создание последней с условиями будущего «коммунитарного диалога». Однако договориться, подобно фламандскому большинству в парламенте Брюсселя, о коалиции между CD&V, либералами и социалистами, было не так просто (Peeters start woensdag tweede consultatieronde // De Standaard. – 2009. – 16 juni), поскольку было неясно, из какого числа партий – трех или четырех – она должна состоять, и кто в этом случае должен стать «четвертым лишним». В то же время NVA и SP.A уже официально отвергли идею четырехпартийной коалиции, что заметно усложнило «коалиционные торги» вокруг будущего правительства региона (N-VA en SP.A stellen veto tegen regering met vier // De Standaard. – 2009. – 19 juni). В итоге во Фландрии была сформирована «трехчленная» коалиция СD&V+NVA+ SP.A, а либералы были исключены из правительственной коалиции, сохраняя, однако представительство в федеральном правительстве (Le VLD hors de la majorite En Flandre // Le soir. – 2009 – 19 juin). В то же время, присутствие социалистов в коалиции «умеренных националистов» может заметно смягчить ее позицию в отношении федеративных институтов и социальной политики в стране и в регионе.
Однако радикалы из Фламандского национального альянса (NV-A) не намерены отступать от собственных планов по конфедерализации Бельгии, разделению электорального округа Брюссель-Хал-Вилворде и продолжения наступления на Брюссель с целью «отвоевывания» у федерации все новых полномочий. И какую итоговую форму примет правящая коалиция во Фландрии, пока неясно. Возможно, в качестве посредника в этом вопросе, помимо Мертенса, мог бы выступить другой фламандский политик, представляющий отныне Бельгию в Европарламенте – трижды занимавший пост премьер министра неформальный лидер Open VLD Ги Верховстадт, остающийся по сию пору самым популярным политическим деятелем Фландрии.
Качественно иным был «послевыборный пейзаж» в Валлонии. Напомним, что последняя в условиях многолетнего доминирования Социалистической партии (лидер – министр-президент Валлонии Элио ди Рупо) превратилась во фьеф партийных чиновников, установивших посредством манипулирования пропорциональной системой выборов (проходной барьер – 5 %), добившись фактического элиминирования механизма разделения властей. В итоге в Валлонии сложился режим «социалистической партийной олигархии». Опирающийся на идеологию «пувуаризма» и «популизма».
В составе уходящего парламента Валлонии депутаты распределялись по партийному признаку следующим образом: 3 – Эколо (Ecolo), 4 – Национальный фронт (FN), 20 – Валлонское движение обновления (MR, Дидье Рейндерс), 14 – христианские демократы-франкофоны (СDH, Жоэль Милке), 34 – Социалистическая партия (PS, Элио ди Рупо).
Доминирующие позиции занимали социалисты Э. ди Рупо, которые монопольно представляют Валлонию, поддерживая линию на сохранение «единой Бельгии» путем «мягких и постепенных» уступок фламандским националистам. В то же время, благодаря заметной роли лидеров MR Д. Райндерса и валлонских демохристиан Ж. Милке, активно проявивших себя в деле защиты интересов франкофонов и в создании коалиционных правительств Бельгии 2007-2008 годов, партийный баланс постепенно начал сдвигаться в пользу MR и СDH, что было заметно в первую очередь в Брюсселе.
Давая «количественную» оценку итогов выборов в Валлонии, следует отметить, что формально наибольшего успеха на них добилась «зеленая» партия Эколо, которая «удвоила» свои результат (с 8,52 % до 18,54 %) в сравнении с показателями 2004 года и увеличила свое представительство в парламенте Валлонии с 3 мест до 14.
Две других влиятельных франкофонных партии потеряли свои места в обоих франко-язычных регионах. Демохристиане-гуманисты (CDH) приобрели дополнительные места в Валлонии и приобрели в Брюсселе.
В свою очередь, Валлонское движение обновления (MR) добилось существенного успеха в Брюсселе (26,46 %), став там первой партией, практически повторив результат 2004 года при потере лишь одного депутатского места. В итоге либералы пригласили другие представленные в Брюсселе франкофонные партии к формированию будущей правительственной коалиции, в то время как социалисты потеряли в Брюсселе более 5 % по сравнению с выборами 2004 года (23,29 %).
В свою очередь, социалисты праздновали триумфальный успех в Валлонии (PS, 32,77 %), потеряв при этом в парламенте региона пять прежних мест. Ее победа оказалась поистине знаковой и символической.
