ОТ РЕДАКЦИИ. Предлагаемая вашему вниманию статья проповедует взгляды, крайне далёкие — если не сказать, диаметрально противоположные — тем, которых придерживается редакция АПН: начиная от восхваления «гениального Сталина» и кончая откровенно враждебным отношением автора к русскому национализму.
Можно сказать, что перед нами типичный образчик имперского (в худшем смысле этого слова) дискурса, который стал одной из главных причин исторической неудачи русского национального движения.
Тем не менее, текст достаточно интересен, чтобы предложить его вниманию читателей. Русские националисты — последовательные сторонники свободы слова, прежде всего потому, что в свободном соревновании идей мы обычно выигрываем: не потому что мы умнее или лучше наших оппонентов, но потому, что мы правы, а они заблуждаются. В ситуации, когда идёт масштабное наступление на остатки политических свобод, и прежде всего на свободу мысли и мнения, мы вынуждены думать не только о своём праве на высказывание, но и о правах тех, кто при первой же возможности сам заткнул бы нам рот.
Более того, мы вполне способны воспринимать то разумное, что содержится во взглядах наших оппонентов. В частности, мы вполне разделяем модернизационный пафос наших «имперцев», их желание жить в сильной и современной стране. Наше несогласие касается скорее предлагаемых путей и методов модернизации — но именно этот вопрос является ключевым.
Так или иначе – читайте.
Константин Крылов
* * *
Мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим! История старой России состояла, между прочим, в том, что её непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все — за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было выгодно, доходно и сходило безнаказанно... Таков уж волчий закон эксплуататоров — бить отсталых и слабых. Волчий закон капитализма. Ты отстал, ты слаб, значит, ты неправ, стало быть, тебя надо остерегаться. Вот почему нам нельзя больше отставать... Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут.
Из выступления И.В.Сталина на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г
22 июня 1941 года гигантская военная машина Третьего Рейха взломала советскую оборону на огромном фронте от Балтийского до Черного моря и стала быстро продвигаться на Восток в направлении стратегически важных городов, ресурсных и промышленных центров СССР.
Гитлеровским армадам противостояла сверхмощная группировка Красной Армии, в разы превосходящая немцев практически во всех компонентах вооружений, за исключением, как ни странно, живой силы. Превосходство советской стороны было подавляющим: по танкам и САУ — в 4 раза, по орудиям и минометам — в 1,5 раза, по самолетам — в 2,5 раза… Разумеется, речь идет лишь о наших частях, сосредоточенных накануне войны в западных приграничных округах; существовали еще войска «второго» и «третьего» эшелонов, равноценные западной группировке по своей совокупной мощи.
У Вермахта же резервов практически не оказалось, по хорошей тевтонской традиции и без того скудные силы были распылены по всей старушке-Европе.
Военная промышленность Германии работала «черепашьими» темпами, в режиме мирного времени, даже отдаленно не конкурируя с показателями новой сталинской индустрии, возможностей которой, к тому же, германская разведка не выявила, а руководство Рейха просто не понимало.
Помимо ошеломляющего преимущества в количестве различных стволов и систем, немцы с удивлением обнаружили и качественное превосходство русской техники по целому ряду ключевых направлений. Пожалуй, лишь системы связи и оптика резко опережали советские аналоги, несколько нивелируя тем самым провальные недостатки германских танков и полевой артиллерии. К этому следует добавить, что немецкие войска наступали, следовательно, согласно классическим канонам войны, должны были иметь трехкратное превосходство. В реальности, только благодаря своим «союзникам», больше паразитировавшим на Германии, чем способствовавшим ее победам, Вермахт в купе с «Waffen-SS» обладал некоторым преимуществом в людях и лошадях.
Если бы на дворе стоял 1944 год, при том же соотношении сил германские войска были бы за несколько дней обескровлены, а через неделю война переместилась бы на территорию Польши, Восточной Пруссии и Румынии.
Но год был иной, и все обернулось по-другому.
