Взявшись описывать короткие этнические поведенческие стратегии, я поначалу описывал что наблюдал. Если смотреть на политическую, административную и финансовую борьбу с точки зрения того, как в ней разные этносы конкурируют за контроль над ресурсами, все видимое разнообразие сводится к двум базовым стратегиям. В основе длинной стратегии "природа как ресурс", в основе короткой "люди как ресурс". Стратегии эти настолько различны, что их носители кажутся друг другу чем-то вроде марсиан. Власть, использующая короткие стратегии, кажется народу как бы зеркальным отражением себя. У русских, в частности, сейчас бытует представление о том, что любое заявление власти нужно понимать с точностью до наоборот: говорят одно, значит сделают прямо противоположное. Это представление далеко не всегда соответствует действительности. Есть множество примеров, когда власть делает то, что заявляет. Представление это касается не столько действий, сколько логики власти, она действительно противоположна народной или, как мы может теперь сказать, налицо разница этнических стратегий: короткой и длинной.
Следует подчеркнуть, однако, что границы распространения этих стратегий не всегда и не везде совпадают с границами этноса. Как капля молока расходится в стакане чая, так же короткие стратегии расходятся по обществу, в котором основной этнос использует изначально длинные стратегии (но не наоборот). Это процесс диффузии. Он происходит просто потому, что в контексте длинного этноса короткие стратегии дают огромное преимущество. Обратный процесс невозможен в силу того, что длинные стратегии не дают преимущества носителям коротких.
Психология коротких стратегий не может быть понята из длинной в рамках обычной морально-этической системы хотя бы потому, что сама морально-этическая система этноса строится на базе этих стратегий. Они первичны, а не мораль, как часто принято считать. Понимание этого требует определенной интеллектуальной зрелости и готовности смотреть на вещи как есть, а не как удобно. Вооружившись этой готовностью, последуем дальше.
Одно дело описать явление, другое понять его происхождение и понять его внутреннюю логику. Откуда вообще берутся короткие стратегии? Почему они не исчезают и не заменяются на длинные, несмотря на то, что этносы находятся в длительном контакте и влияют друг на друга уже в силу того, что живут рядом, говорят на одном языке, носят в карманах паспорта одного и того же государства? Уже из этого понятно, что различие в стратегиях это нечто фундаментальное. Оно не сводится к культуре, как бы нам того ни хотелось, потому что культура меняется, она воспринимается другими этносами, перекраивается на свой лад, опять видоизменяется с течением времени. Проходят века, возникают и рушаться государства, и тем не менее, эта разница в этнических стратегиях остается неизменной: короткие и длинные.
Простым ответом на вопрос было бы вся та же выгода. Короткие стратегии выгодны их носителями при условии, что они окружены носителями длинных. Т.е. процесс их утраты это процесс перехода из выгодного в невыгодное положение. Это очевидно и это несомненно влияет на сохранение и совершенствование коротких стратегий. Они представляют собой оружие, единственное оружие, к тому же, в борьбе за ресурсы, и просто так от него человек не откажется. Но такой термодинамический подход к этносам имеет свои ограничения. Он не описывает механизмы, он описывает лишь равновесные состояния, а нас интересуют именно механизмы сохранения, совершенствования и передачи коротких стратегий. Ответ на наш вопрос нужно искать в области антропологии.
Перебирая свойства этносов с короткими стратегиями, изучая их этнопсихологию, я обратил внимание на одну их особенность. У всех них есть группа обычаев, связанных с передачей собственности из поколения в поколение. Обычаи эти очень разнообразны, они видоизменялись даже на нашей памяти, но все они направлены на одно и то же: вновь созданная семья получает в наследство от предыдущего поколения наследство. Этот общеизвестный обычай требует осмысления в рамках нашей проблематики.
Во-первых, понятно, что этносы, в которых этих обычаев придерживается большинство, если не все члены этноса, получают огромное преимущество по сравнению с другими. Молодая русская семья, например, занята сейчас тем, что обеспечивает себе квартиру и потом только зарабатывает на рождение и воспитание детей. На это уходят все или почти все усилия, потому что цены на квартиры таковы, что даже покупая их в долг, обоим супругам нужно постоянно работать только на жилье. У русских обычаев передачи в наследство крупных денег, достаточных для покупки квартиры или самой квартиры нет. Еще точнее - у большинства нет, и это очень, очень важная для нас оговорка, мы к ней вернемся. А вот у всех этносов с короткими стратегиями такой обычай есть в той или иной форме, с той или иной пенетрантностью по популяции. На практике это означает высвобождение ресурсов молодой семьи для рождения и воспитания детей. Таким образом, преимущество в репродуктивной стратегии очевидно. Короткий этнос может рожать рано, рожать много и что самое главное - может воспитывать детей в пределах своей семьи, не обращаясь в таком объеме к бабушкам и дедушкам ребенка за помощью, в каком это вынуждены делать например русские. Соответственно и ребенок учится в основном у молодых родителей, застает их в активной фазе жизни.
Что это значит, если переводить на язык этнологии? Перед нами молодой и старый этносы. Русские "состарились" за пару поколений, в т.ч. потому, что воспитание бабушками и дедушками дает в новом поколении "страческие" модели поведения, отсутствие жизненных сил, тяги к завоеванию. И это только одно из следствий отсутствия передачи собственности через поколения!
Во-вторых, наследство от родителей означает прочность семейных связей. Короткие этносы "повязаны" на семью. Их отношения с родителями и всем кругом родственников это отношения коллективных собственников. Отсюда такой культ семейственности в коротких этносах, отсюда нерушимость их семейных отношений и доминанта семейных интересов над интересами общества, в котором они живут.
