Поговорим о болезни “гитлерофилии”, которой подвержены многие правые радикалы. Они ведь частенько зовут фюрера уважительно по имени-отчеству, совсем по-русски величают – Адольфом Алоизовичем. Узнай Гитлер об этом, я думаю, он бы здорово удивился – он-то ведь русский народ в своей политической практике, мягко говоря, не жаловал. В “Mein kampf” чёрным по белому писал, что ещё в 1904 году во время русско-японской войны сразу и однозначно встал на сторону Японии. И очень жалел, что кайзеровская Германия тогда не открыла России “второй фронт” в Европе. Не посмотрел на то, что русские – это тоже представители белой расы, за японцев-монголоидов “болел”. А вот поди ж ты – всё равно остаётся Адольфом Алоизовичем для многих, кто причисляет себя к русским националистам.
Неверная оценка роли Гитлера и гитлеризма, фактора его влияния на дальнейшую политическую историю России и Европы приводит, в итоге, к неверному, искажённому восприятию реальности. И является предтечей многих других болезней вроде крайнего шовинизма и расизма, которыми страдает часть националистов, и которые ведут не к успеху, а к их политической маргинализации и изоляции. Перефразируя классика, назовём это явление “детской болезнью правизны”, ибо такое название весьма точно отражает его суть.
Собственно, сам феномен почитания, а, тем более, подражания Адольфу Гитлеру среди людей, именующих себя патриотами России и русской нации, абсурден. И свидетельствует, скорее, о глубоко укоренившихся национальных комплексах, о стремлении слизать “правильный” образец чего бы то ни было с Запада. У нас ведь не только петровских военспецов с инженерами, и не только коммунистическую идею из Европы завезли. У нас даже чуть ли не эталоном создателя национальной идеологии и национального государства оказался человек, задавшийся в своё время целью уничтожить России и навеки закабалить русский народ. Сталина, например, такая публика ненавидит лютой ненавистью, хотя он не совершил и десятой доли тех злодейств в отношении русского народа, которые совершил Гитлер. Не нашли достойных подражания примеров в отечественной истории? Нет таких, говорите? Весьма спорное утверждение. Но даже если бы это было и так, то создайте их сами, теперь, а не обезьянничайте чуждые и глубоко враждебные собственно русским образцы.
Истоки общественного интереса к личности Гитлера следует, безусловно, искать в начале 90-х годов. Осквернение святынь и развенчание вчерашних героев, тотальное идеологическое предательство и так называемая переоценка ценностей, всеобщее обнищание населения и прославление откровенных подонков – вот отличительные признаки той эпохи. Эпохи кромешного идейного хаоса. Одним из проявлений которого стала попытка реабилитации исторических фигур, однозначно осуждавшихся официальной советской историографией. Кого только тогда не пытались возвести в ранг национальных героев: Николая II и адмирала Колчака, генерала Краснова и генерала Власова, атамана Шкуро и диссидента Солженицына.
Разумеется, нашлись и “переосмыслители” фигуры Адольфа Гитлера. Причём, изначально даже не из числа русских националистов. Люди вполне себе западнических и либеральных убеждений тогда любили поразглагольствовать на тему о том, что Германия тогда могла нас счастливо избавить от коммунизма. На страницах либеральных газет авторы витийствовали в том духе, что, мол, поражение СССР в войне с Гитлером было бы на самом деле благом, ибо избавило бы нас “от преступного сталинского режима”. Обыватели же перестроечных времён выражались яснее и циничнее: “Проиграли бы войну – пили бы сейчас баварское пиво”. Так что первоначальный импульс был задан не националистами.
Дальнейшему росту этих настроений, безусловно, способствовало РНЕ. Скопировав внешние, причём, в окарикатуренном виде, в духе иллюстраций журнала “Крокодил” проявления гитлеризма, баркашовское движение пыталось играть в ельцинской России роль НСДАП в Веймарской Германии. Именно играть, а не быть ею. Потому что быть ею значило участвовать в публичной политике, чего РНЕ всячески избегало.
