В последние месяцы Россия терпит очень болезненные удары по своим интересам со стороны Европейского союза. Причем почти все эти удары наносятся в рамках таких институтов, которые как бы напрямую России не касаются. И напрямую удары-то и ударами назвать сложно. Затрагивающие интересы России решения по линии ЕС являются внутренними, часто техническими решениями органов управления Европейским Союзом.
Запрет Газпрому входить в распределительные сети внутри ЕС - это чисто техническое внутреннее решение ЕС, в рамках демонополизации энергетического сектора. Оно касается всех компаний. Не только Газпрома. Но именно Газпром потерял от этого решения более других, т.к. много лет стремление поставить под контроль всю цепочку от добычи газа до его транзита и поставки потребителю было стратегической целью Газпрома. Под эту цель скупались компании и газопроводы, создавались крупные проекты-консорциумы. Выстраивалась логистика и даже разрабатывались месторождения. Сами основные проекты Газпрома, которые даже в условиях мирового кризиса компания старается сохранить - Южный поток и Северный поток - части именно стратегии контроля над всем технологическим циклом от добычи до потребителя. Именно для того, чтобы никто не мешал Газпрому контролировать транзит, Газпром хотел бы построить эти газопроводы по дну морей, за пределами транзитных стран. И вот - решение о демонополизации газового рынка, которое обесценивает многолетнюю стратегию российской корпорации, чьи интересы, разумеется, рассматриваются частью национальных интересов всем российским государством.
Или заключение Лиссабонского договора. Страны ЕС создают механизм единой внешней политики. Этот механизм, безусловно, затронет интересы РФ, т.к. позволит более эффективно отстаивать интересы ЕС в регионе Каспийского и Балтийского морей, в Украине, Закавказье и т.д. Справиться с единой внешней политикой ЕС будет гораздо сложнее в случае споров, чем с позицией отдельных стран-членов ЕС. Скажем, если будет принято решение о нежелательности строительства Северного потока на уровне постлиссабонского ЕС, вернуться к этой идее будет сложно. Инвестиции в него и в разработку месторождений и транзитных путей на территории РФ обесценятся. А механизм для такого решения ЕС Лиссабонский договор создает.
Или решение об оказании помощи членам ЕС, пострадавшим от кризиса. Восточно-европейские страны спасаются «Брюсселем». Но тем самым они же становятся привлекательными для Украины, Закавказья, даже средне-азиатских стран и Беларуси. Их рынки выглядят более привлекательно, чем рынок РФ. За первый квартал текущего года доля ЕС, например, в белорусском экспорте выросла до примерно половины, а доля российского рынка в экспорте упала до примерно трети. Внутреннее решение ЕС вызывает стратегические последствия для всего постсоветского пространства, ослабляя позиции на нем России.
Наконец, решение ЕС о создании Восточного партнерства, особых отношений между закавказскими государствами и тремя бывшими западными советскими республиками поставило под угрозу весь комплекс союзных отношений между Россией и этими государствами.
Таких примеров много. И их будет все больше. ЕС - громадная мощь. И внутренние решения в ЕС уже имеют стратегические последствия для России. Именно внутренние решения в рамках институтов ЕС сегодня задают рамки стратегической ситуации, в которой развивается Россия. Значение двусторонних договоров и соглашений между ЕС и Россией становится все менее значимым, уже стало менее значимым для России, чем решения европейских институтов.
В связи с этим возникает вопрос: в чем состоят интересы ЕС относительно России. Каковы могут быть наиболее значимые стратегические последствия для РФ от принимаемых институтами ЕС решений?
Безусловно, наиболее болезненны для России решения, касающиеся экономических интересов. Россия привязана экспортом сырья к рынку именно ЕС. Выйти за рамки рынка ЕС реально не может. Такова уже сложившаяся трубопроводная сеть и прочая инфраструктура. Изменить характер своей экономики, уйти от сырьевой специализации в иные сферы было нереально даже до кризиса. В условиях же кризиса значение сырьевого экспорта по сравнению с переработкой выросло еще более. То есть наиболее болезненны решения ЕС, касающиеся условий экспорта сырья в Европу, структуры европейского энергетического рынка, демонополизации энергетического рынка ЕС.
