Первая волна эмоциональных публикаций российской прессы в отношении новой программы Европейского Союза под названием «Восточное партнерство» спала, пришло время спокойно и без эмоций проанализировать, что представляет собой этот проект и каким образом он может угрожать интересам России.
Итак, 7 мая Европейский Союз дал старт новой программе сотрудничества со странами Восточной Европы и Южного Кавказа под названием «Восточное партнерство». Официальная цель проекта – установление более тесных отношений с шестью бывшими республиками Советского Союза: Арменией, Азербайджаном, Белоруссией, Грузией, Молдавией и Украиной. Инициатива брюссельских стратегов спровоцировала критическую реакцию российских чиновников. Москва усматривает в этой программе очередную попытку Евросоюза укрепить свое геополитическое влияние на постсоветском пространстве, в том числе для обеспечения собственных энергетических интересов в этом регионе.
Вместе с тем, поскольку только что утвержденная Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года четко определяет развитие отношений со странами СНГ в качестве приоритетного направления внешней политики России, Москва должна тщательно проанализировать потенциал «Восточного партнерства» и сделать необходимые выводы для того, чтобы переиграть Европейский Союз на этом направлении.
Что России нужно знать о «Восточном партнерстве»?
Во-первых, Россия должна исходить из четкого понимания того, что после распада Советского Союза, Москва более не является единственным игроком на постсоветском пространстве. Несмотря на то, что Россия рассматривает страны СНГ как сферу своих интересов, важно постоянно помнить о том, что эти страны отныне также будут входить, а по факту уже входят в сферу интересов Европы, Соединенных Штатов, Китая и других региональных игроков. Поэтому нам необходимо быть постоянно готовыми к отстаиванию российских интересов, используя самый широкий спектр политических, экономических и культурно-информационных инструментов.
Во-вторых, необходимо понимать, что «Восточное партнерство» не представляет собой ничего нового. Этот проект, по сути, является составной частью успешно действующей с 2003 года Европейской политики соседства, членами которой выше означенные страны являются уже несколько лет. Здесь важно другое, инициированием отдельного проекта по европейским и кавказским странам СНГ Европейский Союз четко обозначает возросшую в последнее время заинтересованность в этом регионе, что обусловлено тремя факторами.
Первый фактор – председательство Чехии в Европейском Союзе. Любая страна, председательствующая в Европейском Союзе определяет внешнеполитическую повестку дня на период своего председательства, исходя не только из общих интересов организации, но также учитывая собственные озабоченности. Так, например, в период председательства Франции одним из важнейших направлений работы Евросоюза на внешнем направлении стало лоббирование идеи «Средиземноморского союза» с участием 16 стран южного Средиземноморья и Ближнего Востока. Учитывая географическое расположение и недавнее историческое прошлое нынешней страны-председателя, а, также принимая во внимание существование сильного антироссийского тренда в новоиспеченных членах ЕС из Восточной Европы, запуск программы «Восточное партнерство» в период председательства Праги представляется абсолютно логичным.
Второй фактор – война на Кавказе в августе 2008 года, всколыхнувшая традиционные европейские страхи в отношении русского империализма.
Третий фактор - российско-украинский газовый конфликт начала 2009 года, когда впервые европейцы столкнулись с угрозой замерзания в собственных жилищах.
Именно совпадение этих трех факторов по времени (осень 2008 года – начало 2009 года) и пространству (Восточная Европа и Кавказ) привели к запуску новой программы-привязки кавказско-европейского пространства СНГ к Евросоюзу в столь короткие для бюрократической машины Брюсселя сроки.
Далее, «Восточное партнерство» не предполагает членство участников этой программы в Европейском Союзе даже в отдаленной перспективе. Декларация, подписанная в Праге, предусматривает лишь возможность заключения соглашений об ассоциации с теми странами-участниками, кто преуспеет в проведении политических и социально-экономических реформ. Соглашение об ассоциации с ЕС открывает возможность для создания зоны свободной торговли между участником соглашения, с одной стороны, и Европейским Союзом, с другой. Таким образом, чрезмерная радость президента Украины и Грузии по поводу членства в «Восточном партнерстве» несколько удивляет. Скорее, наоборот, Киев должен испытывать разочарование в связи с четким сигналом, полученным от ЕС, о невозможности вступления Украины в эту организацию даже в среднесрочной перспективе.
