Вряд ли массовые протесты в Тегеране с требованием отмены результатов президентских выборов и пересчет голосов, объявленный Советом стражей исламской революции, приведут к тому, что Ахмадинежад потеряет пост президента, но то, что он очень сильно испортил себе реноме у руководства, — это точно.
Вряд ли можно говорить об «оранжевой» революции в Иране. Все волнения в республике — это внутреннее, иранское, а не инспирированная извне ситуация. Как раз наоборот — если бы это была «оранжевая» революция, то Ахмадинежад мог бы благодарить судьбу, поскольку в таком случае вмешивается идея патриотизма, и иностранные шпионы будут «усекновены». Но нет: все, что мы видим, — внутреннее иранское движение.
Поэтому здесь, изнутри иранского истеблишмента, Мусави не агент империализма, не агент мирового сионизма, — он один из лидеров Ирана времен войны с Ираком, он один из премьер-министров, причем, последний премьер-министр. Он чрезвычайно влиятельная фигура в религиозном истеблишменте. Хотя да, он оппонент, и очень жесткий оппонент действующего рахбара — еще с восьмидесятых годов, ибо в Иране система, как в Советском Союзе: однопартийная, но многоподъездная.
Поэтому здесь не «оранжевая» революция, но ситуация — самая серьезная с 1979-го года. Безусловно, власти такого не ожидали, и совершенно не были к этому готовы.
Треть против двух третей — это соотношение сил достаточно устойчивое, если только эта треть не оказывается столь активной, столь жестко активной, как сторонники Хатами.
Я не могу исключить сегодня, что произойдут весьма неприятные для Корпуса стражей исламской революции и ополчения «Басидж» (которые, собственно, в основном и поддержали Ахмадинежада) сюрпризы, результат которых мы пока не можем предсказать.
Вряд ли рахбар хочет отдать власть Мусави, поскольку аятолла Хоменеи и Мусави были очень серьезными противниками (это система отношений «Сталин-Троцкий»). Но при этом Мусави вряд ли сегодня обладает резервом сил, с которым он может бросить вызов действующему режиму и верховному аятолле. Но это явно может стать началом очень серьезных перемен.
Это может стать «соломинкой», которая пусть не сейчас, но в ближайшей перспективе действительно «сломает спину верблюда», и Иран может пойти по пути очень серьезных внутренних «перетрясок», которые — не исключено — приведут к его очень серьезному эволюционированию в сторону нормализации отношений с Западом, в сторону нормализации отношений с мировым сообществом.
Однако надо подчеркнуть, что любой — даже Хатами, — пришедший на место Ахмадинежада, будет развивать ядерную программу, отстраивать военную составляющую ядерной программы. Любой будет делать то же самое, но, что называется, «с другим акцентом».
Все-таки ядерная бомба с улыбкой на губах и словами «да ладно, мы ее ни против кого не применим», гораздо больше будет радовать мир (как индийская, как израильская, о которой не говорят), чем бомба с оскалом Ахмадинежада и словами «Израиль нужно уничтожить», после которых начинаешь задумываться: «а скоро ли ядерная война?».