Тогда, правда, многими проводились соответствующие исторические параллели: поражение кайзеровской империи в Первой мировой войне и её последующий развал – поражение СССР в Холодной войне и тоже всеобщий развал, тяжелейший экономический кризис и обнищание 20-х – “шоковая” терапия и нищета 90-х, национальное унижение и реваншистские настроения немцев – аналогичные процессы среди русских, антисемитская пропаганда Гитлера и сильнейшая народная неприязнь к еврейским олигархам в России.
РНЕ, имея в виду пример Гитлера, обещало придти к власти мирным, демократическим путём. Возможно, Баркашов даже верил, что спивающийся Ельцин, подобно престарелому Гинденбургу, призовёт его в Кремль. Да только спецслужбы, сотрудничества с которыми РНЕ никогда особо и не скрывало, предпочли Баркашова сотоварищи сначала расколоть, а потом аккуратно слить. И это, кстати, должно являться наглядным уроком для всех национал-патриотов, которые желают кардинальных изменений в стране, однако всё ещё надеются этого добиться, не вступая в прямую политическую конфронтацию с властью.
В последующие годы эстафету гитлеризма в России подхватили ННП Иванова-Сухаревского, скинхэды и прочие группы и организации НС-направленности. Их идеология живо перекликалась с расовой теорией и была замешана на идеях единства белой расы, которого, в действительности, разумеется, нет. При этом, что характерно, собственно русская идея незаметно становилась чуть ли не второстепенной, уступая место воззрениям в духе этакого белого, “расово чистого” интернационала, хотя у самих её выразителей, наверное, при слове “интернационал” шерсть на загривке дыбом становится.
Апологеты Гитлера среди русских обыкновенно приводят следующие аргументы. Гитлеровская Германия была настоящим национальным государством немцев. Идеология национал-социализма явила собой пример великой мобилизационной идеи, превратившей рыхлую и разобщённую дотоле немецкую нацию в несокрушимый монолит. Гитлер противостоял сразу двум злейшим врагам любого национального государства: космополитической западной демократии и интернациональному большевизму. В действительности, он не желал уничтожения русского народа (даже “великим” его в “Mein kampf” однажды назвал), а вёл праведную идеологическую войну против большевизма, который как раз русских и поработил.
Для человека, живо откликающегося на национальные лозунги, однако поверхностно разбирающегося в истории и социологии, аргументы могут прозвучать достаточно убедительно. Но прежде чем дать на них ответ, посмотрим сначала, чего же в гитлеровском режиме его отечественные фанаты в упор не замечают.
А не замечают они, в первую очередь, его антисоциалистический, по сути, несмотря на название правящей партии, характер. На самом деле Германию Гитлеру впору называть не национал-социалистической, а национал-капиталистической, буржуазной страной. Настоящих национал-социалистов, требовавших продолжения революции и свержения власти капитала Гитлер как раз уничтожил в 1934 году, предпочтя сохранить крупную буржуазию. Апологеты Гитлера забывают, что национал-социалист в изначальном понимании этого термина - это, в первую очередь, социалист, а потом уже “национал”, а не наоборот. То есть, национально ориентированный социалист. Во многом, как раз в силу этих причин раннего Гитлера начала 20-х матёрые немецкие националисты за своего не считали. Так что Германия 1933-1945 гг. – это как раз не национал-социалистическое, а национал-капиталистическое государство.