В-четвертых, организационный саммит новой программы продемонстрировал отсутствие единства по поводу этого проекта даже среди самих членов Европейского Союза. В Прагу не приехал ни президент Франции Николя Саркози, ни премьер-министр Великобритании. Вместе с тем, игнорирование запуска этой программы лидерами ведущих стран Евросоюза является, скорее, свидетельством скепсиса Лондона, Парижа и Мадрида в отношении уместности этой программы в нынешних экономических и политических условиях, нежели того, что «старая» Европа не желает «дразнить» Кремль.
Чего России стоит опасаться в отношении «Восточного партнерства»?
Главная проблема «Восточного партнерства» для России заключается в том, что этот политический проект призван стать мягкой формой продвижения энергетических интересов Евросоюза на фоне глубокого проникновения Брюсселя в экономику стран-участниц программы. На следующий день после завершения учредительного саммита «Восточного партнерства» в Праге состоялась энергетическая конференция ЕС, в рамках которой были подписаны важные документы по проекту «Набукко», альтернативному газотранспортному пути в обход России, строительство которого активно лоббируют европейские чиновники. Учитывая тот факт, что в Декларации «Восточного партнерства» энергетика обозначена в качестве одного из приоритетов отношений ЕС с участниками программы, в этом контексте восточный проект ЕС, безусловно, сыграет роль раздражителя отношений между ЕС и Москвой.
Озабоченность также вызывает попытка Европейского Союза привязать к себе обозначенный регион политически. Эта задача решается путем институализации отношений Брюсселя с этими странами. Участие в программе предполагает проведение ежегодных совещаний на уровне министров иностранных дел, а также раз в два года – встреч глав государств и правительств участников с руководством ЕС. Предусматривается создание иных рабочих инструментов, например, межпарламентской организации и форума гражданского общества.
Беспокоит Белоруссия. В последние месяцы ЕС развил беспрецедентную активность на минском направлении. Есть понимание того, что Белоруссия – транзитная страна, составная часть геополитического проекта России, должна быть любыми средствами подключена к Европейскому Союзу, в том числе и за счет «сдачи» Европейской Комиссией белорусской оппозиции. И разговоры про демократию здесь неуместны. Главное – геополитические интересы Европы, для которой в условиях экономического кризиса прагматичная политика становится определяющей, а права человека отходят на второй план. В конечном итоге может статься так, что, учитывая нынешнюю политическую ситуацию на Украине, которая проявляет склонность к нестабильности постоянного характера, Минск в долгосрочной перспективе имеет шанс скорее оказаться в составе ЕС, нежели Киев. Для этого Брюсселю необходимо всего лишь обеспечить мягкую смену режима путем его постепенного вовлечения в кооперацию с ЕС по ключевым экономико-политическим направлениям, чем еврочиновники активно начали заниматься всего лишь несколько месяцев назад. Так что «битва за Белоруссию» еще впереди.
Какой должна быть реакция России?
Однозначно, сдержанной. Не стоит сотрясать воздух своими возмущениями в адрес Брюсселя и стран, задействованных в проекте. Не стоит грозить «отключением газа». Это бесполезно. Стоит переосмыслить свою политику в отношении стран СНГ и конкретно, стран-участниц «Восточного партнерства». Стоит продумать альтернативные проекты экономического, социально-политического культурно-информационного сотрудничества с нашими партнерами по СНГ, которых мы должны не потерять, но приобрести заново. Стоит последовать примеру Брюсселя и выработать собственный инструментарий «мягкого влияния», которое должно основываться на общей истории, общей экономике, пока еще общем гуманитарном и языковом пространстве. Стоит поспешить, времени до того момента, когда мы осознаем полное отчуждение этих стран от нас, остается все меньше.