В скоротечных боях первых дней войны советские армии в Белоруссии и на Украине были расчленены, окружены и разгромлены. Краснозвездная авиация частично сожжена на аэродромах, частично погибла в воздушных боях с более умелым и организованным противником. Количество трофеев, захваченных немцами, не поддается описанию.
Счет погибшим в первые недели шел на сотни тысяч. Захватив полное господство в воздухе, насытившись советской артиллерией, боеприпасами, гусеничной техникой, ширококолейным подвижным составом, топливом, продовольствием, нацистские танковые группы рванули вперед, захватывая в «мешки» и перемалывая все новые и новые русские дивизии.
К декабрю 1941 года потери РККА только пленными составили 3,5 миллиона военнослужащих. Германские войска захватили Литву, Латвию, Белоруссию, Украину, Молдавию, Эстонию, продвинулись вглубь страны на 850—1200 км.СССР потерял стратегические сырьевые и промышленные центры. Были оставлены Минск, Киев, Харьков, Смоленск, Одесса, Днепропетровск (заметим, мимоходом, что ныне пять из этих шести крупнейших городов также оставлены, и без всякой войны). Оказался в блокаде Ленинград. Попали в руки врага или оказались отрезанными от центра важнейшие источники продовольствия на Украине и юге России. На оккупированных территориях оказались миллионы советских людей. Сотни тысяч мирных граждан погибли или были угнаны в рабство в Германию.
Столь впечатляющих успехов относительно плохо вооруженные, совершенно не готовые к затяжной войне с реальным противником, но чрезвычайно сильные духом войска Вермахта добились благодаря одному решающему фактору — стратегической инициативе.
Успех Гитлера был успехом шахматиста, играющего белыми и имеющего возможность сделать не один, а два-три первых хода.
Обладание стратегической инициативой дает возможность в течение долгого времени навязывать свою волю противнику, позволяет по своему усмотрению выбирать время, место и способ нанесения ударов, принуждает врага действовать в неблагоприятной для него обстановке.
Армия или нация, владеющая стратегической инициативой, берет неприступные крепости, создает империи и совершает научные прорывы. Кто-то назовет это организованной пассионарностью, другие — «духом победителей», третьи — профессионализмом. Некоторые до сих пор свято убеждены в органическом превосходстве «сверхчеловеков» над «унтерменшами», забывая, что приключилось с арийцами двумя годами позже.
Но не будем дискутировать о подоплеке явления, сути дела это не меняет.
Однако, тот факт, что Красная Армия в 1941-42 гг. была еще в достаточной степени инертна и плохо адаптирована к условиям современной войны, вовсе не стоит экстраполировать на всю страну. Наоборот, Советский Союз уже как минимум 13 лет владел стратегической инициативой.
Скажу больше: СССР был безусловным мировым лидером, и сегодняшние темпы роста Китая — «цветочки» по сравнению с «ягодками» сталинской «реконструкции».
В ходе первых пятилеток Советский Союз развернул поистине гигантское строительство промышленных объектов и инфраструктурных сетей на Украине, в Центрально-Черноземном районе, в Средней Азии, на Урале, в Сибири, Казахстане, на Алтае, Дальнем Востоке. Чего стоил один только Кузнецкий бассейн: Кемерово, Сталинск, Ленинск-Кузнецкий, Прокопьевск, Темиртау. По производству угля Кузбасс перекрывал всю индустрию «Великой Германии». А кроме Кузбасса были ведь Омск, Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Хабаровск, Комсомольск— на-Амуре. Иногда, по ряду отраслей, ВВП по самым скромным зарубежным оценкам удваивался за год. Экономика страны вышла на 2-3-е место в мире и, конечно, грядущий разгром Рейха — прямое и главное следствие «большого рывка».
Захват инициативы в экономическом развитии привел еще и к тому, что, несмотря на занятие огромных территорий, удар Вермахта оказался, в значительной степени ударом в пустоту. Гениально спланированная и проведенная эвакуация 1500 ключевых предприятий (в управлении экономическими процессами, в отличие от военных, у советских руководителей был первоклассный опыт) сделала план «Барбаросса» стратегически бессмысленным: экономический потенциал СССР не был бы уничтожен даже в случае захвата Москвы и Ленинграда, а значит и война продолжалась.
