Несмотря на то, что более двадцати лет официальная пропаганда объявила и вела войну с стратегическим мышлением общества, старательно прививая мысль, что жить нужно – исключительно на уровне лозунга «хлеба и зрелищ», о будущем не задумываться. И вообще «просто жить» - а не стремиться к достижению тех или иных стратегических целей – стратегическое мышление, похоже, в России выжило. И выжило не в элите, которая, как кажется, должна была бы в первую очередь служить исполнению задач целеполагания и целедостижения – а выжило как раз в массовом сознании граждан.
Причем в ряде случаев в той степени больше, чем ниже уровень их благосостояния.
По данным недавнего ВЦИОМовского опроса, при решении, какие статьи бюджета нужно сократить, а какие – защитить, оказалось, что граждане предельно далеки от настроений, которые хотели бы им приписать представители некоторых идейно-политических течений.
При этом они оказываются настроены и не патерналистски, а вполне антибюрократически.
Так, первое, на что, по их мнению, должны были бы быть снижены расходы – это государственное управление – так считает 15 % и, по сравнению с осенью, их стало заметно больше – в октябре эта цифра составляла 55 %.
Причем в наибольшей степени антибюрократически настроены наиболее неимущие – те, кто свое материально положение оценивает как «плохое и очень плохое» - они дают показатель в 68 %, тогда как имущие, оценивающие его как «хорошее и очень хорошее» дают цифру в 56 %.
И у тех, и у тех, этот показатель стоит как первый кандидат на сокращение – но распределение ответом по имущественным группам показывает, кто в большей степени рассматривает нынешнее российское государство как скорее свое – за которое он готов платить, а кто – как чужое, за которое он платить не хочет. То есть четко выстраивается оценка того, кому это государство скорее служит, а кто четко осознает, что оно его скорее угнетает.
А вот на искусство, науку и образование, равно как и национальную оборону, граждане снижать расходы не хотят.
Сократить расходы на культуру, кинематографию и СМИ готовы всего 15 %. И при этом в первую очередь как раз имущие – 18 %, тогда как неимущие, те, кто оценивает свое положение как плохое и очень плохое – согласны на сокращение этих расходов лишь в 13 % случаев. Среднее положение, как им и положено, занимают «средние» - оценивающие свое положение как среднее.
Расходы на национальную оборону готовы сокращать лишь 7 % населения – 90-е годы явно пошли на пользу здравомыслия населения. Причем, что интересно, в первую очередь за сокращение этих расходов выступают наиболее обеспеченные слои – имущие – таких 9 % - больше, чем в среднем по стране. Неимущие согласны на такое сокращение лишь в 7 %.
Это интересно с той точки зрения, что, казалось бы, имущие слои при просто здоровом отношении к собственному положению, должны были бы первыми кричать – у нас есть богатство, собственность, заводы, у нас его могут отобрать наши конкуренты из других стран! Больше денег на броненосцы. На ракеты, на установки залпового огня – то есть демонстрировать нормальный и естественный «буржуазный национализм и буржуазный патриотизм» - а неимущие должны говорить – у нас отняли все, здоровье, благосостояние имущество – эта армия – не наша армия. Она нас предала и мы не хотим платить за то, чтобы она защищала тех, кто нас ограбил.
Но получается наоборот. И имущие говорят – не трогайте наше богатство. Мы не хотим платить за национальную оборону, если что мы уже приготовили все, чтобы исчезнуть из «этой страны». А неимущие заявляют: нас ограбили, и мы потеряли почти все. Но мы готовы отдать последнее, чтобы наша армия имела все необходимое – потому что это наша страна и наша земля и хотя нас здесь ограбили наши же соотечественники, мы не хотим чтобы пришли армии других стран и отняли у нас нашу страну.
Кстати, судя по данным уже Левадовского опроса, 50 % граждан станы видят сейчас реальную опасность военной внешней угрозы для России. Не видит такой угрозы, все еще пребывая в благодушном настроении былых лет 41 % населения.
По тем же ВЦИОМовским данным, лишь 5 % согласны на сокращение расходов на социальную политику – причем поровну – по 6 % у имущих и неимущих.
А вот на науку и образование расходы считают возможным снизить лишь 3 %. Причем опять с четким социальным разделением групп: как ни парадоксально, тех, кто считает, что эта сфера стране не нужна среди имущих в два с половиной раза больше, чем среди неимущих – соответственно: 5 % и 2 %. Средние группы дают показатель в 3 %.
Похожая ситуация со здравоохранением и спортом: всего готовы на сокращение расходов на них тоже 3 % граждан. И опять, в первую очередь готовы поступиться здоровьем нации – имущие – их вдвое больше чем неимущих – 4 % против 2 %, при 3 % у «средних».
То есть, с одной стороны, как ни обострялась бы экономическая ситуация – население, сохранив начала стратегического мышления и наученное опытом людоедских реформ 90-х гг., готово сказать и говорит: «Сокращайте что угодно, но не то, что определяет будущее страны: не образование, не науку, не здравоохранение и здоровье».