Однако, еще более важна ценностная составляющая. Она часто остается в стороне от внимания, затеняемая спорами о трубопроводах и ценах на сырье. Но ЕС-то проект - ценностный, идеологический. Институты ЕС существуют не просто для меркантильной выгоды стран-членов этого союза. В ЕС есть ясная, зафиксированная система европейских ценностей. Институты ЕС и сам проект ЕС обеспечивают именно развитие этих ценностей. Какие-то отступления от этих ценностей в рамках реал-политик, конечно, возможны и даже часты. Но в принципе, в ЕС эти отступления рассматриваются обычно как тактические, основной целью таких отступлений все равно считается выработать механизм распространения европейских ценностей для данной конкретной ситуации. Это хорошо видно на примере Лукашенко: вроде, непримиримую оппозицию однозначно поддерживать в Европе отказались и пошли на примирение с "Режимом", но все равно требования изменить институты белорусской государственной системы и ее идеологию сохранились и даже усилились. Беларуси потребовалось искать точки опоры даже в Ватикане - только бы уменьшить именно ценностное давление на себя со стороны ЕС.
ЕС - это максимально возможная в истории, беспрецедентная форма консолидации Европы в рамках одного образования. Европейский Союз беспрецедентен по своему масштабу. Но появился ЕС все-таки как следствие развития всей Европы в течение всей ее истории. Те основы, на которых он как бы покоится - позволяют вбирать в себя все новые страны. т.е. до какого-то предела ЕС - универсален, воплощает европейскую "цивилизацию" в целом.
Место России и интересы ЕС к России в этом смысле можно увидать не только через анализ самой политики ЕС. Можно увидать этот интерес ЕС к России и не вдумываясь глубоко в текущую политику этого союза, обратив внимание прежде всего на историю. ЕС продолжает ту часть европейской истории, которая имеет тенденцию к объединению.
Так вот исторически борьба за доступ к российскому сырью для Европы всегда была вопросом очень важным, но вторичным. Гораздо важнее всегда в истории было участие России во внутриевропейской борьбе. А эта борьба как правило была борьбой не просто за ресурсы, а за разные "ценности" или за разные формулировки "европейских ценностей". Ценности могли быть разными: христианство, католицизм, Речь Посполитая как демократия или просвещенный "империализм" 18-го ст. Это могла быть идея масонских или коммунистических революций. Консервативной стабилизации или либеральной демократии. Но со стороны Европы Россия всегда сталкивалась с силой, организующей взаимодействие с Россией, которая обязательно была идеологизированной. Эта идеология могла положительно восприниматься какой-то частью российского общества. Могла наоборот отрицаться обществом в целом. Но Россия всегда определялась в отношениях с Европой, отталкиваясь от своего отношения именно к идеологическим течениям, имевшим опору западнее российских границ. Отношения России и Европы всегда были отношениями не только "геополитическими", меркантильными, рациональными. Эти отношения всегда были отношениями духовного контакта - с одними течениями Россия конфликтовала, с другими одновременно очень глубоко "сходилась".
Механизм участия Россия в этом духовном и стратегическом диалоге мог быть в разное время разным. Но всегда была еще одно важное "положение": Россия часто, даже постоянно вовлекалась европейскими коалициями в борьбу против общих внешних противников или даже сама формировала такие коалиции. Иван Грозный вовлекался Британией в комбинацию для противостояния католическому блоку. Папа Римский и Габсбурги наоборот пытались вовлечь его в свой альянс. И именно от исхода борьбы между католиками и протестантами зависел успех борьбы Москвы в Ливонскую войну за выход к Балтийскому морю. Само московское государство вело борьбу именно за доступ к европейским, а не каким-то еще рынкам, технологиям, финансам.
Война середины 17-го ст. в Речи Посполитой и участие в ней Московского царства - это часть войны общеевропейской. Москва была лишь одним из участников одной из коалиций.
Петр I был вовлечен в борьбу европейских коалиций, его успех в Северной войне был следствием прежде всего целенаправленной помощи России со стороны ее союзников. Результатом этой войны стало перераспределение сил внутри Европы и глубокое участие России в новой политической структуре Европы.
Анна и проч. - чистая европейская политика. Екатерина II - все ее грандиозные успехи - следствие удачнейшей европейской дипломатии и участия в коалициях внутри Европы. Разделы речи Посполитой в этом смысле - апофеоз вовлечения России в европейскую политику и влияния успешной европейской коалиционной дипломатии на рост российской империи. Следующие императоры - еще более. Вплоть до континентальной блокады Британии и ответного удара Наполеона по России с целью эту блокаду сохранить. Священный Союз. Стабильность в Европе 19-го ст. кроме короткого периода Крымской войны как база для активной колониальной экспансии ряда европейских стран, Россию включая. Первая мировая война - война коалиций, где Россия - неотъемлемая часть. Вторая мировая война - война коалиций, СССР включая, и европейское коммунистическое движение включая за новый идеологический облик Европы и перераспределение сил внутри расширившейся Европы. И т.д.