Армия — штука тонкая. Полная перестройка жизненного уклада страны и ее народнохозяйственного комплекса задевали ее лишь в плане поступления новейших вооружений. Передовые наступательные доктрины, внедряемые военно-политическим руководством, в том числе и блестящая теория «Глубокой операции» Триандафиллова, на многие годы опередившая германский «Blitzkrieg», с большим трудом воспринимались подавляющей массой крайне ограниченных в своем мировоззрении командиров по преимуществу крестьянской армии.
Очищение РККА от твердокаменных большевиков и политических интриганов, профессиональных «партизан», различных «героев» Революции и Гражданской войны, безусловно положительно отразилось на боеспособности войск.
Окружение и ликвидация японской армии в Монголии никак не могло произойти под командованием мечтательно-орденоносного маршала Блюхера, в войсках начали появляться командиры нового типа. Стратегическая инициатива, захваченная Кремлем во внутреннем переустройстве государства и общества, постепенно ретранслировалась на Красную Армию, чтобы с ее помощью через несколько лет заявить всему миру о появлении нового полюса силы, гигантской независимой сверхдержавы. Даже Гитлер и его потрясающее по своей мощи, мотивированности и дисциплине войско не смогли помешать этим планам.
Фактически, удар Вермахта застал армию в момент коренной ломки психологии командиров, начала массового осознания реалий современной сверхмобильной войны. Германские военачальники свидетельствуют о разительных изменениях происходивших в армии противника за короткое время. «Сперва русским армиям приходилось дорого расплачиваться за недостаток боевого опыта». Особенно слабое понимание методов ведения танковых боев и недостаточное умение проявляли младшие и средние командиры. Им не хватало смелости, тактического предвидения, способности принимать быстрые решения. Первые операции огромных моторизированных корпусов и дивизий кончались полным провалом.
«Плотными массами танки сосредоточивались перед фронтом немецкой обороны, в их движении чувствовалась неуверенность и отсутствие всякого плана. Они мешали друг другу, наталкивались на наши орудия, а в случае прорыва наших позиций прекращали продвижение и останавливались, вместо того чтобы развивать успех. Нам казалось, что русские создали инструмент, которым они никогда не научатся владеть, однако уже зимой 1942/43 года в их тактике появились первые признаки улучшения» (фон Меллентин).
В 1944 году крупные танковые и механизированные соединения Красной Армии приобрели высокую подвижность и мощь. Даже младшие офицеры изменились и проявляли теперь большое умение, решительность и инициативу. В ходе одной только легендарной операции «Багратион» войска за месяц продвинулись на 750 км и полностью разгромили группу армий «Центр», пленив до миллиона немецких солдат, что стало для Запада грозным предостережением.
«Следствием этого могло бы быть полное уничтожение германских сухопутных войск за очень короткий срок. Русские выиграли бы войну без помощи своих западных союзников и захватили бы всю Европу. Никакая сила на земле не смогла бы сдержать их. Европейские проблемы были бы весьма упрощенно разрешены. Мы бы тогда узнали, что значит истинная демократия» (Гудериан).
Стратегически война была Германией проиграна, а СССР пришел к середине 1944 года с сильной, опытной армией и полностью развернутой оборонной промышленностью. Окончательная Победа становилась уже вопросом времени. Из основного стратегического противника Германия превратилась в препятствие, которое необходимо было преодолеть для достижения стратегических целей войны — которые уже никак к судьбе Гитлера не были привязаны. СССР должен был выйти из войны сверхдержавой, безопасность и авторитет которой никто не смеет ставить под сомнение.