Причем опять таки, как раз имущие в первую очередь готовы сказать – мы живем хорошо – и нам не нужна наука, мы купим дипломы любого вуза и без труда вылечим свои болезни за границей.
А неимущие, напротив, отвечают: «Да, вы сделали нас нищими. Но мы отдадим последние копейки, чтобы в стране были свои ученые и изобретатели, мы готовы недоедать, чтобы наши дети могли получить образование, мы готовы поступиться последним – чтобы они выросли здоровыми и с страны в целом хватило сил выйти из той ямы, в которую нас загнала ваша грабительская политики!»
То же самое проявляется и в отношении к вопросу о том, какие статьи расходов должны быть защищены.
На первом месте здесь здравоохранение спорт – его хотели бы защитить 44 % населения, на втором – социальная политика - 30 %, на третьем – наука и образование – 24 %.
Причем опять же четко видно расслоение по имущественным группам.
За защиту первой статьи – здоровье – выступает 31 % имущих, но 46 % средних и 42 % неимущих.
За защиту расходов на социальную политику выступает 26 % имущих – то есть три четверти из них ничему не научились из истории и не хотят делиться даже в интересах сохранения своего имущего положения – они так и не поняли, что при подобном отношении всегда раз за разом будут находится те, кто посчитает, что раз они сами делится не хотят – то стоит их к этому принудить. Тогда как неимущие выступают в защиту этой статьи – почти в полтора раза чаще – в 35 % случаев.
За сохранение финансирования науки и образования среди имущие и неимущие высказываются примерно поровну – 21 % и 22 % опрошенных. Здесь лидируют как раз средние – они дают 25 % голосов за защиту этой статьи.
Но вот в чем имущие резко превосходят неимущих, за что они значительно чаще готовы платить и расходы на что считают при прочих равных святыми - -это за охрану правопорядка – на это государственных денег не жалко 19 % имущих, при 9 % у средних и 8 % у неимущих.
Из этого неплохо видно, кого на самом деле защищают милиция, ОМОН, прокуратору и прочие близкие им структуры – как и положено, они на защите богатых, служат им и охраняют их богатство. И вот на эту свою охрану, имущие денег не жалеют.
Кстати, тут интересно сравнить требование защиты статей на национальную оборону и на правоохранную деятельность.
Защитить расходы на оборону хотели бы 16 % населения. тогда как на правоохранную деятельность – 10 %. То есть в целом большая часть населения считает, что защищаться нужно от врага внешнего, нежели от внутреннего и скорее готовы защищать свою страну несмотря на все существующие внутренние антагонизмы.
Но вот имущие готовы сохранять расходы на оборону в 18 % случаев, а на охрану внутреннего порядка – даже в 19 % случаев. То есть врага внутри своей страны они видят в большей степени, чем во вне.
А неимущие – на оборону готовы сохранить расходы в 15 % случаев. а на внутренний порядок – вдвое в меньшем числе случаев – в 8 %. В своих оценках к ним примыкают и средние – соответственно, 16 % на оборону и 9 % на правопорядок.
То есть все, кроме имущих видят, что если армия еще может рассматриваться как общий защитник, то нынешняя системы охраны правопорядка – защищает не их, а обладателей награбленных у них богаств.
То есть, с одной стороны мы видим явную социальную дифференциацию в вопросах о том, на что нужно сокращать, а на что тратить деньги. И это хорошо, потому что шаг за шагом приближает большинство населения – которые преимущественно относятся реально либо к бедным, либо к нищим – то есть к неимущим, к осознанию, того, кто есть кто в социальной структуре общества и кто действительно в большей степени готов заботиться о ее будущем (и платить за него).
Но в целом, все же еще лучше и то, что в подавляющем большинстве случаев общество все же понимает: главное – это те сферы, от которых зависит будущее.
То есть общество все же сохранило основы стратегического мышления и здравого смысла, сохранило понимание того, чем ни в коем случае нельзя поступаться для того, чтобы страна вообще могла рассчитывать на будущее.
С этим, кстати, соотносятся и данные Левада по вопросам о том,, в какие сферы должны быть в первую очередь направлены усилия правительства.
И оказывается, что если 49 % полагает, что усилия должны быть направлены на борьбу с безработицей, 44 % – на государственный контроль за ценами, 34 % на индексацию зарплат, стипендий и пенсий в соответствии с инфляцией, 28 % - на поддержку сельского хозяйства и 27 % - на подъем производства, - то в поддержании гражданского мира и согласия в стране видят главную задачу лишь 7 % граждан, в поддержке банков – 6 %, в гарантиях для частного бизнеса – тоже 6 %, а в поддержании товарного многообразия – лишь 4 %.
То есть вопросы социальной справедливости и социального развития, вопросы развития сельского хозяйства и промышленности – ставят на приоритетные места явное большинство. А заманчивый образ двадцатилетней давности – собственное дело и товарное многообразие заманчиво лишь для малочисленных маргинализирующихся групп.