По итогам последних региональных выборов среди франкоязычных партий примеча-тельны успех «Валлонского движения обновления» в Брюсселе, и более чем впечатля-ющий результат Соцпартии в Валлонии.
Таким образом, попытки руководства «реформаторов» во главе Дидье Райндерсом «сместить центр притяжения», лишив социалистов многолетней гегемонии в Валлонии, с треском провалились. Социалисты и поддерживаемый ими министр-президент Мишель Дарден (остающийся, согласно данным опросов, самым популярным политиком Валлонии), остаются вне конкуренции в своей «электоральной вотчине». Построенная PS за тридцать лет господства клиентарная модель взаимодействия с патронируемыми ими социальными группами в связке с партийно-бюрократической электоральной машиной вкупе с неблагоприятным для либералов временем экономического кризиса позволили партии Элио ди Рупо сохранить свой «электоральный бастион» под натиском атак однопартийцев Рейндерса. В итогe резко обострившийся конфликт между социалистами и либералами грозил будущей коалиции, необходимой как для формирования правительства Валлонии, так и для формирования правительственной коалиции и успешного отстаивания интересов франкофонов на уровне федеральной власти.
Таким образом, намечавшийся ранее альянс фламандских и франкофонных либералов (Барт Зомерс – Дидье Рейндерс) на уровне федеральной власти, считавшийся многими едва ли не единственным фактором прорыва в коммунитарных отношениях и сохранения Бельгии, не состоялся. Проект совместного фламандско-валлонского «экономического прорыва», согласованный MR и Open VLD, застыл в неопределенности.
Напомним, что данная программа социально-экономической модернизации и «межобщиного компромисса» была выдвинута лидером Валлонского движения реформаторов, прежним министром экономики, вице-премьером федерального правительства Ива Летерма, сопредседателем группы по федеративной реформе Дидье Райндерсом. Публично заявленная им программа реформ была обращена прежде всего к франкоговорящей общине Бельгии, призывая последних уйти от «культуры «нет», поставившей ее в позицию изолянта. По мнению Райндерса, франкофоны должны были решиться на совместный экономический проект с фламандцами с целью вывода из депрессивного состояния Валлонии и Брюсселя. Но при этом, как считает вице-премьер, франкоязычный «Юг» Бельгии должен был разработать и предложить собственную экономическую и политическую стратегию, в общих чертах сводящуюся к следующему:
- Каждый из уровней власти и управления в Бельгии (федерация, регионы, общины, коммуны) должен привести в равновесие свои финансы, полномочия и сферы компетенции;
- Обеспечение равновесия лингвистических общин, предполагающее равное преставительство франкофонов на федеральном уровне власти – в том числе, в качестве премьер-министра страны, обеспечение паритета с нидерландоязычными депутатами в сенате;
- Защита прав франкофонов на всей территории Бельгии, включая «конфликтные» пригороды Брюсселя (Reynders wil «neen-cultuur» opgeven // De Standaard. – 2008. – 17 januari).
Однако для реализации этих вполне разумных предложений требуются ряд условий, которые на сегодня отсутствуют:
а) Достижение консенсуса основных политических сил и партий, представляющих франкоязычное население Бельгии, что остается проблемам по сию пору;
б) Возможности для достижения симметрии и состояния самообеспечения для всех регионов Бельгии – однако сегодня очевидно, что глубоко депрес-сивная Валлония и экономически отстающий Брюссель не в состоянии стать экономически самодостаточными, стабилизировать свою социальную сферу и финансы без помощи извне (со стороны Фландрии либо Евросоюза) – что означает последующую политическую зависимость либо дальнейший и итоговый передел федеральных полномочий и компетенции в пользу «сильного» (то есть той же Фландрии);
в) Отказ фламандской стороны от экспансионистских амбиций и доминирующих позиций – что едва ли было возможным в условиях существующего соотношения сил двух общин.
Однако призывы Рейндерса к созданию «коалиции изменений» не нашли отзыва ни у социалистов, ни у демохристиан, ни у франкофонных «зеленых», предпочитающих в современных условиях говорить о более прозаичных вещах – управлении, школах, социальных учреждениях.