Мы победили не только в сражениях, но и в той грандиозной политической и духовной схватке, результатом которой стала Вторая Мировая война. Россию не удалось выбросить из истории, — не удалось загнать за Урал, превратить в поставщика сырья и рабов для Рейха или для Запада. Не удалось торпедировать развитие той цивилизации, импульс которому дала сталинская модернизация. Наоборот, эта цивилизация именно в войне укрепилась и самоорганизовалась. Война сковала из раздираемого послереволюционными противоречиями общества единый народ, обеспечила общее признание тому строю, который выдержал проверку войной и смог добиться Победы.
«Дело не только в умелом руководстве отдельных одаренных личностей; люди, в массе своей апатичные и невежественные, без всякой подготовки, без всяких способностей, действовали умно и проявляли удивительное самообладание… Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации и необычайно искусного планирования и руководства. Подобные изменения могут произойти и в других видах вооруженных сил, например в авиации или подводном флоте, дальнейший прогресс которых всячески стимулируется русским высшим командованием (Манштейн)».
Заметим, что подобные бурные изменения происходили уже 15 лет практически во всех аспектах жизни гигантской страны, успевшей за это время пробежать путь, на прохождение которого «цивилизованным» странам Запада требовались многие десятилетия и века. Главное различие с сегодняшним днем, причем, несущее ярко позитивную окраску для всех нас, заключается в том, что у большевистского правительства начисто отсутствовали капитальные фонды на проведение серьезной модернизации народного хозяйства, и их пришлось получить в русской деревне. Россия, столетиями развивающаяся как главная хлебная житница планеты, как исключительно аграрная страна с сегментарными вкраплениями промышленности, и то, как правило, принадлежащей иностранным компаниям, в 1928 году не имела средств для глобального рывка. Помимо этого, подавляющая часть наших сограждан принадлежало к крестьянскому сословию, что не позволяло создать нормальный, «цивилизованный» рынок труда. Не хватало не только квалифицированных рабочих, ощущался закритический дефицит отечественных инженеров, техников, управленцев (менеджеров). Отсутствовали современные технологии, без которых вообще бессмысленно было говорить о модернизации и «большом скачке». Инфраструктура и в первую очередь железные дороги и подвижной состав, была до предела изношена, морально устарела.
Несмотря ни на что, в 1930 г. было развёрнуто строительство около 1500 объектов, из которых 50 поглощали почти половину всех капиталовложений. Был воздвигнут ряд гигантских промышленных сооружений: ДнепроГЭС, металлургические заводы в Магнитогорскке, Липецке и Челябинске, Новокузнецке, Норильске а также Уралмаш, тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове, Уралвагонзавод, ГАЗ, ЗИС.
К 1940 г. было построено около 9000 новых заводов. К концу второй пятилетки по объёму промышленной продукции СССР занял второе место в мире, уступая лишь США, (если считать британскую метрополию, доминионы и колонии одним государством, то СССР вышел на третье место в мире после США и Британии). Резко снизился импорт, что рассматривалось как завоевание страной экономической независимости. Открытая безработица была ликвидирована.
Захватив стратегическую инициативу в модернизации архаичного нэповского хозяйства, сталинское руководство смогло перехватить ее во время войны и закрепить за Советским Союзом на долгие послевоенные годы. Смерть Сталина и приход к власти временщиков-партократов, новая «большевизация» страны, отказ от мобилизационной модели роста привели к постепенной утере инициативы, затуханию советской экономики, а, вслед за этим, углубляющемуся отставанию от передовых стран, гниению политического руководства, массовому предательству и распаду.