Да, фюрер немного ограничил власть крупной буржуазии, но и только. Капитализм он не уничтожил. Наоборот, ликвидировав независимые профсоюзы, лишив их возможности организовывать и проводить забастовки, он сыграл на руку крупному капиталу. Трудовой фронт Роберта Лея, конечно, проводил некоторые мероприятия в интересах рабочих, добивался повышения заработной платы и улучшения условий труда, служил посредником между ними и владельцами предприятий, однако строился фактически на партийных принципах преданности фюреру и давил всякую инициативу снизу в зародыше. Собственно, отношение Гитлера к капитализму и к капиталистическому строю изначально было двойственное. С одной стороны, он вроде бы не был его откровенным сторонником и сам выбился в люди из социальных низов, но с другой, его ненависть к коммунизму, к левым идеям не позволяла ему сделаться и его принципиальным противником. После прихода к власти национал-капиталист в душе Гитлера окончательно поборол национал-социалиста.
Для нас же сейчас, если уж говорить о национал-социалистической идеологии, наиболее актуальной может быть как раз его левая, социалистическая составляющая. Ибо существующий в нашей стране социальный строй хоть и не является капиталистическим в классическом понимании этого термина, однако он, безусловно, несправедлив, антинароден, может и должен подвергаться жёсткой критике именно с левых позиций. У отечественных же правых, заявляющих себя национал-социалистами, собственно социализма, даже ещё меньше, чем у Гитлера. От него у них одно лишь название. Упор делается на крайний национализм, иногда переходящий в шовинизм и расизм.
Гитлеризм, безусловно, служил мощнейшим сплачивающим фактором для немцев. И это был короткий, но очень яркий эпизод в их истории – почти сразу же после 45-го года немцы опять превратились в расчётливых бюргеров-обывателей. Но всего лишь эпизод. Гитлеровская Германия просуществовала двенадцать лет – сущий мизер по меркам исторического времени - и потерпела историческое крушение. Последствия её разгрома во Второй мировой войне были ужасающи не только для германского государства, разделённого надвое (а с Западным Берлином - и натрое), но и для народа, его самосознания. Национальное унижение, комплекс вины, бесконечные выплаты жертвам холокоста, родившимся после войны – всё это стало расплатой за гитлеровские безумства.
Гитлеровская идея обновления человечества с её крайними проявлениями вроде принудительной стерилизации душевнобольных и вообще всех тех, кто был объявлен неполноценными, оказалась несостоятельной – новый человек, “истинный ариец” в Третьем рейхе путём селекции выведен не был. Не хватило времени? Но такие попытки вообще всякий раз в истории терпели крах, хотя вывести “нового человека” пытались многие, начиная от древних спартанцев и заканчивая большевиками, хотя последние и не пытались достичь этого методом биологической селекции. Что ещё раз доказывает простую истину: против законов природы, против естественного хода эволюции, создавшего именно такой вид homo sapiens, не попрёшь. Это всё равно, что пытаться лезть с топором в природу. Выстрели в неё из ружья – она в ответ ударит из установок “Град”.
Если же обобщать, то следует сказать вот что – после Гитлера европейские народы стали бояться своего национализма. Практика гитлеризма, практика массового уничтожений людей по национальному признаку породила не только в Германии, но и в Европе сильнейший комплекс. Современные спекуляции на костях Второй мировой – на русских костях, в первую очередь – во многом, способствовали созданию той идеологической западнистской системы оболванивания людей, которая разоружила европейские нации и сделала их неконкурентноспособными в этнической борьбе с наводняющими Европу мигрантами. И это, безусловно, трагедия для современной Европы. Выдающийся политик Адольф Гитлер за считанные годы превратил Веймарскую Германию в могущественный Третий рейх. И он же – величайший авантюрист и безумец – похоронил мечту о западноевропейских национальных государствах, основанных на традиционных ценностях. Именно благодаря деяниям Гитлера стало возможно различным политическим проходимцам и бессовестным спекулянтам клеймить любой вид национализма фашизмом и, обращаясь ко дню сегодняшнему, закатывать истерики на фоне видеоряда марширующих эсэсовцев и сгребаемых бульдозером в братскую могилу измождённых тел узников концлагерей.