Между тем, успех экологистов из «Эколо» (+ 10 % по сравнению с 2004 годом) объясняется не только нежеланием значительной части франкофонного электората воспринимать либеральные лозунги «Движения обновления» и пониманием недостаточной эффективности социалистов Элио ди Рупо в деле управления регионом, но также и общей усталостью избирателей от традиционных идеологических партий, сталкивающиеся амбиции лидеров которых привели к забвению повседневных интересов жителей Валлонии и общему ослаблению позиций франкофонов на уровне федеральной власти.
Показательна в этом свете и неудача в Валлонии и франкофонных радикалов из Национального фронта, потерявшего по сравнению с 2004 годом 5,26 % (8,1 % голосов) и вместе с ним - представительство в парламентах Валлонии и Брюсселя.
В конечном итоге, в Валлонии и Брюсселе в результате почти недельных консуль-таций сложились контуры левоцентристской коалиции, исключающей либералов из МR: «триумфаторы» экологисты и идейно близкие в ним «демохристиане-гуманисты» приняли решение начать переговоры о возможном создании коалиции с Соцпартии, оговорив это рядом условий (Avec qui Ecolo et СDH vont-ils negosier? // Le soir. – 2009 – 15 juin). У этих партий близкие позиции по ряду вопросов – образование, экология, жилищная проблема, занятость и др. Подобная «красно-зеленая» коалиция способна объединить Валлонию и Брюссель перед лицом натиска с Севера, но фактически блокирует продвигаемый либералами валлонский «план Маршалла», оставляя депрессивную Валонию и дотационный Брюссель на экономическом распутье, ибо отдает приоритет социально-гуманитарным проблемам перед идеей «экономического роста». В итоге MR впервые за долгий период оказался «на распутье» и на общефедеральном уровне, что, однако, пока не привело к отставке главы партии и одного из лидеров франкофонов Дидье Рейндерса и не поколебала его намерений «продолжать бороться за реформы с прежней определенностью и решимостью» (Reynders blijft waar hij zit // De Standaard. – 2009. – 16 juni). В итоге «реформаторы» подтвердили полномочия своего лидера до 2012 года, а сам он заявил о продолжении участия партии в федеральном правительстве и о сохранении за собой поста вице-премьера и министра финансов ради торжества «стабильности» (Reynders présidera le MR jusqu’en 2012 // Le soir. – 2009 – 20 juin).
Таким образом, в случае создания левоцентристской коалиции франкофоны могут усилиться политически по оси «Валлония-Брюссель», переведя в практическую плоскость идею создания федерации этих двух субъектов, но без экономической модернизации едва ли смогут успешно и самостоятельно распорядиться своей судьбой (Mouton O. Reformer l Etat? Si respect est au rendez-vous // Le soir. – 2009 – 13 juin).
Таким образом, прорыва фламандских националистов во власть с развалом страны не будет. Сложность «властно-коалиционного механизма» на уровне регионов и федерации пока спасают Бельгию от эффекта «внезапной смерти».
Либеральный альянс OpenVLD-MR, завязанный на фигуры Зомерса и Рейндерса и идею «социально-экономического прорыва» Валлонии в связки с Фландрией тоже отло-жен до лучших времен – то есть нового «плана Маршалла» для Севера и Юга в обозримом будущем не будет. Однако в случае ухода МR и на федеральном в оппозицию неизбежно разрушится прежняя федеральная коалиция, увлекая за собой правительство Хермана Ван Ромпюи, основой которого является коалиция (PS-MR-CDH-CD&V и VLD), и структура федеральной власти снова окажется подвешенной, как и во времена «форматора» Летерма.
Но, так или иначе, предполагается неизбежный и сложный торг за полномочия и итоговую форму коалиции как на региональном, так и на федеральном уровне, где центрами притяжения останутся фламандские демохристиане (в первую очередь, в лице ее умеренного крыла) и франкофонные социалисты Элио ди Рупо, в роли «джокеров» выступят Фламандский национальный альянс (во Фландрии) и «Эколо» (в Валлонии и Брюсселе), а в роли «третьей силы», не желающей окончательно уйти в оппозицию и не принимающей навязываемых ей «победителями» коалиционных условий – фламандские и валлонские либералы (Open VLD и MR). Этот «торг», в свою очередь, будет дополнен сложными дебатами о новой формуле федерации, взгляд на которую существенно различается у фламандцев и франкофонов. А это означает, формирование актуальной повестки дня бельгийской политики «с чистого листа» - как, собственно, и в остальной Европе, где выборы в Европарламент принесли столь неожиданные и пестрые результаты.