Захват стратегической инициативы и ее удержание — одно из главных условий успешного ведения войны и, в широком смысле, любых стратегических операций во внутренней и внешней политике. В глобальном мире актуальность этого правила неизмеримо возрастает. Единожды захваченная инициатива, как мы видим на примере США, приносит свои плоды многие десятилетия. Остальные мировые игроки, все эти полуколонии, доминионы, протектораты, самоуправляемые территории — Китай, Буркина-Фасо, Франция, Тринидад и Тобаго, Новая Зеландия, Россия — платят постоянную ренту на безынициативность, содержат мирового гегемона. И размер этой ренты прямо пропорционален степени импотентности той или иной колонии. И давайте уже перестанем болтать о конце однополярного мира, нескольких центрах силы, крахе американского глобализма и подобных вещах. Ничего этого нет. Доллар был и остается основной мировой резервной валютой, и его практически неограниченная эмиссия пока не вызывает перегрева и заметного ускорения инфляционных процессов на западных рынках. Безусловно, нынешняя модель паразитического капитализма катится к своему краху, но ее потенциал огромен, и это, в первую очередь, научно-технический потенциал. Контуры новых сверхдержав есть, но от проекта до воплощения пройдут долгие годы. А главное — самостоятельные центры силы не возникают сами по себе, они создаются потом и кровью своих правителей и народов. Китайцы сильнее всех продвинулись на пути к независимости, но их вооруженные силы недостаточно сильны, малоадекватны глобальным задачам, стоящим перед сверхдержавой. Однако, главное — не в этом. Китай слишком интровертен, националистичен и прогматичен, лишен привлекательной консолидирующей идеологии. Вряд ли ему без войны удаться затащить в свою сферу влияния Индию или арабский мир, не говоря уже о России.
Несмотря на свою гигантскую совокупную экономику, стопроцентно американский проект под условным названием «Евросоюз» — во многом фиктивное образование. Он замысливался и строился, как удобное для США, аморфное псевдогосударство с эрзац-правительством, лишенным реальных полномочий парламентом, вооруженными силами, не подчиненным единому европейскому центру, но по частям инкорпорированным в НАТО. Как только гордые европейцы предпринимают самые робкие попытки к реальному самоуправлению и снижению зависимости — приходят в движение тысячи невидимых дирижерских нитей заокеанской метрополии. Реальную мощь Евросоюза неплохо проиллюстрировали события 2008 года в Грузии — болтовня, угрозы и зияющая пустота.
Как это не парадоксально, единственная реальная площадка для создания новой сверхдержавы и самостоятельного полюса силы — Россия.
Несмотря на ужасающее состояние, в котором пребывает страна, коллапс экономики, упадок культуры, распад этнического единства, устаревание вооружений и деградацию стратегических ядерных сил — плюсов для введения в действие проекта «Россия», применительно к шансам на его успех больше, чем минусов.
Во-первых, это исторический опыт.
Ни одна страна в мире кроме России и США не возглавляла полностью независимую и самодостаточную коалицию государств с собственной, отличной от остального мира идеологией, экономической системой, абсолютно оригинальными культурой, набором мотиваций и межличностными отношениями. В 1939-45 гг. это пыталась сделать гитлеровская Германия, за что поплатилась статусом великой державы и расплачивается до сих пор. Два полюса силы сжали и расчленили ее.
Во-вторых, ключевым фактором появления глобальной сверхдержавы является отсутствие государственного национализма и национальная терпимость государствообразующего этноса.
Именно этой необходимой компоненты не было в Германии, но она с избытком присутствовала в США и Советской России. У нас это называлось «пролетарским интернационализмом», но реальная основа такого мироощущения лежала и лежит, конечно, не в классовой солидарности, а в стародавнем добровольном отказе русских от националистических концепций в пользу имперского великодержавия. Только США и Россия, хотя и по разным причинам могут говорить на равных — без диктаторского принуждения, но и без комплекса неполноценности — с европейцами и арабами, малазийцами и китайцами, индусами и евреями. Современная сверхдержава не пытается включить народы в жесткие рамки своих государственных границ, это путь в никуда, союзы формируются исключительно на принципах взаимной выгоды и этнической комплиментарности. На самом деле, современная Россия не утеряла своей интернационалистской сущности, ведь она лежит в области национальной психологии и жизненной философии. Эти глубинные факторы не меняются вместе с экономическими формациями, ну а отдельные маргинальные группировки и распоясавшиеся отморозки не в счет — это лишь следствие слабой работы правоохранительных органов.