Противостояние лобовое по линии Россия-Европа, Россия как альтернатива Европе возникало в истории редко и ненадолго. Ресурсов у государства с центром в Москве или Петербурге обычно на такое противостояние было недостаточно и если такое противостояние возникало, то только вследствие попытки каких-то идеологических сил в Европе использовать российский фактор для достижения своих целей, пользуясь временным ослаблением западно-европейских стран в ходе какой-нибудь внутренней схватки. Октябрьская революция в России и курс на мировую революцию, точнее поход на Варшаву-"Берлин" и попытка революции силами Коминтерна в 20-х годах в Германии - пример, а Троцкий - стандарт такого курса. Но и этот курс обычно бывал все равно следствием внутриевропейских процессов, частью которых была Россия.
Надо признать: Россия - это специфичная, очень крупная, временами периферийная, но важная европейская страна. Без России стабильность Европы невозможна. И ни одна внутриевропейская политическая схватка без России невозможна также. Вопрос о российском сырье - важен, но вторичен. Примерно также важен, но вторичен доступ к сырью в зонах влияния других крупных европейских стран. Из-за сырьевых ресурсов, расположенных обычно в колонизируемых регионах, европейские страны вели и ведут борьбу между собой. Но эта борьба всегда является борьбой за обеспечение устойчивости в достижении доминирования именно "своей" версии европейской идентичности, которой придерживается каждая европейская коалиция в конкретный исторический период.
И сейчас ситуация ничем принципиально не отличается. Только масштаб европейского объединения беспрецедентно велик. Но даже при таком громадном союзе, каким стал ЕС без России стабилизировать восточную Европу невозможно. Восточная Европа превратилась в регион, провоцирующий идеологические конфликты с Россией. В регион, внутри которого в тени конфликта с Россией, развивают неонацистские и радикально националистические силы. То есть ВЕ втягивает весь ЕС в очень большие сложности. Мешает распространению собственно европейских ценностей. С трудом переваривается европейским союзом. ВЕ нельзя стабилизировать без решения "российского вопроса". То есть без выстраивания партнерских отношений или иных тесных отношений ЕС с Россией. А, значит, ЕС без России подвисает как проект. ЕС без России - не стабилен, не устойчив при всей своей достигнутой массе и мощи, не полон.
Сами европейские ценности находятся в опасности, пока не найдена форма партнерства между ЕС и Россией на именно ценностной основе. Значит, Европа как ценностная система без России невозможна даже сейчас, когда ЕС уже громаден и уже нависает над РФ.
С другой стороны, при всей российской слабости, что значит для самого ЕС потенциальная возможность своего краха, если не удастся найти общий язык с Россией?
Сам проект ЕС - это проект ценностной. Но именно то, что называется "европейские ценности", обеспечило возможность для беспрецедентно обширного единства Европы беспрецедентное долгое время. Примирение на базе общих ценностей Германии и Франции - это нечто невероятное. Как и участие в проекте единой Европы Великобритании. Крах европейских ценностей или просто их ослабление из-за неинтеграции в Европу России ослабит ЕС именно по главному осевому "месту". Европа, затормозившая в развитии - это Европа, которая перейдет к принципу "разных скоростей", т.е. к групповщине вокруг региональных лидеров. А это и есть крах ЕС. Именно групповщина по регионам, вокруг региональных лидеров много столетий была бичом Европы и сдерживала ее развитие. ЕС – это проект преодоления как раз групповщины ради совместного глобального роста, или говоря мягче - ради повышения глобальной конкурентоспособности. Расколотая Европа - это слабая Европа перед вызовом иных региональных объединений. И коснется это ослабление, если ЕС ослабеет, не только Франции или Германии. России придется тогда гораздо сложнее перед вызовами куда менее знакомых ей в плане ценностей сил. Отстоять свое пространство и ресурсы в борьбе, например, с исламским радикализмом в одиночку России будет очень сложно. Скорее всего, невозможно.