Если говорить строго, мы имеем дело с особым видом собственности. Перед нами родовая собственность. Само существование такого вида собственности совершенно непонятно современным русским (я говорю о большинстве, к исключениям скоро обратимся). Непонятны законы, которыми она управляется, непонятно, на что человек имеет право и что он должен. Попробую вкратце обрисовать это, чтобы было понятно о чем речь. В этносе с короткими стратегиями и родовой собственностью как минимум старший сын (или дочь, если нет сыновей) имеет право на наследство, получаемое при жизни родителей. Сейчас как правило, это квартира. В некоторых случаях, это ее денежный эквивалент (или больше, если позволяют средства). Его обязанность - передать столько же или больше поколению своих детей по тем же правилам. Т.е. собственность как таковая достается ему/ей во временное владение, он никогда до конца не владеет ей в том смысле, что он не может ее пропить, потерять - он/она несет ответственность за нее перед родом. Эта ответственность обеспечена системой понятий, делающей обнищание, потерю собственность позорным явлением и ставящая потерявшего собственность человека вне общества. Ничего этого нет у современных русских, напомню. Русски начинают с нуля и часто заканчивают нулем, что вытекает, конечное же, одно из другого.
Тут самое время поговорить о совершенно особом виде родовой собственности, который часто не включают в рассмотрение. В разговоре об одном общем знакомом Константин Крылов несколько раз с нарастающей интонацией называл его "это старый театрал, это старый театрал! это старый театрал!!" Я потом думал, что же он вкладывает в это слово? А вот именно то, о чем сейчас речь: связи. Это особый вид родовой собственности, я бы сказал, что он и есть самый ценный. В коротких этносах из поколения в поколение передаются семейные связи. Они дают еще больше преимуществ, чем квартира и связанные с ней возможность рожать и воспитывать жизнеспособных детей. Если квартира это ресурс, то семейные связи в коротком этносе это ресурс в N-ой степени, особенно если этот этнос автономен (а они все без известных мне исключений автономны, в то время как русские гетерономны). Почему? Да потому что эти связи работают на перераспределение ресурсов из длинного (гетерономного) этноса уже как социальная сеть. Они перекрываются со связями других родов, которые все заняты одним и тем же делом: протянуть руку в теплый бульон длинных стратегий и взять оттуда свое.
Ничего этого нет у русских. Русские начинают и в этом с нуля и кончают закономерно тем же. Носители длинных стратегий с точки зрения коротких стратегий - это бройлерные цыплята, вся роль которых по отношению к ним - питательная.
Теперь обратимся к исключениям. Как я уже говорил, короткие и длинные стратегии не укладываются в этнические границы. Так называемая "советская элита" отличается от остальных русских не столько своим этническим составом (который менялся и продолжает активно менятся на наших глазах), сколько именно короткими стратегиями. Но не только ими: родовой собственностью и в частности семейными связями в том числе. Я утверждаю, что советская элита в своей этнически русской части занимает свое место именно и только благодаря тому, что люди, в нее входящие научились родовой собственности.
Им нужно отдать должное. В СССР были гениальные русские математики и физики, писатели и поэты, но эти люди оказались гениальны совершенно в другой области. Они из ничего, из советского хаоса и разрухи воссоздали род. Это действительно великое явление и люди эти, повторяю, гениальны, ими двигал тот самый дух, который двигал гениальными учеными и литераторами, только в иной области.
Я понимаю, что эти похвалы "советским боярам" покажутся многим более чем странными. Отношение к ним у русских всегда было и остается негативным. Тут самое время вспомнить, что мы взялись за объективное описание, а не эмоциональное. Ну так и изобретение гениальных физиков тоже можно обратить против любого народа. Весь вопрос в том, кто контролирует процессы (а для начала, хотя бы понимает). С точки зрения объективных достижений нельзя не признать, что русские, сохранившие и/или воссоздавшие род в условиях советской мясорубки это гении. Масштаб явления здесь не вызывает никаких сомнений. Все дело в том, что эта элита долгое время была открыто антирусской и только в конце советского периода в ней появились люди, смотревшие на русских как на свой народ. Возможно, в этом одна из причин, что эту элиту изрядно перетрясли и сейчас активно меняют на другую.
Подведем итоги. Короткие стратегии сохраняются и совершенствуются в этносе благодаря родовой собственности. Не только ей, конечное, на в значительной степени. Нам остался один шаг до очень, очень большого прорыва вперед в понимании особенностей этносов с короткими стратегиями. Если у них есть родовая собственность, значит они -сделаем этот шаг- сохранили родо-племенной строй.
Оговорюсь, что вообще по одной родовой собственности нельзя утверждать, что этнос родо-племенной. Остальные доводы, однако, тоже можно было бы привести, другое дело, что они заняли бы пару увесистых томов, а не одну статью вроде этой. Но нас эти другие признаки родо-племенного этноса и не очень беспокоят в данный момент, потому что мы разбираемся именно и только в коротких стратегиях и их происхождении. Так вот относительно коротких стратегий можно смело утверждать, что они тесно связаны с родо-племенными обществами. Они завязаны на доминанту семьи и семейной собственности и их особенности вообще не включают в себя государства (которого не было, нет, и не может быть у родо-племенного этноса). В этом корень коротких стратегий. Сознание короткого этноса вообще не знает государства, оно не несет в себе круга понятий и морально-этических норм, при которых государство становится возможным. Можно назвать эти нормы универсалистской моралью с некоторым приближением, но это то название, которое приходится использовать за неимением лучшего, читай объективного, этнобиологического.