В-третьих, сверхдержава должна обладать вооруженными силами, созданными и предназначенными для решения глобальных задач в любой точке мира.
Более того, в случае возникновения направленной на нее агрессии, она должна гарантированно уничтожить любую страну или группу стран, включая аналогичную ядерную сверхдержаву, пусть и ценой собственной гибели. Только при этом условие, сверхдержава может проводить полностью самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику, то есть являться автономным центром силы в полном смысле этого слова. Только глобальные стратегические ядерные силы, сравнимые по своей совокупной мощи с силами США, гарантируют государству подлинный суверенитет. И только глобальное ядерное сдерживание является исключительным гарантом мира и стабильности на планете, что дает, в свою очередь, возможность благоденствия, мирного труда и творческого развития всех свободных народов. Конечно, последние двадцать лет истории разрушили стратегический паритет, превратив Россию в окруженный со всех направлений огромный анклав, вынуждаемый всем ходом истории либо к угасанию и распаду, либо к всеобъемлющему рывку и, прежде всего, технологическому. Однако, советский военный потенциал был настолько велик и имел такой запас прочности, что даже через два десятилетия позволяет сохранять элементы военной инфраструктуры, направленной на глобальное доминирование. Следует только отметить, что при существующих темпах производства и вывода из боевого состава стратегических ракет с давно истекшими гарантийными сроками состав наземной и морской группировки может резко сократиться. Такое положение поставит под сомнение возможность нанесения ответного ядерного удара.
Если прямо сегодня не начать капитального обновления абсолютно всех систем матчасти ВС РФ, причем не для парадных расчетов, а в массовом серийном порядке, уже до 2015 года будет пройдена «точка невозврата» и с мечтами о независимости можно будет распрощаться навсегда.
В-четвертых, самостоятельный полюс силы должен быть полностью самодостаточен в плане наличия природных ресурсов, технологий их добычи и переработки, а, также, необходимого для развития жизненного пространства. Даже если все остальные страны и территории Земли войдут в сферу влияния другого центра силы, собственные ресурсы должны обеспечивать абсолютно все гражданские, промышленные и оборонные потребности сверхдержавы. (Между прочим — еще одно условие возникновения глобального государства, на котором сгорел гитлеровский проект). И вот здесь, граждане, у нас с вами все в порядке. Если не считать, конечно, «доисторических» технологий добычи и переработки углеводородов, да и всего остального, чем богата наша земля. В эту сферу следует приоритетно инвестировать в процессе общей модернизации экономики.
Колоссальным минусом проекта восстановления статуса России, причем минусом естественного характера, устранение которого мало зависит от усилий политического руководства, является демографическая недостаточность. Разумеется, никакие госпрограммы по стимуляции деторождения не смогут существенно улучшить ситуацию, тем более, в течении небольшого, исторически отведенного на модернизацию срока.
Очевидны трудности удержания обширных восточных территорий в период демографического кризиса, в результате которого численность населения России к середине нынешнего века может сократиться на треть, до 100 миллионов человек. Кроме того, новейшие исследования в области экономики народонаселения однозначно называют ключевым фактором окупаемости новых разработок определенное пороговое число участников соответствующего рынка. Учитывая сравнительно низкую стоимость НИОКРов в России, для успешной модернизации минимальное число внутренних потребителей продукции должно быть на уровне 200 миллионов человек. В противном случае перестройка экономики с опорой на внутренний рынок и собственные силы потеряет смысл. Продолжиться разрушающая страну и перечеркивающая «сверхдержавный» проект зависимость от сырьевого экспорта.
Единственной возможностью резкого изменения демографической ситуации стало бы создание единого самодостаточного внутреннего рынка России, Украины, Белоруссии и Казахстана. Это и есть вожделенный 200-милионный «народ-потребитель» высокотехнологичной отечественной продукции, однако в этой схеме существует некоторое смещение причинно-следственных связей. Модернизация ставит одной из своих целей воссоединение исторических народов России, а выясняется, что создание общего рынка — одно из необходимых условий модернизации. Жизнь сама ответит на этот вопрос.