Россия необходима европейскому "проекту" ради его элементарной стабилизации. Если где и наступает граница Европы, то не на западной границе России. А как минимум - на восточной. Но и России участие в европейском проекте необходимо не меньше. Пока Россия в проекте не участвует, стоит в стороне, накапливаются негативные последствия такого неучастия. У России уже почти нет возможности влиять на принятие стратегически важных для нее решений институтов ЕСЭ. Ибо РФ не имеет отношения к большинству этих институтов. Конечно, встроить в европейские институты огромную по сравнению с другими европейскими странами России - очень сложно. Но все европейские страны уникальны. Ко всякой стране ищется в ЕС свой подход. Быть может не обязательно даже вступать в ЕС. скорее всего, возможно выработать механизм согласования интересов и участие в необходимых институтах ЕС без вступления в его состав. Как это на деле происходит с Турцией. как это сложилось в отношениях ЕС и США. Как это возникает в Восточном партнерстве. Но нынешнее вообще неучастие в европейских институтах - опасно для РФ и абсурдно.
Да, безусловно громадная проблема - неэквивалентный обмен между ЕС и РФ. Экономически Россия сейчас - это сырьевая периферия ЕС. Но ведь и уйти из этой ниши в самостоятельное плавание России - реально невозможно. А внешние угрозы и внутренние взрывоопасные процессы требуют сотрудничества именно с Европой. Если РФ останется один на один каким-то чудом с афганскими талибами да еще и с наркомафией, выросшей в последние годы на афганском трафике по всему пути в Европу, это будет - катастрофа. А есть и иные, еще более опасные угрозы.
С другой стороны, противостоять вовлечению себя во внутриевропейские процессы еще глубже, чем это имеет место сейчас РФ также все равно не может. Стратегически важные для России решения ныне принимаются внутри ЕС и все равно так или иначе Россия втягивается в процесс их принятия. Хотя бы на уровне ее демонизации. Вот принял Европарламент недавно резолюцию, где приравнял коммунизм к нацизму и никуда теперь не деться России от втягивания всерьез в полемику по проблеме ревизионизма с восточно-европейцами, продавившими это решение. Приходится и фонды создавать соответствующие и литературу выпускать. И конференции проводить. И искать союзников внутри Европы для противостояния этой опасной для России внутриевропейской идеологической тенденции.
Но такая взаимозависимость и есть черта реального положения России в мире - как части европейской политической и проч. систем.
Борьба со стороны России может вестись только за более высокое и почетное место внутри Европы. Скажем, не за членство в ЕС, а за стратегическое партнерство с ЕС. И т.д. Собственно, это и есть реальная внешнеполитическая установка РФ все годы ее существования и в этом внешняя политика РФ рациональна. Просто сама реализация этой стратегии неудачна, т.к. ценности российского общества, которые распространены сейчас, сложились в эпоху коллапса общества, государства, экономики в 90-х.
"Всем все понятно": в России еще актуальна проблема простого самосохранения государства в борьбе в основном с внутренним разложением. Сочетать разложившееся и атомизированное общество с обществом стран ЕС - сложно. Российское общество должно еще какое-то время преодолевать внутреннюю нигилистическую болезнь, находясь в рамках каких-нибудь корпорационных идеологий, легкого госнационализма, видимо, прежде всего. Отсюда - сложность использования для выработки конкретных российских шагов в Европе инструментария использования европейских ценностей, очень важного для ЕС. Отсюда же, из непреодоленного до конца разложения 90-х - примитивизм стратегического мышления политических элит РФ - государственный меркантилизм, национальная обидчивость, неумение выстраивать союзные отношения при неспособности уже выстраивать отношения клиентельские. Такие фрустрации есть и у других европейских стран. Они просто всюду свои. У восточно-европейцев вообще до культа коллаборантов дошло.
Но это все преодолимо и пройдет со временем. Россия должна все-таки вскоре научиться отстаивать свои интересы в Европе, используя более эффективные институциональные механизмы, которые есть в современной Европе. И это позволит сдержать ту опасность, которая исходит от ЕС для России как очень слабой стороны отношений, сдержать опасность куда эффективнее, нежели через наивный "угле-водородный империализм". Хотя, может, это понимание придет через большой кризис, когда на какое-то время покажется, что Россия рухнула и мир перевернулся. Потому что многие реалии современной России требуют просто большой чистки. Наводить порядок и убирать нигилистическое разложение, атомизацию общества, аморализацию, коррупцию и т.д. придется в любом случае любой устойчивой общественной системе в России. И не имеет особого значения пройдет ли это необходимое очищение в рамках "суверенной демократии", "энергетической империи" или европейской ориентации. Европейское партнерство просто может теоретически позволить провести такое очищение меньшей кровью и минуя некоторые радикальные этапы.