Что интересно: на Западе, несмотря на полное торжество победивших либеральных ценностей, продолжает выходить бесчисленное множество книг о Гитлере и его соратниках. Зато книг о Сталине и сталинизме почти не выходит совсем. Общественное внимание к сталинской эпохе и сталинскому государству, собственно, и сокрушившему Германию, там ничтожно. Хотя Сталин, в отличие от Гитлера, ушёл из жизни абсолютным цезарем-победителем. Он вообще победил всех своих врагов: и внешних, и внутренних. И советский социальный строй одержал безусловную победу над немецким. В чём здесь дело?
Видимо в том, что Гитлер, как, кстати, и Наполеон, был европейцем до мозга костей. Причём, западным европейцем. Подспудно, видимо, хотя это открыто нигде и не произносится, и он сам является для европейцев как бы своим. Во всяком случае, гораздо более своим, нежели Сталин. Как личность Гитлер сформировался на ценностях западноевропейской цивилизации, чуждой и во многом враждебной России. Точно так же и русские были для него чужими, неевропейцами. Поэтому глубоко заблуждаются те, кто думает, будто со стороны Германии возможен был бы равноправный союз с гипотетической русской, некоммунистической Россией. Устанавливая на оккупированной территории режим террора, жесточайшим образом обращаясь с нашими военнопленными, гитлеровцы наглядно продемонстрировали, как именно они относятся к русскому народу. Поэтому их русские прихвостни из числа Краснова, Власова, Шкуро рассматривались немцами именно как прихвостни-марионетки, но уж никак не равноправные политические союзники и партнёры. Скажем, пресловутая Локотьская республика, на которую так любят ссылаться некоторые правые, была создана на Брянщине, на оккупированной территории специально как эдакая “витрина нацизма”. Её существование в самом сердце партизанского края преследовало вполне определённые военно-политические цели: выбить социальную почву из-под ног советских партизан, дать русским единичный “положительный”, чисто пропагандистский пример видимости некоего самоуправления. Впрочем, даже эта “витрина нацизма” была таковой отнюдь не для всех. В ней одна только Тонька-пулемётчица, арестованная, судимая и расстрелянная лишь в конце 70-х, истребила более полутора тысяч человек.
Это в Европе режим на оккупированных территориях был многократно мягче. Европейцы не были чужими для Гитлера, отнюдь. И многие из них, кстати, искренне признали право Третьего рейха на строительство “новой Европы”. И ревностно ему служили. Как, скажем, бельгийцы из эсесовской дивизии “Шарлемань”, фанатично защищавшие Берлин, или голландцы, коих на Восточном фронте погибло раза в два больше, чем при защите своей страны. Но европейцам Гитлеру, видимо, было что сказать и что предложить. А вот русским было уготовано совсем иное. “Мы будем вас немножко вешать”!
Гитлерофилия среди русских правых – это всё к вопросу о западничестве и вечном споре о том, является ли Россия частью Европы. Очевидно, что нет, не Европа. Уже сама постановка вопроса об этом свидетельствует. В плане же проведения исторических параллелей можно привести и такой пример. В Веймарской республике 20-х нищета и инфляция была ужасающая. И касалась она почти всех слоёв населения. Получив зарплату днём, немцы бежали в магазины отовариваться на месяц вперёд, ибо на следующий день на эти деньги уже ничего нельзя было купить. Немецкие чиновники в свободное время выходили подметать улицы – их жалованье было нищенским. Вы можете себе представить, чтобы наши, российские чиновники, эти раскормленные хари, отвислые животы и тройные подбородки, находясь на госслужбе, при исполнении, не изыскали бы средств к существованию? Чтобы при низкой зарплате они не воровали, распиливали, осваивали и вымогали взятки, а вышли бы на уличные работы? Я лично не могу. Даже в 90-е годы такое было невозможно. В этом различии, между прочим, видится глубокий цивилизационный смысл – видимо, у наших и у немецких государственных служащих разное отношение к своему государству. Потому и типы государства у нас разные. Нищета и разруха 20-х в Германии привели к власти Гитлера, которого уж в чём-чём, а в стремлении к личной выгоде в ущерб государственным интересам не упрекнёшь. Нищета и разруха 90-х в России, которую так любили сравнивать с Веймарской республикой, привели к власти чиновничье-олигархические кланы с Путиным во главе. И руководствуются они, по большей части, как раз коммерческими интересами.