Другим фактором, многими считающимся краеугольным, стала пресловутая либеральная «пятая колонна».
Серьезная модернизация и возрождение России невозможны, до тех пор пока в стране политически безнаказанно действует партия «либералов», антимодернизационная по своей природе. Эти ребята, плоть от плоти большевиков троцкистко-ленинского разлива, зачастую — их прямые потомки, могут рассказывать что угодно про демократию, борьбу за свободу узников зверского путинского режима, свободный рынок или свободную любовь. Все это — демагогия, рассчитанная на сочувствие и спонсорство Запада, на появление своих кармических имен на страницах иностранных СМИ. Их настоящая идеология, как верно заметил политолог П. Святенков — превращение страны в третьесортную деспотию, в которой они будут занимать первые места. «На наших глазах, всего полтора десятилетия назад, либеральная надстройка развернула настоящую войну против промышленности, науки, культуры — всего того, что мешало превратить Россию в отсталую деспотию третьего мира. Именно либералы сделали ставку на развитие России как сырьевой державы. Именно они воевали против науки, культуры и образования как неэффективных. Именно они объявили неэффективными пенсии».
И они добились своего. Одна из ведущих технологически развитых стран мира, пусть и по разным причинам с перекошенной и малоэффективной экономикой превратилась в «банановую республику» с полностью сырьевым экспортом, изгнанной из страны наукой и усиленно внедряемой болонской системой образования, предназначенной для подготовки безмозглых офис-менеджеров. Конечно, ни о каких глобальных проектах с этой публикой, до сих пор сохраняющей серьезные позиции в российском истэблишменте речи не идет.
Коррупция и «либерализм» — близнецы-братья. Никакой коррупции, даже отдаленно напоминающей нынешний беспредел в советское время не существовало, если не считать ее «чудовищными проявлениями» жалкие деревянные лачуги, почему-то именовавшиеся дачами членов ЦК и министров. Ну и еще стандартный джентльменский набор аргументов либерала-обличителя: кремлевские пайки, мигалки (штук 100 на всю страну), пресловутые «березки», одним словом — бред. Разоблаченные коммунистические бонзы переворачиваются в гробу, созерцая со своих алых небес на раздачу гигантов социндустрии под шумок пьяных похождений Ельцина, зарубежных тусовок Горбачева, «гешефтов» Немцова и прочих деятелей новой России, одаривших народ свободой.
Поэтому запомним, что понятия «коррупция» и «либерализм» тождественны. Те, кто совершенно справедливо отмечает невозможность серьезной модернизации, при существующем запредельном уровне коррупции, должны понимать, что полный политический разгром либералов, их установок и идеологии с последующим ужесточением режима, неизбежно приведет к заметному снижению накала этого вопроса.
Но главной, основополагающей проблемой современной российской государственности является утрата предыдущими поколениями политиков стратегической инициативы и многолетнее вынужденное пребывание России в хвосте передовых стран Запада и Востока. 25 марта 1953 правительство СССР приняло решение о приостановке строительства и консервации Трансполярной железнодорожной магистрали — фантастической дороги будущего освоения Сибири. Построенные участки оказались заброшенными. Практически одновременно было остановлено на 90% завершенное строительство Сахалинского трансокеанского тоннеля, с помощью которого предполагалось превратить остров в крупный промышленный и рекреационный центр страны. Беломоро-Балтийский канал, построенный в 1933 г. с помощью труда тысяч заключённых, оказался маловостребованнымиз-за нежелания нового советского политического руководства интенсивно осваивать регион Белого моря и, в целом, Русский Север. Оказалось, что после смерти былого вождя заметное разнообразие мировых сверхпроектов стало никому не нужным. В целом, советский народно-хозяйственный комплекс, сохраняя высокие темпы роста, все больше и больше скатывался на экстенсивный путь развития. Задача уравнивания производительности труда с показателями американской экономики, в 1952 году приоритетно поставленная Сталиным, не решалась, более того, к ее решению перестали приближаться. Высокие темпы научно-технического прогресса обеспечивались исключительными показателями роста ассигнований на науку, значительная часть их использовалась в военных целях. Свидетельством высоких темпов научно-технического прогресса в этот период явились такие крупнейшие события, как запуск первого спутника, создание атомной электростанции, первый полет сверхзвукового пассажирского самолета и ряд других технических достижений, в которых СССР опередил США. Однако, нужно понимать, что все это лишь инерция сталинского задела, плоды захвата стратегической инициативы, которая постепенно уходила из рук.
При этом основным индикатором утраты стратегической инициативы стала деградация государственной идеологии. Постепенно, власть стала признавать существование альтернативного мировидения и мироощущения, потом соглашаться с рядом преимуществ идеологии конкурирующей стороны и, соответственно, недостатков советского строя. Закончилось все полным саморазоблачением и самоуничижением, горбачевской изменой геополитического масштаба, полным перерождением правящей элиты. Эти людишки согласились с тем, что они преступники или наследники преступников, оккупанты, плохо образованные провинциалы с задворков цивилизованного мира, интеллектуальные и культурные пигмеи-подражатели. Невиданная в истории добровольная сдача мощнейшей Империи, без единого выстрела, даже без угрозы войны еще долго будет служить предметом пристального изучения ведущих мировых психологов. Но, настаиваю, Горбачев, Яковлев, Шеварнадзе — это не просто «уроды» и «вырожденцы», а закономерный этап эволюции советских руководителей, начавшийся после устранения из стержневой основы государства мобилизационной компоненты и, как следствие, утери стратегической инициативы. Только безынициативные «политимпотенты», насквозь пропитанные пораженчеством, могли пойти на предательство такого масштаба.
В 1990-х годах, обладая не самой лучшей, обремененной серьезными проблемами, но в то же время далеко не самой плохой экономико-технической и ресурсной базой для проведения назревшей модернизации, российское общество покинуло путь инерционного затухающего развития и вступило в полосу экономического регресса.
Этот факт можно легко проследить на материалах идеологической борьбы второй половины 1980-х годов. Нарастающая лавина критики плановой системы за неспособность обеспечить усвоение достижений научно-технической революции и удовлетворить нужды населения не сопровождалась в подавляющем большинстве выступлений идеологов реформ какими-либо конкретными соображениями касательно исправления этих недостатков. Многочисленные указания на более высокую эффективность капиталистической экономики не сочетались с выдвижением развернутых проектов проведения модернизации на основе перехода к рыночной системе. Молчаливо предполагалось, что рынок «сам по себе» обеспечит необходимый уровень экономического прогресса и модернизацию.
Вопреки очевидным урокам истории дело представлялось таким образом, что ускорение развития есть простое следствие избранного экономического строя (то есть его можно просто «выбрать»), а не результат сознательно, настойчиво и целенаправленно реализуемой стратегии, включающей далеко не только экономические компоненты. Проблемы желали решить за счет нескольких реформаторских фокусов (либерализация + приватизация + макроэкономическое регулирование), а не за счет длительной и упорной работы по претворению в жизнь некоторой новой модернизационной стратегии.
Отказ от стратегического подхода к развитию страны был объявлен добродетелью. Прямо и недвусмысленно провозглашалось, что надо прекратить работать ради «светлого будущего», поскольку жить хорошо следует уже сейчас, а не в будущем. Это идеология примитивного актуализма — «жизнь человеку дается только один раз» — при своей очевидной для многих «правильности», на самом деле, приводит к самым разрушительным и необратимым последствиям как раз в плане выживания и благоденствия общества. Советская элита решила сбросить с себя прежнюю социалистическую идеологию, чтобы освободиться от остатков социальной ответственности
Складывающаяся экономическая система не содержала в себе никаких компонентов, которые обеспечивали бы мобилизацию ресурсов для модернизации. Ценность имело только то, что немедленно могло принять высоколиквидную форму.
Когда-то о