Рассуждая о нацистской Германии, многие недооценивают большую роль влияния фактора эстетики национал-социализма. А он значителен. И в деле сплочения и мобилизации немцев он играл гораздо большую роль, чем может показаться на первый взгляд.
Один мой друг любил сравнивать судьбы двух, живших в разное время и, казалось бы, абсолютно разных людей: германского фюрера Адольфа Гитлера и классика английской литературы Оскара Уайльда. Объединяло их одно – Гитлер в политике, а Уайльд в искусстве добились сначала ошеломляющего успеха, став кумирами для множества людей, а потом стремительно рухнули в бездну. Гитлер вошёл в историю как величайший злодей и государственный преступник XX века, имя же Уайльда в английском обществе на долгое время было предано анафеме, даже считалось неприличным произносить его вслух. В те годы Европа ещё не страдала толерастией, и гомосексуализм воспринимался как постыдный порок.
“Бог назначил каждому свою роль: Адольф – художник, Эрнст - солдат”, - восклицает Эрнст Рем на страницах пьесы Юкио Мисимы “Мой друг Гитлер”. И, во многом, он прав. Гитлер действительно кое в чём оставался художником. Хотя и солдатом он тоже был хорошим, и Железный крест на полях Первой мировой получил заслуженно. Полководец вот только из него не вышел.
Поклонники Гитлера должны также помнить, что национал-социализм изначально заявлял о своей агрессивной, захватнической направленности, о расширении жизненного пространства немцев. Экспансия согласно немецкой геополитической традиции была направлена на Восток, на Россию. Во многом, именно эта присущая ему агрессивность, стремление захватывать всё новые и новые земли и привели в итоге Германию к краху. Немецкий нацизм, в целом, показал себя как явление хоть и яркое, но мимолётное, исторически бесперспективное.
Нам такой образец не подходит в принципе. Время колониальных захватов и строительства разноплемённых империй осталось в прошлом. Русская национальная идея должна, в первую очередь, стремиться к построению в России социально справедливого строя, искоренению практики дискриминации русских в своей стране и в перспективе к воссоединению с отторгнутыми в 1991 году, но заселёнными нашим народом территориями.
Тем более неприемлемы расовые теории, которые тянут в пучину дремучего мракобесия. Разумеется, разные народы неодинаковы по своему уровню развития и вкладу в достижения мировой цивилизации, но здесь, скорее, подходит теория этногенеза Льва Гумилёва, выведшего жизненные циклы этносов.
Попытки реабилитировать Гитлера ведут одновременно к пересмотру итогов Второй мировой войны и осуждению СССР. Собственно, следующим логически напрашивающимся шагом после восхваления гитлеризма и признания его исторической правоты является апологетика власовщины. И это характерно как раз для фанатов фюрера, которые, как правило, являются ещё и упёртыми антисоветчиками. Ведь с точки зрения этих людей выглядело бы абсурдом объявлять в одинаковой мере правыми обе страны и оба строя, сошедшиеся в смертельной схватке на уничтожение. Если прав Гитлер и национал-социализм, то, следовательно, не прав Сталин и коммунизм, не права Россия. Такая позиция есть прямая национальная измена. Солидаризоваться с ней - значит, предавать свою страну и народ.
Да, кадры кинохроники с факельными шествиями эсэсовцев и восторженными толпами, приветствующими Гитлера, выглядят завораживающе. Но, перефразируя известную поговорку, надо помнить: что немцу хорошо, то русскому – смерть. Теория и практика немецкого национал-социализма оказались для России смертельно враждебной.
